Моё счастье подошло ко мне вплотную, и я увидел его нежные призрачные очертания, услышал застенчивый шёпот его губ, его прерывистое возбуждённое дыхание, отражённое в хрустальных бусинках утренней росы.
Я никогда и ни за что не соглашусь на что-то меньшее чем ты, любовь моя, потому что ты и есть моё счастье!
Клубничный рассвет, отпугивающий растерянные смуглые тени,
новый яркий солнечный день, приносящий заблудившемуся путнику долгожданную надежду,
бездонные голубоглазые небеса, ласково обнимающие землю,
малахитовые волны послушных лугов, колышущиеся в руках вечности,
белоснежные облака, надменно и многозначительно проплывающие в бездонной беспредельной синеве,
своенравный ветер, едва заметно треплющий рыжие колосья пшеницы,
рубиново-красный закат, свидетельствующий о нашей скорой встрече,
лучи заходящего солнца, застилающие оливковые скатерти полей,
густые опаловые туманы, стоящие над изумрудно-зелёной рекой,
еле слышный коралловых шёпот твоих губ, звёздная ночь, окутанная шелковой темнотой, прикрывающая любовную наготу горячих трепетных сердец,
бриллиантовые звёзды, опоясывающие сияющим хороводом небосвод и сливающиеся в одно волшебное сияние,
эта не знающая меры легкомысленная безответственная молодость, убедительно полагающая, что стареют все, кроме молодых.
Шримад Бхагаватам книга 7 глава 9
Потакать желаниям плоти все равно что расчесывать зуд.
Похотливый мирянин полагает, что его счастье в чесании зуда на конце плоти.
О если бы это было так, то самые похотливые были бы самыми умиротворенными.
Чтобы избежать будущих страданий нужно воздержаться от чесания в зудном месте, а высвободившиеся силы употребить на поиски своего истинного предназначения - служение Безграничному.
Юность словно торопливая весна, врывается без предупреждения, как всполохи солнечного света, озаряющие комнату ранним утром.
И голые бесстыдные ночи, и лунный свет, струящийся в окно,
и мир, пульсирующий пламенем любви,
и пряный запах непоседливого ветра, что цветочным ароматом доносится с изумрудных лугов,
и бой часов под музыку летнего дождя, и ритм спешащей жизни,
и пульс неудержимого времени, и перестук сердец, отчаянно влюбленных.
Струится откровенная ночь, бездонная звёздная пропасть над головой, рубиновые огни, бриллиантовая россыпь, вкрапленная в бархатную синеву, сапфировые купола поднебесья.
Мягкий свет луны затопил волшебным искрящимся серебром пологие холмы и неглубокие овраги, заливные луга и сосновые перелески, зеркальную гладь реки и изумрудные березовые рощицы.
Наши жизни встретились, наши души соприкоснулись, наши губы слились, пространство перестало быть беспредельным, звёздное небо коснулось наших сердец, время ослабло, застыло и остановилось, замкнувшись волшебным кругом над нашими головами, и мы провалились сквозь цветочные миры и фиалковые сферы.
В эту тёплую летнюю ночь всё купалось в любви: деревья, полевые цветы, лиловые тени, падающие от теней, речные кувшинки и лилии замерли, налитые сказочным сиянием луны.
Сластолюбивый Бог любви, Его пленительные стрелы, вонзающиеся в обнажённые сердца.
Неслышно обнимает шёлковая ночь, тёмно-васильковое небо вместо крыши, стертая темнотой граница дозволенного, дрожание несмелых губ, две нежности, две пары рук, два юных сердца, бьющихся, как одно, охваченные горящей страстью, не сводящие друг с друга влюблённых глаз.
Сплетаясь в неистовом объятии, они выскальзывают за грани наблюдаемой реальности, за ограниченными пределами которой находится необузданный мир любви.
Провал во времени, набор случайных фраз, натянутая тетива страстей, одна бесстыжая любовь.
Земля качнулась под нашими ногами, споткнулась и поплыла.
Напившись твоих жадных губ, укрывшись звёздным небом, положив под голову вельветовую ночь, я сплю и вижу сны о тебе и вечном счастье.
Что дальше я не знаю, в руках держу лишь этот хрупкий миг, отчаянно дрожащий!
Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Счастье в бренном мире, что мираж в пустыне.
Смертные заботятся о бренном, погибающем теле, как о средстве, инструменте для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот, сомнений и болезней.
И даже ученые мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может, в области чувственных ощущений, где всё зыбко и мимолетно.
Счастлив не тот, кто сделался рабом своих чувств, но тот, кто отверг их гнет.
Две стороны одной монеты, Я и Ты.
Магия любви, день и ночь смешались пополам, твои глаза, твоё дыхание, несдержанные вишни губ, что жадно ловят нежные поцелуи уступчивого ветра.
В тебе заключается весь мой мир, ты присутствуешь в каждом моём сне, в каждой мысли, в каждом выдохе и вдохе, я верю, что сладкий сон любви продлится вечно и звёзды счастья можно достать рукой.
Шримад Бхагаватам, книга 3, глава 31
Вкусив все предназначенные ей плоды душа покидает распадающееся тело, чтобы родиться в новом и пожинать новый урожай.
Слепота - есть неспособность глаза различать цвета,
Глухота - неспособность уха различать звуки,
смерть, неспособность пяти чувств воспринимать предметы внешнего мира.
Однако с прекращением деятельности чувств душа не умирает, а ждет той поры, когда чувства оживут в новом теле.
Только плоть боится смерти, для души смерть есть возможность осознать своё бессмертие!
Любовь похожа на звёзды, падающие осколками разбитых сердец, она также стремительно загорается и также быстро гаснет, превращаясь в пепел и тлен.
Мечты, как замки из песка, непреодолимые волны реальности смывают краски с их разноцветных образов.
Счастье с капризным лицом, заплаканная осень, как причитающая вдова, горизонт, сотканный из тумана, руки, упирающиеся в дождь, медленный вальс опадающих листьев.
Бархатная ночь окутала засыпающий город и лишь желтоватый свет уличных фонарей немного рассеивает её.
Шёпот сонной тишины, тень, упавшая на лоб, улыбка, притаившаяся на краешке твоих губ, призрачные стены угасающего счастья.
Время выхватывает из сумрака твоё лицо, капли дождя испуганно вздрагивают и замирают, жёлтые обветренные губы озябших листьев, плачущие на холодной земле.
А без тебя уже ничего нет, ночь почти прошла, утро хладнокровно слизывает с неба одинокие, обречённо бледнеющие звёздочки.
Твоя собственная жизнь, в которой нет места для меня, черчу по поверхности звенящей пустоты твоё имя, не уходи, останься со мной, никто не ищет, не ждет и не любит тебя в холодном опустевшем мире за нашим окном.
Молчание застывших губ, вот ключ от сердца, за этой дверью вся моя потрепанная жизнь, потертые ступеньки прожитых дней, обнаженные чувства, загнанные в угол, мозаика судьбы на мятом, скомканном клочке случайной реальности.
Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Души творят себе тела своими поступками и своими же поступками уничтожают.
Время плоти конечно, жизнь создает себе плоть и видов жизни множество, при этом сама она не относится ни к одному из них.
Жизнь проявляется в вещественных образах, хотя сама она не вещественна.
Как человек мыслит себя единым со своим жилищем, но при этом отличен от него, так и душа мыслит себя плотью, при этом отлична от плоти.
Тело образуется от соединения земли, воды и огня, этот союз не естественен и недолговечен, потому не ликуйте, когда он создается и не печальтесь, когда он распадается.
Всё, что создано путем сложения обречено разложиться.
Как огонь скрыто присутствует в поленьях, но не смешивается с ним,
как воздух проникает в тело, но не растворяется в нём,
как пространство пронизывает предметы, но не смешивается с ними,
так и душа, хоть и заключена в плоть, но всегда остается в стороне от неё.
Живу в гостях у осени, у недописанных стихов, у жгучих слез, у проливных дождей.
Жизнь просочилась сквозь пальцы, как песок, у меня нет времени, нет сил, мне некуда идти, жадно ловлю разбитыми губами податливые убегающие моменты сейчас.
Земля, дрожащая от липкого тумана, кажется растворенной во времени, мир снаружи завернулся в тени и сумерки, свинцово-серое небо, падающее в лужи, кричащие навзрыд птицы, плачущие дождем облака, грусть замерзших увядающих цветов, скоротечность бытия.
День и ночь, неторопливо съедающие друг друга, я листаю потертые страницы жизни, пестрые, яркие, быстро меняющиеся пейзажи, стертые лица, записи голосов, забытые имена, пожелтевшие фотографии, живые люди неторопливо переодеваются в мертвецов.
Серость всех серых дней, низкие облака повисли над землей грязно-фиолетовыми клочьями, моя любовь умерла, её засыпало снегом вечности.
Кровь медленными густыми, тягучими потоками тянется по моим венам, моё искривленное отражение в зеркале времени, искаженные черты, исступленный крик сердца.
Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
Точно гонимые ветром облака летят заключенные в бренную плоть души над бездной вечности, понукаемые всемогущим временем.
В облике времени Господь повергает в прах все усилия смертного.
Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье в сиюминутном мире.
Сбитая с толку игрою света и тени душа старается не думать о том, что плоть и её принадлежности: дом, земля и имущество обречены на погибель.
Великий обман внушает несчастной душе, что окружающие образы будут существовать всегда.
Заснул мой город, спрятался в ночь, улицы опустели, придавленные плотным куполом антрацитового неба, холодный ветер ворошит багряно-желтые листья на дорожках.
Рассеянный лунный свет и легкие прикосновения, густая прохлада и сумерки, пронизанные светом молчаливых звёзд, мягкие тени и светлые завитки молочного тумана, всё тихо и грустно в этом меланхолическом безмолвии, только розовеющий рассвет застыл в её серо-зелёных глазах.
Cухие листья слов: “Я всё ещё люблю тебя”, еле слышно прошептала она, глядя рассеяно и отрешённо сквозь меня.
Ты так говоришь, будто прощаешься со мной навсегда.
“Я слишком устала, прощаюсь с тобой и ухожу в дождь.
Чтобы заново начать жизнь, не обязательно быть счастливой.”
Отчуждённая немота небьющихся сердец, её глаза, в них не было ни грусти, ни печали, ни скорби, ни отчаяния, только холодное безразличие.
Невозможно удержать ни ветер, ни осень, ни весну, ни снег, ни дождь, ни юность, ни любовь, ни аромат полевых цветов, ни время.
Это только мужчины возвращаются, любимые женщины уходят навсегда.
Хрупкая грань между ночью и пугливым рассветом, ещё не совсем проснувшись я провожу рукой по постели и вдруг ощущаю, что мне некого искать.
Шримад Бхагаватам книга 6, глава 16
«Блаженная душа, посмотри на своих отца и мать, посмотри какую боль ты причинил любящим родителям своею смертью.»
Если изволишь, я могу оживить тебя, вернуть в тело, и тогда остаток жизни ты проведешь среди родных и близких в роскоши и удовольствиях на царском престоле.
Усопшая душа отвечала: «Я пережил множество рождений скитаясь по свету.
Дабы пожинать плоды своих дел, я рождался в телах животных и людей, и в каждой жизни у меня были отец и мать.
К которым из них ты предлагаешь мне нынче вернуться?
Каких родителей приказываешь мне величать любимыми?
Сегодня мы родные, а завтра будем чужие, в этой жизни друзья, в следующей враги, нынче считаем кого-то своим близким и готовы отдать за него свою жизнь, а завтра ненавидим и желаем ему смерти.
Мы переходим от одних родителей к другим, как золото на рынке от торговца к покупателю, который попользовавшись им, снова несет в лавку скупщика.
Мы привязаны к домочадцам лишь потому, что считаем их своею собственностью, точно домашних зверьков.
Пока животное в моей собственности я питаю к нему привязанности, а продав быстро охладеваю.
Отношения между близкими недолговечны, как и их тела.
Плоть рождается и умирает, но душа живет вечно.»
Мне не хватает тебя, не хватает твоей улыбки, не хватает вкуса твоих губ, я скучаю по маленькому клубничному счастью, которым мы краткий миг владели.
Удержать любимую женщину, которая решила от тебя уйти, невозможно.
Она всё равно уйдет, если не сейчас, то месяц или через год.
А я останусь любить, существовать и как-то быть.
Меняю номер своего телефона, чтоб не ждать её звонка, заранее зная, что она всё равно не позвонит.
Я никогда не боялся её потерять, и потерял.