Маленький мальчик в детском садике. Он робок и чаще напуган, нежели беззаботен. В садике ему почти всегда одиноко. Расставание с мамой вызывает ужас. Тоска от пребывания в казенных стенах тяготит его душу. Он часто плачет. Его слезы раздражают взрослых... Сейчас этого ребенка уже мало кто помнит. Он исчез. Нет - нет, не умер - просто исчез. Растворился в новой личности, которая появилась на его месте. И телесная оболочка, и психика менялись, медленно, но неуклонно хороня светлый образ невинного малыша. Его больше нет и не будет, хотя память еще хранит его черты...
На смену ребенку душа и тело произвели на свет подростка. Страхов и волнений у него было не меньше, но возраст... Возраст уже не позволял находить отдохновение в слезах. Так уж сложилось в этом мире, что мальчикам нельзя плакать. Впрочем, наверное, можно, но очень редко и по особому поводу. Например, после смерти мамы. Когда мама навсегда уходит из жизни, то боль хоронит условности и спасительные слезы льются из глаз. В этот раз мама ушла из жизни не умирая. Она просто ушла. Вспоминая этого подростка невольно спрашиваешь себя, был ли он счастлив? Хм... Не знаю. Быть может иногда, когда бабушка дарила ему свою ласку и на время заменяла маму...
Душа подростка осталась в школьных стенах. Мускулы нового, юношеского тела укреплялись в спортзале техникума. Темные волоски над верхней губой должны были свидетельствовать, что перед вами уже не пацан, а мужчина. Как же смешны были эти потуги, казаться старше чем ты есть. В какой-то момент ему думалось, что он взрослый, а жизнь взрослого должна быть менее мучительна, чем участь ребенка. Эти надежды жили совсем недолго. На четвертом курсе он понял, что ничего не знал о настоящей боли. Сводящая с ума любовь, совершенно не нужная той к кому она была обращена, оказалось источником самых высококачественных страданий. Спустя десятилетия, воспоминания об этом безвозвратно исчезнувшем парне, ассоциировались именно с муками неразделенной любви, которые только чудом не привели к самоубийству.
Юноша закончился после призыва в вооруженные силы. В армии он практически сразу перестал быт человеком и стал превращаться в собаку. Это не было случайностью. Именно так все и было задумано. Старослужащие и офицеры, четко декларировали молодым солдатам, что они не люди. Их называли "духами", но сейчас совершенно понятно, что это слово не подходит для обозначения всего происходящего. Нет - нет, никакие не "духи", а именно собаки. Псы, проходившие жестокий курс послушания и охраны. Юноша исчез, переродившись в зверя. Абстрактное мышление, отличающее человека от животных, погрузилось в анабиоз и уступило место простым рефлексам. Этот пес с десяток лет, жил в человеческом обличье, пока не вмешался Некто, изгнав его из человеческой шкуры...
Возвращение из скотского состояния было, наверное, самым счастливым временем жизни. Нет - нет, не наверное, а совершенно точно, оно было самым светлым пятном в мироощущениях меняющихся в этом теле личностей. Весна религиозного неофитства рождала азарт и придавала сил к совершенно новым устремлениям. Молитвы на богослужении и дома... Рождение третьего ребенка - долгожданного сына, который воспринимался, как особое благословение Божие... Наконец, получение полноценного религиозного образования и погружение в церковную жизнь... Это прекрасное и замечательное время, тоже закончилось. Оно не могло длиться слишком долго, ибо сказано: " во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь"...
Последний наследник уже заметно дряхлеющей телесной оболочки, был насквозь пропитан печалью. Ощущение бессмысленности бытия рождалось от понимания, что в этой жизни нет ничего однозначного и определенного. Вера в Бога обесценивалась непостижимостью этого Существа. Планы Творца мира и Его действия в этом мире, ни поддавались человеческой логике, а количество людских страданий не имело никакого оправдания. Бесчисленные вопросы оставались без ответа.
Наиболее болезненным открытием стало полное смешение понятий о добре и зле. Двойные стандарты в нравственности и неоднозначность оценочных суждений, превращали банальные вопросы о том - что такое хорошо и что такое плохо - в ханжескую моралистику и лицемерие. Они рассыпались в прах от самых простых сопоставлений. Так бывает, что погружение в религиозность не рождает ответов на сложные вопросы - лишь укрепляет уверенность в непостижимости этого мира.
Не обретая понимания происходящего, усталая душа, перерождающаяся в немощного старика, напоминала собой пассажира в вагоне. Он двигался по рельсам жизни, со спокойной грустью наблюдая за всем происходящим. Простое человеческое знание о конечности всего живого утешало этого путника. Через некоторое время, в последнем пристанище, за гробовой доской исчезнут все личности, прожившие свои жизни в телесной оболочке под его паспортными данными. Впрочем, нет. Они, эти личности, исчезнут чуть раньше. Старческая деменция отформатирует мозг, вернув мировосприятия старика в состояние младенца.
Личности, формально считавшиеся одним человеком, канут в небытие. Очень скоро память о них сотрется с лица земли. При жизни их мало, что объединяло. Они плохо помнили мироощущение друг друга. У них сильно отличался образ жизни, круг общения и интересы. Милый ребенок, подросток - школьник, юноша - студент, сумасшедший солдат, увлеченный религиозный дядька и угасающий старик... Всех их связывало лишь одно - они были пассажирами в вагоне, в который их посадил Бог. Сделав это, Он предложил им определенный опыт. Опыт проживания страданий и смерти. Участи этой не избежит никто, ибо все смертны и все страдали в этой жизни. А вот есть ли во всем происходящем смысл, мы, возможно, узнаем чуть позже. Впрочем, это не точно...