Весеннее тепло всё больше растапливало снеговые залежи. На обнажившихся проталинах что-то склёвывали пуночки. Тайга звенела токованием глухарей и тетеревов. Вместе с солнцем передвигались на юг стада оленей. За ними неотступно и следовали волки. Слабые же стаи по пути совершали набеги и на поселения, что раскинулись небольшими вереницами среди таёжной глуши. В этом бесчинство серых разбойников поражало! Их разноголосый вой каждый раз извещал о том, что они вышли на охоту. И хуже было, когда вой прекращался. Это означало, что волки либо в засаде, либо подошли к намеченному пункту.
На зимовку Энече сначала взялся ходить волк-одиночка. Он охотился по ночам на оленят. В связи с этим Энече позвал на подмогу Аверу, считая, что парню такая охота пойдёт на пользу. А Команчук для тунгусов не преминул захватить с собой хороших продуктов, заодно купив девчатам шоколадных конфет. К его радости тунгусы такому вниманию очень обрадовались! В тот же день Энече привёл Аверу к оленьему загону.
- Большой волк ходит, - показал он ему крупные свежие следы и рассказал о звере, словно читая из книги: - Под утро пришёл. Очень осторожный! Каждый раз мудро запутывает свои следы. Троих новорождённых телят уже зарезал. На них и так охочих много. Беркут налетает, росомаха, лиса ходят, соколы нападают. Даже вороны.
- Вороны?! – изумился Команчук.
- Вороны, - вздохнул тунгус и объяснил: - Целой стаей накинутся, когда мать отойдёт, и клюют до смерти. А вот один голодный волк постепенно завалит всё стадо. Его надо только убивать!
И по последним свежим следам они взялись выслеживать разбойника. Идя по его следу, Энече заодно объяснял Авере и другие следы, которые попадались попутно.
- Вот следы строчкой. Это лисица. А вот она загнала кабаргу, задушила её и стала есть, - показывал он следы, а потом припорошенную тушку животного с прогрызенным животом и указал на чёткие следы на снегу, как от пальцев: - А вот то, что её вспугнуло. Беркут её схватил.
Следы же волка уводили их в буреломы тайги, по руслам ручьёв и речек, в расщелины скал и пока всё было бесполезно. Волк умело обводил их вокруг пальца. Тут Энече заметил на снегу крупные кошачьи следы, без отпечатков когтей.
- Рысь! – указал он. – Только что прошла…
Он не успел договорить, как впереди послышались грозные рычания и тяжёлые звуки боя. Энече мигом сделал Авере поднятой ладонью знак «тихо!» и молча указал вперёд. Там на кромке ручья, разбрызгивая воду, терзала зубами шею и горло волка рысь. По сравнению с ним она проигрывала в росте, но цепко впившись в его переднюю часть тела огромными острыми, как лезвие ножа, когтями здорово успела распороть его брюхо. Волк оказался старый. Он всего лишь успел нанести ей серьёзный укус мощными клыками и сейчас не успевал уворачиваться от её смертельных действий. Рысь стремилась перегрызть ему горло. Видимо она пила из ручья, когда он на неё набросился, не рассчитав своих ослабленных сил от старости. Отбиваясь, он тащил её на себе, сколько мог, пока не упал от ран, истекая кровью.
- Похоже, нашего волчару сейчас скушают! – любуясь гибкостью проворного зверя и его расправой над надоевшим разбойником, шепнул Авера.
- Духи нас услышали! – воздел Энече глаза к небу и забросил за плечо ружьё: - Можно спокойно идти на зимовье.
К сожалению, радость их была короткой. Только Авера собрался ехать в посёлок, как на следующий день волки напали на лошадей Энече, успев зарезать двухмесячного жеребёнка. Около его растерзанной тушки Энече и Авера расставили капканы и петли на проторенной тропе серых разбойников. В них на следующий же день попались два волка.
Капканы снова расставили там же. Однако волки обходили их, чуя по ветру. В петлю волк всё же попался. Он долго боролся с петлёй и, в конце концов, перегрыз трос и ушёл.
- Скорее всего, это была самка стада, - предположил тунгус, тщательно осмотрев кругом следы борьбы за жизнь.
А ночью собаки снова подняли лай. Волки растревожили их совсем близким воем от избы. Следующая ночь так же прошла с воем волков и лаем собак. Они не давали спать, заливаясь неистовым лаем. Наконец лай прекратился, и раздавался лишь волчий вой. Оленей выпускать пастись было рискованно. Их нужно было стеречь, объезжая на лошадях. Но напуганные лошади из конюшни отказывались выходить даже днём.
- Волк должен охотится в тайге, а не валить оленя в загоне! - жаловалась Тувяндя. - Таких разбойников только отстреливать надо. Разок попробуют лёгкую добычу, так и будут разбойничать, - и совестила волков: - Медведь хоть и задирает скот, но более совестливый. Наелся до отвалу и ушёл в тайгу. Эти же лезут, пока всё не сожрут!
Волков тогда переловили капканами и перебили из ружей большую половину стаи. Только тогда их остатки оставили хозяйство Энече в покое и ушли в тайгу, присоединившись к другой стае волков.
За это время Авера узнал, что для удачной охоты тунгусы делают насечку на коре дерева и истово верят, что различные духи вселяются в людей, в животных, в птиц, в предметы, в жилище и изгоняют их ритуальными действиями. Всё это казалось дикостью.
Поменялось и само отношение Команчука к тунгусам. Пользуясь их добрым гостеприимством, Авера уже не чувствовал себя королём. Он чувствовал себя натуральным преступным элементом, который тайно осчастливил дитём щедрый народ сурового края и теперь нагло пользуется их благами! Семья Энече его привечала, как самый большой праздник, как тёплое солнце после сумерек зимнего периода. К его приходу зарезалась беременная олениха, чтобы из вкусного мяса утробного оленёнка сделать «хоннгачан». Это блюдо у тунгусов подавалось только в особо торжественных случаях. Довольная же Тувяндя с улыбочкой обещала:
- В следующий раз на «хоннгачан» зарежем тебе новорожденного оленёнка.
Тут же к столу подавалась строганина из тайменя, омуля или нельмы. Была солёная икра. Выставлялась водка. Пили чай с оленьим молоком.
От пищи тунгусов Команчука уже совсем не воротило. Ему нравилось всё. Нелтэк была с ним улыбчива и угодлива во всём, как и раболепные перед ним её сёстры. Они носились по стойбищу, едва не сшибая друг друга с ног, и в своём старании не теряли надежды, что он вдруг залепит и им по сыну. Но Авера не видел в их лице спутниц жизни и нисколько не любил и Нелтэк. И вдруг судьба суррогатного отца резко изменилась!
продолжение след.-------------------------