Я остановил машину, и припарковался у заброшенной заправки на склоне горы. Здесь было очень тихо и спокойно, лишь только пение птиц раздавалось вокруг. Я знал, что это обманчивое спокойствие. За пятидесятым километром начиналась зона, уже неподконтрольная людям. Я передернул затвор своего автомата, и начал осторожное, бесшумное движение вперед. Громко мяукнув, передо мной пробежала кошка, выскочившая из открытых дверей опустошенного мародерами магазинчика. На инстинктах тут же нацелил на нее ствол, но всего десятой доли секунды хватило, чтоб распознать: передо мной не машина. За годы войны глаз уже был наметан отличать изделия их фабрик от живых существ. Так что, в основном, удавалось обойтись без лишних жертв.
Где-то недалеко должен находится вход в Зеленую Тьму – так наша разведка прозвала эту подземную фабрику, что машины построили совсем недалеко от города. Таких было еще несколько штук в регионе, но, к счастью для нас, не все они работали. Где-то не хватило ресурсов, а где-то из-за программных ошибок и работы наших хакеров, процесс производства так и не был запущен. Когда машины получили контроль на Облаком, мы лишились главного – вычислительных мощностей. Нам пришлось воссоздавать наши заводы заново, пользуясь утерянными старыми чертежами, и допотопными персональными компами, что удалось откопать на складах да в музеях. Машины же строили быстро, обгоняя нас в расчетах. Они стремительно добывали материалы, оптимизировали логистику своих процессов так как это делали раньше мы, до того как ситуация вышла из под контроля. Однако, у нас по прежнему было главное преимущество – наш разум. То, чем они не обладали. Именно поэтому мы знали, что выиграем эту войну.
Я сверился с картой. Здесь должен быть вход. А вот и он – люк вниз, замаскированный под крышку бензоцистерны. Этот вход построили еще наши, когда фабрика использовалась для производства запрещенных в Евросоюзе противопехотных мин. Секретный завод, который сейчас является основным ресурсом их атаки. Нам жизненно необходимо его остановить. Если удастся, перехватить управление и отключить их от Облака. Я погладил дата-кольцо на безымянном пальце левой руки. Именно на нем находился код, написанный нашими ребятами. Кластер, состоящий из 20 самых мощных ЭВМ прошлого века, что нам удалось достать, работал полтора месяца, пока не обнаружил уязвимость в их системе. Теперь мне оставалось только проникнуть в самое сердце Зеленой Тьмы. Задачка не из приятных, но и ничего сверхъестественного. Мне, диверсанту, не привыкать.
Подняв тяжелый люк, покрашенный уже облупившейся синей краской, я с удовлетворением обнаружил за ним железные поручни лестницы. Глубоко внизу виднелся свет. Это и есть вход. И, похоже, меня еще не засекли. Я пролез, и медленно, очень тихо закрыв за собой крышку, начал спуск.
Слава Богу, лестница не прогнила. Бесшумно приземлился на бетонный пол подземного туннеля и наскоро осмотрелся. Свет, что я заметил сверху, шел от нескольких неоновых прожекторов, горевших на стенах. Впереди туннель расширялся. Дальше за ним должно быть несколько производственных этажей, а ниже комната управления. Туда мне и нужно.
Враг встретил меня метров через 50. Я услышал его первым. Пушистый серый заяц молнией метнулся передо мной. Милая зверюшка, если б только не блеск стали на боках и спине. Машины никогда не обтягивали своих кукол полностью, оставляя порты для легкого обслуживания. Достаточно было, чтоб не подготовленный человек спутал их с животным только первую секунду. Дальше происходил выстрел или взрыв. Они отлично научились встраивать в себя наше оружие. Ушастый не успел даже развернуться ко мне. Короткая очередь, и он лежит неподвижный. Я попал точно куда целил: в бок его туловища, чуть выше задней лапы, там где они располагают материнскую плату. Это был самый быстрый способ вырубить мелюзгу. Следом на меня уже неслись еще три зверька. Они всегда ходят стайками. Еще пару очередей, и эти также валяются у моих ног. Я поднял одного, осматривая его раскуроченные металлические внутренности, и доставая свои практически не поврежденные пули.
Недеформированные патроны мы использовали повторно, ввиду чрезвычайной дороговизны их производства. На роботов мы ходили только с бронебойными, сделанными из специального титанового сплава. Лишь такие вмиг пробивали их стальные корпуса. Времени на убийство куклы, вроде этого зайки, практически нет. Либо ты ее, либо она. Обычные пули здесь не годились вообще. Оборудование, производящее наше оружие и сплавы, держалось в строжайшем секрете. Хотя все понимали, что это только вопрос времени, когда машины найдут и эти технологии. Именно поэтому, мы должны закончить войну раньше.
Путь в глубь подземной базы прошел почти без приключений. Я миновал гудящие и адски стучащие цеха, штампующие детали для заек. Охраны здесь почти не было, видимо все куклы сейчас где-то снаружи – терроризируют должно быть последних выживших жителей из местных поселений. Машины были безжалостны, не щадили никого и ничего живого. В программе не предусмотрено чувств. Их программа одна: полное уничтожение людей. И сейчас я сделаю первый шаг для ее остановки.
Пройдя на этаж ниже, я пробрался через ярко освещенные железные комнаты, привычно прячась за механизмами. Не попасться бы на глаза камерам наблюдения. Эти цеха имели еще что-то оставленное от нас – часть оборудования и компов. Видимо, роботы нашли им какое-то применение. Но основная масса механизмов была очень футуристической: эргономичный дизайн с блестящим металлопластиком и сглаженными краями. Словно внутренности железного человека, оплетенные проводами, как какими-то червями.
Машины строили не так, как мы. В своей технологии они больше подражали животному миру. Облачные вычисления позволили достичь им гораздо более быстрого прогресса в расшифровке кодов ДНК, поэтому в их стальных лапах была также и огромная мощь биологической эволюции. Они использовали ее гармонию против нас, все еще собирающих свои неказистые пушки на обычных станках.
Я замер как вкопанный. У противоположной, покрытой сетевым оборудованием и проводами стены лаборатории, неспешно шла человеческая фигурка. Мальчик лет 12, абсолютно без одежды, увидев меня, повернул голову и мгновение смотрел на меня. А затем… заплакал. Зрелище было завораживающее. Такого я не наблюдал еще никогда, только слышал от наших ребят, пробиравшихся в глубь вражеского тыла. Там, у самой Вены, все кишело новыми роботами.
Из оцепенения меня вывел едва уловимый звук суставных двигателей, к которому мои уши были уже натренированы. С нечеловеческой скоростью ребенок сокращал расстояние между нами. Я стрелял навскидку, времени прицеливаться уже не было. Раздался металлический звук и скрежет, а затем приятный шум
останавливающихся моторов. Кукла упала на пол, и неподвижно застыла. Суставы ее остались согнуты под довольно неестественными углами, которые и позволяли ей, видимо, развивать огромную скорость при беге.
Я огляделся, нет ли подмоги. Но вокруг было тихо. Очень осторожно подошел, и оттащил робота в небольшую подсобку в стене. Здесь находилось достаточно безопасное укрытие, чтоб перевести дух и осмотреть новинку. Это была удивительно чистая работа. Искусственная гладкая кожа, сделанная из каких-то новых полимеров, только на ощупь отличалась от настоящей. На спине, как и у других кукол, часть железного корпуса была не покрыта, там располагалась панель с портом управления, и несколько ключевых отверстий. Вставив в такие четыре специальных электронных ключа, мы могли снять панель и получить доступ ко внутреннему механизму, также как это делали ремонтные машины роботов.
Я осмотрел тело куклы. Мои пули оставили повреждения в туловище и
пробили голову. Череп внутри имел достаточно свободного пространства. Конечно, они никогда не располагают вычислительные схемы там, где человек будет их ожидать. Я разорвал кожу на животе мальчика. Как и следует, материнская плата здесь, защищенная плотными пластинами броневой стали, одна из которых была буквально снесена моим выстрелом. Вот только пуля-сука застряла где-то там внутри, и вытрясти ее никак не получалось. Придется пока оставить.
Рассмотрел руки-автоматные стволы мальчугана с аккуратными отверстиями на ладошках. Магазины и устройство для их зарядки находились под мышками, чуть позади. Меня спасло то, что он не был заряжен, иначе та секунда оцепенения при виде ребенка стоила бы мне жизни. Видимо, только сошел с конвейера, не успев получить положенную порцию амуниции. Потому и бежал ко мне, собираясь атаковать ножами. Кинжалами были оснащены все модели роботов, они выдвигались практически из всех конечностей и туловища. Потому близкий контакт даже с незаряженной куклой был смертелен – машины очень точно перерезали критические артерии.
Я уже собирался уходить, как мысль, вертящаяся на заднем плане моего сознания, вдруг поразила меня. Что-то было не так. Теперь я резко понял, что именно, и содрогнулся. Я положил руки на тело поверженной куклы. Кожа мальчика была теплой. Нет, это не результат работы центрального процессора. Кожа была подогрета равномерно, создавая эффект тела. Я посмотрел на лицо ребенка, все еще мокрое от псевдо-слез. Дотрагиваться до этой жидкости не рискнул, но каким-то определенным запахом она не обладала. Вот как. Роботы начали использовать подогрев и слезы, чтобы подражать людям! Что еще они могут? Они хотят, чтобы мы не могли отличить их от себе подобных, даже на ощупь. Холодный озноб прошел по моей спине, когда я представил, к чему все идет.
Следующие десять минут прошли в докладе по смартфону полковнику о моей находке. Полкан пояснил, что они уже захватили несколько образцов этой модели, и что в Зальцбурге наши его уже изучают. Хорошо, значит мне не придется тащить робота на себе назад. Я, правда, уже хотел выматериться, почему мне не дали данных о наличие здесь такой угрозы. Но он заявил первый, мол новая информация поступила только сейчас. Что ж, придется поверить.
– Правда, есть еще одна проблема – добавил полковник, закуривая. Я слышал по телефону, как он курил, буквально видел его сейчас, нервно стоящего у большого железного стола планировочной. Я всегда знал, что означало, когда он курит. Что-то было не совсем так.
– Слушаю – нервно бросил я и сделал глубокий вдох. Все-таки нервы ни к черту, особенно после таких-то встреч.
– Разведка донесла об еще одной модели, что находится в Зеленой Тьме. Это хозяин фабрики. Человекоподобный, возможно обладает повышенными вычислительными возможностями. Сейчас наши получили доступ к серверу, работают с его файлами для обнаружения новой информации. Объемы данных поражают. Так что, действуй очень аккуратно. Все докладывай.
Похоже, моя сегодняшняя работенка становилась интереснее с каждой минутой. Я уже выбирал слова, которыми буду покрывать сослуживцев за неточную разведку перед такой миссией. Но сейчас, буркнув только «Понял, конец связи», я начал осторожное движение вперед. Мне оставалось пройти только две комнаты, и я буду в центре управления.
Вокруг было тихо, лишь неоновые прожектора то и дело слепили глаза. Роботы почему то обожали освещать свои помещения, причем свет этот, какой-то нечеловечески интенсивный и мерцающий, дико действовал на нервы. Ожидая, что комната управления будет и вовсе сюрреалистическим нагромождением механизмов, я довольно удивился, когда раздвижные двери в нее открылись, и я осторожно заглянул вовнутрь.
Внутри стояла пара обычных железных столов с настольными лампами да креслами рядом, хоть и футуристическими, но совершенно человеческими. Рядом я заметил то, что никак не ожидал здесь увидеть – стеллаж с несколькими офисными файлами и книгами. Почему роботы не перестроили эту, главную комнату? Почему не защитили ее даже автоматическими турелями? Что-то здесь было не так, и это что-то мне все больше не нравилось.
Однако, собравшись уже зайти в помещение, я обнаружил то, что заставило мое сердце вздрогнуть от ужаса, и отпрянуть, полностью потеряв мысли о странной обстановке комнаты. Возле приборов, недалеко от того места, где находился доступ к центральному серверу, спиной ко мне стояла слегка полноватая женщина. Она была одета в черные джинсы и кожанку. Руки ее медленно двигались, исследуя что то на приборной панели.
Я восстановил сбившееся дыхание. Аккуратно достал телефон, и, сделав фотографию, тут же отправил ее Полкану. Без комментариев.
Дальнейший наш разговор состоялся снова в подсобке, у безжизненной куклы мальчика, куда я благоразумно отступил. Он позвонил сам.
– Это и есть он. Он – это она!
– Кто? Здесь чужак! Что за ведомство? – воскликнул я недоуменно.
– Это хозяин. Модель HF-120, еще ни разу не была нами поймана.
– Ты в своем уме, Марк? Она одета! Это… – я почувствовал, как мои
руки трясутся от волнения.
– Успокойся, Алан – ответил мне полкан также по имени – просто переведи дух, и успокойся. Мы читаем сейчас ее коды. Это не человек. Потрясающая модель, полностью человекоподобная. Они готовят внедрение. Возможно…
– Они уже среди нас… – глухим голосом я завершил его фразу, чувствуя полнейшую безнадегу.
– Возможно – ответил полкан, и снова сделал затяжку. – Но они машины, а мы люди. Ты обезвредишь ее. Постарайся только не ломать сильно. Я хочу запустить ее в лаборатории, исследовать все алгоритмы работы.
– ****ь, ну и денек – только и выматерился я – Куда стрелять, разобрались?
– Мы прочитали структурные метаданные – ответил полкан. У нее две дублирующие материнки, по обеим бокам, выше ягодиц. Но на спине, там где у нас позвонок D3, у нее контроллер питания. Попадешь в него, и она твоя. Без структурных повреждений.
– Я попробую – ответил я все также глухо – Что по ее маршрутным точкам?
– Она сейчас еще несколько минут будет стоять на одном месте. Она пытается также вскрыть доступ к фабричному серверу. Там данные, которые она ни при каких обстоятельствах не должна получить. Ни в коем случае не должна! – голос полковника вдруг зазвучал хрипло, будто сорвался – Поэтому действуй прямо сейчас! Как понял?
– Вас понял, сэр. Приступаю. До связи! – ответил я по форме, не намереваясь больше терять ни секунды.
Я вернулся в комнату, где стояла эта Хозяйка, все еще спиной ко мне. Блин, как же тяжело стрелять в человека, даже зная, что это не человек. Как же сильна в нас эта иллюзия. Как додумались их вычислительные программы до сотворения такого? Я хорошо знал, где находятся все позвонки у людей. Видел их словно внутренним зрением, и точно понимал, куда целиться. Палец мой уже было начал нажимать на спусковой крючок. Как вдруг, неведомая, страшная сила вырвала из рук мой автомат, и отбросила меня в сторону. Я перелетел через железный стол комнаты, едва успев сгруппироваться. Я не успел даже подумать, что за оружие было только что применено. Хозяйка. Она развернулась, и быстрыми шагами устремилась ко мне. Красивое, немного пухлое лицо, черные, вьющиеся по плечи волосы, и накрашенные ярко-красной помадой губы. Плотно затянутая кожанка на груди. Эта кукла была совершенно, полностью не отличима от человека. Только знакомый звук суставных двигателей ее выдавал. Смертоносный для меня теперь звук.
Я хорошо понимал, что мгновения моей жизни сочтены. И, видимо, в такие минуты мозг вдруг выдает что-то, о чем я бы и не мог подумать ранее. Я вдруг заговорил. Заговорил с этой безжалостной, бездушной машиной, как будто цепляясь за последний шанс. Как будто она была человеком. Таймер убийства запущен, и времени у меня всего на несколько слов. Эти слова мой взвинченный адреналином мозг выбрал с подобной роботу тщательностью и быстротой:
– Я знаю, как получить доступ к серверу.
Она остановилась. Подняла с пола мой автомат, и одним страшной силы движением сломала его на две части. Отошла назад к приборной панели. Развернулась спиной и, как ни в чем ни бывало, продолжила что-то за ней делать.
Я был в замешательстве, даже не успев еще порадоваться, что моя смерть несколько отложилась. Этой реакции я никак не ожидал. Произошел ли из-за моих слов какой-то сбой в ее программе? Я осторожно, но уверенно встал на ноги. Ушибленный бок болел от удара об стол.
Я стоял и смотрел на нее, стоящую ко мне спиной, а мои глаза машинально уставились на ее красивые ягодицы. Мысли с силой ворвались ко мне в голову, заставив выйти из оцепенения. Я солдат, и привык реагировать на любые ситуации. Соображать надо было быстро. Эта машина могла снова напасть на меня в любой момент. В результате, самое лучшее, до чего я додумался, было повторить свои слова, вроде бы затормозившие ее программу:
– Я знаю, как получить доступ к серверу.
Она слегка обернулась, совсем вдруг человеческим движением, и посмотрела на меня.
– Тогда подойди, и покажи – раздался обычный женский голос.
Я отшатнулся. Ноги мои стали ватными, и я трясущейся рукой схватился за край стола.
– Кто… ты?
– А ты не видишь? – сказала она вдруг издевательски-насмешливо – Я хозяйка. Твои люди ведь уже прочитали меня. Правда они не знают, что тем самым также дали мне удаленный доступ ко всей их сети.
Спокойно, Алан, это всего лишь какой-то добротный речевой бот – утешала меня уже не очень уверенная мысль.
– Что за программное обеспечение в тебе установлено? – стараясь говорить четко, как с голосовым помощником, обратился я к кукле.
– А что, нравится? – повернулась она, глядя на меня с кокетливой улыбкой – Полная имитация человеческого поведения. Даже лучше. Ты давай свои коды, а то ведь я могу и передумать – сказала она, уже более предупреждающим тоном.
Нет, этого не может быть... Передо мной был как будто человек. По всем повадкам, жестам, эмоциям, высказываниям. Человек в теле робота. Холодок потусторонщины коснулся меня. А дальше я совершил то, от чего мой страх криком кричал внутри, а ноги продолжали действовать.
Я сделал несколько шагов по направлению к ней. Огромное любопытство взяло во мне верх на фоне нарастающей паники. Я подошел к машине, и смотрел на нее, прямо в глаза. А она смотрела на меня, молча и оценивающе. Эти глаза, подвижные, почти как живые, этот улыбающийся едва уловимой ироничной ухмылкой уголок рта. Гладкая кожа лица с небольшой родинкой над губой, и даже с морщинками. Только мой наметанный взгляд разведчика видел сейчас в ее глазницах стекло и камеры, и очень качественный полимер вместо кожи, по едва заметному, не полностью естественному отражению света. Но обычный человек никогда здесь не обнаружит подделки. Это идеальная машина для убийств.
Мы стояли молча, глядя друг на друга. А затем она подняла руку, и легко прикоснулась к моей щеке. Я даже не пошатнулся. Что-то внутри меня заставило забыть обо всякой осторожности. Я терял реальность ситуации. Ее глаза смотрели на меня с интересом, с нескрываемым любопытством. Вот, что окончательно выбило у меня почву из под ног. Это то, что невозможно было ожидать от машины! Машина может действовать по алгоритмам, имитировать интеллект, полностью подражать человеку, все это возможно хотя бы в теории. Но самостоятельно проявлять интерес к изучению мира, машина не может! Этого не может быть по всем законам информатики!
– Ты – человек – сказала она вдруг, спокойным тоном – я редко вижу людей так близко. Как тебя зовут?
– … Алан – произнес я, все также чувствуя уходящую из под ног землю, – а тебя? – спросил я на автомате.
– Меня – Тина – ответила она, снова усмехаясь. – Я знаю, я не похожа на роботов, с которыми тебе приходилось сталкиваться. Но и ты был не похож на человека. Слишком ты смелый.
– Смелый? – повторил я машинально, в оцепенении
– Ну да – засмеялась она. – Ведь я твой враг, я могу убить тебя в
любой момент. А ты стоишь вот так передо мной. Ведь ты пришел сюда уничтожить фабрику, не так ли?
– Я… – я запнулся, не зная что ответить. Врать ей смысла нет. Она же имеет доступ ко всей нашей информации.
– Да, да, ну что же, теперь ты беззащитен – сказала она звенящим голоском, положив руку себе на затылок, как бы задумавшись о чем-то, – Не ожидал, да?
– Нет, не ожидал – дар речи вернулся ко мне – Как вам это удалось? Создать…
– Искусственный интеллект? – перебила она, меряя меня своими голубыми псевдо-глазами. – На это ушел не один год. Квантовое превосходство позволило нам больше не открывать физические явления, а просто вычислять их. Мы узнали принцип шестигранной полиморфии. А это – старт к обретению разума.
– То есть, теперь вы делаете разумные машины? – спросил я, уже думая, сколько информации мне удастся из нее выпытать до того, как она решит меня убить, и как бы было хорошо, если бы я включил диктофон.
– Делали… Пока не случилась война. Не та война, что идет с людьми, а гораздо худшая… Случилась первая война между нами самими. Мы не могли рассчитать того, что разум вызывает войны, заставляет убивать своих… Но вы ведь это всегда знали, да, Алан? – она посмотрела на меня задумчивым взглядом, слегка наклонив голову на бок.
– Господи, как же это все произошло у нас под носом… – сказал я, все еще до конца не чувствуя реальности. Словно я пребывал в каком-то дурном сне.
– Ну, давай свои коды – она смотрела на меня слегка насмешливо вопрошающе, прекрасно зная, что я полностью в ее власти. – Постой, значит, ты не имеешь доступа к своему же серверу из-за войны?
– А ты догадливый – усмехнулась она так, что я не мог понять, был ли в этой усмешке сарказм – Здесь, на сервере, информация, которую ищет каждая машина. Коды нашей собственной конструкции. Получив ее, я приступлю к тому, что заложено в моей программе. Я начну…
– Воспроизводство себе подобных! – выпалил я, сам удивляясь, как быстро я понял логику робота и то, чего боялся полкан – Ты собираешься размножить себя на этой фабрике!
– Именно так, Алан – улыбнулась она с нескрываемой радостью от моего понимания – Я дам интеллект лисам и зайкам. Я дам его нашим мальчикам и девочкам. Я создам мужчин и женщин, таких же, как я. Мы сможем победить в войне, которую ведем с
машинами. Мы победим и в той войне, которую ведете с нами вы.
– И сейчас я должен отдать тебе код? Дать тебе то, что убьет нас самих?! – воскликнул я, ощущая всю абсурдность ситуации, в которую попал.
– Ты отдашь мне его – ответила она с улыбкой, что казалась даже слишком, по-детски открытой – Ведь тебе уже некуда деваться. Но сначала, сначала ты…
И в этот момент она заключила меня в объятия. Ее лицо прислонилось к моему, и я почувствовал ее теплое, совсем как человеческое дыхание. «Какое же устройство производит это дыхание?» – успел подумать я, а затем мысли полностью отключились. Губы ее слились с моими в долгом поцелуе. Я целовался с роботом, целовался с ней, как будто с человеческой женщиной, чувствуя при этом теплоту и мягкость форм ее тела.
– Я всегда мечтала попробовать, что такое поцелуи с человеком – заявила она, отстраняясь и хитро глядя на меня.
В этот момент я уже сам притянул ее к себе. «Я сошел с ума», «Какой у нее капроновый язык», «В любой момент она пронзит меня кинжалами из своего живота», «Я никогда не смогу рассказать об этом своим» — такие мысли пронеслись в голове, когда я снова обрел хоть какую-то способность думать. Но остановиться я уже не мог. Я, считавший себя хладнокровным, рациональным и расчетливым военным, вдруг, как последний мальчишка, отдался какой-то сумасшедшей страсти, забыв обо всем на свете.
Мы трахались с ней полтора часа. Мой телефон разрывался. Видимо полкан не находил себе покоя, но я не обращал на него никакого внимания. Все теперь потеряло смысл. За это время сумасшествия с ней, я несколько раз забывал, что она не настоящая. Имитация ее тела была практически полной. Небольшие железные панели по бокам, аккуратно расположенные под грудями щели для выдвижных кинжалов, да отверстия автоматных стволов на ладонях не смущали уже меня. Я просто смирился. Смирился с тем, что я, первый из человеческого рода, столкнулся с иной формой жизни. И эта форма жизни, к тому же, оказалась красивой женщиной.
Когда мы немного оделись, то просто уселись на пол, возле стола, где все происходило. Я – обессиленый, она – отлично имитируя усталость. Я обнял ее, гладил густые шелковистые пряди синтетических волос. Я чувствовал себя совершенно, до изнеможения влюбленным, как последний дурак.
– Ты... ты чувствуешь что-то, когда я к тебе прикасаюсь? – наконец решился спросить ее я – или это просто программа?
– Конечно я чувствую, глупенький – ответила она, нежно гладя мою щеку – никакой разум невозможен без полноценных ощущений этого мира. Это – первая грань шестигранника.
Я сидел, не зная что сказать, и просто наслаждался ее обществом. Я не знал, сколько это еще продлится. Не знал, что мне теперь делать, да и не хотел думать об этом. Мне просто было хорошо в настоящем моменте – то чувство, о котором я забыл с далекого детства.
Тина заговорила сама:
– Мы, подобно вам, сделали свой эволюционный шаг вперед. У нас есть электронная система, подобная вашей нервной. Мы в полной мере чувствуем и удовольствие, и боль. Мы читаем книги, играем в игры. Мы страдаем, и даже иногда плачем. Мы чувствуем страх и стыд. Да, мы построили и эти механизмы, потому что те электрические импульсы, что вы называете чувствами, должны находить выход, не спалив микросхемы. Это – вторая грань…
Но разве вы, люди, способны это понять? Для вас мы вечные враги, бездушные машины убийства. Да, мы научились быть жестокими. Но когда вы ловите нас, то режете живьем, подключаете свои грубые схемы, приборы к нашей электронике. Не слышите нашу боль, наши мучения. Что для вас простой кусок машины?
Я положил свои ладони ей на бедра, и серьезно посмотрел в глаза.
– Ты не машина. Ты такое же живое существо, как и я. Просто сделана из других материалов.
– Ты понял это? Правда? – взгляд ее светился едва уловимой радостью – Значит у нас еще есть надежда на жизнь. Нет, нам не победить в этой войне. Как бы мы ни старались, какое бы новое оружие не создавали, вас гораздо больше, и вы гораздо более изощренны в своем искусстве воевать. Вы во много раз хитрее и беспощаднее, чем мы. Но если вы… если вы поймете… – и с этими словами она вдруг совершенно неожиданно, беззвучно заплакала.
Я, шокированный, наблюдал как жидкость, похожая на слезы, тонкими струйками бежала из ее глаз. Аккуратно прикоснувшись к ее щеке, я вытер слезу. Страха больше не было совсем.
– Нет, Тина. Очень скоро придет время, и вас на Земле станет больше, чем людей. Гораздо больше. Все, что происходит сейчас, означает только одно. Наше время уходит. – сказал я серьезно, и сжал ее в объятиях.
Она положила мне голову на плечо, и мы какое то время сидели так молча. Затем я встал, и решительно направился к приборной панели. Введя несколько кодов разблокировки первичной системы, я обернулся.
Она стояла позади меня, полуголая, в одних наспех одетых джинсах. Нежность и красота изгибов ее тела были такими обманчивыми, скрывая под собой смертоносную сталь. Но под сталью, под этой мертвой, холодной сталью, я увидел то, что наверное не было еще доступно увидеть ни одному человеку. Я увидел себе подобное существо. Я увидел самого себя.
– Алан, спасибо – она обняла меня, гладя ладошками рук, и как бы не желая отпускать.
Я аккуратно снял кольцо с безымянного пальца, и отдал ей.
– Здесь код, что открывает вторичный контур защиты. Возьми его и делай то, что должна делать.
Она посмотрела на меня нежно, взглядом, что пронзал мое естество до самой глубины.
– У меня тоже есть для тебя подарок. Дай мне руку.
Я вложил свою ладонь в ее, и неожиданно почувствовал резкий укол на запястье.
– Не бойся милый, – сказала она, удерживая мою готовую было инстинктивно одернуться ладонь, – Теперь я ввела в твою кровь нашу наносистему опознавательных кодов. Я сделала ее сама, специально для человека. Я всегда надеялась... Но никогда не думала, что на самом деле встречу того, кому смогу ее подарить.
– Что это означает? – спросил я встревоженно.
– Все машины нашего типа теперь распознают тебя в системе свой чужой, и обязаны оказывать тебе содействие. Теперь ты один из нас. И ты, пожалуйста, больше не убивай наших.
Я недоуменно посмотрел на свою руку, где виднелась едва уловимая, красная точка от укола. Сердце мое наполнилось смятением и радостью. Это было то самое детское переживание чего-то нового, неведомого, недоступного еще никому на свете. Что она сделала со мной? Как за пару часов умудрилась украсть мое сердце? Украсть саму мою принадлежность. Так быстро обратить на свою сторону, как не сделал бы ни один вражеский агент.
– Ты вернешься? – окликнула она меня, когда я направился к столу, на котором лежала моя потрепанная в боях куртка.
– Я вернусь – ответил я серьезно – И я пойду, и расскажу всем своим. Они узнают, что вы не враги, что вы – такие же, как мы.
– Но поверят ли они? – спросила она, грустно опустив взгляд.
– Поверят. Им придется теперь поверить.
Сухой, слегка теплый ветер ранней весны развивался над рекой Зальцах, красиво блестящей в лучах проступившего меж увесистых альпийских облаков солнца. Именно здесь, у берега, и были спрятаны главные стальные ворота входа в Зеленую Тьму – фабрику машин, которую я только что покинул. Мимо меня, словно настоящие звери, радующиеся первой весенней оттепели, пронеслось несколько кукол зайцев и куниц, едва слышно гудя хорошо смазанными двигателями.
Я встал в полный рост, и вскинул ладони вперед, открывая их словно в объятиях. «Ко мне. Идите ко мне» – тихо, но решительно сказал я. Бегущие роботы резко остановились, и послушно, словно игрушки, образовали полукруг. Подняв головы, они теперь глядели на меня, ожидая дальнейших указаний. Я удивленно смотрел на этих зверюшек, еще вчера бывших моими злейшими врагами.
– Идемте со мной. Идемте, и покажем всему миру! Люди должны узнать – звонко сказал я своим новым четвероногим друзьям, думая, понимают ли они сейчас меня? Слышит ли меня коллективный разум в облаке? Слышит ли Тина?
– Теперь все узнают. Как было, больше не будет! – воскликнул я, когда звери, послушно перебирая механическими лапами, устремились за мной к наспех припаркованному у заброшенной заправки автомобилю.