Размышления в пятницу

               
Дело движется к закату жизни. Правильно кто-то сказал, что у каждого из нас есть в душе ад – это наша  память. Мы помним не только любимых людей и друзей, но и свои слова, поступки, за которые порой испытываешь чувство стыда. Но ничего нельзя уже исправить.

Однако это касается только наших личных интимных переживаний, которыми редко с кем можно поделиться, да и зачем? Но есть вещи, касающиеся всех. Это страна, в которой мы жили или живём.

Её история такая же правдивая, как кинофильмы «Кубанские казаки» и «Карнавальная ночь», поставленные талантливыми режиссёрами, в которых играли не менее талантливые актёры.

Многие из молодых в то время верили в сказки, что где-то так живут люди, а нам здесь просто не повезло.

Мы жили всегда, как в военном лагере. Детский сад, школа, пионерские лагеря – везде воспитывались дисциплина и подчинённость воспитательницам, учителям, пионервожатым.

В пионерских отрядах даже звания присваивали: звеньевой – одна полоска, председатель совета отряда – две полоски, председатель совета дружины – три полоски на рукаве.

Общение с иностранцами запрещалось, для поездки в страны «демократического лагеря» требовалось пройти проверку райкомовской комиссии, о поездке в капиталистические страны речь для простых смертных вообще не шла.

Довелось мне быть на эсминце, который зашёл с визитом вежливости в Хельсинки. В увольнение нас отпускали группами по пять человек, чтобы все следили друг за другом и никто не отлучался из пятёрки.

В государственном аппарате никто и никогда не нёс ответственности перед населением, любые чиновники отвечали только перед вышестоящим начальником. Сложилась поговорка: «Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак».

Выборы во всякие советы были профанацией, впрочем, как и в профсоюзах – кормушках для тех, кто был в профкомах разной степени важности.

Господствовал «блат» - везде нужно было иметь знакомых, начиная от кассира в железнодорожной или авиационной кассе и оканчивая членом профкома, чтобы получить приличную путёвку.

Говорить можно было только «правильные» вещи, одобрять решения партии и правительства, а кто не одобрял, того ждала незавидная судьба.

В то же время внушалось, что советский человек – это особенный высокодуховный человек, дружелюбный, всегда протянет руку помощи, не чета обитателям капиталистических стран.

Впрочем, можно было сочувствовать несчастным трудящимся, которых нещадно эксплуатировали капиталисты и могли запросто оставить без рождественской индейки. Потом всё в одночасье рухнуло.

В девяностые годы многие хватили шилом патоки, некоторые, наоборот, быстро разбогатели. Мы все удивились, сколько у нас, оказывается, преступников скрывалось под личинами добропорядочных граждан.

Двухтысячные годы начались с представления нам по телевизору невзрачного, никому не известного человека, который с тех пор стал нами править. Нефть лилась рекой, газа было с избытком, крохи от их продажи перепадали и населению.

Магазины заполнились иностранными товарами, а улицы – иностранными автомашинами. Люди стали ездить на заграничные курорты. У многих от пьянящей свободы закружилась голова, вместо скованности поведения советского человека появилась не знающая границ раскованность.

Постепенно всё стало меняться. Округлилось лицо у главного чиновника, выборы раз от раза становились всё больше похожими на советские выборы.

По телевидению шли бесконечные фильмы и сериалы, из которых стало ясно, что в 1945 году победили мы, а все остальные страны, участвовавшие в войне, никакой роли в этом величайшем событии не сыграли.

Слово «русский» вытеснило слово «советский». Теперь в предисловии многие авторы обоего пола стали писать: «Я русский (русская), и этим горжусь». Некоторые добавляют: «православный (православная)». Это ещё более высокая категория для гордости.

Остальной публике гордиться нечем, а потому им при случае советуют молчать в тряпочку.

Появились новые символы, сначала георгиевская ленточка, за которую, если с ней что-то сделать не то, можно загреметь в места не столь отдалённые. А сейчас к ней добавились две латинские буквы, почему-то не из русского алфавита.

Майская демонстрация сменилась демонстрацией празднования Победы с фотографиями родственников – участников войны. Каждый год праздник становился всё торжественнее, а лозунги – всё воинственней.

Оказалось, что часть земли соседнего государства на самом деле наша. Вернули очень спокойно, некоторые возмущались, но недолго, однако соседи насторожились.
 
Потом оказалось, что и всё соседнее государство на самом деле вовсе и не государство, а просто часть нашей земли, в которой подняли головы нацисты.

Для начала решили провести специальную военную операцию, благо, опыт уже имелся.
Её цель - «демилитаризация» и «денацификация».

Что это такое, никто толком не знал, могли только догадываться, что население этой страны надо перевоспитать военными методами и отобрать всё оружие, а иначе они смогут на нас напасть.

Но в расчёты закралась какая-то ошибка. Мы внезапно оказались окружены врагами, которые наложили на нашу миролюбивую страну неприятные санкции. Слово «война», за которое раньше наказывали, прозвучало даже в речи главного чиновника.

Оказалось, что мы воюем со всем НАТО, и чем это всё окончится, никто не знает. Притихли на Прозе.ру даже отставные учительницы, которые всегда знали, как правильно надо голосовать, не зря же в каждой школе были избирательные участки.

Возможно, потому, что их внукам или более молодым родственникам предложили реально заняться денацификацией, а занятие это, как выяснилось,  не только увлекательное, но и опасное.

Мне представляется, что каждый, поддерживающий это мероприятие, обязательно должен сообщить, кто из его семьи реально в нём участвует.

Только тогда можно поверить в искренность их патриотических чувств.