Первый раз я увидел этого человека на Чистопрудном бульваре. Он стоял у входа в метро и, глядя на памятник Грибоедову, продавал свою жизнь…
Нет, я не оговорился… Он продавал именно свою жизнь, все перипетии которой, как выяснилось позже, умудрился спрессовать в стихах своей скромной книжицы с мягким переплётом, на белой обложке которой гордо восседала чёрная ворона.
Моё внимание привлекло кажущееся несоответствие названия книги и цвета птицы, изображённой на ней, что подсказывало мне о нестандартности мышления и
утончённости автора.
- Стихи! Стихи!.. Продаю свои стихи с автографом…Белая ворона»! … Стихи «Белая ворона»! – монотонно повторял он, держа в руке свою первую и, скорее всего, единственную книгу, о чём было нетрудно догадаться по внешнему виду и поведению неизвестного поэта.
Это был пожилой худощавый мужчина, чуть выше среднего роста, с умными, глубоко посаженными глазами тёмного цвета, седые волосы которого имели
необычный стальной оттенок. Его манеры, некоторая неуверенность в себе и
достаточно поношенная, но опрятная одежда времён СССР выдавали в незнакомце скромного и интеллигентного человека. Он был одет в хорошо выглаженный костюм тёмно-фиолетового цвета и белую сорочку c низким классическим воротником, который венчал правильно завязанный галстук в мелкую полосочку. Рукава его пиджака и сорочки слегка обвисли на похудевших плечах, что вызывало во мне
трогательное чувство, а у него, как я заметил, неловкость и лёгкое раздражение. Он то и дело как бы пытался то удлинить свои руки, неказисто водя плечами, то поддергивал вверх рукава своего пиджака, то аккуратно двигал манжеты сорочки, сползающие по
его худым запястьям.
Дизайнерское оформление книги, да и сам облик незнакомца вызывали во мне любопытство и уважение. Суперобложка была выдержана в строгом стиле, и я,
глядя на неё, даже не прочитав ни одной страницы, уже погружался в незнакомую мне жизнь. Я почувствовал вдруг душу этого человека. Словно я боролся, ненавидел, восхищался, переживал и любил вместе с ним…
- Мои стихи, с автографом! Всего за сто рублей! - не сказал он, а почти прошептал, заметив мой живой интерес.
Я попросил книгу, пролистал несколько страниц, и с первых же строк его стихов почувствовал, как дрожь прокатилась по спине, душа моя, замерев в ожидании,
вскрикнула, а сердце, приостановившись на миг, учащённо забилось… Прошло всего
несколько минут, а я не мог уже прийти в себя, восхищаясь талантом этого человека.
- Вам понравились?! Вы купите мои стихи… с автографом?! – заглядывал он в мои глаза.
- Да, – прохрипел я…
Слёзы готовы были брызнуть из меня – насколько яркими, проникновенными и, в то же время, горькими были стихи этого человека. Какая мощь была в каждом его слове! Какие эпитеты и метафоры! Насколько профессионально были подобраны все рифмы, умело уложенные в поленницу ритма…
Передо мной стоял настоящий Поэт, распятый на «кресте прозы» нашей жизни, которая надломила его тело, изранила сердце, но так и не смогла подчинить
извращенным иллюзиям его нежную душу, несущего Божественную мораль…
Я был готов целовать его руки…
Овладев собой, я достал из бумажника все свои деньги и протянул ему.
- Возьмите! «Это всё вам», —сказал я.
Он вздрогнул всем телом, и, аккуратно взяв сто рублей, поклонился мне.
- Спасибо, - прошептали его губы, - большое вам спасибо!..
Я схватил книгу и побежал прочь от его пронзительного взгляда… А может быть от самого себя, от стыда, от смеющейся толпы, которая «тусовалась» около завывавших уличных музыкантов… или от тех суровых парней, облачённых в тельняшки и синие береты, которые ещё вчера пели здесь о Родине, чести, достоинстве и доблести нашего народа… Пели, а затем, стыдливо опустив глаза, протягивали руки с беретами, в которые, как слёзы, изредка сыпались мелкие монеты, растроганных зрителей...
В следующий раз я увидел этого человека в метро примерно через два года. Ссутулившись, он молча шёл по вагону, держа перед собой книгу с гордым названием «Белая ворона».
За это время Поэт очень похудел и осунулся. Рукава его отутюженного костюма ещё больше удлинились, а чистая белая сорочка с длинным воротником и галстуком изрядно износились и поблекли.
Стыд, боль и тоска струились из каждой чёрточки его лица с плотно сжатыми губами. Он, глядящий в бесконечность, напоминал мне святого, облик которого
окружала аура, заполнившая весь вагон.
У меня сжалось сердце и я, боясь встретиться с ним глазами, отвернулся, опустив голову. Мне было стыдно за себя и за своё малодушие.... Я готов был провалиться в преисподнюю оттого, что не имел с собой наличных денег, чтобы купить книгу оттого, что я был здоров, счастлив и весел, что в этот момент не испытывал никаких затруднений…
Наша последняя встреча случилась на Тверской улице, недалеко от бывшей филипповской булочной.
Шёл мелкий колючий снег с дождём, как иголки впивавшийся в лицо и душу. Мы с женой, под небольшим зонтом, торопливо двигались к входу в метро, согревая друг друга дыханием.
Вдруг на тротуаре я увидел мужчину, стоявшего на коленях, который прижавшись в стене здания, держал перед собой белый лист бумаги всего лишь с двумя
словами, написанными типографским шрифтом.
Внимательно всматриваясь в человека, я потащил жену в его сторону… Это был он – мой Поэт, державший перед собой мокрую книгу под названием «Белая ворона». По его впалым щекам текли дождинки и слёзы…Его отутюженный костюм, белая сорочка, с уже потёртым воротником, и галстук в полосочку сжались от влаги, прилипнув к худому телу. Левой рукой, оттянув полу пиджака, он всеми силами пытался защитить от дождя и снега стопку книг своего первого тиража, который так и не распродал за эти годы…
Я положил перед ним пятитысячную купюру. А он, как и при первой нашей встрече, вздрогнул, поднял на меня глаза и тихо прошептал:
- Большое вам спасибо, но моя книга стоит всего лишь пятьдесят рублей… У меня нет сдачи… Я сегодня не продал ни одного экземпляра… Простите!..
Не выдержав этих слов, я рухнул перед ним на колени, схватил его голому руками и, неистово поцеловал в лоб. Затем прижал к себе продрогшее тело незнакомого и столь близкого мне человека…
- Нет! Нет!.. Это вам спасибо, дорогой мой Поэт, – вырвалось у меня из глубин души... И силы вдруг стали покидать моё тело...
Мы минут пять стояли на коленях, обняв друг друга…
А кругом спешили люди, оглядываясь на нас. Некоторые, останавливаясь, хихикали и крутили пальцем у виска…
Жена с большим трудом подняла меня с тротуара…
Только спустя некоторое время, когда я всё дальше и дальше уходил от Поэта, стоявшего под дождём, меня пронзила вдруг чудовищная догадка, что на коленях стоит вовсе не он, а целая эпоха…классической русской литературы. Да! Да!.. Стоит на коленях в облике этого удивительного Человека в строгом костюме середины прошлого века…
Август 2020г