Георгий Иванович проснулся с трудом. Тело болело, ныла каждая косточка.
Трехцветный кот запрыгнул на кровать. Последние два года одноглазый Барсик был его единственным другом и собеседником. Кот появился на пороге квартиры аккурат в день похорон супруги, с которой Георгий Иванович прожил больше полувека. Хозяин привычно потрепал кошачий загривок, поскреб палевый подбородок и так же привычно процитировал Петра Вяземского:
Жизнь наша в старости – изношенный халат:
И совестно носить его, и жаль оставить;
Мы с ним давно сжились, давно как с братом брат;
Нельзя нас починить и заново исправить.
Держась за поясницу, Георгий Иванович пошаркал на кухню. Заварил в пиалке кашу «нулевку», налил большую кружку растворимого кофе. Подошел к окну – дом напротив уже с утра дрожал огоньками гирлянд, – последний день старого года.
И тут он услышал, как в ванной комнате что-то капает. Однако это были не капли, с потолка обрушивался поток воды. Он стал звонить дочке. Раздосадованная, вечно недовольная дщерь ответила, что приехать не может и вообще звони соцработнику, им за это деньги платят.
Но позвонили в дверь. На пороге стояла соседка сверху.
Проскользнув мимо хозяина, ринулась в ванну. «У меня запорный вентиль на стояке сорвало. Аварийка целый час не приезжала. Простите ради бога. Я сейчас». Она принялась черпать воду с пола: «Есть тряпка побольше?» Георгий Иванович огляделся и смахнул с кухонного стола жаккардовую скатерть с экзотическими цветами и райскими птицами – любимую вещь жены. Неуклюже пытался помочь, было неловко, что люди хлопочут в праздничный день. Прибежали и умчались дети соседки, два тощих шумных подростка. Он угостил их шоколадными конфетами «мишка косолапый», до которых был большой охотник.
Водопад вроде бы прекратился, но коварные пластиковые панели на потолке задерживали воду, а потом порционно отдавали. Пришедший наконец сантехник Абдул философски заметил: «Вода сама прокладывает дорогу, куда ей надо».
Спохватились ближе к полуночи. Соседка, не слушая протестов, подобрала мокрую скатерть с птицами («постираю»), Барсика («у кота тоже должен быть праздник») и потащила Георгия Ивановича наверх. Стол был уже основательно опустошен двумя подростками. У стены мерцала елка, узрев которую, Барсик перевел хищный вопросительный взгляд на хозяина. «Даже не думай», – пресек Георгий Иванович.
Сев за стол, посадил кота на колени. Поели, немного выпили, и старик засобирался домой.
– Георгий Иванович, у нас для вас есть подарок.
– Откуда же? – усмехнулся. – Вы заранее планировали меня затопить?
Соседкин сын торжественно достал из-под елки коричневый кирпич с надписью: «П. А. Вяземский. Избранные стихотворения», издание Academia 1935 года. Потрясенный старик бережно открыл редкую книгу, с желтоватыми, кое-где выпавшими и просто вложенными листами, удачу любого букиниста. Закладка лежала на любимом стихотворении. Георгий Иванович прочел финальное четверостишие:
Еще люблю подчас жизнь старую свою
С ее ущербами и грустным поворотом,
И, как боец свой плащ, простреленный в бою,
Я холю свой халат с любовью и почетом.
Барсик подмигнул соседке единственным глазом. Самое сложное – втащить хозяина в новый год, у них получилось.