(Продолжение повести «Адмиральский дом», «Закрытая больница» 1 и 2)
Прошло полгода и наши герои, насколько я о них знал, жили вполне нормально.
Даша, судя по редким SMS-кам, работала над кандидатской и ей было не до личной жизни.
Меня приняли на работу в Медицинской центр «Аллоро». Обещали «нормальную» зарплату, подчеркнув, что всё будет зависит от количества пациентов. Это естественно. Поэтому, чтобы создать себя рекламу и больше бросаться глаза с первого дня стали работать без выходных. Работал посменно с ортопедом, который имел квалификацию травматолога.
Работа меня устраивала: по 6 часов в день: утро-вечер-утро-вечер и т.д. Работа была «родная», многие пациенты знакомые: старые переломы иногда заживают долго… Всех «острых» больных «Скорая помощь» везла, разумеется, в городскую больницу, так что все открытые переломы проходили мимо меня. Но оборудован Центр был хорошо: новый рентгеновский аппарат и даже аппарат МРТ. Нам бы такие в старую больницу…
«Случайно» встретился с Сергеем, который быстро сунул мне конверт: с надписью: «Возвращаю часть своего долга». В нём оказалось двадцать пятитысячных купюр. Очень к месту для меня. Большую часть сразу отложил на планируемую замену на кухне «террасовых окон».
От новых коллег узнал, что новый мэр, сменив ушедшего на повышение старого (так и не дождался, бедняга, своего личного дворца!), привёл с собой на ключевые должности нескольких своих сотрудников. Это нормальная практика. Рядовой штат остался на своих местах, а вот двух замов и в том числе заместителя по социальной работе заменили. Но освободили Инессу от занимаемой должности с соблюдением всех приличий. В Трудовой книжке написали: «В связи с сокращением штатов»; наградили «Почётной грамотой» и выдали трёхмесячную зарплату. То ли в кадровой суматохе забыли, то ли проявили благородство, но оставили за ней её служебную квартиру.
Слышал, что Инесса уезжала в Питер, но чем закончились её поиски работы я не знал. Мимо её дома проходить или проезжать приходилось редко. И вдруг сегодня заметил, что во дворе стоит её немыслимо грязный «Властелин колец».
Пошарил в многочисленных карманах своей барсетки и обнаружил ключи от её квартиры. Учитывая, что за полгода все стрессовые переживания давно поутихли, злость на неё пропала, но осталось желание узнать: где и кем она сейчас работает, как устроилась в жизни. При своём двойном высшем образовании (иняз и Государственный институт управления), скорее всего устроилась секретарём-референтов в какой-нибудь фирме в Питере.
Для порядка пару раз нажал на звонок, но так как не услышал никаких ответных звуков, уже из любопытства открыл своими ключами дверь и вошёл в квартиру.
И остолбенел.
Это была, конечно, Инесса. Но похудевшая до бухенвальдской степени. На лице, кроме носа и громадных чёрных глаз все остальное было серым, стянутым и практически невидимым.
Придя в себя, зашёл в коридор, закрыл дверь, спросил:
- Что с тобой? Болела?
Кивнула. Добавила:
- Я сяду за стол, хорошо? Мне стоять трудно, голова кружится.
- И что же за болезнь у тебя была, если в гроб краше людей кладут?
- То ли ковид, то ли омикрон, то ли ещё какой-то появился, я их не запоминаю… Память совсем плохая стала и слабость сильная.
- В больнице лежала?
- Нет. Вызывала врача на дом. Она сказала, что у меня не самая тяжёлая форма и удобнее отлежаться дома. Выписала лекарства и даже одно какое-то даром оставила.
- Принимала лекарства?
- Попросила соседку. Сходила, купила всё и ещё продуктов кое каких. Но это было три месяца назад. Или два, не помню. Дней за десять всё прошло. Ни температуры, ни кашля, ничего не болит, но слабость смертельная. Выйти не могу из дома. И просить некого. «Сижу как узник в темнице сырой, питаюсь сухариком и водой». Сама сочинила.
Инесса попыталась улыбнуться.
Взял её за руку: пульс слабый, но равномерный. Волосы спутанные, непричёсанные. И запах…
- Голодаешь?
- Вроде того.
- Денег нет?
- Есть. Вон в вазе лежат. Но просить некого. Другие в нашем подъезде почему-то не заболели, я одна. Вот и боятся от меня заразиться.
- Ты хоть моешься?
- Здесь особая история. Залезла в ванну, а вылезти не смогла. Как лягушка выползала через край. Хорошо хоть коврик был, а то разбилась бы о кафель... Но я душ принимаю. Пытаюсь каждый день. В ванне табуретка стоит, когда могла на неё забраться и сесть, то включала душ и сидела, отмокала. А в последние дни, что-то не получается…
- Всё ясно. Сиди, не вставай, а лучше не шевелись?
- А ты зачем ко мне зашёл?
- Сейчас увидишь.
Пошёл в ванну. Табуретку отодвинул к краю – будет в неё ногами упираться, чтобы не захлебнулась. Выкрутил до упора оба крана, чтобы быстрее наполнить ванну водой. К счастью «остатки прежней роскоши» ещё остались на полочке: гель для тела, шампунь для головы и пена для ванны с каким-то цветочным ароматом.
Пену вылил всю и сразу, шампунь и гель поставил на стиральную машину, чтобы были под рукой. Принёс вторую табуретку из кухни и поставил рядом с ванной. Вышел в комнату.
Инесса также спокойно и почти безразлично смотрела на меня.
- Я не смогу залезть в ванну. Это ты зря придумал.
- Я тебя туда закину! Совсем раскисла. Сразу видно, что давно с мужчинами не общалась. В каком ящике у тебя трусы, майка, какая-нибудь рубашка? Что ты сверху надеваешь дома? Этот халатик, которым ты так трогательно прикрываешься, пойдёт в мусорное ведро. Другой есть?
- Есть банный. Но он на верхней полке. Махровый, бело-голубой. Достанешь? Но в нём жарко будет.
- Потерпишь. Вино красное есть?
- Нет.
- К кому из соседей можно обратиться, чтобы в магазин сходили?
- Подо мной парень живёт. Вроде сейчас дома. Музыка играет.
- Как зовут?
- Руслан.
- Он хромает?
- Да, немного.
- Отлично!
Полез шарить по ящикам её комода:
- Трусы эти пойдут?
- Да.
- Майка?
- Там подлиннее есть. Посмотри, пожалуйста... А халат потяни за пояс, видишь - торчит. Только сейчас тебе всё мои шмотки на голову упадут.
- Утюга там нет?
- Что ты? Там свитера и брюки.
- Где полотенца прячешь? Большие. Лучше пляжные.
- На той же полке только в другой стороне. Одно вон на пол упало.
Я собрал всё необходимое, как мне показалось, бельё и отнёс в ванную.
- Так, Агнессочка, бывшая моя любовь, которую никак забыть не могу, сейчас стискиваешь зубы и терпишь. Стонать можно. Сопротивляться нельзя. Халат сама снимешь или мне снимать?
- Давай в ванной. Только табуретку не убирай. Я там стоять не смогу.
- Ты там будешь лежать как одалиска в бассейне султана. Вода будет горячая. Потерпишь. А я тебя буду мыть. Не визжать и не сопротивляться.
Взял её на руки и понёс в ванну. И вспомнил, насколько тяжело было нести её мне в самый первый раз, там, на больничной лестнице.
Посадил на табуретку.
- Халат снимай и всё, что там на тебе ещё осталось из одежды.
- Виктор, я не хочу, чтобы ты меня видел такой…
- Не привыкать. Я всяких видел. Одна девчонка даже с оторванной рукой была. Выжила…
Начал стягивать с неё халат. Описывать исхудавшее и не совсем чистое тело, на котором когда-то имелись две вполне сексапильные по форме груди – приятного мало.
Пощупал воду. Горячая, но терпимая.
Снова взял Инессу на руки и медленно стал опускать в ванну:
- Упрись в табуретку ногами и не сгибай их. Утянет под воду и хана.
- Горячо очень, Витенька, милый. Обжигает тело.
- Сейчас добавлю холодной. Но ты сразу не ложись на спину. Постепенно… Так нормально?
- Терпимо.
- Вот так будешь лежать столько, сколько скажу. Голова не кружится?
- Сейчас уже нет.
- Если я на пять минут уйду, не утонешь? А то посадят меня из-за тебя по 238 статье УК за то, что не обеспечил безопасность лечения. Так что держись за края ванны и жди меня. Понятно?
- Поняла. А ты куда?
- С Русланом твоим познакомиться.
Спустился на третий этаж.
Дверь открыл Руслан.
- Привет, Руслан? Узнал?
- Конечно, узнал, доктор. А что случилось?
- Инвалидность тебе не дали?
- Нет. Сказали можешь работать в ограниченных условиях. И послали в мастерскую на токарный станок. Но зато платят своевременно.
Я достал деньги:
- Надо купить твоей соседке наверху что-нибудь пожевать.
- Она жива?
- Ещё нас переживёт. Запоминай. - Я перечислил ряд продуктов и добавил: - Никаких колбас или холодцов. Пельмешки на будущее возьми пачку. Бутылку сухого красного возьми. Только то, что подороже. Что останется из денег – твоё. Дверь в квартиру я закрывать не буду.
Затем снова наверх. Инесса красная, распаренная, но с появившейся улыбкой лежала в пене, потихоньку водя по телу рукой.
- Станок для бритья у тебя вот этот?
- Да. А тебе зачем?
- Бриться сейчас с тобой будем. Поднимай руку.
- Нет-нет. Это я сама. И потом.
- Ты должна предстать пред белым светом во всей красе. Худая, но красивая. Руку подними, я сказал.
- Только ты тихонько.
- Я пятнадцать лет бреюсь почти каждый день. Так что не учи учёного! Будет больно, скажешь… Здесь волосёнки-то у тебя, - раз-два да обчёлся… Ну нормально?
- Да.
- Чем-нибудь надо смазать?
- Вон тот крем в тюбике возьми. Только чуть-чуть. Кожа на мне вся высохла, как на чучеле…
- Теперь правую руку давай. Ко мне ближе протяни, так не достану… Ну как? Клиент бритьём доволен?
- Да. Спасибо тебе. Вот уж не ожидала, что мне когда-то будет брить подмышки мужчина.
- Это только начало, Агнессочка. Где твой страшный халат? Воду чуть спустим… Халатик кладём под попку, а сверху ещё подложим полотенце. Чтобы вся твоя тайная женская красота была на виду.
- Ты что делаешь? Зачем?
- Будет то же самое, только приятнее. На всякий случай намылим и вот так медленно, нежно, сверху вниз… Не больно? А то у меня это первый опыт.
- Тебе самому не стыдно?
- Нет. Знала бы ты какие места мне приходилось брить у больных после травм… Это мелочи. Я только сверху и чуть с боков. Вглубь не полезу, там уже сама будешь марафет наводить. Вот и всё. Уж эти места кремом помазать точно надо, да?
Вытащил из-под Инессы намокшее бельё, чтобы она снова всем телом могла погрузиться в пенную воду.
Стал медленно смазывать ей бритые места интимной зоны кремом. Здесь уже старался заходить и за границы бритья, т.к. увидел, какое блаженное выражение лица появилось у Инессы. И… неожиданно выступившие на глазах две слезинки…
Она явно была в депрессии. Ещё две три недели и вешаться не надо было бы – своей смертью померла бы. Да, в наше время плохо жить одному.
Первую ночь я провёл в Инессы, переночевав на её кухонном диванчике. Хотелось самому накормить её завтраком. А то она могла так до вечера снова пролежать. Но уже утром заметил, что она чувствует себя немного бодрее.
Сто раз повторил ей, чтобы сразу много не ела: по чуть-чуть, но часто. Съела одно яйцо всмятку и перекур. И так далее. Обещал вечером после работы позвонить или забежать к ней.
- Виктор, у меня к тебе просьба. Посмотри, пожалуйста, машина на месте? Колёса с неё не сняли? Мне плохо из окна её видно.
- Проверю и доложу.
- А лучше, знаешь что? Возьми от неё ключи и все документы на всякий случай. И езди на ней на работу. И тебе удобнее, и мне спокойнее. Только она была грязной…
***
Свой дом я «слышал» очень хорошо. Любой скрип, стук или треск в зависимости от того, откуда он раздавался, я точно знал, какая это доска и что это за место. Что лучше не трогать – пусть скрипит и дальше, а что надо забить и закрепить.
Весь чердак – от самого начала и до самой «кормы» был засыпан толстым слоем керамзита. Говорили: «для тепла». Стоило кому-то залезть на чердак (редкий случай), как слышно было чуть не ли не во всех комнатах «шарикоподобный» стук от каждого шага.
Через три недели, когда Инесса смогла сходить не только в ближайший магазин, но сделала себе стрижку и маникюр, я перевёз её к себе. Так было легче ей и мне. Спали, разумеется, как и раньше, вместе, но Инесса сразу предупредила меня:
- Ты уж не обижайся, если я покажусь тебе слишком фригидной. И не вздумай меня обозвать «бревном», обижусь. Потерпи немного, а отказывать тебе я ни в чём не буду. Что-то медленно у меня всё восстанавливается. Я так любила нюхать твои подмышки, а сейчас даже их запаха не чувствую…
***
У меня подошло время писать отчётную работу за три года для повышения квалификации. Разумеется, это требовало времени. Поэтому, как только Инесса засыпала (рано и быстро; я ей всегда завидовал), я переходил в свой кабинет в дальнем конце дом. Под «капитанским мостиком» который. Там стоял компьютер и все необходимые для отчёта бумаги и папки.
Сам там засиживался лишь в тех случаях, когда рабочая смена была с обеда. Утром можно было поспать подольше и, проснувшись вместе с Инессой, легче было уговорить отдохнувшую женщину на «разврат и прелюбодеяние» (мы же не были с ней официально женаты – значит, прелюбодеянили).
Сегодня, посидев до двух часов ночи, я уже выключил компьютер и только собрался вставать, как услышал над головой такой знакомый мне неторопливый «шарикоподобный» стук. Кто-то ходил по чердаку. Это уже событие! Но ходили по его задней («кормовой») части, куда проникнуть можно было только через мой кабинет или с помощью лестницы.
Сергей не предупреждал меня, когда оставлял там свою «заначку» героина. Судить об их количеству я мог только по периодически получаемым конвертам с «Возвращаемым долгом». Но самое главное – никто и никогда не перелезал через брандмауэр и не бродил по этой части чердака. «Человечек», приносивший от Сергея рюкзак, перекидывал его через стену, прижимал по моему совету конец верёвки кирпичом и спускался по той же лестнице, когда надо было унести его с собой. Я эту манипуляцию при всём желании не мог услышать. Если только сам не оказывался на «Капитанском мостике». А что мне там делать?
Что за гость? Явно не полиция и вряд ли Госконтроль. Они бы вошли через парадный вход. Значит… Соображал, звонить Сергею или оставить втайне? Ведь неизвестно, чем всё кончится. Чем меньше людей в курсе всяких «подпольных» («чердачных»?) событий, тем проще эти события скрывать.
Достал двустволку, зарядил мелкой дробью 12-го калибра (убивать никого не собирался и шума поменьше), вернулся в кабинет.
Раздвинул географическую карту, открыл дверцу и стал подниматься по лестнице на чердак. Взял фонарь, тапки снял: когда ходишь в одних носках шума от керамзита меньше. Периодически останавливаясь и прислушиваясь, в каком месте этой части чердака находится пришелец.
Как можно тише открыл дверцу, ведущую прямо в капитанский мостик. Судя по положению кресла и вывернутому в сторону телескопу, пришелец здесь уже побывал. Это мне на руку.
Слегка отогнул одну картонную «стенку» «капитанского мостика» и увидел, что пришелец весьма крупных габаритов мужик. Пролезть между стеной и крышей он мог только в одно месте – рядом с «капитанским мостиком». В одной руке фонарь, в другой палка, которой он раздвигал груды керамзита перед собой, чтобы увидеть что-то на дощатом полу. Сейчас направлялся в угол противоположной стены. Рюкзака на чердаке не было или он его уже нашёл и сбросил вниз?
Включил свой фонарь и одновременно громко, но без истерического крика произнёс:
- Дёрнешься, сразу стреляю.
Мужчина застыл. Но уже через несколько секунд полунасмешливым тоном спросил:
- А ты кто там такой? Откуда взялся такой смелый?
- Я - хозяин дома, имею полное право в пределах самообороны стрелять в вооружённого грабителя.
Он отбросил палку и приподнял обе руки:
- А я без оружия.
- Когда убью, оно у тебя появится в твоей руке и с твоими отпечатками. Что здесь ищешь?
- Не могу сказать.
- Тогда боком, не поворачиваясь ко мне, идёшь к лестнице. Спустишься по ней живым или спустишься без неё это сейчас и решим.
- Парень, а может у тебя в руках обычный веник?
- Какое ружьё у меня в руках ты должен знать, если залез в такое место. И я знаю даже, что ты ищешь. Шевелись быстрее.
Мужчина раздвигая коленями керамзит, боком прошёл до наружного угла, где должна была стоять лестница. Я успел посмотреть на улицу: стоит одна чёрная машина (вроде «Форд-фокус») и никого не видно ни в ней, ни рядом. Но кто-то мог ждать его и внизу. Слишком уж уверенно держится. И отпускать нельзя, завтра их десять человек может сюда залезть, и стрелять нельзя. Вдруг это окажется полицейский или опер из наркоконтроля. Засудят до конца жизни.
- Я развернусь? – спокойно спросил гость.
Вылезти он мог только сначала спустив ноги через брандмауэр и там встать на лестницу. Она была слишком коротка, её концы едва возвышались над стеной… Впрочем, откуда я взял, что это та же самая лестница? Или это человек от Сергея, который так заинтересовался простенком?
Мужчина не без труда протиснулся в этом месте через щель между крышей и стеной, опустил ноги и нащупал ступеньку. Облегчённо вздохнул.
- Я твоё лицо теперь запомню, - сказал он и начал спускаться.
- Я твоё тоже. Вот только моё ты будешь вспоминать гораздо дольше.
Быстро развернув ружьё, сильно ударил его прикладом по переносице. Глаза теперь он откроет нескоро. Если будет ими видеть.
Пришелец охнул и схватился руками за лицо. Я невольно (почему-то в голове возникли кинокадры из фильмов, где на лестницах штурмуют крепость) упёрся прикладом в наружный брус, чтобы лестница развернулась при падении вглубь двора, а не на улицу. Она стояла почти вертикально, так что подалась моему нажиму легко и стала падать на ближайшее дерево. Мужчина упал спиной на густую крону старой яблони. Лестница свалилась с дерева направо и скрылась в сугробе, а этот пидор, из-за которого как бы мне не пришлось месяцами мотать нервы, скатился по заледеневшим ветвям влево, к забору и тоже пропал из виду. Сознание, естественно, потерял, но должен быть живым. Если до утра не придёт в себя, смерть будет вызвана обморожением, а не моим ударом. Это важный момент для суда.
Ещё раз оглядел улицу и машину. Тишина и покой, если не считать, что один человек чуть не убил другого…
Эх, убрать бы лестницу и когда обнаружат его, пусть соображают, кто кого бил, когда и где. Но самому спускаться нельзя. В двух окна напротив горел свет. Но самыми опасными были те окна, где света не было. Кто там мог оказаться и что он мог успеть увидеть или даже сфотографировать. Меня в любом случае видеть не должен.
Вернулся на то место, где мужчина бросил палку. Это была хоккейная клюшка, которую я едва поднял из-за её тяжести. С двух сторон крюка были прикручены изолентой два толстых, как я понял магнита. Искал железное кольцо от предполагаемого люка, который вёл в простенок? Или что-то ещё?
Стал замерзать. Решил, что надо позвонить Сергею (во-первых, от переживаний всё равно не заснёшь, во-вторых, только он смог разрулить создавшую ситуацию) и заодно ещё понаблюдать за улицей. Не каждый день увидишь, как человек падает с десятиметровой лестницы. Любознательные люди могли уже позвонить по соответствующим номерам.
- Привет! Война началась? Чего звонишь ночью, - раздался его недовольный голос.
- Война может и начаться. Так что вылезай из кровати, соберись, разговор очень серьёзный.
- Подожди секунду, выйду на кухню… Что стряслось?
- Рюкзак сейчас на чердаке?
- Уже три дня, как там ничего нет.
- Сейчас какой-то мужик искал, как мне показалось, вход в простенок со стороны чердака.
- Не нашёл?
- Не успел.
- Жив.
- Надеюсь. Мне не понравилась, что лестница у него очень знакомая.
- Не бери в голову. Я решил проявить самостоятельность, поискать с этой стороны. Дело то общее. И он тебя пальцем не тронул бы.
- А если бы я в него выстрелил, то судить снова стали бы меня. Это – раз. На лбу у него не было надписи «Мир и дружба». Это – два. Обещал мне отомстить – это три. В общем слушай, дорогой Серёжа. Этот дом мой. Хозяин здесь один – я. Пока всё тихо и машина его стоит рядом, сделать надо следующее. Срочно забрать лестницу, она во дворе в сугробе. Он сам где-то около забора лежит. Если дотянуть до утра, он может замёрзнуть. Если его обнаружит кто-то раньше, то найдёт у него в куртке пистолет марки «ТТ» с четырьмя патронами и его отпечатками. Я недаром был рад этому твоему подарку! Так и знал, что когда-нибудь пригодится…
- Ты зачем его ему сунул?
- Чтобы оправдать свою самозащиту, если он помрёт. Так что постарайся успеть провернуть всё то что я сказал. Людей у тебя хватает. Если в ближайшие полчаса не появится полиция, то можно всё успеть. Ну, а если не успеешь… Мы с тобой вроде и незнакомы…
- Незнакомы? А не боишься, если вдруг опять твой дом захотят поджечь?
- Уже не боюсь. Дураков в городе, конечно, больше стало. Но я дом застраховал на такую сумму, что спокойно смогу купить хорошую квартиру в центре города. Надоело жить на отшибе. Или уехать в Питер. Всё наиболее ценное давно сдал в банковскую ячейку. После пожара всё равно внутрь простенка не попадёте… И если ко мне вопросов нет, решай сам, как поступать дальше. Только не тяни. Если ничего не сделаешь, утром я отнесу заявление о попытке вооружённого грабежа в полицию.
- Сейчас всё сделаем…
***
Гулять я не любил. С Дашей в своё время выходили к берегу моря, но больше по её инициативе. А сейчас вижу, как восстанавливается и оживает Инесса, но практически не выходит из дома. Все продукты из города привожу я. Она или готовит на кухне, или лежит на диване. Понял наконец-то, что её пора выводить на свежий морской воздух, устраивать регулярные прогулки (берег в двух шагах от дома) и вообще почаще «тормошить» (во всех смыслах).
Теперь все вечера, когда работал утром, одевались потеплее, переходили дорогу и минимум час ходили вдоль нашего дома по берегу песчаного обрыва, смотря на море.
Когда доходили до конца нашего дома, то я невольно обращал внимание на таинственный простенок. На старой кирпичной стене не было даже попыток пробить или просверлить её, чтобы заглянуть внутрь. Что могла уместиться в помещении не шире двух с половиной метров?
В этот вечер мы вышли гулять, когда закончился моросящий дождик, а солнце уже коснулось свои краем горизонта. И я обратил внимание на небольшой осадок на земле. Видел явно не в первый раз, но задумался – почему он появлялся? – впервые. От стены простенка и до самого оврага, даже на асфальте дороги я увидел едва заметный, но всё-таки заметный (подтаяла и осела земля?) осадок земли, которой ровной линий выделялся даже на асфальтовой дороге, где в этом месте чаще собирались небольшие лужицы.
Подошёл к краю оврага и заглянул вниз. Там кроме песчаного оврага пятиметровой высоты ничего не было видно.
Я предположил, что в простенке находится какая-то машина. Может быть амфибия, которые, наверное, после войны уже появились. Машина стоит в «гараже»-простенке. А перед ней проход уходит под стену по туннелю и выходит прямо на морской берег. Если даже прилив, который не бывает здесь выше двадцати сантиметров, не помешает ей, если амфибия заправлена и на ходу, рвануть в любую сторону по мелкому берегу или прямиком направиться в сторону моря. Своеобразное средство побега, ухода от противника. Дом воистину строился как своеобразная крепость: с хитрыми проходами между комнат, с подземным ходом, который не заметили даже строители дороги, который, как всегда, сыпанув гравий, положили сверху слой асфальта и были таковы. Да и дорога оказалась не очень нужной. Пока машин было мало, до самого начала XXI века все предпочитали проезжать через городок по его центральной улице – получалось гораздо быстрее.
Надо было найти вход в простенок, который явно шёл из дома. Машина требовала пусть редкого, но ухода.
- Что-то холодно становится, Инессочка. Ещё замёрзнешь. Пошли домой.
После моих раздумий и ходьбы по песчаному оврагу, куда я, естественно, сразу спрыгнул в поисках «выхода туннеля», Инесса наверняка поняла, что дело не в похолодании, а я что-то задумал. Но после болезни она уже стала немного другой: чиновничьи нотки в голосе пропали, стала более молчаливой, практически не спорила со мной и не настаивала на своём. Меня это вполне устраивало. Тем более, что её активность в постели при этом постепенно возрастала.
Я сразу полез на «капитанский мостик». Из моего кабинета никаких других ходов не было – за это время не один раз переклеивали обои и ничего не заметил.
На чердаке внимательно осмотрел кресло. Остальную часть пола тот пришелец наверняка обшарил довольно тщательно. Кресло старое, с ободранной обивкой. Пять наклонных ножек шли из центра сидения и крупными болтами были прикручены к доскам пола. Сколько не шатал кресло, оно стояло «насмерть».
Подумал: «Если в разные стороны не расшатался за столько-то лет, а нельзя ли его поднять?»
Моих сил не хватит. Но и лебёдку здесь раньше вряд ли устанавливали. Заметил торчащую из керамзита ручку хоккейной клюшки, которую бросил незваный гость.
Просунул её в виде рычага под одну из ножек и попробовал приподнять. И кресло «тронулось». Я заметил образовавшуюся щель. «Задумка», видимо, была такая. В деревянный куб размером 100Х100 сантиметров были ввинчены действительно «насмерть» пять ножек кресла. Задача состояла в том, чтобы этот куб (неизвестно насколько глубокий) вынуть как пробку из пола. Дед как-то вынимал.
Поднял голову и заметил точно над серединой кресла толстый ржавый крюк. Не на полу была «ручка», а на потолке!
Найти достаточной прочности верёвку, обвязать кресло, продеть через крюк и под моим, впрочем, не самым маленьким весом, со скрипом кресло вместе со свой «подложкой» поднялось и я его ногой сдвинул в сторону. Открылось тёмное отверстие.
Дальше можно и не продолжать. Фонарь. Лестница. Действительно странной формы автомобиль. Дверца открылась. Сидения сзади на 4 человек. И за ними ящик.
Освещая себе дорогу прошёл к нему и остановился. Прямо поперёк прохода тянулся проводок. Что это? Растяжка?
Может уже заржавела и сгнила за 70 лет? Или нет?
Перешагнул через неё – очень уж хотелось посмотреть, что лежит в ящике.
Обычный деревянный ящик из-под артиллерийских снарядов. Замка нет.
Открою, а он не взорвётся?
Но любопытство пересилило.
Приоткрыл, посветил фонариком: куча каких-то папок, документов и... динамитных шашек.
Нет. С этим делом пусть разбираются сначала сапёры, а потом, как говорится, компетентные органы.
Ворот перед машиной не было. Сразу за передними колёсами начинался резкий уклон вниз, который вёл наверняка в туннель и – далее - на берег. Вместо ворот стояло в несколько рядов тяжёлых досок, функция которых была в одном – чтобы сюда не заваливался песок и земля.
Ещё одна загадка Адмиральского дома была решена. Правда, практически с «жертвой» (Сергей уверял, что он жив) пришельца с хоккейной клюшкой.
А не хера лазать по чужим чердакам!!!
Эпилог
Утром Инесса положила передо мной тест на беременность.
- Это ещё что за термометр? - Спросил я намеренно удивлённым тоном.
- Вот смотри, милый. Эта чёрточка – ты, а эта чёрточка – я.
- А где сын?
- Его ещё не видно. – И спросила удивлённым тоном: - А дочку ты разве не хотел?
- Ну если ты будешь очень настаивать, то можешь сообщить врачам, что муж согласен и на дочку. – Встал, поцеловал Инессу. – Завтра пойдём покупать обручальные кольца и подавать заявление в ЗАГС.
На следующий день после утреннего приёма я с полчаса прождал Инессу у ювелирного магазина.
Звоню: «Я уже одеваюсь». Потом: «Я уже иду».
А голод – не тётка. Да и мой выбор, честно говоря, был небольшой, измеряемой той суммой, которая успела за пару месяцев накопиться на дебетовой карте. Размер пальчика Инесса я знал: заходили как-то, примерялись… Решил купить сам, не дожидаясь невесты. В конце концов, ведь женихи покупают обручальные кольца и надевают их на пальчик своей любимой. Наверняка Инесса забрала все деньги из дома и можно купить подороже, но это уже будет не МОЙ подарок. Мой, который на мои личные деньги куплен.
Зашёл в магазин. Долго выбирать не пришлось. Назвал размер, добавив: «Чуть потоньше моего». Широкое золотое кольцо на тонком пальце Инессы смотрелось бы некрасиво.
Только вышел из магазина, как навстречу из такси выходит Инесса. Сейчас скажет: «- Что, трудно было лишних пять минут подождать?»
И настроение у меня сразу упало. Тем более, что выглядела она потрясающе. Успела сделать укладку, маникюр и надеть один из своих самых любимых чёрных костюмов, короткая юбка и высоченные шпильки которого без труда убеждала прохожих, что магистральный газопровод Уренгой-Помары-Ужгород гораздо короче её ног.
Но услышал совсем другие слова:
- Прости меня, любимый, за опоздание. Идём сначала пообедаем. А то у тебя в глазах пылает голодный пламень. Боюсь обжечься…
Я успокоился и достал из кармана красную коробочку, покрытую бархатной материей.
- Инессочка, я переживаю насчёт кольца. Все покупают с брильянтами, а я взял простое. Такое, как у самого: просто золотое без ничего. Неудобно получится, когда в ЗАГС пойдём.
- Глупенький. Золотое кольцо простым не бывает. И мне нужны не только обручальное кольцо, но также муж и отец ребёнка. Всё это в этой красной коробочке, надеюсь, и уместилось. А остальное у меня уже есть…
Эпилог
Утром Инесса положила передо мной тест на беременность.
- Это ещё что за термометр? - Спросил я намеренно удивлённым тоном.
- Вот смотри, милый. Эта чёрточка – ты, а эта чёрточка – я.
- А где сын?
- Его ещё не видно. – И спросила удивлённым тоном: - А дочку ты разве не хотел?
- Ну если ты будешь очень настаивать, то можешь сообщить врачам, что муж согласен и на дочку. – Встал, поцеловал Инессу. – Завтра пойдём покупать обручальные кольца и подавать заявление в ЗАГС.
На следующий день после утреннего приёма я с полчаса прождал Инессу у ювелирного магазина.
Звоню: «Я уже одеваюсь». Потом: «Я уже иду».
А голод – не тётка. Да и мой выбор, честно говоря, был небольшой, измеряемой той суммой, которая успела за пару месяцев накопиться на дебетовой карте. Размер пальчика Инесса я знал: заходили как-то, примерялись… Решил купить сам, не дожидаясь невесты. В конце концов, ведь женихи покупают обручальные кольца и надевают их на пальчик своей любимой. Наверняка Инесса забрала все деньги из дома и можно купить подороже, но это уже будет не МОЙ подарок. Мой, который на мои личные деньги куплен.
Зашёл в магазин. Долго выбирать не пришлось. Назвал размер, добавив: «Чуть потоньше моего». Широкое золотое кольцо на тонком пальце Инессы смотрелось бы некрасиво.
Только вышел из магазина, как навстречу из такси выходит Инесса. Сейчас скажет: «- Что, трудно было лишних пять минут подождать?»
И настроение у меня сразу упало. Тем более, что выглядела она потрясающе. Успела сделать укладку, маникюр и надеть один из своих самых любимых чёрных костюмов, короткая юбка и высоченные шпильки которого без труда убеждала прохожих, что магистральный газопровод Уренгой-Помары-Ужгород гораздо короче её ног.
Но услышал совсем другие слова:
- Прости меня, любимый, за опоздание. Идём сначала пообедаем. А то у тебя в глазах пылает голодный пламень. Боюсь обжечься…
Я успокоился и достал из кармана красную коробочку, покрытую бархатной материей.
- Инессочка, я переживаю насчёт кольца. Все покупают с брильянтами, а я взял простое. Такое, как у самого: просто золотое без ничего. Неудобно получится, когда в ЗАГС пойдём.
- Глупенький. Золотое кольцо простым не бывает. И мне нужны не только обручальное кольцо, но также муж и отец ребёнка. Всё это в этой красной коробочке, надеюсь, и уместилось. А остальное у меня уже есть…
Январь, 2023.