Август. Вот и осень уже на носу. Заканчивается лето алтайское. Березы на горах уже вовсю желтеть начали. Молодые осинки, что отдельным табором расположились в одном из ложков, красным пятном ярко зарделись, выделяясь среди других собратьев. Хвоя на лиственницах уже не зеленая, а в какой-то бурый цвет окрасилась. Трава вся пожухла, пожелтела. Она не мягкая, шелковистая теперь, а колючей, сухой стала. Одни будылья, дудки да стебли толстенные, на которых дозревают семена - продолжатели рода цветочно-травяного. А зеленые пятна молодой травушки-муравушки можно увидеть теперь не на косогорах. На них предыдущая трава уже в стога сложена, а пониже смотри, где влаги побольше. Это отава молоденькая там подросла, вот и зеленеет ярко.
Осень. С заготовкой сена сельчане худо-бедно закончили. Теперь бы погодка еще постояла, чтоб без потерь зерновые убрать да кукурузу на силос скосить. На поля, что на крутых косогорах вокруг села, вновь техника зашла. Поползли комбайны, в валки скашивая зерновые. На полях, где растет кукуруза вперемежку с подсолнухом, оживление еще больше. Там, за силосоуборочными комбайнами, гуськом идут машины друг за другом, подставляя кузова под измельченную кукурузно-подсолнечную массу, летящую из комбайнового раструба. Силосную массу везут на край села, где на ровном месте бурт огромный сотворить умудрились. Гусеничными тракторами утаптывают, трамбуют силосную массу. Эти же трактора и автомашины тросами на бурт затаскивают, чтобы выгрузить их. При помощи нехитрых приспособлений, придуманных местными умельцами, стягивают наземь привезенную массу. Кипит работа.
“Спасибо” местным властям, что додумались рядышком с деревней соорудить этот бурт. Свозили сюда всю кукурузу, что на полях совхозных выросла. Курган огромный получился, с плоской вершиной. А вонючий то какой! А рыба то в речушке местной как “обрадовалась”! Сдохла от “радости” почти вся поголовно. Выжали, выдавили все соки эти трактора из королевы полей, то бишь из кукурузы в бурту этом. Зловонным ручьем хлынул этот сок прямиком в речку, что рядом протекала. Долго ручей бежал, видать сочная кукуруза в том году уродилась. Ну не будем уж совсем о грустном. Ведь случались и занятные истории в ту пору.
Вот, например, сколько же техники нужно для этой осенней страды, особенно автомашин? Уйма! А где их взять, когда в селе исправных всего штуки три бегают, не считая двух молоковозов и стольких же бензовозов. Вот поэтому почти каждый год из других краёв и областей необъятного Союза в эту горячую пору, гордо называемой битвой за урожай, комплектуются автомобильные десанты с машинами и шоферами на помощь в уборке урожая.
И тогда здесь случаются весьма занятные и непредсказуемые моменты. И комичные, а порой и трагические даже.
В ту осень в небольшое алтайское село, затерявшееся в горах, прибыл автомобильный десант из Горьковской области. Несколько машин с водителями, которых определили на жильё в совхозном общежитии. Вечером, в самый первый раз, приезжие шофера приходят в сельский клуб, а это единственное место культурного отдыха в селе, то местные парни всегда настороженно встречают гостей. Нет, они ничего не имеют против них. Просто бывали раньше случаи, когда при попытке чуть ли не в первые же часы нагло закадрить ту или иную девчонку местную, самые борзые получали от местных парней предупреждение в виде одного, иногда и двух разбитых носов. Так, авансом им парни выписывали, чтобы потом не говорили, что их никто не предупреждал.
Некоторые сельские красавицы, напротив, не прочь были и пофлиртовать с приезжими. Конечно, те, что никоим образом не были связаны никакими обязательствами касаемо парней местных. Скрипя зубами, парни были вынуждены мириться с таким “предательством” по отношению к ним. Но, как говорится, насильно мил не будешь. Пофлиртовать - это значит понравиться не на одну ночь или несколько, а на столько, чтобы уехать с этим парнем в такую далекую и заманчивую Горьковскую область. Подальше от коров, свиней и крутых косогоров.
А как узнать, действительно ли парень холостой, который в очередной раз клянется-божится что он один как перст на всём белом свете. А потом оказывается, что дома его жена с ребенком ждут. Может статься, и не с одним даже. Вот тут на помощь желающим упорхнуть в края далекие и приходит на помощь их подруга Валентина Махалкина. При этом, не имея никакой личной корысти. Просто готова всегда Валя порадеть за близкого человечка.
Валентина Махалкина, заведующая совхозной столовой, девушка весьма недурной внешности и фигурой, не относилась к категории бабочек-однодневок вернее, одноночек. Но ее постоянным посетителям было сие неведомо. Вот на нее и кладут глаз в первую очередь чересчур любвеобильные шофера приезжие. Оказывают всевозможные знаки уважения и внимания в форме букетика полевых цветов или веточки сорванной клубники. Совсем уж не для того, чтобы она их на этот раз сытно и вкусно накормила.
Валентина. Она по специфике работы своей одной из первых влёт узнаёт –кто, есть кто. Все данные о приезжих шоферах разузнает почище любой кадровички из отдела кадров. Бойкая на язык, смазливая, ей ничего не стоит разговорить любого своего столовского клиента. Если о себе тот что-либо утаит, бедолага, то про товарища всё, что знает и не знает о нём, выложит. А товарищ, не будь дураком, преминет ответить той же монетой. И вот Валюша уже через денёк-другой знает всё о командированных шоферах. Как звать-величать и сколько лет. А самое главное – это его семейное положение.
- Девоньки, я вам так скажу. Из девяти мужиков пятеро точно женатые. Остаётся четверо. Говорят, что холостые, но пока двоих держу под большим сомнением. Нужно время для уточнения. А вот Женьку и Егора, что работают на пятнадцатой и восемьдесят третьей машинах, можно смело брать в расчет.
- Люська! Тебе я сразу скажу: на Женьку глаз не клади и не пытайся обольстить. Он смерть не может терпеть полных. А вот ты, Фенька, может статься, и поглянешься ему. Только сильно широко не улыбайся понапрасну, а то он, увидя зубы твои длинные, сразу ноги сделает.
- Касаемо Егора. Этот парень еще тот, начитанный. Писателей и поэтов цитирует. Ты, Катька, держись от него подальше, а то ляпнешь опять, что Париж - это столица Лондона или того лохмаче, еще чего-нибудь невзначай. С тебя станется, не заржавеет. Ну а ты, Зинуля, ростом не подходишь, деточка, ему. Голова его как раз подмышкой у тебя будет, если рядом поставить. А если вдруг поцеловать ему тебя приспичит? А рядом нет ни прясла, ни пенька. Стульчик же не будешь с собой всё время таскать, на который под корову садишься, когда доить ее собираешься.
- Ну, Валька! Ну, подруга! По твоим словам выходит, что век не видать нам своих залёточек. Ни среди своих, тем более, ни среди приезжих.
Посмеялись, позубоскалили и разбежались по своим делам. До следующей девичьей сходки, что всегда происходили в Валюшкиной столовой. Благо что сами командированные парни и мужики ни сном, ни духом пока не догадывались, какой расклад на них учинила их кормилица, заведующая совхозной столовой Валюша Махалкина.
А что же у самой то Валентины? А у ней всё прекрасно было на личном фронте. Складывалось всё как нельзя лучше. Уже около двух лет она дружила, как в деревне тогда говорили, с Гошей Зиборовым. Тракторист, гармонист, весельчак и душа любого застолья. Славная будет пара, - судачили все в деревне. Свадьбу собирались молодые сыграть в ноябре. Как и практиковалось в те времена в деревнях, после окончания всех осенне-полевых работ в совхозе.
На крыльце конторы совхозной Валентина столкнулась с директором совхоза Геннадием Геннадьевичем Полухиным.
- Ой, здравствуйте, Геннадий Геннадьевич! А я к Вам тороплюсь, застать Вас, пока никуда не уехали.. Мне бы машину надо сегодня на рабкооповскую базу съездить, продукты получить. Кончаются они. Скоро кормить работяг нечем будет.
- Хорошо, хорошо, Валентина. Разве я отказывал тебе хоть раз. Будет тебе и сегодня машина. Иди к себе в столовую, там жди. Я сейчас распоряжусь.
- Спасибо большое. Тогда я побежала.
Не успела Валентина в столовой дать последние наставления поварам своим, как у крыльца требовательно раздался гудок автомобильный.
- Да иду, иду. Глянь, какой нетерпеливый сегодня. Как будто не знает, когда скорость то нужна мужику.
У крыльца стоял ГАЗик с горьковскими номерами, с последней цифрой на борту – пятнадцать.
- Привет, Женя! А что это тебя послал директор? А наши местные где?
- В разъездах все. А меня в РТМ он поймал, сказал, чтобы срочно к столовой ехал, в полное Ваше, то есть твоё, подчинение.
- Ну и хорошо. И тебе какое-никакое разнообразие будет. А то на силосе то уж надоело, поди? Комбайн-бурт. И так с утра до позднего вечера.
- Да есть маленько. Куда едем то?
- На базу за продуктами кой-какими. А то скоро голодными у меня останетесь.
Денек выдался, прямо как на заказ. Ни жарко, ни холодно. Не любила Валя долго молчком сидеть. Заговорила первой, видя, что стеснительный Женя может так всю дорогу молчать.
- Ну что, Женя, нравятся тебе наши девчонки деревенские? Небось, приглядел себе зазнобу каку-нибудь? Не поделишься со мной? Али секрет страшенный?
- Есть одна девушка в селе вашем, что нравится мне. Но, как говорится, – есть, то есть, да не про мою честь. Занята она, говорят, замуж осенью выходит.
Так интересно начавшийся разговор прервал неожиданно выскочивший перед самым носом машины мужик. Будто ниоткуда выскочил. Не давая опомниться Женьке с Валентиной, стал размахивать руками, показывая в сторону от дороги, где вдалеке лежал человек.
- Скорей! На помощь! Помогите! Человек там умирает!
И, не дожидаясь от сидящих в машине никакой реакции на слова свои, бросился бежать по едва заметной заброшенной дороге к лежащему.
- Слушай, Валя, а тебе не кажется странным всё это. И одежда на нем какая-то странная, и лицо, как у отпетого уголовника. Хотя я и в глаза их не видел, отпетых то.
- Я тоже обратила внимание. Я всех людей знаю наших. Этот же какой-то пришлый.
А мужик, добежав до лежащего товарища, пал на колени и машет руками, призывая, мол, что вы там долго телитесь, не видите, умирает человек.
- Может, действительно плохо человеку. А что одежда и лицо небритое, так у нас тут и геологов разных полно. Подъедь потихоньку, Женя. Если не дай бог, потом всю жизнь себя корить будем, что не помогли.
Мужик уже стоял, а не сидел на коленях, причем спиной к подошедшим. Лежащий тоже на животе, вниз лицом.
- Ну что тут у вас произо… - удар камнем по голове не дал Женьке договорить.
Лежащий на земле “умирающий”, повернувшись, дернул стоявшую возле него Валентину за ноги. Та от неожиданности, как подкошенная свалилась на землю рядом с ним.
- Ну что, красотка, испужалась? Не боись, дядя шутит. А ну сымай одежонку с себя, да побыстрей. Свитер, джинсы скидывай. А то я счас помогать зачну. Вытащил откуда-то нож для убедительности.
- И не вздумай кричать, а то. “Умирающий” театрально чиркнул тупой стороной ножа по своему горлу.
Валентина, может, и закричала бы, но ужас от происходящего сковал все ее органы, в том числе и способность кричать. Она с ужасом смотрела на залитый кровью Женькин затылок, на темную кровь его, что на зеленую траву капала, на тело, лежащее в какой-то нелепой позе. Мужик, что призывал их несколько минут назад на помощь, лихорадочно стаскивал с парня пиджак.
- Ну что ты с ней там вошкаешься. Сдергивай с нее штаны быстрей! Видишь, она в ступоре.
Увидев Валентину, почти в том виде, когда её мать родила, бандит обратился к подельнику, вероятно, своему старшОму.
- Слышь, Надфиль, а может я ее по-быстрому того… Чего добру пропадать. А я семь лет без бабы на зоне. Глянь, какая она аппетитная.
- Я покажу тебе того… Хошь, чтобы тебя вертухаи прямо на ней и приняли. И еще к семерику немерено сколь добавили. Они нам уже и так в затылок дышат. У нас времени с гулькин хрен. Натягивай ее свитер со штанами, да не забудь руки, ноги связать. Да кляп в рот заткни, а то очухается и базлать начнет. Я, кажется, шоферу хорошо приложился, вроде он и дышать уже перестал.
- Ну, вроде всё. Переоделись, теперь не так внимание будут на нас обращать. А ты в девахином одеянии Шухер, отлично смотришься, хорошо рослая девка попалась, а то бы не влез в одёжку ее. Теперь бы через все посты проскочить до города удачно, а там на товарняк и прощай зона.
Грузовик, развернувшись, гремя всем своим железом, подпрыгивая на ямах и колдобинах, рванул прочь. А на земле остались лежать двое - парень и девушка.
Не успели до конца еще затихнуть жалобные завывания Женькиного грузовика, как с противоположной стороны, из лога, куда и вела эта заброшенная дорога, послышался лай собак. Приподняв голову, Валентина увидела подбегавших солдат с собаками. Увидела и тут же сознание потеряла.
В беспамятстве пролежала, видать, всего чуть-чуть. Руки и ноги уже были освобождены от зэковских пут, не было во рту и вонючей затычки. Голое тело прикрыто плащ-палаткой. Трое солдат перевязывали Женькину голову, пытаясь остановить всё еще сочившуюся кровь.
- Товарищ лейтенант! Девушка очнулась.
Валентина рассказала, что с ними случилось, о Надфиле и Шухере, и о том, что, переодевшись, они хотят на угнанной машине добраться до города, а там на товарнике двигаться дальше. Номер машины сказала.
Лейтенант всё это сообщил кому-то по рации. Обговорили, где лучше всего устроить засаду преступникам. Просил выслать скорую помощь, чтобы забрать раненого водителя и захватить хотя бы халат теплый для девушки, которая осталась почти голой совсем.
- Что с Женькой? Как он?
- Голову ему, по-видимому, проломили серьёзно. Потерял очень много крови. Если успеют восполнить быстро потерю, может и выживет. Он всё еще без сознания. Я не врач, поэтому ничего не могу добавить, будем ждать скорую.
- Я поеду с ним в больницу. У меня первая группа, не надо будет на первый случай доноров искать, если запасов крови не окажется.
Да уж, ребята. Вот во что может вылиться всего лишь безобидная поездка за продуктами в соседнее село. Сбежали из зоны два рецидивиста. Вторые сутки преследовали их солдаты внутренних войск. И почти догнали ребята. Но. А дальше вам известно, что было. И что будет всё в лучшем виде потом – тоже, вне всякого сомнения.
А пока. А пока лежат рядышком в больничке на специальных лежаках парень с девушкой. Смирно лежат. По прозрачным трубкам течет от Вали к Жене её кровушка. И из синюшного цвет лица парня понемногу начинает розоветь. И улыбается девушка: ну надо же, вот и брат кровный появился у ней. И совсем нежданно-негаданно. А на больничном дворе на всякий случай стоят в ряд еще несколько машин с горьковскими номерами.
Отдельно от всех Гоша Зиборов сидит на скамейке. Тракторист, гармонист и весельчак деревенский. Помните такого? Под ногами сумка с одеждой. Конечно же, для его любимой и единственной Валюшки-Вали-Валентины.
Вот на такой оптимистической ноте и позвольте историю эту закончить. Историю, где добро всё равно восторжествовало, а зло было наказано. Выздоровеет и наш горьковский водитель Женька. Даже успеет поработать еще на грузовике своём. А вот свадьба Валентины и Георгия пройдет уже без него и других его товарищей. Но поздравление из Горьковской области от водителя грузовика, чей номер оканчивался на цифру пятнадцать – молодые получили. Как ни крути, Женька ведь теперь брат Валюшкин. Кровный, причем.