Случилось в скверике больничном.
1957 год. Майкоп. Действующие лица: Omigo, Анатолий (фамилию начисто забыл, простите) если просто - Толик. Один из лучших аккордеонистов города. Владимир Мефодиевич Косенко, будущий гл. инженер одного из городских предприятий. А тогда Володя или , если среди своих, -Вовка Косой. Мы учимся с ним в одной группе в лесном техникуме, который теперь перестраивается в сельхоз и нам, на этом переходном этапе, валится в головы и руки всё лесное и сельскохозяйственное. А тогда в техникумах учили очень хорошо. И теория и практика. Расти в любую ширину-высоту.
Вовка прилично играет на аккордеоне. У него немец Hohner с десятком регистров. У меня Gyslop. Чей – не знаю. Без регистров, но такой голосистый, что прозвали гармошкой. Однако в оркестре, когда либо «Тирольский вальс» Тихонова, либо что из южно-американских вещей, и моя гармоника выдаёт рулады, то вся остальная публика - не более шума волн или дождя по крыше.
Не знаю, как Вовке и Толику, а мне выпало трудное детство: мама отца прекрасно пела и играла на рояле, моя мама в совершенстве владела тем же инструментом и даже подрабатывала в кинотеатре Ростова-на-Дону. Сестра, старшая, в приложение к школьной программе, училась музыке, конечно, «фоно» и к ней приходила ещё и учительница. Куда мне деться? И на мне, как покорном и смирном мальчике, все оттачивали своё педагогическое мастерство. Вплоть до «марксистско-ленинского: битие определяет сознание» и библейского: «Если ты жалеешь (не применяешь) жезл свой (палку), то ты не любишь сына своего. Но во гневе, не тронь и раба !» А так как я не подходил под статус раба, то всякое бывало. Но я был спокойным, мне не в тягость всякая работа, вот и осваивал. А в 1955 году попался в руки аккордеон. Дома лежал в шифоньере. И само собой освоил. В школе в оркестре играл, в техникуме, на танцплощадке. Тогда интересная была деталь: аккордеон всяк таскал с собой. И часто по городу было видно: идёт дядечка, а на плече, конечно правом, в чехле инструмент.
И в городе всегда звучала музыка. Ибо никогда музыкант не отказывался. Хоть где. Или во дворе дома, или в детском садике, или в городском скверике, где народ, заметив инструмент, всегда испросит сыграть что.
И в Армии это как было хорошо.
Мне очень везло на учителей. На всяких и разных.
В школе военрук. Капитан в отставке. Он девочек не заставлял. «Не женское дело щеголять в шароварах и грудями портить профиль земли при «по пластунски – вперёд!».
А парней он муштровал. Гонял по турникам, брусьям, заставлял приседать с патронным ящиком на спине, преодолевать штурмовую полосу…А результат?
А вот такой. На строевых занятиях в 226 парашютно-десантном полку: «А ну, ефрейтор Бобриков (это я ), пройдите перед фронтом роты классическим строевым, и обратно, с отданием чести роте!» (Это командует старшина роты старшина Субботин.)
«Видели? Вот так! И фуражка плывёт по горизонтальной прямой, а не скачет, и сапог ПЕЧАТАЕТ, и носочек, как в балетной школе… Благодарствую, ефрейтор, можете идти в расположение и играть на своём переносном пианино. А мы будем отрабатывать. Свободны!!»
И руку к козырьку фуражки. Мол, давай, топай в казарму. Играй и благодари учителей своих.
Так вот.
Как то, отыграв свои плановые полтора часа в горпарке, иду в районе Старого базара. Это такое интересное местечко, где вся стройность и прямолинейность города катастрофически нарушается. Только местный житель, с детства там живущий, разберётся в этом бреду улочек и переулков. Да плюс склоны, уклоны, обрывы. Внизу Белая течёт. Река горная и с норовом. Тут и место закладки города. Форт!
Прохожу мимо скверика тубдиспансера. Слышу кто то наигрывает «…-красотки, красотки…кабарэ..»
Конечно заглянул. Это Вовчик растягивает свою «немчу» и подпевает ему. Как не присоединиться. Присел рядышком. Расчехлил. Вдвоём катимся по опереттам. «Мой любимый старый дед, волочился в 20 лет. Клятвы верности давал. Свою Гретхен целовал…» и весь сквер: «Ну ещё, ну ещё. спой скорей, о любви, соловей…»
А говорят мы такие тёмные, что досе в лаптях ходим и только частушки орём по пьяни.
Вот так и наигрываем, поём, подшучиваем.
Смотрим, ас подходит, Omigo Толик. Без вопросов расчехлился: «Бессамо, бессамо муччо…» потом всякое модное и только – только входившее.
Толик, -просит народ, -Караван сделайте.
О! Это высший пилотаж. Сделали. И я вам скажу, в три аккордеона прозвучало здорово.
Вот так мы жили. Просто и обычно. И ничего в этом особенного не находили.
Зашли парни, поиграли. Народ послушал, порадовался. Рядовой день. Обычная наша жизнь.
Протоиерей Игорь Бобриков.
январь 2023 г.