Пацаны ушли с речки и разошлись по домам. Валерка шёл задумчивый и злой. Ему очень хотелось вернуться в блиндаж, но он боялся, что туда снова придут парни. И вдруг его кто-то окликнул. От неожиданности он даже вздрогнул. Это был Никифор. Валера подошёл к нему и тот пригласил его зайти в дом.
– Уже знаю, Валера, я твоё горе, – сказал Никифор. – Но ты не думай, что остался один. Я тебе буду помогать и не оставлю тебя в беде. Помни, что на меня всегда можешь рассчитывать.
«Чего это он с дуба рухнул? На кой хрен он мне сдался. От одиночества у него в голове точно перемкнуло», – подумал Валера, а вслух сказал:
– Да, дядя Никифор, я и не думал, что мой отец на такое способен. Теперь все в посёлке будут на меня пальцем показывать.
– Пусть только посмеют! Я им пальцы-то переломаю, – с запалом сказал Никифор.
Он с жалостью посмотрел на Валеру и чуть слышно, потупив взор, проговорил:
– Да и не дядя я тебе вовсе, а отец.
Такая новость застала парня врасплох. Он совсем не знал, как на неё реагировать. И тут до него дошло, что отец был прав, называя его чужим.
«Так я что, не Яблоков? – с ужасом подумал парень. – Выходит, я не Яблоков Валерий Константинович, а Лаврентьев Валерий Никифорович?»
Валерка даже изменился в лице и побледнел. Но Никифор, принял эту перемену в нём по-своему. Слёзы сдавили мужчине горло, и он с хрипотцой проговорил:
– Я и раньше догадывался, что ты мой сын, а теперь знаю точно. Да и день твоего рождения этому подтверждение. Я ведь любил твою мать, да молодость никого не уберегает от необдуманных поступков. Вот и я обидел твою мать, а она и вышла замуж за Константина.
Никифор опустил голову и задумался. Ведь ему, пожилому человеку, было трудно сейчас признаться молодому и здоровому парню, что столько лет он утаивал правду. Да и теперь он уже сожалел о сказанных словах. Но обратно их было не вернуть.
«Зря я признался парню. Надо было оставить всё, как есть. Лучше издали наблюдал бы за ним, да, по мере возможности, помогал бы ему, как сосед», – подумал Никифор.
И тут же заискивающе он посмотрел Валерке в глаза, чтобы увидеть в них свой приговор. Ну, а тот в это время смотрел на мужчину отсутствующим взглядом, как бы сквозь него. Ему было не до сентиментальности. Сейчас в его голове было много дум, только все они противоречили друг другу. Ему в этот момент хотелось, как можно быстрей уйти от Никифора и забыть всё сказанное им, но он остался. Уже с озабоченным видом, Валера спросил:
– Что же мне теперь делать?
В этом вопросе прозвучали нотки горести и разочарования.
– Ты не думай, что кроме нас двоих, кто-то ещё знает, что я твой отец. Да и тебе никогда я этого бы не сказал, если бы не арест Константина. Я ведь просто хотел, чтобы ты знал, что у тебя есть родной человек, который всегда придёт к тебе на выручку… Если бы не этот случай, то я не открылся бы тебе. Ты уж меня прости старого.
– Ладно, дядя Никифор. Просто я не готов был услышать такую новость. Я, пожалуй, пойду. А за желание помочь мне, спасибо.
Валера вышел со двора Никифора понурым, опустив голову, а тот смотрел ему вслед, проклиная себя за минутную слабость…
Паша же никак не мог забыть о письме, которое так неожиданно обнаружил в блиндаже. Ему никак не давала покоя мысль – кто же принёс письмо в блиндаж? Он мучительно вспоминал тот момент, когда они с Ромкой нашли Ильиных. Павел отлично помнил, как зажёг свечку, и как оставил на стеллаже зажигалку. Он ещё и ещё раз, словно картинку, прокручивал всё это у себя в голове, но никак не мог вспомнить лежащего на стеллаже конверта.
– Кто же принёс его? – в который раз Пашка сам себе задавал, мучивший его вопрос. – Надо было мне прочесть письмо, и всё встало бы на свои места, а я этого не сделал. Точняк, в нём вся разгадка: и почему похитили Ильиных, и почему напали на Ромку, и зачем я так поступил с Игорем.
Паша резко встал со скамейки и тут же позвонил Роме. Тот не сразу ответил, так как после купания спал крепким сном.
– Ромка, давай дуй к блиндажу. Там с тобой встретимся. Только давай быстрее, а я уже побежал.
На месте Паша оказался первым и быстро открыл навесной замок. Конверт всё ещё лежал на стеллаже. Паша обрадовался этому и спрятал его себе под футболку. Выйдя из блиндажа, он полной грудью вдохнул свежий воздух.
«И как это мать с сыном могли так долго находиться здесь и дышать спёртым, вонючим воздухом?» – подумал он.
Тут подбежал к нему запыхавшийся Рома и спросил:
– Что случилось? Чего звал?
Паша достал из-под футболки конверт и сказал:
– Ромка, я тебе доверяю. И давай быстрее посмотрим, что написано в этом письме.
С этими словами он вскрыл конверт, но не успел прочитать и строчки, как к ним неожиданно подошёл Валерка.
– А почему вы без меня достали письмо. Ведь это не по-товарищески.
Парни не знали что ответить, а Валерка, обиженный на них, вошёл в блиндаж.
– Да, Пашка, некрасиво получилось, – сказал Рома и пошёл к Валерке.
Паша посмотрел на письмо и, не читая его, сел на траву. Грустные мысли одолевали его, и он позвал Ромку, чтобы идти домой. Но тот ему не ответил, и тогда Паша вошёл в блиндаж. Но не успел он сказать и слова, как Валерка неожиданно ударил его поленом по голове. Не устояв на ногах, Павел упал. Валерка же быстро выхватил у него письмо, выскочил из блиндажа и защёлкнул замок. Услышав удаляющиеся Валеркины шаги, Паша крикнул:
– Чёрт, Чёрт! Как я мог так себя подставить?
И тут он увидел на полу Рому. Тот лежал с кляпом во рту и связанными руками и ногами. Паша не растерялся, зажёг свечку, и развязал друга.
– Вот мы с тобой попали! Как он быстро меня скрутил, словно спецназовец. Я уже скоро привыкну к тому, что меня связывают…
Роман хотел ещё пошутить на эту тему, но Павел перебил его:
– Рома, ты вообще-то осознал, что с нами произошло? Нас заперли. И вот теперь подумай, для чего Валерка это сделал.
– Я всё понял. Выходит Константин Петрович не виноват?.. Или они заодно?
– Кто есть кто – мы ещё разберёмся, сейчас давай выбираться отсюда, – сказал Паша.
Он подошёл к стеллажу и, наклонившись, достал из-под него кувалду.
– Как знал, что пригодится. Хорошо, что дверь деревянная.
Он стал примеряться, куда лучше стукнуть, и как бы обращаясь к двери, пародируя голос Папанова, сказал:
– Бить буду аккуратно, но сильно.
И уже после трёх ударов кувалдой, парни были на свободе. Они вышли из блиндажа и стали обдумывать, где им теперь искать Валерку.
– В моей больной голове никак не укладывается поведение Яблоковых, – удивлялся Ромка. – Но самое главное, я всегда думал о Константине Петровиче, как о хорошем враче и честном человеке, а Валерку считал своим другом. Неужели я ошибался?
– Давай не будем делать преждевременных выводов. Мы вместе Валерку считали своим другом, и в «бубен» от него оба получили.
– Да, Паша, ты прав… Слушай, а я только сейчас вспомнил, что от человека, который напал на меня вчера, пахло мазутом. Этот запах мне ещё с детства знаком. Отец смазывал им колёса у телеги.
– Так ведь это я наступил в мазут, прежде чем оглушить Игоря. Потом им же испачкался Валерка, садясь в мою машину. И вот интересно, у Айболита обувь пахнет мазутом или нет?
– Да причём тут его обувь? Ведь Константина Петровича уже задержали…
– А проверить не мешает, – сказал Павел. – Если обувь Айболита не испачкана мазутом, значит, он не был в машине. А если он не был в ней, то это уже совсем другая фишка. Тогда напрашивается вывод: Валерка виноват, а Айболит нет.
После этих слов грусть покрыла его лицо, и он тихо произнёс:
– Интересно, что сейчас с Дашей? Как она себя чувствует? Надо бы к ней в больницу зайти…
– Я тоже, Паша, о ней думаю, но пока нам не до посещений.
Парни вошли в посёлок и, вдруг увидели дым. Они сразу определили, что это горит во дворе Никифора.
– Ведь огонь может перекинуться на соседние дома! А где сам Никифор? – с тревогой в голосе прокричал Рома.
Он хотел ещё что-то сказать другу, но Павел уже во всю прыть бежал к месту пожара. Действительно, оказалось, что это горел дом Никифора. Там уже находились соседи и пытались затушить огонь. Они стояли в два ряда и быстро передавали друг другу вёдра: один ряд пустые, а другой с водой. Всё это они проделывали быстро и слаженно, как хорошая пожарная команда.
– Где дядя Никифор? – взволнованно спросил у них Павел.
Но никто толком ничего не ответил. Тогда парень выхватил из рук соседки ведро и окатил себя водой. Дверь в дом была закрыта, и выбить её было невозможно. Паша, зная расположение комнат в доме, выбил окно на кухне и залез в дом. Из кухни он, как мог, быстро прошёл в обе комнаты, но там Никифора не было.
«Подвал. Точно, он может быть в подвале», – мелькнуло у него в голове.
Он тут же подбежал к лазу в подвал и поднял крышку. В подвале ещё огня не было, но дым поглотил всё помещение. Звать Никифора Паша не стал, чтобы не наглотаться дыма, и у самой лестницы наткнулся на хозяина дома. Паше было трудно дышать, но он взгромоздил мужчину себе на спину, и вышел с ним из подвала. Выйти в окно на кухне уже не было возможности, так как пламя отрезало путь к нему, а соседняя комната вся полыхала. Лишь вторая комната ещё не была полностью охвачена огнём. Павел с большим трудом дошёл в ней до окна и открыл его. Соседи быстро оттащили Никифора от дома, которого выбросил из окна Паша, и стали приводить его в чувства. Паша тоже вылез через окно и упал. Ромка вместе с соседом подхватил Пашу под руки, и перенесли его в безопасное место.
К дому подъехала пожарная машина, а следом и скорая. Врач скорой осмотрел Никифора и оказал ему первую помощь. Пожарники же стали бороться с огнём. Павел здорово наглотался дыма, и его вытошнило, но как ни уговаривал его врач поехать в больницу, он не согласился. Неустойчивой походкой и держась за Рому, Паша подошёл к Никифору. Того уже на носилках несли к машине.
– Дядя Никифор, кто это сделал? – спросил Паша.
Но вместо ответа, лишь слёзы появились на глазах мужчины: то ли от дыма, то ли он просто плакал. Так, сквозь слёзы, Никифор поблагодарил Пашу за спасение и больше ничего не сказал. Его увезли в больницу, а Павел остался стоять в неведении.
«Мне ещё во многом надо разобраться, да и свести счёты с Валеркой требуется. Где интересно он может быть сейчас? Раз он запер нас, то думает, что мы всё ещё в блиндаже и поэтому не боится нас увидеть. Выходит, может туда вернуться. Но кто поджог Никифора? Ну и это мы обязательно узнаем», – подумал Паша, а вслух сказал:
– Ромка, нам необходимо вернуться к блиндажу.
– Зачем? Думаешь, Валерка туда придёт?
– Да. И давай пойдём, как можно быстрее, а то, если он опередит нас, и увидит, что нас нет, обязательно где-нибудь затаится.
Парни только успели дойти до блиндажа, как в кустах показался Валерка. Они быстро легли в высокую траву и затаились.
– Блин, да они сбежали! – крикнул Валерка, увидев раскуроченную дверь.
И тут перед ним, словно грибы, встали парни. В руках бывшего друга была большая хозяйственная сумка, и Ромка с ехидством спросил:
– Не тяжело держать?
Валерка замялся и хотел просто развернуться и уйти, но Паша долгов не прощал и хорошо приложился к его уху. Тот не возмутился, зная, за что получил оплеуху, но не хотел получить еще одну.
– Ты, Рома, подержи его, а я взгляну, что он нёс сюда в такую даль, – сказал Паша, беря сумку из рук Валерия.
Раскрыв сумку, он присвистнул:
– Не хрена себе! Это мы вовремя покинули блиндаж. Смотри, Рома, что он для нас приготовил.
С этими словами Паша достал из сумки пятилитровый газовый баллон.
– Не тяжело нести было? Или для друзей ничего не жалко? Да, немцы не взорвали блиндаж, так Яблоков за них бы постарался. Да ещё и друзей в придачу зажарил бы.
Паша был вне себя от гнева и ещё раз с силой ударил Валерку по лицу.
– Ты совсем охренел! – взорвался Валерий. – Я нёс баллон с заправки и шёл вас выпустить. Ведь я с вами пошутил.
– Так хотел выпустить, что даже расстроился, увидев, что мы сбежали, – съехидничал Рома. – И так пошутил с нами, что мне чуть голову не проломил, да и к Пашкиной голове хорошо приложился. А связал меня для того, чтобы потом долго смеяться над своей шуткой. Да?
– Я просто хотел вас проучить, чтобы чужих писем не читали. На конверте чётко написано – Яблоковой Марии Ивановне. Вы что, Яблоковы или читать не умеете? А взрывать я вас и не собирался. Зачем мне это надо?
– Ладно, хотел – не хотел, а в город ехать придётся. Там письмо отдадим Максиму. Ведь сам говоришь, что оно адресовано сестре твоего отца, а он сейчас в полиции. Кстати, где письмо? – спросил Пашка.
Валерка, ничего не ответив, демонстративно отвернулся от пацанов.
– Ну, я и сам его найду. Но чтобы ты не сбежал, привяжу тебя к дереву.
Паша взял из блиндажа верёвку и привязал бывшего друга к берёзе.
– Ты, Ромка, постереги этого хамелеона, а я за машиной слетаю.
С этими словами Паша осмотрел Валеркины вещи и нашёл в них письмо, но не только его. Пашка как фокусник, достал женскую миниатюрную сумочку, детский рюкзак и мобильник.
– И как всё это понимать? – спросил Паша, показывая на всё это. – Слушай, а может, не батя, а ты сам всё это замутил? Решил всех устранить, да и прикарманить наследство, а отца засадить. Ведь письмо-то из Швеции от дяди. Вдруг там о наследстве говорится?
Пашка стал трясти письмо, перед Валеркиным носом и взглянул на адрес.
– Смотри, действительно адресовано Яблоковой Марии Ивановне. Только написано английскими буквами. Вот я сразу и не врубился, а зря.
Валерка же пропустил Пашкины слова мимо ушей. В этот момент он ненавидел всех, и проклинал себя за то, что так глупо подставился. Эта ненависть охватила его всего, что он не мог сдерживать её. Парень заскрежетал зубами, пытаясь разорвать верёвку, при этом зло ругаясь. Видя его состояние, Пашка ещё раз предупредил Ромку быть осторожней и не развязывать Валерку, а сам побежал за машиной…
Через некоторое время, парни посадили Валеру с его вещами в машину и поехали в город. Они ехали молча и, казалось, что никто из них ни о чём не думает. Но на самом деле Паша с Романом думали о том, что проглядели Валерку и не заметили, когда он стал негодяем. А тот, наоборот, сидел как на иголках, предчувствуя неприятный разговор с полицией и отцом.
«Теперь мне точно будет не выкрутиться, – подумал Валерий. – Слишком здорово я влип. А где влип-то? Виноват лишь в том, что закрыл этих придурков в блиндаже, да и по кумполам им настучал. Ну а то, что баллон нёс, так это мой баллон. Где хочу – там и ношу. За отца же я вполне спокоен. Он не сдаст. Теперь все зависит от того, что я говорить буду».
Но всё же по поводу молчания отца, его терзали сомнения. Неожиданно его думы перебил Ромка:
– Что с тобой случилось, Валерка? И почему ты стал наркоманом? Выходит, твой отец был прав, называя тебя таковым.
Тот хотел возразить, но Роман только укоризненно покачал головой и продолжил:
– И вот не надо только сейчас выкручиваться, не надо. Я видел у тебя на руке «дорожку наркомана». Ты мне сказал, что поцарапался, но это не так. Я поверил тебе, потому что мне хотелось верить, в то, что я ошибаюсь. Но такие, как ты называешь царапины, я видел у наркуш. С Константином Петровичем мы многих парней вытащили с того света из-за передоза, и поэтому у меня глаз намётан на царапины такого рода… Да, Валерка, был ты неглупым пацаном, да только ум твой вместе с мозгами вышел.
Роман мог бы сейчас подобрать много совестливых слов для бывшего друга, но не стал. Он подумал, что если тот дошёл до планки убийцы, то никакими словами его не усовестишь.
Парни въехали в город, и Ромка с гордостью сказал:
– Пашка, а получается, что мы с тобой всё-таки стали сыщиками поневоле. Не опера, а мы нашли Ильиных и ещё в довесок преступника. И пусть пока Валеркина вина не доказана, но мы-то с тобой знаем, что он преступник. И это точняк!
Рома с презрением посмотрел на Валерку. Но тот даже и глазом не моргнул. Все сказанные сейчас слова в его адрес были не страшны ему по сравнению с теми, которые предстояло услышать от оперов.
– Слушай, сыщик, а куда нам ехать? – спросил Павел.
Роман задумался и, стукнув себя по лбу, воскликнул:
– Так у меня же есть номер телефона Максима. Совсем забыл о нём.
Он поискал в кармане визитку Максима и дал её Паше. Тот сразу же позвонил и вкратце, рассказав Лазареву о Валерке, узнал, как лучше доехать до отдела полиции…
Продолжение следует...
http://proza.ru/2023/01/22/1079