Вокруг монастыря, утопая в садах и палисадниках, как грибы расселись частные домики. Вдалеке блестели купола и куполочки близлежащих часовень и храмов. К Сергиевой Лавре от домиков и отовсюду ручейками и реками бежали дороги и дорожки. Всё вместе напоминало времена из далёкой княжеской жизни. Среди этого великолепия рядом со спутницами в длинных юбках в своём длинном платье Надежда почувствовала себя неотъемлемой частицей продолжения того канувшего времени. Ей почему-то невольно вспомнилось, как над ней всё время смеялся сосед Никодим Павлович, когда она шла из церкви в длинной юбке и косынке. В селе его попросту все называли Палыч.
С юности будучи ярым атеистом и борцом против всякой религии, одно время этот Палыч взялся постоянно доставать Надежду насмешками, завидев в её руках церковные свечи или бутылку со свячёной водой. Сам с рождения некрещёный родителями-атеистами, снявшими с себя кресты, он открыто высмеивал её веру в Бога, не стесняясь встречных людей.
- Ну прямо хоть картины древних времён с тебя пиши! – пристроившись рядом, хихикал он, рассматривая, однако, Надежду с мужским восхищением: - Подвязалась платочком, как бабушка и идёшь с этими свечками, бутылочками. Тебе бы на танцы бегать и букеты в руках носить от ухажёров, а ты попам угождаешь. Забивают они вам – молодым, головы, деньги выкачивают с вас…
- Ну что вы такое городите? Какие «деньги» кто «выкачивает»? – чрезвычайно спокойно осаждала его Надежда.
И в ответ снова выслушивала презрительное брюзжание:
- Слушай, ну ты же совсем молодая, а веришь во всякую ересь и блажь!
- Для кого ересь и блажь, а для кого спасение, – в каком-то лёгком отрешении невозмутимо отвечала Надежда, уходя от Палыча к своему дому.
Мужик досадливо вздыхал и, крутнув пальцем в висок, безнадёжно махал на неё рукой и уходил к своей калитке. Потом дома разносил жену, которая носила нательный крестик и, потихоньку «заражаясь» Надеждиной верой в Бога, на ночь глядя почитывала Ветхий Завет или подаренную Надеждой новенькую Библию.
- Ну вот ты дура или не дура? – с презрительнейшей ухмылкой сверлил он свою Лидию ярым атеистическим взглядом и, укладываясь рядом в постель, обкладывался журналами «Наука и жизнь» и газетами «Аргументы и факты», «Правда» и тому подобное.
Его же Лидия мечтала о хорошем домашнем иконостасе, но в их доме была единственная икона святого Георгия Победоносца. Она досталась Лидии от родителей, и Палыч снисходительно не обращал на неё внимания. Однако на жену он настолько давил своими взглядами и насмешками, что Лидия побаивалась в открытую ходить в церковь и частенько обращалась к Надежде, вручая ей деньги:
- Надюш, закажи мне записки, какие там требуются, а на остальные деньги свечки купи.
Надежда никогда не тянула её за собой и никогда не отказывала в её прошениях, а забрав деньги и список здравствующих и упокоенных, понимающе успокаивала:
- Не переживай. Всё сделаю, как надо.
Лидия знала, что она так и сделает, не присвоив ни копейки даже при всей своей бедности.
Палыча же не остановило даже то, что его тесть, которого они досматривали, доставлял им великие трудности, находясь в несчастном безумии. В своей здравой жизни он тоже был ярым атеистом, но при последнем издыхании вдруг осознанно запросил, чтобы ему засветили именно церковную свечу возле иконы святого Георгия Победоносца, заявляя, что это его именная икона. Ошеломлённая Лидия прибежала к Надежде уже поздним вечером и растерянно попросила:
- Наденька, у меня такое дело непростое! Дед просит возле иконы святого Георгия церковную свечку засветить. Икона-то у нас есть, всю жизнь в нашем доме жила. И представляешь, мы никогда и не знали, что она его именная, пока он сам не сказал об этом!
- Да вы что?! Сам сказал?! – поразилась Надежда, в который раз удивляясь прозрению богоотступников.
- Сам и в совершенно здравом уме! – ещё больше поразила её Лидия и с сожалением добавила: - А вот свечки у нас дома ни одной нет. Что делать, не знаю. Церковь-то закрыта.
- Я всё поняла! – тут же кивнула Надежда и отдала ей с домашнего иконостаса три целенькие свечки.
- Сколько я тебе должна?.. – начала, было, Лидия.
Но Надежда остановила её, мягко коснувшись руки со свечами:
- Ничего не должна. Главное, что он сам всё это просит.
На следующий день соседи уже хлопотали в траурных сборах, и Лидия при муже рассказывала Надежде с огромным изумлением:
- Сам Бог меня послал к тебе за этими свечками! Дед-то наш настолько в разум вошёл, что полез по шкафам пиджак искать, чтобы за свечами бежать в церковь! – и она кивнула на присмиревшего мужа: - Никуша да-к прямо перепугался его прозрения!
- Да ладно тебе! – смущённо отмахнулся от неё Палыч.
А она продолжала:
- Ладно, не ладно, а дед-то свечи увидел, в постель упал, а сам на икону крестится. А ведь всю жизнь Бога не признавал! А как мы свечи-то засветили, так он мигом угомонился и заснул. Одеялом его прикрыли, а он, оказывается, уже отошёл, – и, глядя на Палыча, она покачала головой: - Вот и не верь, Никуша, в Бога. Начинай уже думать, что говоришь!
Палыч упорствующе поджал губы и без своих обычных бурных эмоций произнёс:
- Ну-к… совпадение событий… Чего тут?..
- Охх, «Фома неверующий»! – раздражённо отмахнулась от него Лидия и ушла с Надеждой в церковь договариваться об отпевании новопреставленного.
Дед Георгий хоть и был большим грешником, но с рождения получил крещение и, как сказал отец Филарет, через эту икону и свечи на последнем издыхании смертного одра и пришёл к Богу.
У гроба тестя непримиримый Палыч всё время скромно молчал. На поминках вообще не мог придумать, что сказать в адрес покойного и лишь брякнул, сам не понял чего:
- Героический был человек, а ушёл по-простому!.. Что ещё сказать?.. Земля ему пухом.
Однако сразу после похорон Палыч перестал давить на свою жену и доставать насмешками Надежду. Теперь Лидия частенько стала бывать на службах, сама заказывала требы и приносила домой свечи, зажигая их перед иконой святого Георгия Победоносца.
В таких думах Надежды тропинка довольно быстро привела женщин к глубокому живописному оврагу. Они спустились по деревянным сходенькам к ручью и остановились возле огромного бревна-лавочки, что лежало у самого бережка. По его кромке красиво разрослась всякая растительность, в тени которой замерли стрекозы, мотыльки и паучки. Ручей звонко журчал, переливаясь серебром и зеленью. На его пути недалеко стоял тёмный сруб купели. Напротив, на взгорочке расположилась маленькая иконная лавка-ларёк.
Анастасия и Пелагея сели на бревно и сняли с себя кофты. Пелагея намочила в ручье носовой платок и, обтирая им лицо и шею, прошептала:
- Господи, как хорошо…
Надежда тоже сняла кофту, присела у ручья и с наслаждением опустила в струящийся поток руки. Затем мокрыми ладонями обтёрла руки до плеч, горячее лицо, шею, примочила волосы, и палящая жара стала уходить из тела, словно пар из остывающего чайника. Она зачерпнула горсть воды и сглотнула ледяную живительную влагу. Ей захотелось пить ещё больше и вообще лечь в этот прохладный ручей и лежать в его благодатном журчании, наслаждаясь прохладой и сказкой.
- Наденька, на, вот кружечку-то, попей водички, – протянула ей Анастасия железную кружку, которая прижилась у ручья на пенёчке.
- Спаси, Господи, – благодарно взяла Надежда кружку и зачерпнула воду.
Она выпила её с большой осторожностью, опасаясь застудить горло. Потом отошла от источника, намочила косынку недопитыми остатками и с наслаждением спрятала в ней красное от жары лицо. Оторвавшись от платка, она вприщур глянула на спутниц и удивилась:
- А вода-то в ручье ледяная прямо! Такая жара, а она ледяная. Прямо чудно!
- Так родники все ледяные, – пояснила Пелагея.
- Святой источник! – подала голос Анастасия и, глянув на сруб, куда поочереди небольшими группами входили и выходили то мужчины, то женщины, предложила Надежде: - В целебную «баньку» не хочешь сходить?
Из купели слышался плеск окунающихся и их восторженные голоса. Застигнутая предложением Анастасии врасплох, Надежда посмотрела на купель и, побродившись рукой в ледяном ручье, оробела:
- Ну-к… не знаю… Не готова я к такой «баньке». Больно вода ледяная.
- А мы купались вчера. Хорошо! – довольно улыбнулась Пелагея и убедительно рассказала: - И бояться не надо. Святые источники только лечат. Для этого люди издалёка к ним и едут.
- А облегчение какое! Настоящая божья благодать! – подхватила Анастасия и хитромудро предложила: - Пойдём, постоишь хоть с нами. Может и надумаешь окунуться.
Надежда была не из тех, кто ломается перед добрыми уговорами и легко согласилась с ними идти.
В купели было светло и сыро. Вся её внутренность по-банному блестела умытой чистотой деревянных стен и сходень в благодатную воду. Там, крестясь и приговаривая «во имя Отца и Сына, и Святого Духа», окунались с головами Анастасия и Пелагея. Обтерев лицо ладонями и нисколько не дрожа от ледяной воды, Анастасия с улыбкой позвала притихшую Надежду:
- Давай к нам, дочка, грехи смывать!
- Грехи смывать, всю хворь и немощь! – с улыбкой закрестилась Пелагея.
А Надежду и саму уже потянуло в купель. Остро чувствуя, что при её скромной жизни ей предоставляется редкий шанс окунуться в святом источнике Сергия Радонежского, она засмеялась и решительно сказала:
- Ну что делать? Уговорили! Да и на вас глядеть, так и тянет окунуться самой!
За сим она быстренько скинула одежды и, поеживаясь, вошла в купель. А потом, приговаривая молитву, услышанную от Анастасии и Пелагеи, перекрестилась и исчезла с головой под воду. Через секунду её, как пробку вынесло оттуда с восторженным возгласом:
- Слушайте, как здорово! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, Господи, помилуй меня грешную!.. – и купель снова приняла её в свои чудотворные воды.
Она вынырнула и, уже смеясь легко, без дрожи, искренне призналась, осеняя себя крестом:
- Совсем не холодно! Честное слово! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа!.. – и скрывшись под водой в третий раз, задержалась там на несколько мгновений, представив себя лежащую в ручье, как она мечтала на его бережке.
Вода уже не обжигала колким холодом. Выходить из неё совсем не хотелось. Но к купели подтягивались жаждущие исцелиться и пришлось выходить. Надежда накинула одежду прямо на мокрое тело, не желая расставаться ни с одной капелькой целительной купели, и они покинули благодатную «баньку» в прекрасном бодром духе, договорившись придти сюда ещё не один раз.
- Мы с Пелагеей в каждой купельке окунаемся, куда едем в паломничество, – похвалилась Анастасия, довольная тем, что им удалось уговорить Надежду на святое купание, и с восклицанием поведала: - Говорят, приравнивается к тому, что службу в храме отстоишь!
- Это же исцеление безо всяких больниц и таблеток! – с воодушевлением дополнила Пелагея сказанное.
Надежда пощупала затылок и лоб и с удивлением обнаружила:
- Действительно… У меня от жары голова прямо раскалывалась, а сейчас куда что делось! Так легко, зноя совсем не чувствуется. Надо, надо сюда почаще ходить.
продолжение след.-------------------