Уже утром, сразу после ухода немцев, Пара приготовила Саше корзину с картошкой. Как вчера договорились с Матрёной, много картошки не положила, чтобы со стороны не было видно, что он идёт в лес уже не с пустой корзиной. За огородами Мока и Пара перекрестили мальцов и пожелали удачи.
Так и случилось. Мальчики вышли на полянку и сразу услышали негромкий свист. Подошли к сломанной берёзе: навстречу вышел вчерашний незнакомец. Он широко улыбался.
– Доброе утро, ребята. Как дела?
– Картошку принесли.
– Спасибо, дорогие мои. Давайте.
Незнакомец переложил картошку в вещевой мешок.
– Как вас зовут, дядя? – спросил Коля.
– Зовите меня Семёном.
– А нас зовут...
– Стоп, ребята! – резко перебил Колю Семён. – Не называйте свои имена. Война. Надо быть осторожными. Я буду звать тебя Васей, а твоего друга – Ваней. Понятно?
– Понятно, – кивнули мальчики.
– Вы большие молодцы! А сейчас пособирайте грибы, чтобы было с чем домой возвращаться. Я буду ждать вас здесь каждый день. Сможете прийти, приходите. Не сможете, не приходите. Я здесь всё равно буду. Надо за немцами наблюдать.
Ребята ещё походили по лесу, набрали немного грибов и пошли в село по домам.
Пара нервничала и, чтобы как-то успокоиться, пошла к соседке. Мока тоже была сильно встревожена. Решили вместе пойти за огороды щавель собирать. Тут и встретили своих мальчиков. Вопросы были краткими: «Как? Удачно?»
– Всё в порядке, – гордо ответил Коля.
– Дядя Семён сказал, что мы молодцы, – похвастал Саша.
– Не называй имён, – одёрнул его Коля. – Будем просто говорить «дядя».
– Молодцы, ребята. Удальцы. Храбрецы, умники, – наперебой хвалили их Пара и Мока. – А мы тут щавеля набрали. Завтра будем зелёные щи варить.
* * *
На другой день Параскева опять стала собирать Саше корзинку, укладывая на дно свёклу и прикрывая её сверху старой, но чистой тряпкой.
– И я с Сашей пойду, – сказал Миша. – А то он вчера мало грибов принёс. Только на небольшую сковородку и хватило.
Пара задумалась. «Стоит ли Мишу в лес отпускать? Ему всего 10 лет. На два года младше Саши. Опасность смертельная».
– И я с ними за грибами пойду! И я с ними! – громко запросила Аня.
– Нет! Твоя помощь мне здесь нужна! – отрезала Пара.
Аня опустила голову и с грустью села на лавку.
– Хорошо, – огласилась Пара. – Миша иди в сени за корзинкой.
– Баба, – с удивлением и опаской посмотрел на неё Саша. – А как же...?
– Я выйду вас проводить. Тогда ...
– Ладно, – понимающе ответил мальчик.
– Я готов! – отрапортовал вошедший Миша.
Пара с мальчиками вышла во двор.
– Миша, иди вперёд, – сказала Пара. – Мы следом.
Когда Миша вышел за калитку в огород, Саша потянул её за рукав.
– Баба, мы что, расскажем Мише о дяде в лесу?
– Придётся рассказать. Он всё равно догадается. Мне кажется, что он видел, как я тебе в корзинку свёклу положила. Надо ему объяснить, а то и хуже будет. Вдруг что-то при немцах скажет.
– Так наши немцы хорошие, – удивился мальчик.
– Ох, Сашенька, Сашенька. Война у нас с немцами. И твой отец, и партизаны им враги. Смертельные враги. Наши постояльцы – хорошие люди. Но они к нам пришли с войной. Нельзя никому доверять. Нельзя. И нашим немцам тоже. Они ничего о партизанах знать не должны. Понял?
– Понял, бабушка, понял.
Пара и Саша догнали Мишу и все вместе вышли на луг за огородом. Осмотрелись, нет ли кого поблизости. Убедились, что нет, и стали тихо говорить.
– Слушай, Миша, тебе можно доверить тайну? – без тени улыбки спросила Пара.
– Тайна? Я люблю тайны, – оживился мальчик.
– Нет, внучек, нет. Перестань улыбаться, – остановила его бабушка. – Всё очень серьёзно. От этого зависят жизни всех нас: и твоя, и Сашина, и Аничкина, и Машина, и моя.
– Может, не надо ему говорить, бабушка? – засомневался Саша. – Он ещё маленький.
– Я не маленький, – возмутился Миша. – Мне уже десять лет.
– Тихо. Десять лет, – вздохнула Пара, – это не много. Раньше ты был бы маленьким. Но сейчас война. Кругом людей убивают, в каждый дом смерть заглядывает. Теперь ты большой. И должен уметь хранить очень большую тайну.
– Какую, баба?
– В лесу есть партизаны.
– Я знаю, – живо откликнулся мальчик. – Слышал.
– Не перебивай. Во-первых, ещё раз повторяю, нигде и никогда не говори слово «партизан». Никогда. За одно это слово нас всех могут убить. Если услышать это слово, то могут подумать, что ты жалеешь или помогаешь партизанам. За это и убьют. Запомнил?
– Запомнил.
– А теперь слушай главное. Мы начали помогать партизанам. Саша уже встретился с одним из них и вчера передал ему картошку.
– Это когда он за грибами ходил? – догадался Миша.
– Да. Сегодня ты по краю леса походишь и грибы пособираешь, а Саша опять с дядей в лесу встретится и ещё ему еду передаст.
– Свёклу? Я видел.
– Ничего ты не видел, – строго сказала Пара. – И впредь запомни. Ничего ты не видел и ничего не знаешь. Не видел – и всё. Понял?
– Понял, бабушка.
– Ни одной душе, никогда об этом не говори. Ты ещё можешь многое увидеть. И всегда молчи. Война. Одно слово – и смерть. Мне только можешь сказать. И то тихо, и когда я одна где-нибудь на дворе или на огороде.
– Хорошо, – согласился посерьёзневший и сразу повзрослевший мальчик.
– Идите. С Богом.
По возвращении мальчиков, все ребятишки дружно почистили грибы, а утром Пара опять пожарила их с картошкой.
Так продолжалось несколько дней. И каждый раз Аня просила её отпустить с мальчиками в лес за грибами. Но Пара всякий раз находила для неё неотложные дела: то надо ей помочь картошку чистить, то самовар потускнел и нужно его натереть песком до блеска, то лучинки для самовара она забыла приготовить. Но Аня схитрила. Проснулась пораньше, схватила корзинку и спряталась за забором огорода. Пара недоглядела и спокойно отправила мальчиков за грибами.
Как только они вышли за забор, к ним подбежала сияющая Аня:
– Я с вами! Я с вами!
– Ты откуда? Ты разве не спишь? – удивились мальчики.
– Сплю! Конечно, сплю! Я вам приснилась, – подпрыгивая от радости, сообщила Аня.
– Нет. Мы серьёзно.
– И я серьёзно. Что, только вам за грибами ходить? Мне тоже хочется.
– А бабушке помогать, кто будет? – нашёлся Саша.
– А я ей и помогу!
– Как ты ей поможешь, если из дома уходишь? – возразил Миша.
– Так и помогу. Если и не найду много грибов, то шишки сосновые принесу. Вы про шишки-то забыли. Только грибы приносите, а шишек для растопки самовара уже нет! – разом выпалила Аня, довольная своей сообразительностью.
– Ладно, – махнул рукой Саша. – Пусть идёт.
Миша вопросительно на него посмотрел, но ничего не сказал.
Когда все трое подошли к лесу, Саша сказал:
– Миша, ты тут с Аней пока пособирайте, а я немного отойду.
– Это куда? – удивилась Аня.
– До ветру!2)
Саша ушёл. Миша с Аней ходили по краю леса. Грибов было мало. Аня предлагала идти дальше в лес, но Миша твёрдо сказал, что надо ждать Сашу.
– Что ты так долго? – спросила его Аня, когда он вернулся.
– Так получилось, – сухо ответил Сашу и легонько тронул Мишу за руку. Он понял, и они отошли немного в сторону.
– Вы куда, мальчики?
– Да никуда. Ты что не знаешь, что грибники кучей не ходят. Надо ходить на расстоянии пяти-десяти шагов друг от друга.
– Знаю. А чтобы не потеряться, будем аукаться.
– Будем, – подтвердил Саша и отвёл Мишу в сторону. – Слушай, я свою свёклу передал. Теперь ты тихонько уйди за поляну и передай свою.
– Хорошо. Ты тут с Аней аукайся. Я бегом, я быстро вернусь.
По возвращении домой, Пара долго ругала Аню за то, что она без спроса ушла из дома. Говорила, что заставила её сильно нервничать. Сказала, что искала её у соседей. Спасибо, что Мока видела, как вы все трое пошли в лес. Только так немного успокоилась. Аня оправдывалась, говорила, что очень уж хотела собирать грибы и даже принесла шишки для самовара.
– Ладно, – смирилась Пара, – готовь самовар!
У всех гора свалилась с плеч. Аня стала закладывать угли, бересту и лучинки в самовар. Все остальные пошли мыть руки перед обедом.
* * *
Работа Михаила Бурова старостой шла спокойно. Приказов от немцев он получал не много. Это были объявления, приказы о расстрелах за связь с партизанами, указания собрать какие-либо вещи для немецких солдат информация, иногда краткая информация об успехах германской армии, которую он должен был донести до всех жителей.
Но несмотря на то, что его избрали явным большинством голосов, отношение односельчан к нему было настороженным. Как-то на улице встретил деда Никиту Иваныча.
– Здравствуйте, Никита Иванович! – приветливо улыбнулся Михаил старику.
– Здорово, – не останавливаясь, ответил дед.
Михаил развернулся и пошёл рядом с ним.
– Всё хотел с вами поговорить.
– Это о чём же? – мельком взглянул на Михаила Никита Иванович.
– Да всё не могу понять, почему вы наотрез отказались старостой быть?
– А зачем мне старостой быть?
– Но вас люди просили.
– Никто меня не просил, – равнодушно ответил дед. – Кто-то выкрикнул, а остальные согласились.
– Не просто согласились, а единогласно оказали вам длверие.
– Оказали доверие, – усмехнулся дед.
– Но это ведь так, – не понял его усмешки Михаил.
Шли молча. Вроде бы надо и расстаться, но Михаил продолжал идти рядом. Он давно знал Никиту Ивановича, но понять его не мог. Хороший хозяин, глубоко верующий человек, труженик, мастер на все руки, но всё время держится отчуждённо. Дружил с Егором и Сергеем, но они в начале войны ушли на фронт и сейчас старик один со своей старухой. Тем временем они подошли к дому Никиты Ивановича.
– Вот я и пришёл, – сказал дед.
– Жаль, что мало поговорили, – посетовал Михаил.
– Как уж получилось, – ответил дед, поднимаясь на крыльцо.
Михаил ещё постоял немного в раздумье и пошёл по своим делам.
* * *