Н К Папанин

               


По интернету Нюра мне писала обычно много, т.к. в своё время работала в конторе на пишущей машинке и имела хороший навык. Писала грамотно, с юмором, с какой-то иронией и в то же время с оптимизмом по отношению к себе, к ситуациям, в которые попадала. Она не боялась подшутить над собой, не боялась показаться смешной. Да и ситуации-то были жизненные, но удачно подмеченные ею. И я с большим интересом читала её послания. То смеялась, то грустила.
Как-то перед Новым годом, сестра из Питера пригласила её на свой день рождения, который они решили провести в ночном клубе «Папанин», что на Московском проспекте. Нюра приехала из своей деревни с гостинцами, и всё сетовала мне в переписке: 
- И что это они удумали? Дорого ведь!  Дома дешевле. Я и холодца привезла, и грибов маринованных, солёных огурцов, брусники мочёной. А они в ночной клуб! Тратиться!

Но в клубе, Нюре, однако, понравилось. Приглушенный свет, обстановка особая, музыка. Естественно, что такое ей, почти ничего не видевшей кроме своей небольшой станции, Вышнего-Волочка, Твери, да и то, строго по делам, было в диво.
Когда они пришли, то часть столиков в зале уже была красиво сервирована. Сновали официанты в униформах - молодые люди с белоснежным полотенцем на правой руке, и с левой рукой, отстраненной назад, за спину. Глядя, как они балансируют между столиками, изящными движениями огибая их, словно в танце, она подумала: Как в балете! 
Все пришедшие родственники и друзья сели за одним большим столом, который накрыли заранее отдельно по их заказу. Закуски такие, каких Нюра и не пробовала. Всё Валька, сестра, заказала заранее. Официанты были обходительно и предупредительно вежливы, улыбчивы, словно с одной деревни и всех давно знали и давно ждали.
 
Выпили, закусили…, потом ещё…. Стало весело. С Нюры постепенно сошло напряжение от ощущения нового и не знакомого места, не знакомых ей людей. Разговорилась с соседями по столу, шутила.
 Чуть ниже их столиков, где они сидели, в углублении, находилась танцплощадка. Немного погодя, на зов ритмичной музыки, пошли танцевать и они. 
Танцевали и все вокруг, и кто как мог. Да и под хмельком.  Нюрка вдруг почувствовала себя раскрепощённо и моложе.  Кончался один танец и начинался другой. А они всё отплясывали!
Как-то  так получилось, что вдруг она нечаянно слегка толкнул в бок рядом танцующего молодого человека, а тот, от неожиданности, резко развернулся к ней и, тоже нечаянно, но со всего размаху ударил её рукой по голове.   У Нюрки все «звёздочки», что были в выпитом, и высыпались…. Голова закружилась. Но парень ловко обхватил её руками, обнял, не дал упасть, всё время твердя:
 - «Простите, ради Бога!  Извините!  Простите!»      
Пришла она в себя быстро, но решила уйти на время с танцплощадки. Молодой человек сопровождал её до столика, не переставая переживать, и всё трогал её голову, гладил по ней, приговаривая:  «Больно? Простите ради Бога!  Я нечаянно. Извините!»
Вдруг откуда-то появилась испуганная женщина, отстранила парня. Нюрка подумала, что та всё не так поняла и сейчас будет отстаивать свои права на молодого человека, хотя сама, как и она, тоже была в возрасте. Но женщина, извиняясь, сказала, что это её сын, что он больной, и что так получилось случайно, а на самом деле он очень спокойный и тихий.  И Нюра с облегчением поняла, что разборок не будет, и заверила её: всякое бывает, и она не имеет претензий.
Расстались. Нюра села на своё место. Больше она в тот вечер не танцевала. А парень почему-то не раз после этого проходил мимо их стола и, наклоняясь к ней и приобнимая за плечи, всё просил прощения. Но потом видимо забылся.
Одна за столиком она не скучала, с интересом наблюдая за жизнью ночного клуба.
За соседним столиком компания из одних женщин, скорее всего коллег по работе, праздновала чей-то день рождения. Они не обращали ни на кого внимания. Вереницей слышались тосты за всё, что можно пожелать подруге. Потом вышли в проход между столиками и стали фотографироваться и даже пританцовывать. Им было весело самим по себе.
За столиком напротив  двое молодых мужчин выпивали вдвоём, разговаривая.  К ним подсели две девицы их возраста. Нюрка их заметила ещё раньше. Они, стояли у колонны и окидывая взглядом сидящих за столиками, бросали долгие взгляды на мужчин, и на этих двух тоже. Нюрка уже тогда подумала: «В поиске!»

Вечер перевалил свою кульминационную точку и по времени, и по степени состояния публики в отношении выпитого. Ритмичная музыка пульсировала в голове. А ей, как старой бабке у них в леонтьевском клубе, пришедшей поглазеть на молодёжь, всё было интересно. Она поняла, что в состоянии «поиска» тут было, похоже, большинство.  Мужики были как-то сами по себе, локально - по одному, а иногда по два. Большинство из них имело слегка неопрятный и заброшенный, на её взгляд, вид.  А вот бабы «кучковались».   Нюра отметила толстую, ярко накрашенную тётку с лунообразным лицом над обширным декольте чёрного с люриксом платья. Она сидела за столиком в центре, между танцплощадкой и длинным рядом столов вдоль стены. Своей фигурой женщина явно мешала проходящим, но это её нисколько не смущало. Место ей явно нравилось. Сидя, она выставила одно колено резко в сторону, и все, проходя, натыкались на него.
К ней периодически подходили  какие-то молодые девицы. Эта группа была похожа на мамашу с дочками. Нюре вспомнилась сказка про Золушку, где мачеха учила своих страшненьких дочерей взглядом завлекать мужчин. Вот и эти все были единого порыва – обратить на себя внимание. Но вскоре эта группа куда-то исчезла.
В зале уже стала чувствоваться напряжённая атмосфера, которая витает обычно там, где много выпито. Рос шум голосов. Где-то курился кальян и дымок шлейфом витал в воздухе. Было даже красиво. Всё плыло, и музыка, казалось, становилась всё громче. Но инцидентов не было, все вели себя культурно.
И тут она заметила, что в зале появились несколько высоких подтянутых молодых мужчин, одинаково одетых. Они заняли постоянную позицию там, где недавно сидела та здоровая дама в чёрном люриксе. Ребята стояли, не садясь за столики. Они то собирались по двое-трое, переговариваясь, то снова расходились. И тут Нюра поняла, что это блюстители порядка. В мозгу у неё одобрительно щёлкнуло: Молодцы!
И вдруг Нюрка увидела её, ту девчушку, которую долго ещё потом, в разных случаях, всё вспоминала. Она как-то неожиданно появилась в проходе между столиками в чем-то коротком, выше некуда, в блузке, с вязанными в большую дырку ажурными  рукавами, отчего плечи были почти голые. Худенькая, как подросток. А улыбка, на милом личике, обещающая: «Всё, что пожелаете! Всё включено!». Она торговала вином. Было в ней какое-то необъяснимо-притягательное сочетание невинности и порока. Спереди, в больших карманах фартука, бутылки с вином, оттягивающие его чуть ниже коленочек. А повернётся – почти голая задница в черных кожаных очень коротких шортах, полу оголяющих ягодицы. На лице застенчивость, а увидит призывный взгляд или знак, и видя, что заплатят, и на коленочки к мужику присядет, как на краешек табурета, и прижмётся к щеке, для фотографии.  Общительная, спасу нет….  Но! Тоже работа!   Что-то чиркнуло по сердцу Нюрки, глядя на её щуплую, длинноногую фигурку в высоких ботфортах и в облаках дыма от кальяна. А когда та проходила мимо, то, взглянув на Нюрку, улыбнулась ей. А тут как раз фотограф от клуба шёл. Девчушка, приобняла Нюрку и тот их «щёлкнул», тут же выдав маленькое фото. Так оно и осталось у неё с того вечера. Вроде бы в память о нём и о той девчушке.  И Нюрка даже сама не знает зачем, но хранит.

                2018.  С-Пб.