Команчук жил у тунгусов уже четыре дня. За это время Энече сгонял в посёлок на собаках и чтобы не искали геолога, предупредил участкового, что тот живёт у него. Авера даже удивился, как он шустро уехал и вернулся, не сказав ему, куда едет. Энече вообще был мало разговорчив. За время проживания у него Авера заметил, что он даже не здоровается и не прощается. Такой же была и его семейка.
- Доброе утро! – поначалу поприветствовал Авера Тувяндю, когда проснулся утром.
В ответ тунгуска на него лишь поморгала, видимо вообще не понимая сказанное, и продолжила заниматься своим делом. Больше Команчук с подобными приветствиями к таёжникам не лез. И если Хята, Удани и Нелтэк стеснялись его и помалкивали, а Тувяндя могла чем-то похвастаться, то Энече в своём поведении был сдержан и не хвастлив. Жил он настоящим днём, почти не думая о завтрашнем. Как и все тунгусы мало думал о своём будущем, исключая разве что думы о наследнике своего дела и рода.
- Моё имя «Энече» означает «богатый», - поведал он как-то, покуривая во дворе с Аверой, и грустно вздохнул: - А какой я богатый, если у меня наследника нет? Должен быть наследник, - и произнёс без единой тени злобы на жену, в печальном сочувствии: - Тувяндя нарожала одних дочерей. Видно, мы духов разгневали чем-то...
- Ну так дочери замуж выйдут и зятья будут. Мальчиков нарожают… - ободрил его, было, Авера.
- Да какие там «зятья», когда в тайге женихов нету! – прервав его, мрачно отмахнулся Энече и обрисовал печальную картину настоящего своих чад: - В нашей глуши никого не дождёшься. Младшей дочери уже девятнадцать, а девочка с восьми лет должна быть помолвлена. Были бы помолвлены все трое, за каждую пятнадцать оленей калым был бы и до свадьбы жених оберегал бы.
Авера ни сном, ни духом не предполагал, к чему ведут беседы тунгуса на эти темы. А пока он оставался в гостях, Энече стал учить его ставить капканы. Перед походом в тайгу он подарил ему лыжи, которые сделал сам, и поведал, постучав по ним пальцем:
- Калёная ёлка. Очень лёгкая – лыжи делать хорошо. Скользят отлично! Пройдёшь любые снежные вершины.
Потом накинул на плечо ружьё и предостерёг:
- В медвежьих местах с ружьём расставаться нельзя ни в коем случае! Про это никогда не забывай.
А проходя мимо Карамаза, потрепал его за ухо и расхвалил:
- Собака – кормилец семьи! Этот сам находит соболя. У него на счету за зиму шестьдесят и больше соболей.
- Ого! – искренне вырвалось у Аверы.
- Лису берёт самостоятельно, - продолжал Энече.
- Ничего себе! – поразился Авера, рассматривая пса, как чудо.
Они уходили в тайгу и там, прилаживая капкан на соболя на самодельную специальную рогатину, Энече объяснял:
- Чтобы соболя не попортили птицы или мыши, капкан надо поставить правильно. Вот так…
Команчук всё мотал на ус и размышлял в думах: «Сколько ещё придётся прожить на Алтае, неизвестно, а науки тунгуса для здешней жизни настоящий клад!..» И в первую очередь рядом с этим человеком было хорошо и спокойно. Энече на редкость был правильный и осторожный в жизни человек. Поклоняясь своим духам, он и в тайге не забывал напоминать Авере:
- Всегда правильно относись к природе. Духи тайги всегда рядом, когда ты в ней ходишь. Они все наши помыслы знают. И если ты пришёл в тайгу со злым умыслом, на тебя нападут злые духи харги.
С таким учителем пьянящий воздух вдыхался полной грудью, словно самая чистая ключевая вода из сосуда! Глухомани магнитом тянули на охоту. И на следующий день Авера с Энече отправлялся туда с удовольствием.
- Норка водится, где скалы, речки и камни, - объяснял тунгус, вытаскивая из капканов норку.
В следующий раз он уже учил ставить капканы и петли на волка. Через пару дней они шли их проверять, заодно обходя и капканы на соболя. В волчьей петле обнаруживался задеревеневший волк и, вытаскивая его, Энече просвещал:
- Молодой совсем, переярок. Килограмм тридцать будет весом. Он ходит в стае с матерью.
В другом капкане был соболь. Он, как и волк тоже закоченел за двое суток. Видать, попался сразу. В третий капкан на соболя с рыбой глупо попалась кабарга. Но от неё остались «рожки да ножки». Авера даже не сразу понял, что это такое, пока Энече не стал объяснять, указывая на крупные кошачьи следы вокруг остатков туши:
- Рысь, однако, поработала. Кабарга попалась. Рысь недавно ещё её доедала. Следы свежие, - и удивил: - От запаха кабарги рысь балдеет.
- Вроде валерьянки что ли? – засмеялся Авера.
- Вроде того, - усмехнулся Энече и просто освободил капкан от огрызков кабарги.
- Сильная кошечка, - непроизвольно оглянулся Авера и, вспоминая, как его перепугали ночью рыси, зябко повёл плечами: - Вот так прыгнет на тебя откуда-нибудь с дерева и перегрызёт шею.
- Рысь с дерева редко охотится, - успокоил его тунгус. – Она охотится на земле. А на тебя бросится, только обороняясь.
- А я слышал, что кисточки на ушах рыси это её антенны. И если их срезать, у неё сразу сильно притупится слух, - припомнил Авера.
- Да, это так, - отозвался Энече и рассказал: - Рыси хорошо зимой. У неё в эту пору конкурентов нет. Летом ей плохо - волк гоняет. Он первый её враг.
В следующем капкане обнаружился редкий горностай - чёрный. Его мех красиво переливался на солнце ртутью.
- Вот это зверюшка! – восхитился Авера, вытаскивая из капкана горностая уже сам.
Ещё один волчий капкан оказался пустой. Видимо, волки учуяли его по ветру и обошли. Другой капкан был разграблен. Из него съели и приманку, и попавшую живность.
- Медведь! – вглядевшись в крупные широкие следы, уверенно произнёс Авера.
- Не медведь, - сказал Энече. – Йекен – росомаха. Дерзкий зверь! Грабит лабаз зимовья, сторожки, капканы. Волки её боятся, а медведь даже не связывается.
- Медведь её боится? – удивился Авера и припомнил картинки из журналов: - Так она же по сравнению с ним маленькая.
- Росомаха меньше медведя, но очень поворотливая. А когти, как ножи! - пояснил Энече и удивил далее: - Зато по её следу можно спокойно идти, не опасаясь беды. Росомаха не ходит по опасному пути. Никогда не ошибёшься, если пойдёшь за ней по каким-то кручам.
- Очень интересно! Никогда не знал, - подивился Авера и отметил: - Надо запомнить!
А когда они вернулись на зимовье, возле избушки обнаружилась пара убитых лисиц. Оказалось, что их задушил и принёс сюда Карамаз.
- Молодец, Карамаз! – расхвалил его Энече и одобрил лисиц, каждую поднимая за пышный хвост: - Замечательная шкура! Мех крепкий!
- Если бы сам не увидел, ни за что не поверил бы! – изумлялся Авера, глядя на лайку в бесконечном восхищении.
На следующую вылазку в тайгу они брали с собой Карамаза, и на нём уже тунгус показывал охоту с собакой на ту же лису.
продолжение след.----------------------