Глава LI. Неудача миссии в Монако
Вернёмся к выстрелу, который прозвучал в момент, когда Оливия дю Трабюсон навела свой второй мушкет в лицо д’Артаньяну. Да простят меня читатели за то, что я прервал рассказ о том, что случилось с нашим героем. Теперь же я должен сообщить, что произошло после того, как прозвучал роковой выстрел.
Итак, Оливия навела мушкет на лицо д’Артаньяна, после чего прозвучал выстрел, Оливия выронила мушкет и упала на землю.
— Шарль, я так и знала, что вас не следует отпускать одного! — услышал д’Артаньян знакомый голос.
— Сюзанна! — воскликнул гасконец. — Разрази меня гром! Сюзанна! Вы как нельзя вовремя!
— Да, это я, ваша Сюзанна, — ответила дама, разрядившая свой мушкет в Оливию, ибо это была мадемуазель Сюзанна Кампредон.
— Эта бандитка жива? — спросил д’Артаньян.
— Надеюсь, нет! — ответила Сюзанна. — Вы об этом сожалеете? Вы, Шарль, стали таким отчаянным пацифистом после того, как вас чуть не убило ядро под Маастрихом, что я не понимаю, как вы умудрились получить маршальский жезл! И ничего удивительного в том, что вам не удалось его сохранить за собой более, чем на пять минут!
— Ошибаетесь, моя дорогая! — воскликнул д’Артаньян. — Жезл для меня сохранил сам Король Франции. Но помогите же мне вытащить ногу из-под коня!
Мадемуазель Сюзанна просилась было помогать своему дорогому Шарлю, однако, прежде решила убедиться, что негодяйка, намеревавшаяся его убить, более не опасна. Поэтому она осторожно, держа наготове второй мушкет, приблизилась к Оливии дю Трабюсон. Хотя Сюзанна не разбирала, куда именно метиться, поскольку у неё не было времени на размышление, она попала в грудь Оливии, поэтому рана была чрезвычайно опасной.
— Мадам, не нуждаетесь ли вы в помощи? — спросила Сюзанна Оливию. — Если вы отбросите прочь свой мушкет, я, быть может, смогу спасти вам жизнь, или хотя бы облегчить ваши муки.
— Ступай к дьяволу со своим дорогим Шарлем! — прохрипела Оливия. — До встречи в аду! Там и поговорим…
Она, вероятно, хотела сказать что-то ещё, но от той ярости, с которой она пыталась выкрикнуть свои проклятья, её рана ещё больше открылась, кровь хлынула на землю, и Оливия испустила дух.
После этого Сюзанна подобрала толстую палку на обочине дороги, чтобы подсунуть её под тушу коня и помочь д’Артаньяну вытащить ногу. Если бы не шпора, он и сам бы справился, однако, шпора так неудачно вонзилась в землю и конь придавил ногу, что маршалу Франции просто необходима была помощь. Вскоре он уже стоял на ногах и обнимал свою спасительницу.
— Сюзанна, вы вторично спасаете мне жизнь! — сказал он. Вся моя жизнь без остатка и без того принадлежала вам, но теперь каждый мой час на этой грешной земле является вашей заслугой. Все подвиги, которые я совершу, я совершу благодаря вам и в вашу честь, и если после выполнения нашей миссии Господь оставит мне несколько лет, или месяцев, или дней, или хотя бы часов…
— Я заберу всё, что останется! — сказала Сюзанна. — Д’Артаньян, вы мой, и помните об этом! Я не говорю, что вы только мой, поскольку шпага д’Артаньяна всегда будет принадлежать Франции и Королю, но ваше сердце…
Мы не знаем, что хотела сказать Сюзанна, поскольку д’Артаньян закрыл её рот своими губами, запечатав на нём свой нежный и долгий поцелуй.
К месту встречи с Франсуа и де Планш д’Артаньян прибыл с небольшой задержкой, что мы объясняем тем, что его конь был убит, так что им пришлось вдвоём ехать на коне Сюзанны. Быть может, придирчивый читатель, вооружённый хронометром, спросил бы нас, куда делись ещё полчаса, а также спросил, по какой причине на придорожной полянке образовалось пятно из примятой травы, на что мы ответа дать не можем, поскольку, как мы говорили, уже наступили сумерки, и мы не можем в точности описать, что именно происходило этим вечером вблизи пустынной дороги на въезде в Монако. Тем же читателям, которые вздумают обвинить нашего героя в потере расторопности при выполнении срочной миссии по поручению Короля, мы возразим, что д’Артаньян просто обязан был оказать знаки внимания своей прекрасной мадемуазель Сюзанне, которая бросила мирную Шотландию, на ближайшем попутном корабле пересекла пролив и предприняла весьма успешные поиски своего возлюбленного, отыскав его в нужное время и подоспев с такой необходимой помощью, о которой мы уже рассказали в начале этой главы.
Франсуа и де Планш согласно указанию маршала после того, как время ожидания вышло, направились по той дороге, по которой он должен был прибыть в Монако, так что они повстречали его и Сюзанну на подступах к городу.
Прибыв в Монако, д’Артаньян и его спутники узнали, что княгиня Монако вот уже несколько дней отсутствует. Для того, чтобы выяснить это, не потребовалось никаких изощрённых шпионских приёмов, поскольку княгиня была самым известным лицом в княжестве, если не считать её супруга, при этом самой обожаемой правительницей за все времена существования княжества, и хотя супруг не считал нужным вмешиваться в её дела, она всё же считала своим долгом ставить его в известность о предстоящих отлучках, как это было во время её поездки в Шотландию, также как князь на публике держал себя весьма корректно и проявлял заботливость о своей супруге. Несколько дней назад к нему прибежала испуганная Жозефа и сообщила, что княгиню похитили какие-то злоумышленники. Умная Жозефа смолчала о том, что наряду с ней был похищен и Филипп, предположив, что князю нет до него никакого дела и он не предпримет ничего для его поисков.
Поскольку княгиня была матерью их совместных детей, князь продолжал любить её, если не любовью возлюбленного мужчины, то любовью родственника, члена семьи. Он с особой остротой почувствовал необходимость отыскать её и объявил розыск, поэтому об исчезновении княгини знал любой посетитель любого трактира в Монако. Тем же вечером д’Артаньян разыскал Жозефу и вместе с Сюзанной поговорил с ней. Догадливая Жозефа узнавшая в Сюзанне пленницу голландских пиратов, прониклась к ней доверием и рассказала, как на духу всё, что знала о Филиппе и Катерине Шарлотте. На этом основании д’Артаньян понял, что ему и его спутникам также следует как можно скорей ехать в Нанси.
Быть может, наши читатели скажут, что эта глава слишком коротка, но поверьте, если бы мы могли описать все слова, сказанные шёпотом Сюзанной своему Шарлю на обочине дороги, и те слова, которые он в ответ нашептал ей на ушко, эта глава могла бы поспорить с самой длинной главой нашего романа.
(Продолжение следует)