Все сложилось гораздо лучше, чем можно было предполагать. Буратино стал Генеральным директором ООО «Кукольный Театр». Его компаньоны, сытые и нарядные куклы, дерзко смотрели в будущее, собирая в зале полные аншлаги. Состарившийся папа Карло бодро вертел у входа в шатер свою шарманку, зазывал зрителей. Джузеппе Сизый Нос снабжал кухню дровами, следил за исправностью инвентаря. Утративший авторитаризм Карабас поселился в каморке с нарисованным на холсте очагом и служил при театре дворником. Заткнув бороду за пояс, мел метлой площадь, гонял с крыш настырных котов, забиравшихся туда, чтобы смотреть на желтую сырную Луну.
Дуремар готовил для труппы похлебку. Иногда он бросал под дыру у дома хлебную корку Шушаре: старая крыса изредка высовывала из дыры нос, чтобы подышать свободой. Изредка на Дуремара и Карабаса Барабаса нападала ностальгия по прошлому. Чтобы избавиться от нее, друзья, набрав в корзинку отборных помидоров, шли к болоту угощать черепаху Тортилу и говорить с ней о превратностях жизни.
Буратино неожиданно для многих женился на красавице Мальвине. Вечерами они надолго уединялись в маленьком домике и что-то рисовали. А потом по их проектам столяр Джузеппе выстрогал из бревнышка двойников, двух деревянных мальчиков, точь-в-точь как Буратино. А Дуремар сделал из фарфора, воска и ваты прелестнейшую девочку, вылитую Мальвину в детстве, только не с голубыми, а с розовыми волосами.
Вечерами Мальвина разливала по чашкам кофе и чай, упрекала в неряшливости вечно ноющего Пьеро. А тот, разбрызгивая ложечкой кофе, бормотал стишки про любовь. Над ним хохотал веселый Арлекино, почему-то зачастивший в маленький домик. Он называл себя другом семьи и дразнил поседевшего в гриве Артемона. Деревянные мальчики играли в разбойников, а девочка украшала себя живыми бабочками.
Но однажды Буратино стало скучно. Ему надоело все: есть кашу с малиновым вареньем пополам. Он устал пить кофе, умываться по утрам и перед обедом. Следить за счетами театра и слушать ворчание Карабаса. И он решил, что заболел.
Утром Буратино отказался подниматься с постели.
- Что с тобой? – спросила Мальвина, свежая и красивая, только что умывшаяся родниковой водой из серебренного кувшинчика.
- Я заболел!
- Чем же?
- Я несчастлив! – прошептал Буратино и закрыл круглые как у мыши глаза.
- О боже! Какое несчастье! – всплеснула руками Мальвина, и ее прелестные глазки загрустили: - Наш Буратино заболел! Артемон, прошу вас, немедленно приведите докторов!
Первой пришлепала фельдшерица Жаба. Долго мяла вялой лапкой высохшего от болезни Буратино.
- Если пациент несчастлив, то он, скорее всего, не был счастлив никогда, - сказала она, закатывая под потолок выпуклые глазки.
Народный Знахарь Богомол отцепился от сучка, на котором его внесли в комнату. Поколол острыми лапками пятки Буратино и грустно прошептал.
- Если пациент не был счастлив, то он не заметил бы, когда стал несчастливым. Одно из двух: чтобы оживить пациента, нужно, чтобы счастье само пришло к нему. Или наоборот, чтобы он сам нашел его.
- Шарлатанство! – хохотнула круглоглазая Сова и возмущенно взмахнула крыльями: - Где видано, чтобы счастье шаталось без присмотра? Я отказываюсь присутствовать на таком консилиуме!
- Мракобесие! Колдовство и невежество! – квакнула Жаба и попрыгала из комнаты.
Богомол шлепнулся на ветку и снова засох.
- Что же делать? – заплакала Мальвина.
- Нужно дать ему кваксторки…
Но Жаба недоквакала. В спальню влетел ужасно нервный Арлекино и завопил, вращая выпученными глазами: - Караул! Несчастье! Пока ты умираешь, Кот и Лиса напали на наш театр. Они захватят его!
- Как напали? В масках? – зачем-то спросил Буратино.
- Нет, без масок!
- Это наглый грабеж! Среди белого дня! – завопил мгновенно оживший Буратино, спрыгивая с кровати: - Немедленно трубить сбор и послать за полицией в Город Дураков! Спасайте деревянных человечков!
Арлекино трубил в пионерский горн. Из лесов и полей слетались орлы, бабочки. Острокрылые стрижи, канарейки и чижики точили об камушки клювики и коготки. Прыгали белочки с корзинками, полными отборных шишек для бомбометания. Жабы волокли от пруда лохань на колесах с черепахой Тортилой. Добрый Карабас ухватил крепкую метлу. Примчались полицейские бульдоги, подрагивали щеками и толстыми ляжками: - Кого? Где? Рвать? Хватать? – свирепо рыли лапами землю.
Торжествующий Буратино решительно повел свое войско в битву за театр.
…Скоро все закончилось. Враги были повержены и схвачены. Полицейские бульдоги повели лису Алису и кота Базилио в город Дураков, на Правый суд к губернатору. Полотняный шатер театра содрогался от хохота и свиста зрителей. Там шла новая пьеса о неудавшемся рейдерском захвате храма искусства. Куклы играли превосходно, блестяще импровизируя на ходу, оживленные, еще не остывшие от великой битвы.
Только Карабас Барабас, не совсем успокоенный, свирепо вращал глазами и метлой, показывая папе Карло моменты из сражения. Из дыры подвала испуганно таращилась Шушара, а в нее метили камнями маленькие близнецы.
А Дуремар варил на костре великолепную похлебку из бараньих голов с чесноком и раздумывал, не подсыпать ли в котел еще соли.
- Как хорошо, что мы снова вместе! – вздохнула, хлопотавшая у кофейника, Мальвина, хорошенькая, в свежем передничке и белом чепчике.
- О, да! – ответил ей Джузеппе и принюхался подозрительно сизым носом: - Это большое счастье - быть всем вместе. Особенно, когда горит очаг и пахнет похлебкой с чесноком.
- Это чего? Я что-то пропустил? – спросил его совершенно выздоровевший Буратино, оглядываясь по сторонам.
- Что ты ищешь, Буратино? – поинтересовался вылезший на теплый огонек говорящий Сверчок, подслеповато вглядываясь в полутьму площади.
- Богомол сказал, что где-то может бродить счастье. Ты не видел его?
Мудрый Сверчок поднял к голове тонкую лапку и повертел ею.
- Эх, Буратино, Буратино! Не там ищешь…
Но тут шатер буквально подпрыгнул от сумасшедших оваций восхищенных зрителей. Сверчок от страха умолк и затаился в каменной щели. А Буратино, представив, как счастливые куклы выходят раз за разом, держась за руки, по требованию зрителей на светлую сцену, забыл о Сверчке и побежал в театр.
- Как хорошо! Он совершенно здоров! – сказала Мальвина. Поправляя прическу, обернулась к деревянным близнецам и девочке с розовыми волосами. – Дети! Немедленно мыть руки. Скоро ужин!
Дуремар смеялся, выронив ложку для помешивания похлебки, совершенно позабыв о ней. А Карабас Барабас, почесал под бородой, внимательно всмотрелся в полную Луну.
- М-да! – задумчиво сказал он кому-то, наверное, сам себе: - Надо было их лучше кормить и не ругаться.