Когда нога Надежды ступила на лестницу, ведущую к монастырю, на всю округу ударил и рассыпался колокольный благовест, извещая о большом престольном празднике – дне святого Сергия Радонежского. Казалось, что он, то уносился в небо, то возвращался на землю, чтобы связать одной нитью земное Бытие и вечное Небеси. Синие купола Троице-Сергиевой Лавры ослепительно сияли золотыми звёздами от утреннего солнца, и глаза Надежды увлажнились слезами не в силах оторваться от их красоты. От переполнения чувств дрожащие губы шептали Иисусову молитву, а ноги шагали и шагали вверх по лестнице к вратам Лавры, что раскинулась на высокой горе, словно на гору Голгофы, где сам Господь Бог творил над всеми свой последний праведный суд. Движение идущих по этому пути было похоже на бесконечно льющийся пёстрый ручей, родником которого и была эта самая Лавра.
Поправив на плече сумку, с ещё большим волнением Надежда остановилась перед вратами, трижды перекрестилась в поклонах и вошла на подворье. Этого её прихода словно ждало начало утренней службы.
- Благословенно Ца-арство-оо! – раздался глас священника из глубины Алтаря, и клирос ответил ему благоговейным пением.
Литургия прошла как-то быстро, с причастием раскаявшихся, крестоцелованием и закончилась праздничным звоном колоколов. С этим перезвоном с церковных куполов и крыш поднялись птицы и разлетелись по небу, словно со всеми отстояли службу, а теперь заспешили по своим делам.
Во дворе монастыря расположилось сразу несколько храмов. Отстояв утреннюю литургию в одном из них, Надежда заспешила в другой к Тому, к Кому она и приехала издалёка, оставив своих четверых детей на попечение подруги и бабушек местной церкви. Она шла к мощам Сергия Радонежского.
Опустив скромную денежку в ларчик для сбора пожертвований, Надежда стала выбирать свечи. К ней тут же бочком подобрался молодой мужичок и, стрельнув по сторонам вороватым взглядом, неожиданно пробубнил:
- Подай, сестра, Христа ради, сколько не жалко.
Надежда развернулась и беззлобно взялась просвещать просящего, как их учил батюшка в её местной церкви:
- Простите, но в храме подают только Богу, а людям – грех. Просите за вратами.
Попрошайка неожиданно поманил её к себе пальцем, вплотную наклонился к подставленному уху и злобно прошипел:
- Сучка!
Затем поспешно затерялся в толпе, втянув голову в плечи. От такого оборота Надежда в шоке схватилась за лицо и, зажмурившись и истово крестясь, ахнула:
- Ой, мама милая! Ужас! И откуда вылез?!..
Машинально поискав взглядом человека, вмиг испоганившего благоговейное настроение, она увидела женщину, которая обмахивала бумажками совершенно бледную девушку.
- Ничего, миленькая, потерпи, - ласково говорила она ей. - Сейчас к мощам приложишься и всё, как рукой снимет.
Глядя на неё с чрезвычайным испугом, девушка молча кивала и держалась за сердце. И вдруг она в изнеможении прислонилась к стене и закатила глаза. Надежда даже растерялась от этого зрелища и в переживании обратилась к женщине:
- Смотрите, смотрите ей совсем плохо! Может её лучше на свежий воздух вывести?
Но женщина поразила её тихим спокойным ответом:
- Нет-нет, спаси вас Господи. Ей сначала надо к мощам приложиться.
Тогда Надежда открыла, было, рот, чтобы посоветовать ещё что-нибудь для облегчения страдалицы, но стоящая позади бабуля вполголоса загудела ей в затылок:
-Порченая она! Упаси Господь от такого!
- Изнасиловали?! – в ужасе оглянулась на неё Надежда, прикрывая руками рот.
Но бабуля шепнула, отрицательно мотнув головой:
- Бесонутая она! Бес в ней! – и, крестясь чуть не от макушки до пола, обратилась к женщине: - Идите с ней без очереди, идите!
Следом кто-то сочувственно произнёс:
- Идите, действительно. Ей же совсем плохо.
И тут у девушки мгновенно раскрылись глаза вдвое больше, чем были, затем стали закатываться, и она стала сползать по стене, теряя сознание! Ни о чём не думая, Надежда подбежала и подхватила её под руку. Рядом засуетились и другие, помогая уложить несчастную на лавку. Быстро подошёл монах с кружкой и безо всякой паники протянул её женщине:
- Дайте-ка ей святой водицы, матушка. Лицо ополосните немного.
Обморочная с трудом пришла в себя и при попытке напиться святой водой вновь стала терять сознание. Тогда женщина налила воду в руку и стала ей смачивать лицо. Облизывая смоченные губы, бесонутая прикрыла глаза и тяжело задышала.
- Спаси, Господи! – спокойно шепнул монах.
- Очень тяжко ей, отец! Как идти к мощам, так её в обморок кидает, - обратилась к нему женщина осторожным шёпотом, будто опасаясь кого-то разозлить или вспугнуть.
Не глядя на них, бабуля нудно зашептала в спину Надежде, которая во все глаза смотрела на обморочную и не понимала, что с ней происходит:
- Бес её к мощам не пускает! Господи, помилуй, спаси и сохрани души наши грешные! – и она истово закрестилась, устремив взор в глубину храма, где покоился гроб с мощами.
Глядя на бабулю, на Надежду невольно напал мандраж, и она тоже закрестилась. А монах с завидным спокойствием невозмутимо заверил:
- Бог милостив. Всё пройдёт.
Он отнёс кружку и вернулся, обратившись к бесонутой, лицо которой начало розоветь:
- Вы можете идти?
Она кивнула и с осторожностью встала. Монах жестом пригласил их следовать за собой, и они ушли к мощам, растворяясь в толпе тех, кто жаждал божьей милости и спасения. Надежда чувствовала себя словно в какой-то древней сказочной жизни, наполненной светлыми и тёмными силами, какими-то бесами, о которых она слышала разве что от старых людей.
Когда-то возле их дома на лавочке с родной бабушкой по вечерам собирались тётки и бабушки-соседки. Они щелкали семечки, вязали пуховые платки, жилетки, носки и рассказывали жуткие случаи из жизни про встречу с нечистой силой и чудесные спасения от неё. Наслушавшись в оба уха с другими ребятишками их рассказов, пятилетняя Надюша потом не могла заснуть ночью в своей кроватке. В каждом углу ночной комнаты ей мерещилось чёрти что, и она во все лопатки удирала в бабушкину спальню. Влетев за её спину на кушетку, девчушка крепко прижималась к её тёплому боку и только тогда спокойно засыпала до самого утра. А тут всё тёмное и светлое находилось в одном святом месте – в Сергиевой Лавре, и это тоже было непонятно и поражало до жуткого изумления.
В таком настроении Надежда подошла к мощам и с трепетом перекрестилась, трижды падая перед гробом на колени. В глазах мгновенно проступили слёзы и, сжав их пальцами, она быстро зашептала:
- Смилуйся, святой Сергий! Заступись за детей малых! Открой мне всё, что от меня скрыто сплетнями и злыми людьми. Помоги узнать правду о моём супруге: нужны мы ему или нет, что с ним, где он?
Потом склонилась над гробом, наполненным отражением икон, свечей, позолоты и дрожанием потока идущих к божьему Спасителю и, припадая к прохладному стеклу то губами, то лбом, как жаждущий к живительному источнику, почувствовала огромное мгновенное облегчение. Такое облегчение она получала только при живых родителях и при живой бабушке, когда делилась с ними какой-нибудь невыносимой обидой, тяжёлой проблемой и в ответ получала утешение и добрый совет.
продолжение след.---------------------