Непроглядная вьюга бушевала весь остаток дня и за ночь перемела всю тайгу. Округу ослепляло солнце, белым рваным шаром низко застряв в ветвях деревьев и прорываясь сквозь бледный сумрак утра. Всё дышало холодом, когда Авера вышел покурить и забежать «на двор». После вчерашнего застолья морозная свежесть хорошо отрезвляла мозг. В запертом сарае хрустели сеном лошади. Собаки уже не облаивали гостя, а полёживая в снегу, лишь чутко следили за ним.
Авера прошёл за Энече к стаду и стал смотреть, как тунгус осматривает оленей. Тот между делом отделял быков и молодняк от важенок, разгоняя их в разные загородки. Иных оленей он ловил арканом и затягивал в загон. Глядя на него, геолог понял, что не отважился бы так запросто зайти в самую гущу оленьих рогов. Среди них были очень неспокойные самцы, которые то и дело громыхали друг друга рогами. Энече смело разнимал их и разгонял, быстрым взглядом заодно осматривая каждую животину.
- Последнее время волки тоже набеги делают. Даже капканы на соболя разряжают, - увидев гостя, стал он жаловаться ему и смазывал целебной мазью глубокие раны от медвежьих когтей на боку пострадавшего оленя.
- А как в посёлок отсюда выбираетесь? – поинтересовался Авера.
Энече глянул на него каким-то приценивающимся взглядом, помолчал и, отпуская оленя в стадо, только потом ответил:
- Ты поживи немного у меня. Ногу вылечи хорошо, иначе потом плохо ходить будешь. В посёлок вместе уедем.
Успокоившись его решением, Авера согласно кивнул, а Энече указал взглядом на безмолвную заснеженную тайгу:
- Ещё амак твой придёт, бить будешь. Ты же его привёл.
- Ну да, я его привёл, - рассмеялся Авера, совсем уже успокаиваясь.
Этого косолапого людоеда он горел уничтожить безмерным желанием, чтобы никогда не чувствовать в тайге его крадущихся следов за спиной. А медведь не заставил себя долго ждать. В следующую ночь он зарезал двух оленят и закопал их в снег недалеко от загона.
- Караулить будем, - обследовал Энече кровавые следы на снегу и прикинул: - Дня через два вернётся, чтоб мясо съесть, тут его и будем бить.
Тунгус словно глядел в воду. Собаки почуяли медведя через день после полудня и сообщили о нём яростным лаем. Прихватив из стаи самых больших псов, Энече и Авера взяли ружья и заспешили навстречу с незваным гостем. Медведь стоял к ним задом и терзал тушку откопанного оленёнка. Услышав позади себя шум, он оглянулся и мигом разозлился. Потом отпрянул назад и грозно заревел, приготовившись к бою с собаками. Они неслись на него с остервенелым лаем, а он кинулся на них, как полоумный!
В этот момент Энече и Авера выстрелили почти одновременно. Но влетевшие пули в голову зверя, разозлили его лишь пуще, от чего медведь большими скачками бросился на людей, игнорируя собак. Тунгус и геолог выстрелили снова. Медведь с рёвом вздыбился во весь рост, который оказался натурально гигантским, и пошёл именно на Аверу, словно вспомнив, что это его неприконченная жертва. Оскаленная пасть огромных зубов, окровавленных мясом оленёнка, оглушила рёвом всю округу! Авера попятился от шатуна и как загипнотизированный смотрел только в эту пасть. Она должна была его съесть! Всё это длилось какие-то секунды, а почудилось вечностью. Услышав выстрел Энече, Авера уже в упор направил дуло ружья в медвежью пасть и спустил курок. В то же мгновение зверь замер на месте, осел и повалился в снег, истекая кровью вокруг головы.
Готовый упасть возле него в полуобмороке, Команчук не мог на него смотреть! У него позорно дрожали ноги и ходуном ходили руки. Стыдно было перед тунгусом. Парень уронил ружьё под ноги, с трудом вытащил пачку папирос и срочно закурил, вбирая дым такими глубокими затяжками, что поперхнулся и страшно закашлялся. Это был его первый в жизни медведь – медведь-людоед, которого он убил первым, а не он его сожрал! А тунгус, не обращая внимания на его состояние, сказал, подойдя к туше:
- Чтобы насытиться и согреться во время охоты достаточно разрезать горло добытого животного и выпить ещё тёплую кровь. Могучими шаманами сказано, что с кровью добытого зверя человек забирает себе его силу: у волка – храбрость, у лисы – хитрость, у росомахи – агрессивность, у медведя – могучесть.
Слушая его, Авера попятился, было, от медведя, но Энече договорил:
- Но кровь этого зверя не стоит пить. Он очень нехороший. Человека съесть хотел.
- Слава Богу!.. – невольно вырвалось у Команчука, и его взгляд перекреститься на небо.
Шкуру медведя Энече потом вымездрил, натянул на распорки и сказал Авере:
- Твой амак. Ты его убил! Шкуру с собой заберёшь.
продолжение след.-----------------------