Дорога домой была долгой.Нам не хватило денег на самолёт, и мы поехали поездом. Ехали три дня. Когда мы уже с мамой упаковали наши чемоданы, ко мне подошла женщина - заместитель начальника по хозяйству лагеря.Она подала мне розовую коробку: "Это тебе от Галины Ивановны". Я очень удивилась и сказала : "Спасибо!" Через прозрачную плёнку я увидела куклу, настоящую немецкую куклу! Это был царский подарок! Ни в каком другом городе я бы не получила такой подарок, в этом - получила! Может быть потому, что я была дочерью воспитателя школьного лагеря. Может быть мама рассказала своему начальнику, как я оставалась в тёмном здании одна, очень боялась, но не орала и не прибегала в столовую к маме, никого не выдала. В этом городе дети получали ещё не такие подарки!Город был закрытый, снабжение продуктами и товарами шло из Москвы. Предприятия города: урановый рудник, химический комбинат, карьер,добыча нефти ,( Мангышлак называли "Полуостров сокровищ"), могли себе позволить отправлять детей своих сотрудников на Кавказ, в лагерь "Орлиные скалы". Детей переправляли туда на самолёте под строгим присмотром ответственных работников профсоюзной организации города.Я никогда в этом лагере не была, а дети наших знакомых и друзей летали на отдых в лагерь под Пятигорском каждое лето.
Моя кукла была кареглазой, у неё были короткие тёмные волосы с бронзовым отливом, платье цвета морской волны с розовыми цветочками. Длинные ресницы и волосы были мягкие, даже белые туфельки были мягкие и легко снимались, потом опять легко надевались на мягкие ножки. В кукле не было твёрдой пластмассы.Я назвала куклу "Верой". У Веры был хороший рост, не высокий и не маленький, самый хороший рост для дальней дороги.
И мы втроём отправились в путь: мама, я и кукла Вера.Сначала мы ехали в общем вагоне по безводной степи. В вагоне можно было сидеть на нижних полках, а на верхних полках можно было лежать. От тех, кто лежал на верхних полках, исходил ужасный запах от их ног.Я прижимала к себе свёрток с моей прекрасной куклой и авоську с продуктами, которые мне поручила нести мама. Но что - то есть в такой грязи совсем не хотелось.Мальчишки из казахских аулов развлекались тем, что кидали камни в окна проходящих поездов. Многие стёкла были в трещинах, а иные - разбиты. К вечеру добрались до станции "Макат", где мы должны были провести много часов в ожидании следующего поезда. На станции был один зал ожидания с деревянными диванами и окном кассы,к окну выстраивалась очередь, которая никогда не заканчивалась, даже когда окно закрывалось.Буфета не было, туалет был построен на улице, кран с водой тоже был на улице, недалеко от туалета.Можно было пройти, помыть руки у этого крана без всякого мыла, вода из крана шла ржавая, да и такая не всегда была. Пошли от станции к мазаным из кизяка домикам, чтобы найти столовую или магазин. Чем ближе мы подходили к этим домикам - понимали: никакой столовой здесь нет! Нам попадались по пути только верблюды, да люди, которые не говорили по - русски. Не стали далеко уходить от станции, вернулись в зал ожидания, чтобы занять место на жёстком диване.Немного поели свои продукты, которые мы взяли в дорогу, куклу я развернуть не решилась, дабы не смущать окружающих. Ближе к ночи в зал ожидания стали прибывать люди,заняли все диваны. Я лежала на этом диване подогнув ноги,головой на коленях у мамы.
Часам к двенадцати в зал ожидания влетела толпа молодых казахов, они гнались за русским парнем, который успел спрятаться за , стоящими в кассу людьми. Казахи кинули пустую бутылку в очередь.Люди разбежались, раздался женский визг. И тут между казахами и русским встала беременная женщина. Она была с большим животом, рыженькая, вся в веснушках, казахи отступили. Наверное в их степных законах любая беременная женщина - святая, трогать её нельзя!Иначе, будет страшная кара!
Всё стихло, люди вернулись на свои места. А русский парень сидел на подоконнике у кассы, под защитой беременной женщины, ждал, когда уйдут его преследователи.
Парень ушёл, начался новый шум в зале ожидания. С потолка начали прыгать большие чёрные тараканы. Люди вскакивали со своих мест, где уже расположились ко сну, орали от ужаса, но тараканы не унимались, всё летели на нас с потолка.Некоторые уже поняли безвредность этих насекомых и смеялись над криками других граждан, но визг продолжался всё в новых углах зала.Вот такое веселье продолжалось на станции "Макат" до трёх часов ночи, пока не подошёл наш поезд, к которому мама и я бежали, как к спасению от ужасов маленькой станции в безводной степи Казахстана.Мы сюда ещё вернёмся, пока не найдём более удобные пути, там всё будет по- прежнему.
Вошли в темноту и дремоту вагона, даже в темноте была видна его чистота, чувствовался свежий запах белоснежного постельного белья. Легли в прохладу накрахмаленных простыней и крепко заснули. Проснулись уже к полудню, наш поезд бежал по степи, но что - то в ней изменилось. Появились маленькие домики с зелёными и красными крышами, с палисадниками, с одинокими деревцами у белых зданий станций.Мама сказала: "Это Южный Урал". А я подумала:"Это Южный, значит есть другой Урал".Пошла умываться, долго разбиралась в туалете, как всё работает. Эта поездка на поезде была для меня впервые. Пока я была в туалете, маме уже принесли чай в железных подстаканниках. На железной дороге свои удовольствия! Мы пили сладкий чай с рассыпчатым печеньем, которое мама купила у , проходящего с тележкой продавца.На обед пошли в вагон - ресторан, до него пробирались через другие вагоны, в которых кипела своя жизнь, через гремящие тамбуры и тугие двери.
Мне очень нравилось смотреть в окно, природа за окном поезда менялась быстро.Вот уже - маленький лесок, появились возвышенности, потом - горы. Горы становились выше, леса - темнее. "Урал - батюшка!"-, восхищались пассажиры. Им, наверное, как и мне, надоела жёлтая степь.Утром следующего дня мы уже стояли на вокзале Челябинска, покупали билеты до места назначения.Денег осталось совсем мало, и мама купила места в сидячем вагоне, самые дешёвые. "Ничего, завтра утром уже будем дома!"-, бодро сказала мама.Вот такие воспоминания остались у меня в конце нашей долгой дороги домой.Челябинск - значит скоро будем дома. И так будет всегда.