Роман часть двенадцатая глава двенадцатая

Любовь Парфенова 2
    Он следил за учебой,которая готовила его к главной специальности,практическая подготовка Володи к будущей деятельной жизни....
Ибо сорока восьми лет от роду Андрей,решил,что дни его сочтены.
Его физическое самочувствие ухудшилось.
Отсутствие аппетита,бессоница,головокружения,и приступы озноба,которым он всегда был подвержен,уже не раз вынуждали его обращаться за советом к доктору Лихачеву.
   Но заставить себя исполнять врачебные предписания он не мог. На это у него не хватало силы воли,надломившейся за годы мучительного состояния психики, характеризующееся безразличием к происходящим вокруг событиям, равнодушием, безучастностью, эмоциональной холодностью. Он думал-это и есть его защита....
Он начал долго спать по утрам. И хотя каждый вечер сердито принимал решение рано вставать и перед чаем  совершить предписанную прогулку,но осуществил это на деле только два или три раза.
 И так во всем...
Непрестанное напряжение воли,безуспешное и не приносящее удовлетворения терзало его самолюбие,временами доводило его до отчаяния. Курить он продолжал,не смотря на запреты врача.
   Его силы,душевные и физические падали; крепло в нем только убеждение,что долго это продолжаться не может и конец уже не за горами.
Он донимал Володю вопросами:
Я спрашиваю решился ли ты взяться за работу смело,радостно... Или ты думаешь,что у нас достаточно денег,и тебе можно ничего не делать? У тебя-это самая малость!
  Если ты хочешь жить и жить хорошо,тебе придется трудиться,- трудиться много,напряженно,больше чем трудился я....
Он теперь всецело занялся собой-своей душевной потребностью. Как то раз он наткнулся на книгу"прославленная метафизическая система"
Он взял книгу с собой в сад и теперь,как зачарованный,перевертывал страницу за страницей.
   Неведомое чувство радости великой и благодарной овладело им.
Он испытывал ни с чем не сравнимое удовлетворение,узнавая, как этот мощный ум позволил себе создать эту жизнь,злую,насмешливую и покорил,чтобы осудить...
Это было удовлетворение страдальца,до сих пор стыдливо перед лицом холодной жестокости жизни.
Страдальца,который из рук великого мудреца внезапно получил торжественно обоснованное право страдать в этом мире- в лучшем из миров,или вернее худшем,как неоспоримо и ядовито доказывалось в этой книге...