Дмитрий Дмитриевич Шелест привык доверять своей Интуиции. Сегодня она строго велела ему выйти из дома, повернуть направо, пройти два квартала до мусорных баков, там свернуть влево, пройти ровно девяносто девять метров, снова свернуть влево и... Интуиция замолчала, приняла облик вороны и нетерпеливо швырнула гнилой орех на лысину Дмитрия Дмитриевича, который немного нерешительно топтался у калитки. Интуиция была его начальником и, можно сказать, божеством, которое следовало слушать весьма внимательно и повиноваться почти беспрекословно. Обычно Дмитрий Дмитриевич так и делал, но сегодня что-то его останавливало. Что-то необъяснимое и непонятное.
- Иди скорее! - каркнула ворона, вернее, Интуиция, и Дмитрий Дмитриевич послушно вышел за калитку.
- И что я должен сделать или увидеть? - тихонько спросил Дмитрий Дмитриевич у вороны и медленно пошел по улице. Пустынная, тихая, знакомая до каждого кота. Ничего необычного.
Дмитрий Дмитриевич бодро прошагал по проложенному Интуицией маршруту и, отсчитав ровно девяносто девять метров от мусорных баков, медленно свернул влево, ожидая, что вот сейчас-то он и увидит нечто, предназначенное только ему, или он должен будет сделать что-то героическое или важное , или... Но ничего такого. Снова знакомая улица и никого на ней. Нет, постойте! Какой-то мужчина сметает с асфальта гнилые листья, пережившие снег и мороз, а рядом с ним крутится маленькая, черная собачонка. Дмитрий Дмитриевич хмыкнул и прислушался к Интуиции. Она загадочно молчала, и Дмитрий Дмитриевич даже слегка на нее обиделся.
- Могла бы подсказать, что мне делать дальше! - упрекнул Интуицию Дмитрий Дмитриевич. Она, казалось, вынула их ушей беруши (интересно, у Интуиции есть уши?), кивнула, соглашаясь, мол, да, подсказка бы не помешала, и тут же черная собачонка подскочила к Дмитрию Дмитриевичу и ловко, качественно, словно выполняя ответственное поручение, укусила его за ногу.
- Мммм, - только и смог сказать Дмитрий Дмитриевич, рассматривая порванные брюки и две маленькие, аккуратные дырочки на ноге, быстро набухшие кровавыми жемчужинами, - мммм? - недоуменно спросил он у пустой улицы, с которой исчезли и собачонка, и мужчина, убиравший листья, по-видимому, хозяин зловредной псины, испугавшийся скандала и ответственности.
Дмитрий Дмитриевич хотел было немного озлиться, но вовремя сообразил, что это Интуиция направляет и, возможно, предостерегает его. Способ она, конечно, выбрала странный, но кто ее поймет? Дмитрий Дмитриевич медленно пошел по улице, внимательно рассматривая дома, припаркованные возле ворот машины и все ждал еще одного, хотелось бы, не столь кровавого, знака.
Знака он не дождался, зато увидел человека, к которому его и вела Интуиция. Человека этого звали Владимир Васильевич Анопко, было ему 73 года, 5 месяцев и 3 дня, а жить ему оставалось еще целых 1 596 дней,12 часов и 33 минуты.
"Если он толково распорядится оставшимся временем, то сможет успеть многое", - подумал Дмитрий Дмитриевич. Что он подразумевал под "многим" было понятно лишь самому Дмитрию Дмитриевичу.
Владимир Васильевич сидел на лавочке около ветшающего забора, за которым виднелся заброшенный дом и, как сразу понял Дмитрий Дмитриевич, очень грустил.
- Вам плохо? - Дмитрий Дмитриевич предпочитал начинать разговор именно с этого вопроса. Сразу четко и по делу, сразу видно, что Дмитрий Дмитриевич готов помочь во всем, даже в тех проблемах, которые на собеседника еще не свалились.
- Я прихожу сюда потому, что в этом доме давно никто не живет, и дому очень одиноко. Был бы я помоложе, я бы перелез через забор и немного прибрался во дворе, но, если попробую совершить этот подвиг сейчас, боюсь, повисну на прутьях и стану посмешищем, - Владимир Васильевич говорил так тихо, что даже привычному к шепоту и чуткому Дмитрию Дмитриевичу пришлось сесть на лавочку и прислушаться, - нет, мне не плохо, просто очень тоскливо, - Владимир Васильевич глубоко вздохнул и умолк.
Дмитрий Дмитриевич прислушался к Интуиции. Что ему нужно сделать?
- У вас кровь на ноге, надо промыть и перевязать. Где вы так умудрились? Неужели через забор лазили? - Владимир Васильевич слегка оживился.
- Не поверите, собака за ногу схватила! Только что!
- Знакомо. Меня бродячая собака кусала в детстве, а мы тем летом с отцом должны были ехать на поезде очень далеко, к бабушке и деду, и вот представьте, нам дали с собой вакцину и шприцы, и отец искал медсестру или врача в поезде и на станциях, чтобы мне сделали укол в живот, ох, намаялся он, да и я тоже. Сорок уколов! С тех самых пор я собак и боюсь. А вам тоже в поликлинику обязательно надо, вдруг собака бешеная?
- Думаю, просто дурная. Я тут недалеко...
- Знаете, я недавно нашел интереснейшую вещь! Я сначала даже и не понял, что это, но потом... Простите, я вас не очень задерживаю? - спохватился Владимир Васильевич, который, как понял Дмитрий Дмитриевич, был человеком деликатным и внимательным, но сейчас почему-то забыл о хороших манерах и очень хотел поговорить о себе, о своих мыслях и переживаниях.
- Абсолютно не задерживаете! - честно ответил Дмитрий Дмитриевич и почувствовал легкое жжение в груди - признак верных действий, можно сказать, одобрение той самой Интуиции.
- У моей супруги есть сундук - наследство от ее двоюродной бабушки. Странно я сказал, неправильно. Супруги уже несколько лет нет, умерла, она была старше меня, а вот сундук жив, здоров, если так позволительно говорить о вещах. Мы с дочкой не хотели даже думать о том, чтобы выкинуть вещи, которые там хранятся. Знаете, такая дикая мысль нас посетила: если сундук не разобран, не проинспектирован, то и наша мама еще с нами. Глупо, правда? Но человек - существо странное. Помню, сосед у меня умер, а мы с ним хорошо дружили, близко, я пришел его помянуть на девятый день, а его комната уже пустая, безликая, родные его все вещи вынесли, словно и не жил там никто. Грустно мне стало, словно человека мгновенно из памяти вычеркнули. Мне такое отношение противно и некоторые вещи жены так и лежат на своих местах. Сейчас вы скажете, что я живу прошлым...
- Нет, не скажу.
- Спасибо вам за это. Так вот, совсем недавно дочка попросила у меня этот сундук. Я сначала расстроился немного, совсем чуточку, но решил, что жена бы не стала жадничать и сказал, что сам сундук освобожу и вещи переберу. Не буду вас утомлять полным перечнем всякого хлама, действительно хлама, но на самом дне я обнаружил сокровище - древнюю младенческую рубашонку, в которой меня крестили.
Дмитрий Дмитриевич недоуменно поднял брови.
- Или распашонку, я не знаю, как правильно сказать. Я вспомнил, как моя мама отдала ее жене на нашей свадьбе, в шутку сказав, что теперь эта фамильная крестильная рубашечка должна храниться у нас. Фамильная! Вы наверняка представляете что-то кружевное, изысканное?
- Нет, - улыбнулся Дмитрий Дмитриевич, мысленно "увидев" ту самую фамильную ценность.
- Обычная одежка, пожелтевшая от времени. Ее хранила моя мама, потом жена, а сейчас...
- Будет хранить ваша дочь?
- Будет, но что с ней случится потом? Глупо, но эта рубашечка не дает мне покоя. Понимаете, - Владимир Васильевич заторопился, начал путать слова и запинаться от волнения, - понимаете, у меня одна дочь, она не замужем, детей у нее нет. Когда она умрет, наш род прервется, исчезнет и некому будет хранить эту рубашечку. Вы спросите, что тут такого? Я и сам толком не могу понять, но обидно, страшно обидно, что все старые фотографии, все, можно сказать, реликвии нашей семьи, всё окажется на свалке. Видите этот дом? Он не пропадет, все-таки за него можно выручить деньги, дом - это ценное имущество. Его купят и он оживет, а вот моя крестильная рубашечка, фотографии предков - они никому не нужны. Все это будет перемолото временем и людьми.
Владимир Васильевич сгорбился и словно собрался умирать.
- Не все! - неожиданно для самого себя возразил Дмитрий Дмитриевич и вдруг понял, что к его обязанностям Ремонтника только что прибавилась еще одна - смотрителя Склада.
- Что вы сказали?
- Я сказал, что не все семейные ценности сгинут на свалке истории. Вы можете выбрать одну, всего лишь одну вещь и отнести ее на "Склад ненужных, но чрезвычайно важных вещей".
- Какой такой склад?
- Как вы сами только что сказали, ваш род прерывается, но он не исчезает, он словно засыпает. Человеческий род подобен листве, такое сравнение мне приходит на ум. Листва желтеет и осыпается, но дерево прекрасно знает, что придет весна и свежие листики увидят свет. А вот люди почему-то думают, что если у них нет внуков или детей, то все, роду конец. Вовсе нет! И вот когда ваш род возродится (ведь род - это не только ДНК, но и энергия, предназначение), частичка прошлогодней листвы обязательно попадет в руки новых представителей рода. Вам это понятно?
Владимир Васильевич медленно вытащил из кармана пузырек с таблетками.
- Откройте, пожалуйста, и дайте мне одну штучку. Сам не могу, руки дрожат. Вы такое мне рассказали... как бы с ума не сойти! Вы меня не обманываете?
- Конечно нет!
- Какую вещь я могу принести? И куда? Только одну?
- Только одну, с этим очень строго! Любую вещь! Хотите, эту самую рубашечку, или фотографию, или обручальное кольцо, что угодно!
- А...
- Нет, сундук нельзя, слишком громоздкий!
- А потом? Что будет потом?
- Когда ваш род возродится, ваше послание передадут самому достойному представителю, и он поймет его ценность и значимость.
- Постойте, погодите, а куда нести вещь? Где этот склад?
- Месторасположение склада - тайна!
- Вы меня все-таки обманываете!
- Вовсе нет. Вы обязательно все узнаете и поймете в нужное время! А сейчас мне пора! Я все-таки наведаюсь в поликлинику, - соврал Дмитрий Дмитриевич и поднялся со скамейки, - кстати, за этот дом вы не переживайте. Через год будут у него хорошие хозяева. Обещаю вам! Всего хорошего!
- Нет, не бросайте меня, скажите как вас зовут и откуда вы все это знаете!
- Зовут меня Дмитрий Дмитриевич, а знаю я все, потому что я - Ремонтник. Прощайте!
- Ремонтник, - слегка разочарованно прошептал Владимир Васильевич и хотел порасспросить нового знакомого, где он работает, в горэлектросети или в частной строительной компании, и что он ремонтирует, и не возьмется ли он помочь с ремонтом машины, но Дмитрия Дмитриевич уже и след простыл. Как и не было его. - Ремонтник, надо же! - Владимир Васильевич, кряхтя, встал со скамейки и медленно пошел домой. Почему-то странные слова о складе никому не нужных, но невероятно важных вещей (вроде бы так сказал этот странный Ремонтник) его успокоили и немного примирили с мыслью о том, что его дочь - последняя в роду и что некому будет хранить старые фотографии и крестильную рубашечку.
Дмитрий Дмитриевич торопился домой. Он уже знал, что времени у него крайне мало. Нужно успеть освободить сарай, потому что уже завтра сын Дима начнет заполнять "Склад ненужных, но чрезвычайно важных вещей".
Идея этого склада была не совсем ясна (Интуиция продолжала загадочно молчать, значит, пока нужно действовать самому), сарай много не вместит и придется искать просторное помещение с хорошей вентиляцией, также возникают вопросы по поводу доставки вещей, кроме того... Дмитрий Дмитриевич улыбнулся, радостно потер ладони и подумал, что проблем и вопросов ой, как много, и что в его возрасте любое новое дело и новые обязанности только в радость, они не позволят стареть и печалиться!
- Склад ненужных, но чрезвычайно важных вещей! Хорошо я придумал! - сказал Дмитрий Дмитриевич вороне, сидевшей на заборе с таким важным видом, будто бы она и была той самой Интуицией. А может быть, так оно и было?
©Оксана Нарейко