К бабке Марфе приехали глубоким вечером на такси из города Владимира. А утром, сидя во дворе за столом, где они все отзавтракали, Надежда зачарованно шептала, любуясь петухом-флигелем на крыше бабкиной избы:
- Вот это петушо-оок-золотой гребешо-оок!..
- Надюх, хорош блажить! – грубо толкнула её тётка Валентина, выползая из-за стола. – Дался тебе этот железный петух.
- Ну и дайте человеку железом налюбоваться! Жаба что ль душит на етово пентюха? – подал голос Павел, доедая пирожок с печёнкой, и подмигнул Надежде.
- Не «петух» и не «пентюх», а петушок, – с умилением поправила всех Надежда, посмотрела на худющую бабку и вздохнула полной грудью: - Баба Марфа, вы прямо в сказке живёте! Сама стройная, как берёза! Изба, как терем! Вот я не знала, что на белом свете есть такие места и люди. Счастливая вы!
- Бери выше! – тут же встрял Павел, озорным взглядом указывая на тёщу: - В этих местах есть не только «стройные берёзы», но и «обширные дубы»!
- Так! «Клён» ты мой зубастый, пошли сумки собирать! – хватив мужа за бок, стала вытаскивать его из-за стола Лиза. – Поехали на ярморочный привоз. Ещё Надюхе срочно надо достопримечательности «дремучего» города показывать, а не только «петухами» на крышах любоваться!
- Ой, дремучий город, голубушки мои, страшно древний! Со времён царя Гороха, – махнула бабка рукой и засмеялась: - Тю его!..
- Мономаха! – припомнила Надежда рассказы Владимира.
- Ну да, Гороха. Его самого, – кивнула бабка и стала убирать со стола.
Тётка Валентина со смехом крутанула ладонью в висок в адрес бабки Марфы и громко сказала Надежде, как глухой:
- Плохо слышит!
Затем они споро помогли старухе убрать со стола и засобирались в город. Надежда взяла свою сумку и пакет. В руках у Павла было по большой сумке, а у Лизы под мышкой только её маленькая дамская сумочка.
- Ну всё, – тряхнул Павел сумками. – Тарой обложились, как минами, можно со спокойной душенькой ехати на экскурсию в город и по базарам, – и обратился к Лизе: - Может ещё пару мешков и тачку прихватим?
Лиза прищурилась на него с желанием осадить, но не выдержала его приколизма и, зажимая губы, затряслась смехом. А Павел, как бы спохватившись, серьёзно обратился к ней:
- Ой да, Лизок! Тебе что купить: платья, вина или нихрена? Только на одно из трёх деньги есть. Выбирай, пока я предлагаю!
- Да иди ты, наконец, баламут! – под общий хохот вытолкала Лиза его за ворота.
В Суздаль приехали на проходящем автобусе. По пути к городу Надежда не могла оторвать восхищённого взгляда от живописного вида пейзажей и деревень, а потом и от истинной древности Золотого Кольца. В сверкании многочисленных церковных куполов Суздаль лежал перед ней, как богатый пряник на громадном расписном блюде. И пока они ехали до привоза, каждый домик с резными ставенками, коньками крыш и украшенными резьбой воротами хотелось рассматривать отдельно, любоваться величием монастырей, храмов. Всё это покоилось среди тенистых аллей и рощиц исполинных деревьев и елей.
И вот они вылезли из автобуса и, глянув на часы, Павел предложил:
- Ну что, девчата, сначала нагружаем сумки, пока ярмарка не разлетелась по своим волостям, а уж потом топаем в город.
- Как скажешь, – мигом развернулась Лиза в сторону рынка и заверила подружку: - Привозная ярмарка, Надюх, это всё, что пожелает душа!
- Я, как скажете вы! – отозвалась Надежда.
- Тогда вперёд! – устремился Павел к рынку и тряхнул сумками: - Главное загрузить наши котомки. А Суздаль можно весь обойти пешком за четыре часа.
На ярмарку кто только не съехался! Тут торговали и новгородцы, и самарские, и Тула, и Кавказ, и белорусы. Даже цыгане продавали всякие шторы и тюли. И были здесь и садово-огородные ряды, и промтоварные, и продуктовые. Всё стояло мешками и коробами. Предлагали купить котят и кутят. Продавали кроликов, утят, гусят, кур несушек с петухами и даже пёструю клушу с выводком цыплят. По мере обхода вещевых рядов сумки в руках Павла наполнялись и наполнялись. Надежда мимоходом купила маленькое решето, и довольная покрутила им перед Лизой:
- Смотри, какое хорошенькое.
- А на кой шут оно тебе такое маленькое-то? – пожала плечами Лиза.
- Вернусь домой, своих девчат буду учить стряпать, – прижала Надежда к себе решето.
- Блин, все что-то покупают себе, – с нарочитой завистью посмотрел на неё Павел и, походя, вцепился в ковбойскую шляпу, напялив её себе на голову: - А я вот тогда хоть шляпу себе куплю. Ну-ка, девчата, зацените! Только честно!
- Здорово! – искренне восхитилась Надежда и посмотрела на Лизу: - А что, а? Ему очень даже идёт. Чистый ковбой!
- Круто! – восхищённо заценила жена.
- А так? – явно дурачась, перевернул Павел шляпу боком.
- Да ну, не то, – сразу поморщилась Надежда.
А Лиза обхохатала:
- Не-е, как пьяный пионер в пионерском лагере «Салют» под облезлой ракетой «Восток».
- Правда? – дурашливо расстроился он. – А я всегда так носи-ил. Думал, что на Наполеона похож, – и пристал к жене: - Лизок, купи себе вот эту шапочку. Смотри какая!
Лиза примерила дамскую шляпку, глянула в зеркало и фыркнула на Павла:
- Ну что ты мне предлагаешь? Разве это шапочка? Гнездо птичье на голове! Как решето Надюхино.
- Ковбойку-то будете брать? – безнадёжно спросила продавщица шапок, глядя на Павла в шляпе.
- Да-да-да! – торопливо залезла Лиза в свою сумочку, вынув из неё здоровый кошелёк и, рассчитываясь, отмахнулась от копеечной сдачи: - Да не надо мне эту мелочь! Были бы крупные купюры, другое дело!
- Смотрите сами, – не без удовольствия сразу сгребла продавщица деньги.
На что Лиза ей ответила, дразня своими приколами мужа:
- Женщина, если мне вещь не понравится, я завтра куплю другую, – и усмехнулась на молчаливый взгляд Павла: - Это деньги не мои, а моего мужа. Больше потрачу, меньше пропьёт!
- О, как! – подлетели у Павла брови, и он с ухмылочкой ей пообещал: - Ну, суровая женщина, при свидетелях обещаю, что я сегодня же с тобой разберусь! – и пошловато кинул в сторону: - Ночью.
- Да мне, в принципе, ничего и не надо, – под хихоньки Надежды и продавщицы невозмутимо затолкала Лиза кошелёк в сумочку и пожала плечиком: - У меня всё есть. Покупаю из уважения к продавцам.
- Всё время что-то нового хочется, да? – засмеялась продавщица.
- А… – отмахнулась Лиза и посмотрела на мужа, который наиграно едко на неё щурился: - Быстрее деньги потратишь, душа успокоится!
- Ооо, кого я ви-ижу-у! – раздался радостный мужской возглас за их спинами.
Первый сразу оглянулся Павел и растопырил навстречу руки с сумками:
- Ба-а, Гриня! Привет, кучерявый! Каким ветром на базар задуло?
- Да меня-то здешним сквозняком. Это вот вас «каким»? – обнял Павла кучерявый, как баран, Гриня.
- Да ветер нас только в бабкин двор вашей дерёвни и заносит, – обнял Павел друга. – Как же мы без неё, а она без нас? Ещё помрёт без нас, потом навеки вечные губы надует!
Они захохотали, и Гриня радостно подмигнул оглянувшейся на него Лизе:
- Здорово, Елизавета Батьковна! Ну ты всё такая же, как в юности!
- В смысле? – флиртуя, улыбнулась Лиза. – Такая же красавица или дура?
- Только первое! – восхищённо заверил Гриня.
- А я прожил с ней надцать лет, и у меня иногда возникают два варианта сразу, - жалобным голоском сказал Павел в сторону.
- Чего-чего ты там бормочешь? – нацелилась на него жена.
Выручила Надежда, к которой подошла бабулька и, отвлекая её от просмотра товара, постучала пальцем в решето:
- Почём сито продаёшь, дочка?
- Да я не продаю ничего, – ответила Надежда.
- А может, продашь? – прицепилась бабулька. – Я давно такое ищу.
- Девчонкам своим хотела, но человеку так надо, – с сожалением посмотрела Надежда на Лизу, будто оправдываясь, и протянула бабульке решето: - Ну хорошо, забирайте, если очень надо. За двадцать рублей покупала, двадцать и мне давайте.
- Спасибо, дочка! – радостно схватила бабулька решето и сунула ей бумажку: - Я тебе вот полсотенку дам, отблагодарю тебя!
- Да вы что?! – растерялась Надежда и полезла в кошелёк: - Я вам сейчас сдачу дам!
- Не надо ради Бога, – спокойно улыбнулась бабуля и призналась: – Я себя балую, чтоб деньги успеть потратить на то, что мне нужно. А то либо родственнички выцыганят, либо сопрёт кто-нибудь. Так что, купи своим деткам пряничков за моё здоровье. Дай Бог тебе счастья! – и она ушла, затерявшись в толпе.
- Во как! – восхищённо подивилась ей вслед Лиза.
А Надежда так и застыла, держа в руке полтинник.
- Чё, деньги что ль продаёшь? – шутя, ткнул её в руку проходящий мимо мужик.
- Да не, это я так… Задумалась, – опомнившись, засмеялась Надежда и затолкала деньги в кошелёк.
- Смотри, а то вырвут и думать не о чем будет, - со смешком оглядываясь, бросил мужик.
Между тем, пока Надежда сбывала своё приобретённое решето и болтала с мужиком, Гриня не удержался и, кивнув на неё, вполголоса полюбопытствовал у Павла:
- А эта кто такая? С вами что ль?
- С нами, – тихо ответил Павел и пояснил: - Соседка наша сельская – Надюха. По одной улице живём, только в разных её концах. Хорошая баба.
- Почему «баба»? – удивлённым взглядом окинул Гриня Надежду с головы до ног и обратно.
- Потому что муж «бабай»! – встряла Лиза, услышав их разговор, и вмиг перевела тему: - Гринь, я слышала, ты жене своей шубу дорогую купил?
- Уже услышала?! – изумился Гриня и догадался: - Бабка Марфа в качестве «сарафанного радио» все новости уже изложила! – и он почесал за ухом, косясь на Надежду, которая приценивалась к детской одёжке, и признался, приложив палец ко рту: - Между нами говоря, развела меня супружница, как кролика, блин! Дороговатая шуба оказалась.
- Чего «дороговатая»-то? – презрительно глянула на него Лиза и, хлопнув тыльной стороной ладони по пузу, хохотнула: - Обмывал-то, небось, дороже?
Расставшись, наконец, с Гриней, они ещё походили по рынку, пока не заполнили доверху сумки. Надежда тоже прикупила детям скромных подарков. А потом Лиза с Павлом повели гостью знакомиться с городом. Они прошлись по его дорогам и тропам, а потом по узкой тропинке пробрались чудесными земляными валами к реке Каменке на её мостик. По ней компания прокатилась на деревянном трамвайчике-пароходике. Затем прокатились и в карете царского вида, запряжённой парой ряженых лошадей, лошадник которой в качестве гида по пути поведал о встречных достопримечательностях города. И самое удивительное оказалось то, что в Суздале невозможно было заблудиться! Достаточно было найти взглядом самую высокую колокольню Ризоположенского монастыря и просто выйти к ней.
Дальше они любовались часовнями, храмами и заходили в монастыри, оставляя там зажжённые свечи за здравие и за упокой. К большому удовольствию Надежды прикольный Павел в святых заведениях вёл себя, как и подобает вести себя в таких местах примерному христианину. И Надежда сделала приятный вывод, что он последует за женой, куда угодно: и на край света, и за его край, и в храм, и куда она его поведёт. Павел очень любил Лизу! «Вот это настоящая любовь!» - с тайной слезой восхищения думала Надежда, оставляя свечи за здравие своей подруги и её мужа в каждом храме.
К огромному её сожалению много церковных святынь было разрушено. Они бездействовали, а некоторые из них служили музеями. А с площади администрации чёрная статуя Ленина смотрела на Ризоположенский монастырь как раз туда, где от самого красивого его храма остался сиротливый остов. В советское время в его стенах был кинотеатр, который после перестройки закрыли с переменой отношений к религии, забили окна и входы и всё грубо закрасили.
После таких разных впечатлений ребята отобедали в кафе «Харчевня». Заглянули на чай в кафе «Самоварная», в ресторанчик «Старый Суздаль». Попробовали настоящий медовый сбитень в торговых рядах и объелись пирогов с ягодой, заодно рассматривая, чем торгует местный народец.
- Не бери эти варенья! – при этом категорично бубнила Лиза в ухо Надежде, когда та ахала над баночками варенья с сосновыми шишками или варенья из огурцов, и говорила: - У бабушки Марфы этого добра в погребах навалом!
Наконец, до упаду облазив всё, на что хватило сил, они прибыли на такси на автовокзал и с купленными билетами в обратный путь подошли к лавочке ожидания. И здесь Надежда попятилась от огромной сумки с обновами, которую перед ней поставил Павел, а Лиза сказала:
- Надь, это девчонкам и Егорке.
- Это всё моим детям?! – растерянно уставилась на них шокированная Надежда, от счастья готовая разреветься.
- Нет, это мы всё себе купили, – отрезал Павел, выхватил из сумки девчачью цветную панамку, напялил её себе на голову и состроил гламурную рожу: - Я самая привлекательная и обаятельная мальтиска!
У Надежды вмиг пропала вся слезливость, и она расхохоталась над ним вместе с Лизой. Потом сняла с Павла панамку, сунула её в сумку и, выставив ладошки, категорично заявила:
- Так! Я тогда выставляю ультиматум: с меня самый большой и сладкий арбуз! На бабушкиной остановке лоток стоит, там и куплю!
- А донесёшь большой-то самый? Пупок не развяжется? – заботливо засомневался Павел и почесался: – А то потом и арбуз волоки, и тебя тоже.
- Докачу! – совершенно уверенно широко улыбнулась Надежда, и они пошли на автобус.
Приехав на остановку к деревне бабки Марфы, Надежда сразу направилась к лотку с арбузами, бросив ребятам:
- Ну вы идите домой, а я сейчас подойду.
продолжение след.--------------------