Решение Вероники
р а с с к а з
До Киевской оставалось две станции. Все сидели с телефонами, как и положено. Дети, подростки, женщины и мужчины всех возрастов. Справа мужик без стеснения смотрел порно, слева женщина слушала через наушники и читала молитвы. У неё самой в телефоне заканчивалась зарядка. Провод остался в другой сумке. Вероника смотрела по сторонам и думала, как сейчас встретится со старым приятелем, Сашей Курицыным, которого на её старой работе прозвали Петухом. Он всегда отличался повышенным вниманием к женскому полу и нетерпимостью к конкурентам по этой части. Саша давно потерял свою, с его слов, роскошную шевелюру, но лысина ему шла, так как голова была идеально круглой, уши не торчали, синие глаза завершали образ соблазнителя. Шмотки носил со вкусом и не дешёвые. У него имелось к Веронике деловое предложение. Подробности хотел рассказать при личной встрече. Да, пожалуйста! Почему нет.
Женщина напротив, в черном пуховике и футуристических чёрных луноходах на ногах, уставилась на неё во все глаза. Бывает. Смотрела без стеснения холодным неприятным взглядом. Накаченные губы-пельмени плотно сжаты. Из одного уха свисала почти до плеча длинная серьга с чем-то блестящим. Руки в карманах. Вероника решила, что добром это не кончится, встала и пошла по вагону дальше. Нашла другое место и села. Оказалось, что женщина шла за ней следом и пристроилась на противоположной скамейке, но наискосок. Женщина продолжала смотреть. Вероника сделал усилие и больше не обращала на неё внимание. Отвернулась и задумалась. Поезд ехал, как ему и положено. Осталась одна остановка. Вероника подняла глаза – женщина стояла около неё, точнее, над ней. Плотно.
Всё это выглядело слишком вопиющим, чтобы не замечать. Какова её цель, - думала Вероника. Отчаявшаяся наркоманка, которой всё ни по чём? Но наркоманам нужны на дозу деньги, а таким образом их, вроде бы, не просят. С чего бы я открыла кошелёк и дала ей деньги? Почему она вычислила меня среди остальных, что дало ей толчок меня доставать? Бабы часто бесятся, когда видят женщин, на которых хотят быть похожими, но не могут. Обычно они страдают такого рода завистью к знакомым, коллегам, соседкам, подругам, а я то ей кто? Я никогда её раньше не видела. Женатого любовника у меня нет, если предположить, что это «его» жена или сестра, на худой конец. Блог? Мало ли в инете разных блогерш, куда красивее и моложе меня? Да и натуропатические новости со всего света, о которых я пишу, явно не её сфера интересов. По крайней мере, на первый взгляд она не производит впечатление любительницы нутриентов. Да и что она со мной может сделать посреди белого дня в вагоне метро, где достаточно пассажиров помимо нас двоих?
Вероника резко повернула голову в другую сторону, чтобы посмотреть, сколько вообще пассажиров ехало в вагоне. И тут она заметила ещё одну губастую молодуху в точно таких же ботинках, но зелёных. Та стояла на стрёме у ближайшей двери к Веронике лицом. На Веронику не смотрела. Вторая была выше и выглядела моложе, с пирсингом в носу, из тех, что торчит между ноздрями с шариками на концах. Глядя на эту красоту, почти всегда кажется, что из носа свисают две сопли. Брови были подведены длиннее, чем того требует стандарт, блёкло рыжие волосы завязаны в хвост на одну сторону, без шапки. Эта кого хочешь догонит и перегонит. Вероника посмотрела на вторую дверь, которая была подальше, - там никого не было, а совсем рядом сидела полноватая женщина преклонного возраста с тележкой для продуктов. Тележка Веронике не понравилась.
Ну, конечно! Как же я сразу не заметила! – подумала Вероника. На бабке был точно такой же пуховик, как и на той, что стояла напротив неё, почти прижавшись коленками к её коленкам, просто бабкин пуховик был другого размера и наглухо застёгнут. И? Может, тут весь вагон - одна большая компания, которая что-то от неё хочет? Если они сторожат двери, чтобы я не выскочила в последнюю минуту, то что мне остаётся-то тогда? Изловчиться и нажать на стоп-кран? Если бы Вероника сидела в машине, остановившись на светофоре, и к ней бы приставал какой-нибудь попрошайка, то нажала бы на сигнал, они обычно пугаются и отскакивают, но тут-то что делать? В свисток свистеть? Где ж его взять?
Вероника достала из сумки телефон, быстро провела по экрану пальцем, нашла значок камеры и мгновенно сфотографировала обнаглевшую в конец пассажирку, нависшую над ней, как старый зонт на заброшенном пляже. Пельмени зашевелились, но сказать не успели. Вероника показала рукой на молодуху, а потом на бабку. Поезд начал притормаживать.
- Ты чё тут трёшься об меня? - тон Вероника выбрала самый последний на который была способна, по какой-то там своей шкале противостояния хамству и беспределу. Жизненный опыт за плечами был достаточно богат и неординарен. То, что она сидела перед ними в белом пальто и смотрела по сторонам, вертя наивными серыми глазами, могло ввести в заблуждение и не таких, как эти хипстерши. Вероника заметила, что бабка зашевелилась.
- Сиди спокойно! Я выхожу! – Вероника толкнула изо всех сил «нависший зонт», сорвалась с места, пнула ногой на всякий случай начинавшую выезжать тележку и выскочила из вагона. Бегом к ментам.
- Я не вижу состава преступления, - разводил руками полицейский, молодой парень, лет тридцати, - я, если честно, вообще не понял, в чём дело. Вас пальцем никто не тронул, а если на вас кто-то не так смотрел, как вам нравится, чтобы на вас смотрели, или вообще не смотрели, то такое законом не предусмотрено, также, как и интуитивные предчувствия.
Он прав по большому счету, - подумала Вероника, - пока нет крови, нет и преступления.
В ресторане народу было ни много и ни мало. Достаточно, чтобы сказать, что хозяева не в убытке. За каждым вторым столиком кто-нибудь сидел. Сашино предложение сводилось к поиску раба-писателя в его телеграм-канал. Именно писателя, так как он хотел крутой сторителлинг на тему здоровья. То есть хотел, чтобы Вероника писала не для себя, а для их развивающейся компании по производству пищевого коллагена и сопутствующих товаров. А иногда даже она должна была встречаться с разными селебрити, которые таковыми являлись в его представлении, и брать у них интервью-беседу на всё ту же тему оздоровления, омоложения, резкого поумнения и осчастливлевания. Понятное дело, что можно всё развить при наличии финансирования и расписать самый избитый сюжет, поменяв одну деталь, наняв в герои популярную персону, и так далее и так далее. Вероника кивала, задавала вопросы из вежливости, послушала, какие деньги они собирались ей платить в начале, и какие потом, заказала панна-котту с манговым желе на десерт и подумывала о том, как ехать обратно: на метро или на такси.
В ресторане на неё пристально, вроде бы, никто не смотрел, она мониторила зал с максимальной отдачей, вертя время от времени головой, но мысль о том, что на метро всё же ехать рискованно для её психического состояния, её не отпускала. Всё можно свалить на творческое воображение: и то, что первая из команды пристально и долго на неё смотрела, и то, что у девки с левого выхода были такие же ботинки, у бабки такой же пуховик, как у первой, а тележка ей была нужна, потому что она старая и не может ничего носить, но! Первая же пошла за ней, когда Вероника встала, чтобы избавиться от её взгляда. И потом встала над ней, закрывая ей путь к выходу, вытаскивая её на возмущение. Это же было! Этого нельзя отрицать!
Попрощавшись с Сашей и пожалев многократно, что согласилась приехать, Вероника направилась прямиком в метро. Проблему надо решать, а не ждать, пока она сама тебя решит. Но в метро было слишком много народу. Для манипуляций и психологических домогательств не подходило.
Дома Вероника села за компьютер, отвлеклась и забыла про неприятный инцидент в метро. Но ночью она вспомнила, кто это был. Личность, которая пробила таки себе дорогу в её перегруженной памяти, была мягко говоря нежелательной. Как же я сразу не догадалась? – спросила себя Вероника. Встала с кровати, накинула халатик, и пошла на кухню заварить чай. Она жила в элитном доме, в квартире, которую делал на заказ дорогой дизайнер по интерьерам. Путь, по которому она забралась в это благополучие, стал достоин биографического романа. Синусоида её жизненных взлётов и падений была похожа на девятибалльный шторм где-нибудь в середине Тихого океана. Из наивной , открытой, желающей миру только добра девочки она давно превратилась в жёсткую, циничную и очень осторожную женщину. Сейчас же захотелось передышки, забытых ощущений юности, доверительных отношений, даже посильной помощи тем, кто мог бы в ней нуждаться. Она только-только начала опять открываться миру и забывать обиды, предательства, невозвращённые долги, измены, её природная сущность опять начала оживать, но нет! Какая-то Высшая сила постаралась её предостеречь.Не слишком ли быстро и дёшево ты начала расставаться с накопленным? Что, отлегло? А опасности только начинаются. Ты сейчас - сладкий пирожок, и желающих его сожрать намного больше, чем раньше, когда ты барахталась и просила о помощи, вылезала из кредитов, поднимала детей, ухаживала за родителями, отбивалась от интриг, училась и теряла, теряла, теряла…
Она увидела вчера в вагоне метро себя. Инстинктивно Вероника дотронулась до носа. Дырочка от пирсинга сто лет, как зажила, но иногда казалось, что серьга ещё там, да и губы давно вернулись к своим естественным размерам. Оставалась бабка с тележкой, злобная, хитрая и толстая. Ретроспектива сменилась на возможную перспективу. Неужели? Мне нельзя больше … Проверила Галерею в телефоне. Фотографий за прошедший день не было. Допила чай и пошла в спальню досыпать с твёрдым решением не обращать внимания на разные глупости.