«Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Иоан.8:44)
На первый взгляд, нет никакой видимой причины для того, чтобы обратить особое внимание на приведенный библейский текст. Тем не менее, имеются веские основания полагать, что данный текст не соответствует тому, что Иисус Христос сказал иудеям на самом деле.
Чтобы понять, чем отличается современная версия слов Спасителя от того, что было сказано Иисусом Христом «в оригинале», необходимо не только обратиться к словарям и древним текстам Писания, но и обратить внимание на то, как данный евангельский текст воспринимали некоторые раннехристианские толкователи.
Если на время «забыть» про синодальный перевод, и следовать греческому тексту Писания, то слова Спасителя будут звучать примерно так, как это записано в толковании свт. Кирилла Александрийского [1]:
«Вы от отца диавола есте и похоти отца вашего хощете творити: он человекоубийца есть от начала и во истине не стоит, яко несть истины в нем. Егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть как и отец его»
Здесь мы можем рассмотреть основное отличие текста Писания, которое обычный христианин вряд ли сразу заметит.
Синодальный перевод говорит, что дьявол «лжец и отец лжи», а текст Писания, который использует свт. Кирилл Александрийский, говорит о том, что дьявол «ложь есть как и отец его», из чего можно сделать заключение, что у дьявола имеется отец.
Казалось бы, в свете общепринятого святоотеческого толкования эта мысль звучит как богохульная ересь. Но давайте посмотрим, что по этому поводу говорит сам святитель Кирилл:
« «Вы», говорит, «от отца диавола есте», который, говорит, и «человекоубийца был» вначале, «и в истине не стоит (устоял), лжец есть», – лжец у него и отец, которого ясно определил в следующих далее словах… но [эти] слова: «потому что лжец есть, как и (;;;;; ;;;) отец его», несколько смущают нас и даже немало заставляют недоумевать» [2]
Мы сейчас говорим не о том, каким образом эту проблему пытался решить сам свт. Кирилл. Мы говорим о том, что подобное прочтение евангельского текста (то, что у дьявола есть отец), имело место в трудах святых отцов.
Святитель Кирилл видит перед собой текст Писания и недоумевает:
«О ком, в самом деле, здраво рассуждая, мы можем предположить, что он был отцом диаволу? Неужели кто другой прежде него ниспал? Ведь из Священных и Божественных Писаний невозможно представить места для доказательства этого….» [3]
Господь определил, что для решения спорных вопросов недостаточно одного свидетеля: «при словах двух свидетелей, или при словах трех свидетелей состоится дело» (Втор.19:15 см. так же Мф. 18:16)
Поэтому, чтобы показать всю серьезность проблемы, мы приведем свидетельство еще одного древнего эгзегета.
Прп. Исихий Иерусалимский в своем толковании Писания восклицает: «Кого может иметь дьявол отцом [своим]? Ведь сам Иоанн говорит, что Господь изрёк [о дьяволе]: «Когда говорит ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец его»» (Недоумение XIX) [4]
И вновь, мы обращаем внимание не на то, каким образом прп. Исихий решал обозначенное им недоумение, а на то, что современное прочтение текста Ин.8:44, не согласуется с тем, как его видели некоторые древние толкователи Евангелия.
Тем не менее, мы должны признать, что большинство как раннехристианских, так и современных экзегетов, приводят текст Ин.8:44 в современной традиции и истолковывают его в общепринятом контексте, что дьявол «лжец и отец лжи».
Подобное толкование мы можем найти в трудах таких великих богословов как свт. Иоанн Златоуст, свт. Игнатий Брянчанинов, Евфимий Зигабен, прп. Иоанн Конштадский, а так же, в Толковой Библии Лопухина А.П., и в трудах Гладкова Б.И. и т.д.
Но вместе с тем, мы не можем не отметить и тот факт, что в отличие, например, от современного церковнославянского текста, во всех древних списках Евангелия от Иоанна на церковнославянском языке, таких как Ассеманиево (10 век), Мариинское (10 век), Архангельское (11 век), Остромирово (11 век), Пантелеимово (12 век), слова стиха Ин.8:44 приведены в виде: «яко лжец и отец его».
Так какой же текст передает истинные слова Спасителя – тот, что использовал свт. Кирилл Александрийский, или тот, на основании которого толковал Писание свт. Иоанн Златоуст?
Здесь мы предлагаем обратиться к трудам современного экзегета и автора одного из известных переводов Священного Писания на русский язык епископа Кассиана (Безобразова).
Вот что он пишет в отношении толкования слов Ин.8:44.
«С толкованием его сопряжены очень большие трудности. Чтобы не запутаться в подробностях, мы сначала его прочтем в новом русском переводе, а затем остановимся на частностях: «Вы – от отца вашего, диавола, и хотите делать похоти отца вашего. Он человекоубийца был от начала и в истине не стоял, потому что нет истины в нем. Когда кто говорит ложь, говорит то, что ему свойственно, оттого что и отец его – лжец».
Первая подробность, на которой останавливается читатель, заключается в начальных словах нашего стиха: ;;;;; ;; ;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;;. [ю;мэи;с э;к тою; патро;с тою; диабо;лю э;стэ;]
Буквально это могло бы значить: вы – от отца диавола.
Эта неожиданная мысль могла бы получить подкрепление и в последних словах: « ;;;;;;; ;;;;; ;;; ; ;;;;; ;;;;;». [псэ;ўстэс эсти;н кай о; патэ;р а;ўтою]
Синтаксически точный перевод был бы: « и отец его – ложь».
Но он вводил бы, как и начало стиха, представление об отце диавола, для которого нет места в христианском богословии.
Некоторые толкователи, не видя другого выхода, допускали здесь порчу текста и отказывались от его исправления» [5]
Как бы мы не относились к современному евангельскому переводу епископа Кассиана, он проделал огромную исследовательскую работу, результатом которой является признание истинности первоначальной версии текста Ин.8:44, которой пользовался свт Кирилл Александрийский.
Епископ Кассиан указывает и причину, по которой большинство святых отцов предпочли закрыть глаза на намеренное искажение слов Писания: «В христианском богословии нет места «отцу дьявола»». И страх перед таким допущением как раз и породил тот «исправленный» текст, которым сегодня пользуется большинство христиан.
Несомненно, уйти от проблемы проще, чем ее решить. Поэтому многие толкователи просто предпочли следовать общепринятому мнению о том, что у дьявола не может быть отца, и, следовательно, слова Спасителя необходимо «чуть-чуть» поправить.
Если мы обратимся к трудам библеистов, которые все же решились признать проблему данного текста, то увидим, что и Кирилл Александрийский, и Исихий Иерусалимский, и епископ Кассиан хотя и отказываются от подмены слов Писания, тем не менее, в попытке примирить слова Спасителя с христианской догматикой, решают проблему с помощью другой подмены – посредством подмены понятий.
Они предлагают под «дьяволом», которого Спаситель назвал «отцом» иудеев, понимать не самого врага рода человеческого, а его служителей, таких как Каин, Ахитофел, или Иуда. А вот уже «отцом» этих служителей тьмы, согласно христианскому учению, как раз можно было бы назвать самого дьявола.
Более подробно ознакомиться с приведенным мнением читатель может в трудах выше перечисленных толкователей, пройдя по ссылкам, представленным в конце статьи.
А мы же попробуем разобраться с данным недоумением, не прибегая ни к подмене текста, ни к подмене понятий.
И первый вопрос, на который мы должны ответить: откуда вообще взялся дьявол?
Чтобы ответить на поставленный вопрос, нам необходимо разделить его на две части и сначала попробовать выяснить, откуда в бытии появилось само зло.
Вряд ли кто будет спорить с утверждением, что Бог зла не творил. Но, так как зло в мире присутствует, необходимо определить момент появления зла в изначально благом мире.
Начнем с «истока», то есть с Творца этого мира. На вопрос Моисея о имени Бога, Господь ответил: «Я есмь Сущий» (Исх.3:14), то есть, Тот, кто «существует» и к которому, единственному, не применимо противоположное понятие: «не существует».
Все остальное, а в эту категорию входит все творение, то есть, весь земной и ангельский мир, имеет свое «зеркальное» отражение с противоположным «сущестным» знаком: свет-тьма, тепло-холод, плюс-минус, да-нет, хорошо-плохо, и т.д.
Рассмотрим, как это «работает», на примере первого акта Творения, когда Господь повелел: «Да будет свет. И стал свет» (Быт.1:3).
Бог определил, что свет «хорош», но далее совершает довольно странное действие: «и отделил Бог свет от тьмы» (Быт.1:4).
Свет и тьма соотносятся между собою точно так же, как благое и лукавое. На это нам указывает ап. Павел: «…какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2Кор.6:14)
Но, если «тьма» существовала в мире с первого дня творения, то о мире нельзя было бы сказать, что он «хорош» ни в первый, ни в любой последующий день. Тем не менее, Господь определяет «хорошим», и каждый день творения, и конечный его результат: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт.1:31)
Решается эта проблема довольно просто.
Свет существует в мире «сам» в силу факта своего творения, а тьма обладает лишь потенциальной возможностью существовать там, где свет прекратил свое бытие.
Таким образом, если тьма это отсутствие света, то и «лукавое», или «зло», это лишь отсутствие «блага» или результат его искажения.
Теперь мы можем заключить, что свое фактическое бытие в благом мире, потенциальное зло получило в результате «ошибки» (греха) Адама, когда он, послушав «голос жены», преступил заповедь Бога и вкусил от плода познания «благого и лукавого».
В этот момент, мир приобрел, или «реализовал» в бытии свою двойственность, и, естество бессмертного человека, а с ним и естество всего тварного мира, сопряглось с тлением и стало смертным.
Тем не менее, на данном этапе зло еще не было персонализировано. «Ошибка» Адама позволила «лукавому» лишь обрести бытие.
Теперь следует задуматься о том, какое действие могло бы позволить безликому злу обрести свое «лицо».
И таким действием могло быть то же, что в глазах человека персонализирует благо, то есть, Бога.
Для того, чтобы зло могло обрести «имя», ему требуется совершить жертвоприношение, которое всегда приносится конкретному «лицу».
Теперь вспомним, кто и когда первый раз принес жертву дьяволу.
После того, как Бог отверг жертву Каина и принял жертвоприношение Авеля, Каин совершает первое в истории убийство человека. «И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его» (Быт.4:8)
Для неискушенного читателя преступление Каина выглядит как банальное убийство своего брата по зависти. Но Апостол Иоанн Богослов утверждает, что Каин совершил жертвоприношение: «Каин от лукаваго бе и закла брата своего…» (1Иоан.3:12).
Церковнославянское слово «заклать», как и греческое «;;;;;;;» (Эсфаксэн), в отличие от русского «убил», означает не просто убийство, а ритуальное жертвоприношение, в котором кровь жертвы играет свою особую сакральную роль.
Данную мысль подтверждает апостол Павел, когда сравнивает пролитую кровь Авеля с Заветной Кровью Христа: «Но вы приступили… к Ходатаю нового завета Иисусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева» (Евр.12:22-24).
Каин принес в жертву «злу» своего брата Авеля. Но принимает жертву не «что», а «кто». И вот в этот момент «зло» обретает свое «лицо», и на сцену мировой истории выходит источник лукавого – дьявол.
А «родил» его в этот мир, то есть, через братоубийственное жертвоприношение вывел дьявола из небытия в бытие, Каин, который таким образом и получил возможность именоваться отцом дьявола.
Возможно, не каждый христианин согласится с выводами, которые были сделаны в данной статье. Ведь даже большинство святых отцов и учителей Церкви не решались комментировать прямые слова Спасителя.
Но, тем не менее, мы лишь постарались быть честными в отношении слова Божьего, а читателю остается только принять, или не согласиться с нашим видением и путями решения проблемы евангельского стиха Ин.8:44.
Иерей Сергий Пометнев
2022 год
__________________
(1) Святитель Кирилл Александрийский «Толкование на Евангелие от Иоанна»:
(2) Там же
(3) Там же
(4) Прп. Исихий Иерусалимский «Недоумение XIX»:
(5) Епископ Кассиан (Безобразов) «Водою и кровию и Духом»: