Надежда жила в монастыре уже четыре дня. Она очень хотела очиститься, послужить Богу, насладиться монастырской необыкновенной жизнью с его вековыми порядками. Местные новоградские благодетели отпустили её на две недели, и времени пока была уйма. Здесь её – простую женщину из мирской суеты, монахи называли «матушкой», как и других женщин и монахинь. От этого высокоуважительного и бережливого обращения у Надежды каждый раз словно вырастали за спиной крылья до самого неба, расправлялись плечи, и гордо поднималась голова. Она себя чувствовала именно той, кем сотворил её Бог – продолжательницей рода.
Всё было очень хорошо, но находясь в монастыре, Надежда ни на одну ночь не могла заснуть, кое-как забываясь лишь под самое утро.
- Не знаем, что это с тобой, – отлично высыпаясь, в недоумении слушали её жалобы Анастасия и Пелагея и, глядя, как она трёт красные глаза, говорили: - Мы вот нормально выспались.
- Хочешь, пойдём с нами ночевать в трапезную, - предлагала Пелагея.
- Да не, я уже в храме поночую, - отвечала Надежда.
Привыкнув ночевать в этом храме, Надежда не желала менять место ночёвки. Она всегда зачаровано смотрела на окружающую иконопись и чувствовала себя в небесном раю, когда укладывалась там на ночлег. Анастасия и Пелагея попытались найти гостиницу на троих или хотя бы снять у местных комнатку, но всё жильё сдавалось посуточно и получалось очень дорого.
Когда же Надежда уже очумела от своей странной бессонницы, она подошла днём к священнику, который отдыхал на крылечке храма с маленьким молитвенником в руках, и пожаловалась ему:
- Простите, батюшка. У меня такая беда неприятная. Ночью я не могу заснуть, а с утра засыпаю, хоть ты тресни! Стою на литургии, незаметно засну и даже однажды людей перепугала тем, что чуть с ног не свалилась. Они шарахнулись от меня, как от бесонутой! Прямо не знаю, что делать!
Священник внимательно выслушал её жалобы, улыбнулся и просто сказал:
- Ну что я могу вам посоветовать, матушка? Лягте и выспитесь.
От такого простейшего решения у Надежды изумлённо вытянулось лицо! А священник объяснил, изумляя её ещё больше:
- А вы как думаете? Ведь изнурение это тоже грех. Если мы не выспимся, у нас не останется сил ни на какие подвиги. Даже на то, чтобы услышать молитву, что с вами и происходит на литургии.
Надежда сразу вспомнила толстуху, которая храпела на исповеди на весь храм и сваливалась вместе со стулом. Теперь она ясно поняла, за что батюшка Лазарь отлучил тётку от исповеди, повелевая ей хорошо выспаться. «Выходит, я каждый раз выгляжу копией этой толстухи!» - ужаснулась Надежда в душе. А священник всё говорил:
- Вот поэтому, матушка, вам и необходимо выспаться, – и поднял палец: - И ещё главное: от нашего сна зависит наше здоровье! Вы же грешите в том, что подрываете его!
- О, Боже! – ужаснулась Надежда и твёрдо заверила: - Батюшка, я обязательно высплюсь! – затем оглянулась вокруг: - Вот только гостиницы все заняты, не знаю, где примоститься.
- На лавочку прилягте. Днём они посвободнее. Здесь вас никто не тронет, – добренько улыбнулся священник.
- Благословите, батюшка, на добрые дела и от греха этого избавиться! – с благодарной улыбкой протянула к нему Надежда руки.
На том они и расстались. К изумлению Надежды благословение батюшки легло на неё настоящим спасением! В тот же вечер, покаявшись в своём бодрствовании на Вечере, она услышала ещё одно важное пояснение от батюшки Лазаря.
- Спаси, Господи, за ваши переживания, они правильны, – выслушав её исповедь, сказал он и успокоил: - Но вы не переживайте так сильно. Считайте, что, таким образом, Господь дал вам время на долгие раздумья и размышления. В чём-то после этого вы остановились, пересмотрев свои взгляды, в чём-то раскаялись.
А когда Надежда уже поцеловала его благословившую руку, священник посоветовал:
- А ночлег свой поменяйте. Возможно, что-то не даёт вам уснуть. Такое бывает.
Послушав его совета, Надежда не осталась на ночь в храме, а отправилась со своими приятельницами спать в трапезную. И там она вдруг поняла, что не может заснуть из-за ночной прохлады. В трапезной же на уютном толстом ковре было тепло и очень спокойно. Прекрасны были и настенные росписи с изображением Тайной Вечери, Богородицы, святых и ангелов. В отличие от храма с поющими акафистниками здесь никто даже не шушукался. И в тишине умиротворённо посапывающих паломников, Надежда заснула, как убитая.
- Чудеса неслыханные! – открыла она наутро глаза, услышав команду монахов вставать, и потом говорила Пелагее и Анастасии: - Вот и не верь в Божью силу! Как же после такого не верить?!
Так каждый прожитый день в Лавре приносил Надежде открытия. Она многому научилась, советуясь со священниками и обращая особое внимание на их замечания нерадивым прихожанам.
Её поражало и то, как сокрушённо молятся монахи, стоя на службах вместе со всеми. Они никогда не глазели по сторонам, не шушукались, не отвлекались, не отдавали вычурные поклоны. Их поклоны были степенные, скромные и только тогда, когда следовало кланяться. Крестились они не просто виляя перед лицом рукой, а осеняя себя твёрдым правильным крестом. Иные монахи слушали молитвы, совершенно уйдя в себя. Отрешившись от житейского мира и опершись спиной о стену, они опускали голову и закрывали глаза. Надежда попробовала так постоять на службе и поняла, насколько хорошо воспринимается услышанное, а то, что творится вокруг, нисколько не лезет ни в уши, ни в глаза, ни в голову.
продолжение след.------------------