По окончании семинара шведы решили сделать реверанс и пригласили российских участников проекта, а нас было четверо, на обед в ресторан. Все были довольны ходом дискуссии. Шведский проект, так мы его называли для простоты, успешно продвигался к завершению.
Эту совместную работу, которая выполнялась нами, специалистами Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба и шведским Агенством обороных исследований, мы вели уже несколько лет. А теперь, на заключительном совместном заседании, с удовлетворением отметили, что у сторон мало расхождений по базовым вопросам, поставленным в центр исследований. Обе стороны пришли к выводу о том, что у России и Швеции на обозримую перспективу не существует поводов для военного конфликта.
Шведы хотели пойти в Прагу. Об этом ресторане, а дело было в начале 2000-х, ходила дурная слава и, конечно, нам, офицерам, туда идти не хотелось. Но шведы знали, что это здание символизирует давнее российско-шведское сотрудничество и упорно хотели попасть именно туда, чтобы лишний раз подчеркнуть доброжелательную атмосферу, сложившуюся в ходе совместной работы.
Оказывается, когда-то давно, еще до революции, к постройке этого здания был причастен один сильно обрусевший швед, архитектор Адольф Эрихсон. Мы не знали, что Эрихсон, понятно по фамилии, имевший шведские корни, относился к числу наиболее знаменитых московских архитекторов. Вот оно как! Шведы искали и нашли (!!!) в Москве такое символическое место.
Наши шведские коллеги, разумеется, были не в курсе, что именно в этом ресторане, который на заре советской эпохи назывался "столовая Моссельпрома", Киса Воробьянинов кормил Лизу. Это обстоятельство, само по себе ничего не значащее, всё-таки заранее подкладывало иронический подтекст под надвигающийся перформанс. То, что юмора там будет больше, чем у Кисы, мы пока не знали.
От здания Генерального штаба, который тогда располагался на Знаменке, до входа в ресторан чуть больше ста метров. Идти недалеко.
Конечно, шведы, полистав картинки в толстой красивой папке, решили заказать рыбу. Было только не понятно, что такое "жареная красная рыба", как это обозначено в меню. Что это за порода рыбы - Красная? Вопрос повис с воздухе. Нам-то было ясно, что ресторанным деятелям не хотелось каждый раз переделывать свои цветные листочки, в зависимости от того, какая именно рыба окажется у них в наличии.
Молдаванистого вида гарный хлопец, официант, не сильно обученный своему делу, буркнул:
-Какая вам разница? Наверное, форель или сёмга. Рыба и рыба.
Такой ответ вчерашнего виноградаря, которому, и действительно, неважно, какую он будет подавать рыбу, просто шокировал шведскую половину компании.
И это в центре Москвы! На Арбате! В ресторане Прага! Для жителя карпатских предгорий, конечно, разницы нет, какая это "красная рыба". Да и сама Москва - глубоко сухопутный город, хотя и считающийся "портом пяти морей", во все времена не сильно понимала в рыбной тематике.
Но ведь за столом сидели шведы! Для гурманистой шведской публики, до тонкостей разбирающейся в рыбном меню, непонятно, как можно так поставить ресторанное дело, что официант не в состоянии ответить на простой вопрос:
-Что это за рыба?
Шведы знамениты тем, что умеют разбираться в рыбе и, особенно, в лососях.
-Простите,- говорит шведский профессор,- форель и сёмга - это не одно и то же.
Шведы знают несколько разновидностей форели, отличающихся по размеру, цвету, вкусу, запаху, наконец. А тут молдаванин, наверное, хороший штукатур, заявил им:
-Какая разница?
Решили пригласить шеф-повара, чтобы он прояснил ситуацию. Шведы настойчивый и скурпулезный народ. Такая ресторанная безалаберность им просто не понятна, и они решили докопаться до истины. Все-таки, ученые.
Шеф-повар не пришел, но явился "кто-то", который "за что-то" отвечает. Спросил:
-Какие претензии?
Ему объяснили, что дело не в претензиях, просто посетители хотели бы узнать, какая именно рыба будет подана на столы. Где она выращивалась? Чем ее кормили? Если это морская рыба, где именно она была поймана? Как долго рыба хранилась при транспортировке? Была ли она при этом заморожена или перевозилась охлажденной? Наконец, в чем особенности рецепта приготовления этой рыбы, используемого в ресторане Прага?
Ресторанный "кто-то", у которого с лица не сходило холуйское и надменное, одновременно, выражение лица, опешил от такой порции вопросов. Да уж. Ответов, разумеется, он не знал.
Бизнесмены наши, владельцы ресторанного бизнеса, не считали нужным разбираться в подобных темах. А зачем? Только что схлынули девяностые, когда людям вообще было все равно, что есть. Что достали, то и съели. В 2002-м году мало что изменилось, хотя растопыренные пальцы предпринимателей стали как-то заметнее.
То, что кроме пальцев надо еще знать дело, на котором затевается бизнес, для российских рестораторов, в большинстве своем выросших из вчерашних гопников, разумеется, никогда не являлось правилом.
В ходе долгого и муторного ожидания заказа, мы узнали, что одним из деликатесов, которым гордятся шведы, является гравлакс - "похороненный" лосось. Наши коллеги оказались замечательными собеседниками, умеющими поддержать разговор не только на военные темы.
Шведы утверждают, что рецепт приготовления "закопанной" рыбы принадлежит именно им и они оспаривают право авторства на эту технологию у други стран, особенно у финнов, известных своим упрямством, которые постоянно канючат, что это их изобретение.
Кроме финнов права на эту технологию предъявляют датчане и норвежцы. Таким образом, лососевая тема, как оказалось, - это такие традиционные скандинавские разборки, междусобойчики, которые имеют многовековую историю.
Далекие предки скандинавов научились сохранять улов методом засолки с последующим закапыванием рыбы в приливной зоне морского берега. Так эта рыба без доступа кислорода консервировалась и, говорят, приобретала необыкновенно приятный вкус.
На настоящий гравлакс шведы, в отличие от других стран, используют исключительно морскую семгу. Форель, утверждал профессор, для этого не подходит, так как у нее другая концентрация жиров, и такая рыба может протухнуть.
Сейчас рыбу не закапывают в песок, а имитируют эту технологию в подвалах, выдерживая продукт под прессом. Как-то так. Я сейчас, может даже и напутаю, что запомнилось тогда из объяснений шведов. Но смысл, я думаю, понятен.
Они, в затянувшейся паузе, задно рассказали и про сюрстремминг, который вообще нельзя использовать в ресторанах, такой от него исходит резкий неприятный запах. Но шведские гурманы обожают эту "заквашенную" по специальной технологии балтийскую сельдь.
В общем, про рыбу, про сёмгу и про форель шведы могут рассказывать часами. Это их национальные традиции, это их национальная гордость. Они до тонкостей разбираются в лососевой тематике. А тут такой пердимонокль. Повара не в состоянии объяснить, что именно они жарили.
Однако!!! - мысленно воскликнул голосом Кисы Воробьянинова, явно обескураженный шведский профессор, ознакомившись с нарисованным ему за всю эту "красную" рыбу счетом.
2002 - 2022