Сухощавый гордо вошёл, оглядел помещение, потом людей, сидящих за овальным столом. Встретила библиотекарь и шёпотом:
– Заходите, заходите! Вы в клуб? – дождалась кивка и показала на свободное место.
Он уверенным шагом подошёл к предложенному ему месту за столом, выдвинул стул и уселся. Портфель поставил на стол, достал оттуда потёртую книгу. Затем портфель и кепку, которую стянул с лысеющей головы, пристроил на стул рядом.
Пока он устраивался, поэтическое действо продолжалось.
Председатель, одновременно отмечая удачную метафору у читающего, потихоньку подошла к пришедшему, положила перед ним лист бумаги с табличкой и показала, что нужно заполнить. Так же осторожно пробралась на своё место. Очередная поэтесса читала что-то гражданское, удачно применяя аллюзии. Сухощавый слушал вполуха, чему-то усмехался и одновременно заполнял клетки таблицы. Потом передал лист через соседей председателю.
Та взглянула, кивнула, сразу воспользовалась паузой между чтецами, встала и предоставила слово новому члену клуба.
Сухощавый откашлялся, как бы готовясь к художественной декламации, и заявил:
– Я не буду читать стихи. Не готовился.
Такое бывало у тех, кто приходил впервые, отметила председатель и добавила:
– Ничего страшного, но вы же знали, что идёте в литературный клуб?
– Да, знал. И даже ваш сборник читал. И вот по этому поводу хочу сказать несколько слов.
С этим он потряс принесённой книгой над головой и сообщил имя автора и название. Оказалось, что это труд прошлого века, посвящённый в том числе стихосложению. Имя автора председателю не было известно, что заинтересовало.
Пока он рассказывал об истинах, хранящихся в книге, едко ссылаясь на стихи из клубного сборника, председатель с вымученной улыбкой сначала ждала, потом разочаровалась, потом начала перебирать бумаги. Потеряла интерес и аудитория. Даже начались перешёптывания по отвлечённым поводам, которые председатель неизменно прекращала стуком карандаша.
Наконец она решила, что регламент выступающим выбран, и прервала сухощавого.
Тот удивился, несколько секунд недоумевая смотрел на председателя. А она отсекла слова возражений и просьб простым рассуждением: тут ещё многие хотят прочесть свои произведения. Подождала пару секунд и вежливо обратилась ко всем:
– Мы с удовольствием выслушали, – она глянула на листочек с таблицей и назвала имя. – Поблагодарим за лекцию, – похлопала и добавила: – Есть у кого-то вопросы, замечания? – сказала и осеклась. Это произнеслось ею по инерции. А тут какие могут быть замечания? И решила сразу продолжить: – Мы узнали мнение автора книги, узнали о своих ошибках, которые мы совершаем в произведениях...
– А вы стихи пишете? – прервал кто-то председателя, обратившись к сухощавому.
– Конечно, – ответил он не смутившись. – Но они так несовершенны, – он снова потряс книгой, – что я не рискую их кому-то показывать, – и тихо добавил: – Не то что вы.
– А жаль...
– Мы бы послушали...
– Может, ваши стихи хороши, как советуют в книгах...
– А мы могли бы сочинить песню...
– Точно! Приносите!
Когда все умолкли, сухощавый сказал:
– Я сюда пришёл, когда увидел, что именно нужно вам подсказать.
– Неужели вы разочарованы нашим творчеством? – не выдержала председатель.
– Я думал, что здесь собираются поэты помоложе...
Все рассмеялись.
Сухощавый промолчал. Председатель подумала, что он наверняка пытался и в других поэтических собраниях. Но результат оказался примерно таким же. Если не более удручающим. И она вспомнила высказывание : «Дилетант – это тот, кто не знает, чего делать нельзя»*. Правильнее, что он не знает, где и что можно делать.
Внимание переключилось на следующего поэта – тоненькую старушку в забавной менингитке. Поэтесса даже не декламировала, а пела на один мотив свои длиннющие весёлые стишки с гиперболами и даже каламбурами и пританцовывала при этом.
Председатель же наблюдала за сухощавым, видела, что это выступление его добило окончательно. Уйдёт или нет? Новенький мужественно высидел ещё двух выступающих, потом встал, подошёл к работнику библиотеки, что-то спросил и вышел из зала. Он вернулся минут через десять, положил свою книгу в портфель, высидел ещё пару выступлений, надел кепку и потихоньку по-английски ушёл. Это мало кто заметил. Как раз в этот момент аплодировали очень удачному стихотворению, наполненному сравнениями, прочитанному очень экспрессивно и на злободневную тему: про несчастную любовь берёзки к ветреному ветру...
После собрания председатель подошла к библиотекарю, чтоб поделиться мнением об удачном вечере. Та устанавливала медицинский справочник на стеллаж. Она казалась чем-то расстроенной:
– Кто это такой? Тот, который страдает гнёздной аллопецией?
Председатель не сразу поняла, что речь идёт о сухощавым. А потом рассмеялась:
– Ну, мы рады всем в нашем клубе. Он хотел нас научить всему, что сам вычитал в учебнике.
– Ага, вы такие неграмотные, что не можете этого сделать сами.
– Но им двигало желание подсказать. Я даже рада, что он прочёл наш сборник. Это пока самое важное. Надеюсь, он принесёт свои стихи и прочитает...
– Ни в коем случае! – вскрикнула библиотекарь. – Только этого ещё не хватало!
– Если вас смутило, что его голова местами лысая...
– Ага! Лысая! Вы бы видели! Сначала он навалил вам на головы, а потом обгадил унитаз! Мне придётся его отмывать! И так каждый раз?!
Председатель только улыбнулась прозаичности работника храма поэзии.
Январь 2023
* Грегори Дэвил Робертс. Шантарам-2. Тень горы.