...Есть некая категория материального мира, к созданию которой Бог оказался непричастен, которая универсально включает в себя почти все его стоимости, сваливая их как бы в единую кучу, – это деньги. Деньги опровергают Пифагоров принцип приоритета качества во всём, насаждая свою количественную меру всего. Деньги нивелируют все качественные категории, сводя их к одному общему понятию – желанию. Желаешь чего-нибудь эдакого, более нравственного – заплати и получи! Пресытился нравственным и пожелал слегка безнравственного – будь добр, заплати и получишь! Совсем осатанел, то есть превратился в полуживотное, – только заплати и получишь свою долю порока!
Ценность денег не мерят нравственными категориями – они сами стали мерой всех вещей, то есть поглотили своей сущностью даже нравственную категорию, включающую в себя разум, которая есть категория божественного духа. То есть деньги заменили нам разум. Помните выражение: деньги не пахнут? Действительно, в них нет «духа», поэтому в них нет и разума. Но если эту фразу понимать буквально, то следовало бы сказать точнее: «деньги не пахнут, они смердят». И это не образ, а реальность – бумажные деньги, совершающие рыночный оборот, действительно несут способность накапливать на своей поверхности мириады болезнетворных микроорганизмов, реальную грязь и смердящие запахи тлетворной жизни. Это составляет большую проблему при их утилизации. Выведенные из обращения бумажные деньги плохо поддаются утилизации. После обязательного механического измельчения они превращаются в зловонную массу (а еще говорят, что деньги не пахнут!), которая ко всему прочему имеет повышенный радиационный фон. Какие же могут быть сомнения относительно их природы, чьим порождением они могут быть?!
Если мы говорим, что воля – это всего лишь желание, а всё желание измерено деньгами, то легко можно себе представить, в чьих руках находится наша Богом данная так называемая «свободная воля». Действительно, в деньгах нет духа... Духа истины. Они сами есть дух, демонический дух одиночного безраздельного владения миром, достигающий абсолютизации своей власти над ним через монетизированное (монета от лат. monas – один) его разделение. Вот он принцип «Разделяй и властвуй!» во всём своём абсолютном величии!
Кстати, интересно порассуждать о «воле» и «неволе» в денежном аспекте. Природа воли устроена так, что сила волевых устремлений находится в тесной зависимости от разума. Только достаточно созревшее желание, осознанная потребность придаёт и достаточную силу воле. Очевидно, что осознанная потребность может возникнуть лишь у свободного в своём волеизъявлении человека; у невольника, раба такая сознательность исключается. И тогда необходимо подстёгивать его силу воли внешними факторами. Классическим набором, употребляемым для этой цели издревле, являлись кнут и пряник. И чем больше воли было у человека, тем чаще была необходимость употреблять пряник, а с невольником можно было обойтись и одним кнутом. Но с выходом цивилизации из рабовладельческого строя и переходе её в индустриализационную стадию, потребовалось несколько раскрепостить человека, а вернее не всего человека, а только его ум, интеллект, способный поднять человечество на более высокий технологический уровень. И главный атрибут рабовладения – кнут – утратил свою значимость.
Но если свято место пусто не бывает, то и порок не отдаст без боя своих позиций. И на смену кнуту пришли деньги. Они стали выполнять роль и кнута, и пряника, а со временем преобразовались в другой известный нам образ – крючка и наживки. Но давайте посмотрим, к какой же цели манит нас столь соблазнительная наживка и достойна ли она жертвы, пойманной на крючок? Зачем рыболову нужна эта жертва? Сама-то жертва ему даром не нужна, но нужно, чтобы она обеспечила ему как можно больше денег, то есть крючков и наживок. А где те места, где самый активный, самый богатый лов? Вот они: контрабанда оружия, нарко-спирто-табакоторговля, строительство финансовых пирамид, проституция, казино, то есть места, где святым духом и не пахнет, но очень соблазнительно пахнет наживкой. Все эти места ну просто Клондайк для рыболовов, фабрики по производству новых крючков и наживок, работающие неустанно и высокопродуктивно. Да, да, все они существуют для того, чтобы производить НАЖИВКУ, которая в руках рыболова превращается в НАЖИВУ, то есть в капиталы (ну до чего же велик и могуч русский язык, во всём он может дойти до самой сути – поистине божественное качество! Возможно, поэтому носителя этого языка называют богоносным). Ну, а о крючке рыболовы, разумеется, предпочитают умалчивать.
Ну и скажите мне, зачем человеку в этом мире нужна свобода воли, единственной силы, которая может его заставить быть человеком, а не неразумной жертвой коварного рыболова? Ведь свободных пряников в этом мире уже не осталось, каждый пряник превращён в наживку. Мы даже сами очень желаем стать счастливыми обладателями этих крючков, без которых невозможно получить наживку. Представляете себе рыбку, мечтающую о крючке?! Вот что такое деньги по существу – это наше безволие, наше рабство, наша зависимость от них. И становится очевидным, что какими бы «измами» ни усложнялись названия всех последующих общественно-экономических формаций, человечество никуда не ушло от первобытного рабства. Только кнут стал поизощрённее да пряник повитиеватей. Ох, как был прав А.С.Пушкин:
«Паситесь, мирные народы!
Вас не пробудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич».
Тему рабской зависимости от денег опять же гениально разработал Фёдор Михайлович Достоевский в романе «Преступление и наказание». Собственно, что подвело Родиона Раскольникова к убийству старухи-процентщицы? Это состояние внутреннего раскола (у Достоевского часто имена героев уже шифруют квинтидею повествования) между свободным владельцем божественной сущности – души – и рабской зависимостью от необходимости отказа от неё, продажи под проценты, которые сам же заёмщик и выплачивает. Достоевский, как всегда, гениально, но предельно чётко обозначил границу между Богом – всегда жертвой – и его врагом – Дьяволом, всегда паразитом... Границу, преступление которой в любой роли всегда есть грех. Раскольников предпочёл свой путь греха – путь искупительного греха, через уничтожение самого источника этого греха. Путь, разумеется, спорный, но адекватный масштабу слабой незрелой души, ведь Раскольников ещё почти ребёнок, не знающий жизни. Но будем уверены, на пути, который он избрал для себя, он узнает её сполна.
К сожалению, нас, современных, муки Родиона Раскольникова уже не терзают, мы полностью отдали себя в когтистые лапы старухи-процентщицы. Деньги стали в нашей жизни эквивалентом всего, всё продается, и всё покупается. Поэтому все наши мысли крутятся постоянно и вожделенно вокруг денег, то есть того, что не имеет своей реальной сущности и имя чему – НИЧТО. А как известно, где у человека мысли его, там и бог его. Но человеку свойственно выражать свои мысли – вот почему мы не только думаем, но и постоянно говорим о деньгах (в СМИ, в чиновничьих кабинетах и в офисах, среди друзей и родных – везде...), сотрясая воздух волнами бездуховной, а значит отрицательной (–) то есть разрушительной, расщепляющей энергии.
История денег убедительно доказывает нам, что человек в этом мире не может существовать без какого-либо божественного подобия и без веры в него. Гениальная теория Бутлерова, выявившая основной принцип существования живой материи – соотношения доли и меры – в полной мере относится ко всем формам материальной жизни. Доля, постигаемая жизнью, зависит от меры силы, способной к постижению законов жизни. И сила эта тем мощнее, чем шире она способна объединиться в своих устремлениях с миром. Но где оно, то универсальное общее мерило, в которое уверуют все и которое свяжет все интересы в единый поток устремлений, слагающих жизнь? Вся история человечества отмечена поиском такого Мерила Праведного, которое мы называем Богом. Однако до сих пор человечество не нашло в себе сил и здравого смысла придти к единому эталону меры. Каждый носится по жизни со своим богом, ревниво присваивая веру в него своим частным или групповым интересам. И лишь одному богу все согласились безоговорочно отдать свою веру и волю, а следовательно, и судьбу – это деньги.
Но действительно ли на вере построены денежные отношения в мире? Мы знаем, что настоящая вера во чтобы то ни было зиждется на твёрдом знании истинности того, во что уверуют, что и придаёт твёрдость и незыблемость вере. Характер же современных денежно-финансовых отношений, их глобалистские масштабы, исключающие контроль за движением, их спекулятивная сущность, когда во главу угла ставится единственная цель – получение прибыли любой ценой, не допускает такого подхода к ним. И характер отношений опускается на уровень всего лишь вынужденного доверия.
Но у доверительных отношений есть свои принципы, доверие – это по существу договорная вера, девиз которой – доверяй, но проверяй, то есть помогай (про – помощник) в выполнении доверительных обязательств. Без такой помощи доверие превращается в слепое бесконтрольное перекладывание ответственности на других, введение их в искушение обмана, а следовательно, в состояние греха. А теперь давайте спросим себя – можем ли мы при существующей мировой денежно-финансовой системе влиять на её здоровое регулирование? Очевидно, что нет. Это значит, что все мы являемся в той или иной степени пособниками обмана, готовыми при удобном случае извлечь свою сомнительную пользу из дьявольски изощрённой системы этих отношений. Не случайно так популярна во всём мире стала игра на валютно-финансовых биржах, этаких надувателях финансовых пузырей, извращающих все представления о реальности.
Современные деньги, утратив принцип золотого эквивалента, превратились в виртуальную стоимость самого расхожего товара – бумаги, на которой чьей-то невидимой рукой обозначена её цена. Так деньги перестали быть мерой той доли, которая присуща конкретной, то есть реальной ценности всего, что участвует в рыночном обмене. И конечно, первой жертвой этой дьявольской игры стали те составляющие стоимости, которые проявлены в ней опосредованно, но которые и создают эту стоимость, являются реальной её мерой – это сырьё, то есть природные богатства, и живой труд. Ну, скажите, какое они имеют значение на торгах валютно-финансовой биржи? Там правит бал простой карточный расклад, в котором всегда преуспевают шулеры. Капитал – есть накопленный труд, говорил Достоевский. Труд, который есть чистая энергия жизни. На входе в каждую финансовую биржу следовало бы поместить лозунг «Люди, вы торгуете жизнями!». Незавидна же доля человечества, уподобившегося царю Мидасу и утратившего свою меру всего.
Деньги – самая большая химера этого мира. Так наши мудрые предки называли чудовище, которое ни по каким признакам нельзя отнести ни к одной сущности и представляющее из себя соединение (хим-) несоединимого (раз-мер-енного) – чудовище, не вымеренное разумной мерой. Не стоит удивляться нарастанию цикличности финансовых кризисов, подведших мировую финансово-экономическую систему к близкому состоянию полного коллапса. Химеры долго не живут, как нежизнеспособно и всё измеряемое ими. Сами деньги действительно не решают ничего истинно важного, они есть лишь количественно-качественный показатель нашей способности к разумному существованию. Погоня за выгодой указывает на скудость душевного состояния, ибо только такой характер нужды толкает человека на безумства. Наполнить себя материальным духом денег, отдаться мамоне (ма – материя, мона(с) – один), значит вытеснить из себя высокий дух разума, поскольку эти состояния разного порядкового уровня, и вместе они существовать не могут. Доказательством этому служат судьбы практически всех великих гениев, когда-либо творивших духовную культуру человечества, – все они страдали от недостатка материальных средств существования.
Раньше в России, до девальвирования общей нравственности, в подлинно аристократических кругах, в среде передовой интеллигенции всегда считалось дурным тоном вводить в широкое обсуждение тему денег. Необходимость их существования признавалась как вынужденное зло, прибегать к которому человека заставляют лишь земные реалии, несовершенство которых по сравнению с идеальным миром признавалось бесспорно. Это отношение всегда проявлялось в российской жизни в виде беззаветного служения отечеству, в благотворительности и меценатстве. Для благородного человека тема денег была почти интимной. Он стыдливо её касался лишь в тиши кабинета, обсуждая со своим банкиром, домоуправителем или кухаркой.
Русские люди вообще не имеют большой склонности к расчётливости. Они, будучи на любом уровне социального развития, добиваясь материального благополучия, как правило, не допускают полного погружения своей духовной составляющей в денежную сферу, а часто свой материальный интерес строго ограничивают потребностями своего духовного роста, признавая за деньгами лишь инструментарную сущность достижения цели, а никак не саму цель.
Тема взаимоотношений мира денег и природы русского человека всегда волновала умы подлинной русской интеллигенции. Особо мощно эта тема всплыла во второй половине 19-го века в период бурного внедрения в российскую жизнь капиталистических отношений. Наиболее ярко в литературе её удалось выразить Максиму Горькому, возможно, из-за места его проживания – Поволжье – и формирования его там как личности, стоящей к миру этих отношений ближе других писателей того времени. Его Фома Гордеев и Егор Булычёв стали типичными выразителями той душевной драмы, постигшей патриархальный русский мир и выразившейся в неприятии фундаментального принципа новой жизни, которым следовало руководствоваться в ней. «Мы все для того живём, чтобы взять, а не дать», – говорил один из преуспевших в этой жизни героев Горького. Сам же автор говорил о них другое: «Сведущие люди говорят, что его (купца – прим. Н.Б.) успехи подвигают к нему его гибель». Ибо другим живёт русская душа. Типичный образ, душевный склад действительно простого русского человека талантливо изобразил Иван Бунин в рассказе «Журавли», где через маленький фрагмент жизни выражена всегдашняя душевная неудовлетворённость русского, всегдашняя устремлённость к чему-то нездешнему, настойчиво тянущему человека из мира сует, независимо от его социального статуса и материального благополучия, а может быть, и вопреки ему.
Поистине гениально самую суть русской ментальности выразил Александр Блок – ещё один гений великой русской литературы: «Из трёх вопросов, стоящих перед человечеством: Что делать? Как делать? Зачем делать? – Зачем? – самый русский вопрос». И не в природе русского человека замыкать этот вопрос на себя. «Скупые рыцари» на Руси отродясь не водились.
Но как же так получилось, что сегодня мы впустили в наши души базарные отношения, открыли их для низменного расчёта, торгашества, продажности? Как страшно постоянно слышать о повсеместной коррупции, финансовых махинациях, грабежах! Какую досаду вызывает перевод самой основополагающей для развития страны сферы образования на коммерческую основу! И это при том, что качество образования вызывает очень большие сомнения. Это просто непостижимо – девальвировать, отдать в руки расчёта своё будущее. Неужели наши необъятные национальные природные ресурсы не могут обеспечить основы гуманистического развития предельно убывшего населения?! Известно, что лучше самых мудрых книг учит сама жизнь, разумное её построение – нет науки выше! Конечная цель образования – формирование общественно полезного человека. Но разумно ли ступени, ведущие к этой святой цели, изначально устилать деньгами – символом сугубо индивидуального интереса?!
В результате умами людей правит не культурное мировоззрение, а денежный расчёт, опустошающий наши души. Рентное отношение к образованию и к культуре в целом порождает бездушного расчётливого прагматика, в сознании которого все ценности мира приоритетно выстраиваются по принципу наилегчайшей наполняемости кошелька. В ряду таких приоритетов образование, и особенно гуманитарное образование, оказываются в длинном хвосте остаточного интереса. На весах такой «выгоды» духовной культуре нечего противопоставить тугому кошельку, кроме простой истины: дух тянет чашу жизни вверх, тогда как кошелёк низвергает её вниз.
Чего недостаёт нам для нашей душевной «полноты», что могут восполнить деньги? Мне кажется, единственное, что может толкнуть русского на тропу наживы – это утраченное чувство самоуважения. Копаться в навозе истории, разыскивая причину этой несусветности, мы не будем – слишком тяжёлая это тема, во всех отношениях. Виноватых, как мы знаем, найти там очень трудно, хотя бы потому, что жертвами могут оказаться все. Разумнее, не оглядываясь назад, направить свой жизненный путь к новым маякам.
И вот тут давайте спросим себя: а могут ли быть нашим маяком деньги? И если да, то сколько денег? Но какую бы вы сумму ни обрели для своего счастья, всё равно у кого-то денег окажется больше, а у кого-то ещё больше... И так до бесконечности. Но что это значит? Что у кого-то денег больше, чем у вас? Это значит, что тот, у кого их больше, имеет больше прав на земное счастье, чем вы, а у кого их ещё больше, может вообще лишить вас всех прав, и прежде всего права свободно распоряжаться своей волей.
Собственно, человеку уже давно пора бы оставить иллюзию, что игра в приумножение денег обеспечивает ему право на свободу. Наивный игрок! Деньгами лишь покупается его вера в могущество этого божества, которой могущество и питается. И человеку дозволяется иметь ровно столько денег, сколько есть его веры в них. Но никогда ему не позволят иметь больше, чем это выгодно устроителям этой «акционерной конторы» под названием Мировая финансовая система, умеющим ловко преобразовывать нашу веру в свои дивиденды. «Нет рабства безнадёжней, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков» – говорил великий Гёте. Печальна участь человечества, уверовавшего в Химеру.
«Деньги есть чеканенная свобода», – сказал Достоевский. Но если бы каждый сам чеканил свою свободу! Так нет же, человечество научилось чеканить деньги из веры, скупая на них чужие свободы. Скажите, неужели свет такого маяка принесёт покой в вашу душу? Вы вполне уверены, что он не увлечёт вас на рифы? И собственно, почему должно быть по-другому? Ведь вы, стремясь к большей свободе, злоупотребляя чужой верой или слабостью чьей-то позиции, стяжая себе в образе денег их права и блага, лишите кого-то пусть малой, но их законной доли счастья. Но почему вы уверены, что это не вернётся к вам их недовольством, а то и ненавистью? Обязательно вернётся. Это и будут рифы на пути корабля, несущего вас к счастью...
Деньги, то есть виртуальная ценность, стали мерилом всего реального. Но ведь виртуальное – это обратная сторона реального. Следовательно, деньги превратили наш мир в мир виртуальный, анти-мир, где всякая реальность утратила свою истинную ценность, где святость и грех, гений и бездарность уравниваются посредством всеобщего рыночного эквивалента, где все минусы могут назвать себя плюсами и свести все плюсы к минусам. И вот сейчас, похоже, реальных минусов накопилось критическое число, что не может не закончиться катастрофой. И предостережения уже очевидны///
P.S. Случайно ли эта публикация оказалась под номером 66?
Отрывок и книги "Чаша Грааль"
Иллюстрация из Интернета