ПРОЛОГ
«Старые истории живут долго,
гораздо дольше
чем кажется с первого взгляда»
23 января - пятница
- А теперь, господа, позвольте вручить главный подарок нашему имениннику.
Тамара повернулась к девушке-помощнице. Протянув повлажневшие пальцы, она приняла довольно объемную коробку и торжественным шагом двинулась на юбиляра.
Антон поднялся со стула и с покорным видом выслушал длинную, заранее заготовленную шутку про то, что лучший подарок тот, который можно выпить. А отличный тот, который нельзя выпить, но можно завести.
Далее, по плану, именинник должен был отгадывать, что же можно завести. И Беляев Антон принялся гадать, конечно подыгрывая подвыпившим гостям, предлагая, как ему казалось, остроумные варианты:
- Собаку?
- Мерседес?
- Полезную привычку?
- Девушку?
Последнее особенно понравилось. Отовсюду посыпались разные комментарии:
- Ахаха, девушку завести! Остроумно, - рассмеялась раскрасневшаяся Тамара.
- Заводить девушку умеючи надо. А то не так заведешь, она тебя запилит, - сурово нахмурив брови заявил начальник отдела снабжения.
- Это точно, - поддержал его младший бухгалтер. – Девушек лучше не заводить.
- Парадокс в том, - приподняв указательный палец, заявил шеф. – Парадокс в том, что если ты не завел девушку, ты не сможешь ее завести!
- Ахахаха, - расхохоталась Шура, заведующая буфетом. – Как вы остроумно заметили, Викентий Борисович. Если не завел девушку, то ты не сможешь ее завести!
Из подхалимских побуждений засмеялись все: и бухгалтерия, и начальники отделов, и рядовые сотрудники.
Антон тоже вежливо фыркал и кривил рот в улыбке. Однако в данный момент больше всего ему хотелось пойти домой, лечь на диван и выспаться, наконец, после бесконечной проверки дебетов и кредитов.
- Вот и не угадали. Это не мерседес и не собака. Открывайте! – властно приказала Тамара.
Беляев послушно принял коробку со следами влажных пальцев, дернул красную ленту на коробке и развернул бумагу.
- Часы, - стараясь скрыть разочарование в голосе, объявил именинник.
- Выпить его нельзя, но завести можно! – объявила Тамара и взяла в руки часы с кукушкой.
Выглядели часы ужасно. Пятиклашка и тот бы смог сделать такой скворечник более изящным. Верхушку скворечника почему-то украшал олень с ветвистыми рогами. Никакой дверки для кукушки не было, птица была просто наклеена на корпус часов под оленьей мордой. Тамара повернула стрелки на циферблате и заиграла тихая мелодия. Дешевенькая шарманка, дребезжа и скрипя, с большими потугами старалась воспроизвести что-то из Моцарта.
Внезапно часы рухнули вниз, а крыша, за которую Тамара придерживала подарок, так и осталась у нее в руках. По полу разлетелись осколки дешевого пластика.
- Ой, - испуганно взглянув на главбуха, пискнула девушка. – Я не виновата. Клей дорогой был, ну вот этот, который в ультрафиолете затвердевает. Должен был выдержать.
Наталья семеновна сделала большие глаза, стремясь испепелить нерадивую помощницу взглядом.
- На счастье! – предупреждая неминуемую разборку, рявкнул шеф.
- На счастье! – подхватили все.
Грянула музыка и неприятный инцидент постарались забыть.
А через два часа все уже было кончено. Сотрудники разбежались кто по машинам, кто по маршруткам.
Оставшись в одиночестве, Антон с ненавистью глянул на коробку с подарком.
- Небось Салтычихин. Из дому притащила. Вон краски как полиняли, да этим часам лет двадцать, если не больше. Валялись на даче, или ещё где. Вытащила, крышку приклеила и…
Беляев вдруг припомнил сколько денег сдавал на бёздей Салтычихи сослуживцев, и волна ярости ударила в голову.
- Я на них как раб пашу за копейки, столы эти ещё накрываю, а они на днюху вот это?! Мне?! – он-то хорошо помнил, сколько потратил на праздничный стол.
Окончательно разозлившись, Антон скинул коробку на пол и принялся её пинать. Металлические кишочки часов жалобно позвякивали в пластиковой таре. Но это злило ещё больше.
- Да пошли вы все! – выкрикнул устало Антон.
Внезапно захотелось, как в известном клипе, взять водки и бухнуть прямо из горла. Он ошарил взглядом столы, но безрезультатно, все бутылки были пусты.
- К черту. Уеду! Прямо сейчас, возьму и уеду, - решил он вдруг. – А чего. Квартира -съемная, мебели нет. Тряпки новые куплю. Кредитки и паспорт с собой. Что я раб что-ли в этой шараге вкалывать?
И пнув в последний раз коробку со злополучным подарком, Беляев вызвал такси.
- На жд-вокзал! – по-купечески махнув рукой, приказал он водителю.
Пока машина пробиралась к намеченной цели сквозь бесчисленные пробки и переулки, Антон пытался сообразить, куда же ему хочется поехать. На малую родину ехать желания не было. Ничего-то не осталось от прежнего городка: дома перестроены, улицы переименованы.
«А может Светлогорск? В Сатку, Алапаевск? Или в Мытищи? А есть ещё такой хороший город Опочка» - прикидывал Антон, разглядывая карту на телефоне.
- Приехали, - объявил таксист, затормозив перед невысоким зданием прянично-сувенирного вида.
Так и не остановившись ни на одном из вариантов, Антон расплатился с водителем и пошел к кассам. Но чем ближе он подходил, тем меньше оставалось решимости. А за два метра от окошка как-то так случилось, что Антон вдруг изменил курс, очень скоро оказавшись перед ларьками с едой.
Взяв бутылку пива, сел на скамейку в зале ожидания:
«Все равно спешить некуда, - подумал он. – посижу, подумаю хорошенько куда ехать. На Север, или на Юг, или вообще на Восток рвануть?»
Ласковый женский голос то и дело объявлял отправления на русском и английском языках. В какой-то момент Антону показалось, что голос ее уж очень похож на голос его непосредственной начальницы – Салтычихи. И опять перед глазами встала сценка с разбитыми часами, угодливый смех сослуживцев и благосклонные улыбки начальства. А он-то дурак! Ай какой дурак! Впахивал как папа Карло. До ночи засиживался без всяких сверхурочных. А эти жлобы вместо премии ему… часы с кукушкой.
- Да иди оно все! – проорал Антон ей вслед. – Капиталисты проклятые! Сталина на вас нет! Уехать бы сейчас в СССР и не вернуться никогда!
Люди, спешившие мимо, даже не оборачивались. Побузив ещё пару минут, Антон махнул рукой и взялся за пиво, да и сам не заметил, как заснул.
- Мужчина просыпайтесь!
Антон протестующе замычал и попытался сбросить с плеча тормошившую его руку.
- Мужчина, вы на поезд опаздываете!
- Чего? – Антон наконец-то приоткрыл один глаз. Он попытался сообразить каким образом оказался на вокзале, но выпитое после водки пиво давало знать. В голове была полная каша. Потерев пульсирующие болью виски, он прохрипел: – Какой поезд?
- Да вот он – 89-скорый! Уже отходит!
Девушка ткнула рукой в приземистый пассажирский вагон с распахнутой дверью, у которой стояла проводница в строгой черной униформе. Проводница улыбнулась и неожиданно отдала честь, приложив руку к беретке, лихо сдвинутой на одно ухо.
- Поторапливайтесь, гражданин! – звонким голосом попросила она. – Поезд только вас ждет.
- Меня? – совершенно обалдев от такой постановки вопроса, переспросил Антон.
И вдруг вспомнил, что действительно собирался куда-то ехать. Только куда?
- Вот его билет, - будившая его девушка протянула проводнице небольшую картонную карточку и, обращаясь уже к Антону, почти приказала: - Вставайте. Не задерживайте поезд. И паспорт свой не забудьте.
Антон машинально взял протянутую ему небольшую зеленую книжечку.
- Какой билет? Куда? Когда я успел билет купить? – попробовал поинтересоваться он у настойчивой незнакомки.
- Нет, мне это нравится! – возмутилась она. – Я тут буди его, возись, а он даже не помнит куда ехать должен. А ну! Вставай!
Подчинившись требовательному тону, Антон встал и молча вошел в вагон.
- Ну наконец-то, - с явным облегчением проговорила проводница, закрывая за ним дверь.
Поезд качнуло. Антон непроизвольно повторил движение поезда и так же непроизвольно скользнул взглядом по груди проводницы.
Скользнул, да так и замер, разглядев необычную бляху на ее груди. На бляхе синей и красной краской было написано: «Проводник», «Сталин. Ж.Д.», «3421», «МПС».
- Прошу, следуйте за мной.
Подхватив ничего не соображающего парня, проводница повела его вдоль коридора. Беляева почему-то поразили ослепительно белые занавесочки на окнах. Были они не из привычной синтетики, а хлопковые, накрахмаленные до хруста.
- А что это? – заплетающимся языком спросил Антон. – Зачем занавесочки в коридоре? Ретро?
Проводница только хмыкнула.
- Вот ваше купе, - сказала она, остановившись перед открытой дверью. – У вас правая полка. Устраивайтесь.
- Спасибо, -пролепетал Антон, заглядывая внутрь и со все большим удивлением рассматривая винтажное убранство купе.
Такие же ослепительно-белые накрахмаленные занавески на окне. Рытый алый бархат диванов и горы атласных подушек с пышными кистями. Пахло морозной свежестью и явно не плацкартом.
Он вдруг вспомнил виденный на Ютубе ролик о частном поезде, билет на который стоил 40000 кровно заработанных и почувствовал как нехорошо холодеет в животе. Неужели он напился до такого состояния, что осмелился совершить настолько безумный поступок? Надо, наверное, всё объяснить, потребовать возврат денег, сослаться на состояние аффекта и что он вовсе не собирался путешествовать в вагоне генералиссимуса и всякое такое…
Но проводница уже ушла, прикрыв за собою дверь.
- Ну и ладно, - махнул он рукой и, оглядевшись, констатировал: - А у Виссарионовича неплохой вкус был. Я не человек что ли? Один раз можно и шикануть, прокатиться в вагоне диктатора.
Воодушевленный этой мыслью, Антон присел на алый диван и с наслаждением откинувшись назад пожалел, что нет у него сигары и рюмочки коньяку, ну или, на крайний случай, бокала виски.
- Чай будете? – в приоткрывшуюся дверь заглянула всё та же проводница с подносом.
Беляев потянулся, с наслаждением вдохнув аромат нарезанного лимончика и кивнул.
- Чаю? – переспросил он. – Ну что ж, пожалуй.
Да, именно «пожалуй» было очень уместным ответом для пассажира такого купе. Антон благосклонно пронаблюдал, как девушка поставила на столик стакан с чаем, розетку с ломтиками лимона и вазочку с колотым сахаром.
- Пятьдесят копеек, - с улыбкой сообщила проводница.
Антон сунул руку в карман и, к своему удивлению, вытащил не привычные российские рубли, а пачку огроменных, едва ли не с тетрадный лист банкнот с изображением Ленина во всех видах. Мало что понимая, он протянул рублевую бумажку и получил в качестве сдачи полтинник монетой.
Подстаканник, как и положено был украшен затейливыми буржуинскими вензелями, обрамлявшими, впрочем, футуристическую ракету с боевой надписью «На Марс!».
Совершенно классически забилась о стекло чайная ложечка.
Антон отпил глоточек и зажмурился от удовольствия. Давненько ему не доводилось откушивать такого вкусного чаю. Минут десять он наслаждался напитком, слушая умиротворяющий стук колес, пока эту идиллию не прервала энергичная проводница.
- Соседку принимайте, - сообщила она, заглядывая в купе.
Антон галантно привстал, готовясь к приему.
- Товарищ тоже до Сталиногорска? – задала вопрос незнакомая пока ещё соседка.
И Антону тут же захотелось с нею познакомиться. Ну, потому что невозможно было не захотеть познакомиться с такой очаровательной девушкой. Очаровательна, несмотря на бомжеватый наряд. На девушке были широчайшие шаровары, в которые была заправлена рубашка мужского кроя. Кожаный ремень стягивал талию. На плечи накинута стеганная куртка, а за спиной огромный рюкзак. Ну, может стиль такой у девушки был. Может она гранжем увлевалась.
- Уф, запарилась, - громко объявила она, смахивая со лба мелкие капельки пота. – Здравствуйте. До Сталиногорска?
- Да,- кивнул он и представился. – Антон.
- Кира, - улыбнулась она, стаскивая рюкзак. – В плацкарте мест не оказалось. Вот и пришлось купейный брать. Дорого.
Антон привстал, галантно подхватывая рюкзак и тут же едва не вмазался носом в верхнюю полку. Брезентовый рюк оказался тяжеленным – не меньше пятнадцати килограммов.
- Ого, - Антон изо всех сил постарался улыбнуться, чтобы скрыть неловкость и пошутил: – Книги везете? Или кирпичи?
- Консервы, - ответила Кира, серьезно всматриваясь в красное пятно, стремительно возникавшее на лбу галантного кавалера. – Вы не ушиблись?
- Пустяки, - отмахнулся Антон. – Куда ставить?
- Дайте, я сама.
Антон и глазом моргнуть не успел, как невысокая, хрупкая девушка ухватила рюкзак за лямки, запрыгнула на нижнюю полку и закинула тяжеленный мешок на боковую антресоль.
- Это куда вам столько консервов? – спросил Антон, когда девушка спустилась и принялась расстегивать куртку.
- Это не только мне, - улыбнулась она и затараторила: – Мы в поход с ребятами собрались. Ой, я уж думала не успею. У меня же производственная практика в Воронеже. Отчет в пятницу надо было сдать, да я упросила в четверг принять. Гриша звонил, сказал, что сегодня в ночь выходим. Какие-то там у него обстоятельства. Я не особо поняла, вроде на работу потом надо. В общем, мы на двенадцать дней, за Истоп и обратно. Конечно, не особо трудный маршрут. Больше похоже на «поход выходного дня», но времени ни у кого сейчас нет. У всех практика, распределение – выпускной же курс.
- Так вы студентка?
- Ага. Заканчиваю.
Антон не мог оторвать от нее взгляд. Внешность – казалось бы самая обычная: худенькая; невысокая; темные волосы смешно и по-старомодному заплетенные в косички; лицо среднестатистической Маруси, не изуродованное индустрией красоты. Но стоило ей заговорить, или улыбнуться, и любой мужчина терял голову. Антон не оказался исключением.
- А вы? На работу?
- Как пойдет, - пожал плечами Антон. – А в общем, я пока ещё не знаю, что и как. Нахожусь, так сказать на распутье.
- У вас высшее образование есть?
- Да, окончил институт по специальности «Литейное производство черных и цветных металлов», - Антон горько ухмыльнулся: - Кому это теперь надо? Сейчас только бухгалтера в почете.
- Бухгалтера? Шутите? – совершенно искренне удивилась Кира. – Да на Воронежском литейном вас с руками и ногами оторвут!
- Ну прям так уж и оторвут, - рассмеялся Антон.
- Оторвут, - посерьезнев, подтвердила Кира.
- Ну хорошо, раз вы говорите. Я подумаю насчет завода, - пообещал Антон. – А давайте чай пить?
Кира засуетилась и, пока Антон ходил за свежим кипяточком, выложила на стол несколько яиц сваренных вкрутую, кусок сала завернутый в вощеную бумагу, чеснок и четвертушку бородинского.
- Ну вот, сейчас чаю попьем, - объявил он, внося два больших стакана в фирменных подстаканниках. – У проводницы к чаю только сахар и вафли были.
Тут он заметил на столе угощение.
- Отлично! – обрадовался он, - Я, признаться, сладкое не очень. А вот к сальцу с чесночком - уважительно.
Вечер они провели, мило болтая о прелестях работы на заводе. Кира рассказала ещё несколько забавных эпизодов из личной туристической практики. Антон, в студенчестве также пару раз ходивший в горы, рассказал свои истории. Потом разговор плавно перетек в студенческий фольклор. Антон спел пару-тройку шуточных песен и, бонусом, даже рассказал стихи собственного сочинения. Спать легли далеко за полночь. А утром, едва рассвело, в дверь постучала проводница:
- Просыпаемся граждане. Станция Сталиногорск! Собираем вещи.
Антону собирать было нечего. Он только накинул пуховик и помог Кире донести рюкзак к выходу.
- До встречи! – с чувством попрощалась она, крепко пожимая руку. – Обязательно приезжайте в Воронеж!
Спрыгнув со ступеньки, она пошла сквозь суетливую вокзальную толпу, рассекая людской поток точно небольшой ледокол.
Антон секунду смотрел ей вслед. Это что же получается? Ни в какой Воронеж он никогда не поедет. А это значит, что видит он девушку в последний раз. Дурак, даже номер ее мобильника не спросил.
«Нет, так дело не пойдет!» - внезапно решил он и закричал:
- Кира! Постойте!
Она обернулась с широко распахнутыми от удивления глазами.
Антон в два прыжка нагнал девушку, подхватил ручку рюкзака и произнес нетерпящим возражений тоном:
- Я помогу.
Слегка покраснев, Кира попыталась что-то ответить, но Антон решительно зашагал вперед, стараясь не согнуться под непривычной тяжестью поклажи.
Железнодорожный вокзал Сталиногорска представлял собою помпезно-старинное здание лимонно-канареечного цвета с белыми колоннами и треугольной крышей. Фронтон здания украшал огромный портрет вождя народов.
- Ого, а начальник станции походу фанат диктатора, - оценил инсталляцию Антон.
- Поезд Москва-Сталиногорск-Свердловск убывает с третьего пути! –гнусавым голосом объявила привокзальный диктор, заглушая его шутку.
- Что? – переспросила, не расслышав Антона, Кира.
Антон собрался было повторить фразу, но тут обратил вдруг внимание на людей вокруг. Вот прошла мимо суровая тетенька, обдав его тошнотворно-удушливым ароматом «Красной Москвы». На женщине была каракулевая шубка, шляпка с пером, из-под которой кокетливо выбивались колечки пережжённых перекисью волос и валенки в галошах. Следом за нею поспешал носильщик: усатый дядька в фирменном фартуке до полу с большой железной бляхой на груди. Справа от Киры шел… милиционер? Ну да, милиционер в добротной шинели до земли, в кирзовых сапогах и ушанке. Антон моргнул, надеясь, что видение пропадет. Но высокий, стройный мужчина в шапке-ушанке и серой шинели не думал растворяться в воздухе. Напротив, он регулировал поток, помогая гражданам по мере сил с поиском вагонов.
- Ничего, - выдавил наконец Антон и, войдя в здание вокзала заметил у самого входа ларек с газетами.
Он подошел к прилавку. На деревянной доске было разложено несколько толстых пачек «Правды», «Известий» и «Вечернего Сталиногорска». Антон взял в руки один экземпляр «Правды».
В левом верхнем углу орден Ленина и большие черными буквами надпись «ПРАВДА», пятница 23 февраля 1959 года. Цена 2 коп. Орган Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.
«Стоп, я что, на поезде в СССР приехал? А может это всё только сон? А хотя сон, или не сон – какая разница. Вот это я понимаю - мечты сбываются. Красотень то какая. Правда я бы брежневский застой предпочел, чем сталинщину. Подожди, к этому году Сталин вроде бы уже помер? – растерянно пытался вспомнить Антон историю России. – Ну да, вроде. «Холодное лето пятьдесят третьего» - как раз по году его смерти. Потом пришел Хрущев и развенчал его культ. Почему же тогда портрет вождя тут во всю крышу развешан? Может это не прошлое, а параллельный мир? Да пофиг! Вот уж я тут развернусь! Я же всю историю знаю. Стану предсказателем, или изобрету что-нибудь. Или вообще, академиком заделаюсь! А чо, как два пальца об асфальт. Изобрету мобилу, или интернет. Хотя нет. Это я не смогу. Но что-нибудь обязательно соображу!»
- Двадцать копеек, - произнесла продавщица газетного ларька, прыгая с ноги на ногу.
- Нет, спасибо, - пробормотал Антон.
- Ну и положи тогда, чего хватаешь. Если денег нет, вон там стенд! – она указала на доску, где за стеклом располагались газеты в полный разворот.
- Нам на трамвай, - Кира потащила Антона сквозь зал ожидания. – Он к приходу поезда подходит. Опоздаем – ждать двадцать минут, а то и все полчаса.
Трамвай, и в самом деле, стоял на остановке. Бежево-красный, с дуговым токоприемником.
- Поднажми!
Антон побежал, рискуя навернуться на ледяном тротуаре.
- Куда едем? – поинтересовался он, втискивая рюкзак и запрыгивая на подножку.
- В общежитие, - охотно ответила Кира. – Спасибо большое за помощь.
- Кира?! – парень, стоявший где-то в середине, увидев знакомую, ринулся к ней. Его остроконечная шляпа, увенчанная вороньим пером, уверенно и быстро двигалась вперед. – Сдала все же. Молодчина. Я, честно говоря, думал – не успеешь.
- Сдала, - улыбнулась она. – Коля, познакомься, это Антон. Мы в поезде вместе ехали. Вот, агитирую его на завод в Воронеж. Антон, это мой друг, Коля. Мы вместе идем в поход.
Антон пожал протянутую ладонь.
- Николай, - представился он и с шутливой улыбкой поинтересовался: - В поход она вас ещё не агитировала идти? А то может с нами рискнете? Маршрут несложный. По ненаселенке всего неделю будем идти…
- А что случилось? – с тревогой перебила Колю девушка.
- Да Славку маман не отпускает, - нехотя объяснил тот. - Мы уже к ней ходили, упрашивали, а она - нет и все.
- Как же? Нас же только десять человек получается, – забеспокоилась Кира. – Турклуб не даст разрешения. На маршруте по ненаселенке группа должна быть не меньше одиннадцати человек. Нам поход не засчитают.
- Не знаю, - отмахнулся Коля.
- Подожди, а чего выходим так рано? Мы же договаривались двадцать пятого?
- На Гришку мужик какой-то странный насел. Непонятный «товарищ», которому надо «провести обследование водоемов вдоль будущей трассы Серов – Комсомольск».
Антон явно услышал кавычки, в интонации Коли в последней фразе. А тот с недовольной гримасой продолжил:
- Гришка отмахивался как мог. Да куда там. Короче. Мы решили, выходим сегодня вечером, а мужик пусть хоть с Серегой, хоть с Йосей идет. У них и ребят больше и времени хоть отбавляй. Им же преддипломные практики не надо проходить. Маршрутную книжку нам не подпишут конечно, да и фиг с ней. У Гриши командировочное есть – хватит. Документацию уже задним числом оформим. Скажем, Людка билеты не на тот день взяла. Пришлось раньше выезжать.
- А как же со Славкой? Вдесятером поход не засчитают, - растерянно пробормотала Кира. – А так в поход хотелось напоследок сходить. Я же в Воронеж уезжаю.
- А давайте я с вами пойду! – внезапно решился Антон. – А что. Отдых мне нужен? Нужен. Психическая разрядка, смена обстановки и всякое такое. Ну? Возьмете?
Коля переглянулся с Кирой.
- В зимних походах участвовал когда-нибудь? На лыжах умеешь ходить? – спросил он.
- Участвовал, - уверенно соврал Антон.
А что такого? В походы он ходил. Пусть не в зимние, но ходил. Палатку ставить, костер разжигать даже под дождем умеет. На лыжах неплохо бегает. Подумаешь, рюкзак тяжелый – зря в качалку ходил что ли? Неужто уступит этому не слишком то и мускулистому пареньку, похожему на цыгана с приблатненными повадками?
Тем более, триста пятьдесят рублей в качестве туристического взноса - имеется.
- Снарягу у Славки возьмем – он же не идет. С теплыми вещами только как? – тут же принялся прикидывать Коля.
- Мне кажется, Антон со Славой одного роста и комплекции, - сказала Кира с легкой улыбкой. – С вещами проблем не должно быть.
В общем, не успел Антон опомниться, как был захвачен и закручен новой жизнью. Через полчаса он, уже совершенно махнув рукой на то, является ли происходящее действительностью или сном, сидел среди ребят в тесной комнатке студенческого общежития и с увлечением обсуждал как укладывать консервы в рюкзак.
- Консервы надо класть ближе к середине и к спине! – доказывал он Гришке, упрямому и серьезному пареньку.
Тот же, заикаясь и краснея от неловкости пытался настоять на том, что легче их кинуть в самый низ или распихивать по бокам.
- Они елозить будут и все равно вниз скатятся, - возражал Гриша, подкрепляя свои слова встряхиванием абалака. – А если и не скатятся, в спину воткнутся.
- Смотри, вниз я кладу одеяло, потом пилу, топор стоймя. Так рюк форму будет держать. С наружной стенки рубашки, концентраты, сахар и прочая требуха, потом лист картона, консервы вперемежку с носками и у самой стенки два листа картона. Видишь? Центр тяжести выше и не надо сгибаться до земли. Ну?
Примерив рюкзак, Гриша был вынужден согласиться, что такой способ укладки более практичный.
Наконец, когда рюкзаки с грехом пополам были уложены, заявились Юрка большой и Юрка маленький с пачками соли. Несмотря на то, что одного звали большой, а второго маленький – были они практически одного роста и комплекции.
- Божечки, про соль-то мы забыли! – ужаснулась вторая девушка-походница Люда. – Придется рюки разгружать и по новой раскладку делать.
Коля криво улыбнулся. Он только что пристегнул к своему мешку свернутую в тугой рулон палатку.
Гришка позеленел.
Юрка большой и Сашка заржали.
Кира и вторая девушка – Люда, конечно старались выглядеть серьезными и сосредоточенными, но через секунду и они взорвались от хохота, глядя на Гришу.
- Поезд на Белов через два часа отходит! – отчаянно заикаясь, взревел он. – Быстро!
- Есть, товарищ командир! – с придурошной расторопностью парни бросились выполнять приказ.
Люда, назначенная завхозом в этом походе, все охала и ахала, пытаясь припомнить что ещё забыла взять. Ребята весело подшучивали над ней, называя Машей-растеряшей. Товарищ завхоз сердито махала ладошкой и на полном серьезе заявляла:
- Вот вам шутки, а я все время нервничаю! А вдруг забуду что-то без чего нельзя обойтись? И это что-то будет необходимым для всей группы?
- Так мы для того и идем в поход, чтобы выдержать все трудности и преодолеть нехватку любых нужных вещей, - улыбнувшись, успокаивал её Саша. – Вы Людочка не беспокойтесь. Что бы вы ни забыли, мы всё вытерпим.
Антон улыбнулся. Из этой довольно разношерстной кампании Саша единственный выглядел настоящим интеллигентом: вежлив, не дурачился как Коля, говорил, тщательно подбирая слова.
Славка – тот самый, которого не отпустила мамка, активно мешался под ногами, изображая помощь. Вообще, как успел узнать Антон, этот поход мог уже триста раз не состояться. То Люда никак не могла набрать людей в группу. Первоначальный маршрут, составленный ею, был слишком длительный – двадцать три дня, что на неделю превышало зимние каникулы. То несколько человек отказалось идти по причине перевода в другой ВУЗ. Люда уже руки опустила. Но тут ей на смену пришел Гриша и дело пошло. Из кругового длительного маршрута он сделал короткий радиальный выход: три дня маршбросок до подножия Истопа; установка основного лагеря; короткий выход налегке группы из трех человек, штурм горы, возвращение в основной лагерь – два дня; и три дня до жилого поселка. Итого – восемь дней по ненаселенке, плюс шесть дней от поселка до Сталиногорска и обратно – как раз двухнедельные каникулы. Четыре выходных, а это означает, что тем, кто работал, отпрашиваться пришлось всего на десять дней.
Однако перипетии с маршрутом были только началом трудностей. Вдруг нескольких ребят не захотели отпускать родители. Отпрашивали их всей группой. Гришу и Люду отстояли, Славку нет.
Потом профком внезапно объявил о сокращении финансирования – отныне будут выдавать только по сто рублей на человека. Пришлось собирать деньги.
Потом экипировку на складе отказались выдавать. Сашке пришлось нелегально выносить со склада штормовки и шерстяные свитера.
Двоих все же не отпустили с работы, хорошо, что вместо них напросились Юрка большой и маленький. Колю, Мишу и Юрку Журбина до последнего с работы не отпускали – помог неожиданно съезд партии. Кире в голову пришла отличная идея – посвятить их вылазку на природу этой знаменательной дате. Поход таким образом приобрел политическую идеологию и заводское начальство со скрипом, но одобрило им отпуск за свой счет.
Мишки правда ещё не было. Но имелась телеграмма о том, что он выезжает.
Миша с Юркой Журбиным ввалились в комнату веселые, запорошенные снегом, отчаянно взъерошенные с рассказом о том, как опоздали на поезд и пришлось ехать на попутке. Повествование свое они сопровождали активной жестикуляцией, а Юрка Журбин вовсю размахивал какой-то круглой балалайкой. Девчонки, при виде этой балалайки завизжали от восторга, словно бы тот достал внезапно билеты на концерт какой-нибудь корейской поп-группы.
Как только в комнате появился Юрка Журбин, все вокруг наполнилось шумом и весельем. В отличии от Коли, который шутил, чтобы покрасоваться перед девчонками и выделиться из толпы, Юра Журбин просто не мог не производить вокруг себя весёлую суету и шум.
Несмотря на то, что Мишка и Юрка уже окончили универ и работали, гардероб их был так же скуден, как и у товарищей студентов: ватник, старенький свитер, куча штопанных носков, рубаха в клеточку из ситца, да стоптанные ботинки.
- У меня перевес, - сразу объявил Миша, скидывая рюкзак на кровать. – Я концентратов набрал – полный ассортимент. Каши, кисели, супы – на любой вкус.
- Давай мне, - предложил Юрка большой. – У меня места хоть отбавляй.
- Стоп, - тут же заинтересовался этим фактом Гриша. – А почему у тебя место есть?
Оказалось, что у Юрки нет ни запасного свитера, ни штанов.
- Как это нет? – возмутилась Люда. – Ты не мог у ребят одолжить?
- Им тут одежка тоже нужна. Зима ведь, - неловко оправдывался тот.
- Момент! – Славка выскочил из комнаты и вернулся минуты через две. – Вот, у Николя из соседней четыреста двенадцатой взял. Безрукавка, но зато чистая шерсть! И кальсоны с начесом.
- Спасибо, - покраснев, Юрка ухватил толстенные подштаники и сунул их комом в рюкзак не разглядывая.
- Юр, сыграй «отвальную» - попросила Журбина Кира, упаковавшаяся и даже успевшая натянуть смешную лыжную шапочку.
- Давайте песнями в поезде будем заниматься, - грубовато оборвал её Гриша. – Лучше решим, кто будет отвечать за ведение общего дневника.
- Как кто? – даже удивилась Кира. – Дежурные, конечно. Один должен будет делать вечернюю запись, другой пишет утром. График дежурств я уже составила. Сегодня дежурим я и Мишка. Завтра к обеду заступают Люда и Юрка маленький. Сегодня вечером пишу я, завтра в обед Миша. Люда пишет вечером, а Юрка в обед послезавтра. Да, ещё. Всем по тетрадке.
Кира вытащила из своего рюкзака небольшие записные книжки и принялась раздавать.
- А это зачем? – спросил Антон.
- Дневники будем вести.
- Ну вот ещё, - проворчал Гришка. – Что за новости?
- А вот то! – с вызовом ответила Кира. – Во-первых надо разрабатывать письменную речь, а во-вторых, - она обвела всех присутствующих строгим взглядом и решительно закончила: - Во-вторых, лучшие фрагменты личных дневников будут включены в отчет о походе.
- Ну все, братцы, приехали, - улыбнулся Мишка.
За что тут же был награжден тетрадкой для записей, надписанной лично Кирой: «Неутомимому, механическому Мише для дневника». Антон тоже получил блокнот с автографом: «Поэту металлургического горна – Антоше для записей».
После этого Грише пришло в голову проверить оснащение группы техническими средствами: компасы, термометры, часы, фотоаппараты. Техническое оснащение было на самом высоком уровне 1959 года: целых четыре фотоаппарата! Здоровенные бандурины, каждая весом под килограмм. Им, конечно, далеко до фотика в мобилке, но у Антона хватило ума не светить гаджетом. Достаточно уже было того, что все буквально вцепились в его пуховик. Девчонки с оханьем и аханьем принялись взвешивать в руках почти невесомую куртку. Антон наврал, что куртка эта на гагачем пухе – военная разработка для полярников. Вроде поверили.
Куртку, кстати, пришлось оставить. Неудобно было идти в теплой и легкой одежке, когда все, в том числе и девчонки, шли в штормовках и ватниках. Славка, которого мама не пустила в поход, великодушно уступил Антону свои вещи: пару полушерстяных свитеров, ватник, почти новые валенки, теплые штаны и штормовые брюки. Обувку Антон решил оставить свою. Старенькие берцы выглядели ещё прилично. Главное, ног не натирали.
- Я вас провожу, - Славка с готовностью взвалил на плечо рюкзак Киры.
- Не успели бахилы пошить, - сокрушалась Люда, ответственная в походе за материальные расходы и продукты.
- Да ладно, - отмахнулась Кира. – Я скрою и пошьем. Там делов – на один вечер. А если ребята помогут – вообще за пару часов справимся.
Сразу поскучневшие ребята вяло закивали головами и принялись спорить, кто понесет рюкзак Люды.
- Да он легкий пока, - отмахнулась Люда, скатываясь по лестничным перилам вниз.
- Э нет, барышня, так дело не пойдет! – крикнул ей вдогонку Сашка, оправляя кокетливый чуб, нависающий над высоким лбом. – Что это такое? Извольте поинтересоваться? Почему вы препятствуете джентльменам в проявлении их естественных позывов?
- Что ещё за естественные позывы? – спросил Коля и крякнув, взвалил себе на спину туго набитый рюкзак с палаткой. – Вы меня пугаете, граф.
- Естественный позыв джентльмена – помощь прекрасным дамам, - не моргнув глазом, на полном серьезе ответил тот. – А Людка лишает нас удовлетворения от этого благородного стремления.
- Тогда уже не Людка, а Людмила? – с улыбкой поправил его Коля, намереваясь скатиться с лестницы таким же макаром, как и девушка.
Саша только фыркнул.
- Ребята! – проорал Юра маленький, взглянув на часы. – Опаздываем!
- Бегом, - спокойно скомандовал Гриша.
К поезду они успели буквально минута в минуту. К удивлению Антона ни о каких именных билетах и паспортах и речи не было. Билеты оказались самые обычные: коричневые картонки с указанием места прибытия.
«Это тебе не это!» - подумал Антон, пытаясь протиснуться в узкую дверь с огромным рюкзаком за плечами. – «Тут, наверное в союзные республики даже паспортов не требуется, не то что визы. Едь куда хочешь! Тоталитарная свобода передвижения!».
Ввалившись всей толпой в тамбур с рюкзаками и лыжами, они едва не лишили душевного равновесия проводницу. Пока та судорожно пересчитывала количество туристов, половина уже успела просочиться в вагон. В этот раз места были жесткие, в плацкарте – деревянные скамейки, крашенные в рыжий цвет, да небольшой столик у окна, подпертый стальной арматуриной.
Однако это никого не смутило. Расселись с комфортом, раскидав по пустым скамейкам рюкзаки. Девчата тут же снова принялись просить Юрку Журбина сыграть какую-то песню.
- Ребята, - из тамбура, ведущего в следующий вагон, показалась знакомая всем физиономия, - Мы в соседнем вагоне!
- Юрка, давай к нам! – пригласила его Люда. – Ты же знаешь «Снег над тундрой»?
«Ещё один Юрка», - подумал про себя Антон, - «Похоже, в пятьдесят девятом это самое популярное имя было».
Ни к селу, ни к городу вспомнилось, что Гагарина тоже Юркой звали.
- А то, - горделиво подтвердил уже четвертый на протяжении вечера Юрий и присоединился к импровизированному концерту.
Паровоз издал протяжный гудок
- Мне пора, - с сожалением сказал Славка, собираясь к выходу. – Счастливо! Колян, жду девятого!
Поезд тронулся и поход начался.
Девочки, обнявшись, раскачивались в такт мелодии. Песня была печальная и совершенно незнакомая. Ничего общего с «Широка страна моя родная», или с «Нам Сталин дал стальные руки крылья». Что-то про замерзший по берегам рек снег. Антон, сунув рюкзак под лавку, рассеянно улыбался и подпевал, пытаясь хотя бы попадать в ритм, если не в ноты. Иногда удавалось. Душевно девчата пели, совсем не современно. Полуприкрыв глаза, вели мелодию откуда-то из самого сердца.
-Песни поете? – из соседнего вагона появился ещё один пришелец. – А там контролер, билеты проверяет.
- Ой! – Люда схватила рюкзак и полезла под скамейку. – Прикройте меня!
Свернувшись в клубок, она поставила перед собой брезентовый мешок, закрывшись от посторонних взглядов. Парни сдвинули плечи и ноги. Мишка заиграл что-то зажигательное.
- Чего это она? – удивился Антон.
- У нас билетов на один меньше, - шепотом объяснил Коля. – Людка экономию такую придумала.
Контролер – суровый дядечка с усами как у носильщика, пересчитал компанию, продырявил компостером картонные билетики и сложил их в планшет.
- Песни прекращайте. Двенадцатый час уже, - пробурчал он, указывая кривым пальцем на музыкальный инструмент. – И девки туда же, в брюках, как мужики. Эхехе.
Укоризненно глянув на единственную теперь девушку в группе, он только молча покачал головой и пошел дальше. Кира, съежившись под осуждающим взглядом контролера, едва сама на залезла под лавку. Когда дверь за ним захлопнулась, Гриша склонился вниз:
- Можешь вылезать.
Людка выползла, вся в пыли, каких-то опилках и перьях.
- Твоя идея была, - предупреждая взрыв негодования ответил на ее немое возмущение Коля. – Я предлагал просто купить одиннадцать билетов. И ехать спокойно.
- Ага, - отряхиваясь возразила Людка, продолжив очевидно старый спор. – Тогда выходило бы десять обедов в столовке. По мне так лучше пять минут посидеть под лавкой, чем делить десять обедов на одиннадцать человек.
Вдруг она побледнела и схватилась за голову.
- Я свитер забыла дома. Шерстяной! – сообщила она товарищам ужасную новость.
Всплеснув руками, она осела на рюкзак и обвела взглядом товарищей:
- Так и знала, что что-то забыла. Что делать теперь?
- Ну все! Раз Люда вспомнила, что забыла – считай поход начался! – объявил Коля.
- Не страшно, - успокоил ее Саша. – У меня целых два лишних свитера. Один Антону, а второй ты забирай.
- Ну что, концерт продолжим? Тихонько? – спросил Мишка.
- Давайте спать укладываться, - предложил Гриша. – Поезд в Белов в шесть прибывает.
- А почему бы и не спеть? Шепотом? – услышал он за спиной.
Обернувшись, Гриша, к своему удивлению, увидел того самого мутного типа, который пытался навязаться в поход. Чернявый дядька, с залихватски подкрученными усами, белым шарфиком, кокетливо выглядывавшим из-под брезентовой куртки – наверняка этот тип проходу от женщин не имел. Растерявшись на секунду, Гриша тут же постарался взять себя в руки.
- Добрый вечер, товарищ… - он вопросительно приподнял бровь, ожидая подсказки.
- Просто Саша, - улыбнулся тот. – Что же вы? Вышли раньше срока и не поставили в известность? Сбежать решили?
Говорил этот Александр нарочито дурашливо, но Гриша явственно увидел стальной блеск в его глазах и понял, что без боя этот навязчивый попутчик не сдастся.
- Я ни от кого не сбегал, - краснея и заикаясь, ответил Гриша. – По-моему я вам сразу сказал, наша группа укомплектована полностью. Вакантных мест нет. И потом, я не собираюсь менять маршрут. У нас все четко по срокам рассчитано. А с вашими поисками… Вам лучше идти с геологической партией.
- Так о чем речь! – неожиданно горячо ответил Александр. – Ближайшая геологическая партия будет не раньше августа. А мне сейчас надо. Мне каждая минута дорога!
- Что за срочность? – встрял в разговор Коля.
- Ну ка, командир, отойдем, поговорим, - в неожиданной фамильярностью предложил Александр.
- Ребята, я сейчас, - Гриша встал, скинув с плеч ватник, пошел следом за усатым.
Антон, вместе с остальными, молча смотрел, как Александр что-то втолковывает Гришке, как тот отрицательно качает головой, потом усатый достает какие-то бумаги и показывает их руководителю похода. Гриша читает их, чернявый снова что-то говорит. Гриша слушает его, уставившись в окно.
- Что думаете? – спросила Кира. – Возьмет его Гриша?
- Я бы не взяла, - фыркнула Люда. – Не нравится он мне.
- Я бы тоже, - поддержал ее Саша. – Мужику под сороковник. Что он в студенческом походе забыл?
- Называйте меня Саша, - передразнил усатого Коля. – Ровесников нашел.
- А я его на складе видел, - вспомнил Юра большой. – Он все к Сереге пытался подкатить. Тот его сразу отшил. Сказал: «Я иду на Приполярный. Цель похода – научное исследование глубины промерзания грунта. И менять маршрут я права не имею». Тетя Маруся его тогда спросила: «Ты чего к ребятне лезешь?», а он ей так грубо ответил: «Не твое, дескать, дело. Иди, лыжи пересчитывай».
- Настырный дядечка, - с некоторым уважением в голосе констатировал Юрка маленький.
- Он настырный, а Гриша знаете какой упрямый. Ни за что его не возьмет, - заявила Люда.
Однако, она не угадала. Вернувшись с разговора тет-а-тет, Гриша, ни на кого не глядя, сообщил:
- Товарищ пойдет с нами, - предупреждая возмущенные вопросы, Гриша, после едва заметной паузы многозначительно добавил: - Пока только до Северного поселка геологов. А там уже окончательно решим.
Антон удивился реакции группы. Все были ошарашены, но никто не возмутился и даже не поинтересовался почему руководитель все же решил взять незнакомца. Сказывались, наверное, сталинские времена, когда приказы начальства не обсуждались, а молча исполнялись.
- Ну что, молодежь? – с наигранной веселостью воскликнул Александр. – Продолжим концерт?
- Поздно уже, - вяло ответила Люда. – Гриша прав, надо поспать.
Стали укладываться. Поскольку мест было всего девять, на десятерых, спать решили по очереди. Надо же кому-то вещи сторожить.
- Вы пока ложитесь, я дневник заполню, - заявила Кира, усаживаясь у столика.
Она раскрыла записную книжку и перевернула лист, в который уже успела записать их суматошные сборы. Помусолив химический карандаш, девушка на секунду задумалась, а потом принялась выводить быстрые строчки. Антон, забравшись на верхнюю полку, никак не мог заснуть. Некоторое время он лежал, разглядывая выцарапанные ножом имена на потолке вагона, а после перевернулся на бок. Сверху все было отлично видно. Кира, по всей вероятности, писала уже в свой личный дневник. Антон не собирался подглядывать и, тем более, читать записи в чужом дневнике. Это вышло все совершенно случайно:
«Пели весь вечер. Ну как пели? Мы с Людой тянули «Снег», а парни мычали что-то маловразумительное. Особенно старался Антоша, но сразу видно – он ни одного слова этой песни не знает. Просто удивительно, как все-таки парни ухитряются не знать такую известную песню. А потом к нам подсел тот самый инструктор с Кучинской турбазы. Ребята рассказывали, что его уволили оттуда за нарушение безопасности похода. Он повел группу в пятидесятиградусный мороз, а потом ещё и заблудился. Если бы не Мишка Гусин, который вывел всех к рабочему поселку – история закончилась бы крайне плачевно. В общем, этот самый инструктор напросился идти с нами до второго поселка геологов. А там поглядим. Юрка на меня даже не смотрит. Наверное, это хорошо. Если бы смотрел – не знаю, как смогла бы сдержаться. А так пока ничего – даже реветь не хочется. И все-таки, зачем он напросился к Грише? Ведь знал, что я тут. Зачем? Так и хочется задать ему все-таки вопрос – что я не так делала?»
Последний вопрос Кира вывела большими буквами и даже подчеркнула.
Антону стало жутко неловко от того, что он случайно подглядел чужую тайну. Он зажмурился и повернулся к стене, дав слово больше не смотреть вниз.
24 января - суббота
Разбудили его не слишком милосердно. Кто-то хлопнул Антона курткой чуть ниже спины с призывом немедленного подъема.
- Японская богомышь! – возмутился Антон, с трудом продирая глаза. Однако, когда он взглянул на часы, возмущение его достигло максимума: – Какого фака? Ещё шести нет!
- Белов! – сообщили ему ребята, пакуя полуразобранные рюкзаки. – Или ты до Дзержинска собрался ехать?
Он вспомнил, что на дворе пятьдесят девятый. И что он идет в поход. И что внизу спит девушка по имени Кира. Взъерошив волосы, Антон спрыгнул вниз. Как оказалось, весь вагон уже был на ногах. Люди активно толкались, протаскивая по узкому проходу узлы, чемоданы и рюкзаки ближе к выходу. Хмурые тетки отчаянно спорили между собой, кому первой сходить, не забывая бдительно отслеживать мужичков, так и норовивших проскользнуть без очереди.
Александр, ни капли не смущаясь ходил между ребятами и давал советы по укладке рюкзаков.
- Лямки потуже затягивай, - не оставил без внимания он Антона.
Антон выпрямился и хотел уже было съязвить насчет его туристических способностей, но вовремя сдержался. Он же узнал об этом эпизоде не совсем честным способом. Поэтому пришлось ограничится уничижительным взглядом. Чернявый инструктор сделал вид, что ничего не замечает и направился к девушкам.
- Ну что, девчата, теплыми вещичками запаслись? Погодку обещают нежаркую.
Судя по напору в «подкате», Александр был тем ещё пикапером. Но к радости Антона, ни Кира, ни Люда не отреагировали на его фамильярности. Люда буркнула нечто невразумительное и, повернувшись к инструктору спиной, нарочито делово взялась пересчитывать имеющуюся в кармане мелочь.
Группы Гришки и Юрки Болдина на выходе из вагона смешались в одну большую, галдящую ватагу. Во второй группе девчонок было ощутимо больше, но Антон даже не приглядывался к их бесформенным фигурам, одетым в толстенные ватники и шаровары. Все они были один в один как Тося из кинофильма «Девчата», образ которой он терпеть не мог.
На вокзале их встретили неприветливо. Стоило ребятам расположиться на полу в зале ожидания и взяться за балалайку, как к ним тут же подошел милиционер.
Антону он сразу не понравился – типичный представитель НТВ-шных сериалов – эдакий «оборотень в погонах».
- Сержант Николаев. Нарушаем тишину, - неприятно приторным тоном произнес милиционер. – Документы попрошу.
Гриша и руководитель второй группы Болдин, встали и предоставили бумаги. Милиционер даже не глянул на документы.
- Петь и громко разговаривать запрещено. А вы тут ещё вещи разложили, - сделал он замечание студентам. – И вообще, вокзал закрывается. Санитарный день. Попрошу покинуть помещение.
Ребята недовольно заворчали:
- Чего это?
- Ну товарищ милиционер?
- У нас поезд только вечером, а на улице мороз двадцать градусов, - заикаясь, но пытаясь выглядеть солидно в стареньком драном ватнике, воззвал к чувству человечности служителя закона Гриша.
- По-по-поезд, - передразнил заику милиционер и указал пальцем на дверь, - Папрашу очистить помещение! Взяли моду понимаешь, устраивать из зала ожидания ночлежку.
Пришлось выйти на улицу. Антон молча переминался с ноги на ногу. Но ребята не скрывали своего возмущения:
- Безобразие! – сурово нахмурив брови пропищала девушка в уродливых круглых очках, видимо подруга Киры, - Просто возмутительно! Выгоняют на улицу. Нам теперь, где поезд ждать? На улице? Надо написать – куда следует! Протестовать!
Она обернулась к бывшим попутчикам в поисках поддержки. Но пассажиры, просто молча расходились кто-куда.
- О каких протестах ты говоришь, Люся. Настроение в городе – как при коммунизме. Тишина и спокойствие. Все счастливы, - с горькой иронией крикнул Юрка маленький вдогонку уходящим пассажирам.
- Так, ребята, - не растерялся Гриша. – Отправляемся на поиски места пристанища. Осматриваем все общественные здания на предмет сердобольных вахтерш и сторожих и просимся на постой. Желательно бесплатно, или за научно-просветительскую лекцию. Перед нами три пути: прямо, налево и направо. Кто куда?
- Кто налево пойдет – никуда не придет. Кто прямо пойдет – ничего не найдет. Кто направо пойдет - ничего не поймет, - изрек Сашка, явно человек с большим чувством черного юмора.
Посмеявшись шутке, оперативно составили группы с делегатами, которые направились на все три стороны в поисках лучшей жизни для нищих туристов. В каждую группу в обязательном порядке включили девушку со строгим наказом просить как можно жалостливее и душевнее.
Остальные остались охранять вещи. Антон привалился к горе рюков и прикрыл глаза – хотелось спать.
- Навязался все-таки этот инструктор на нашу голову, - с явной неприязнью тихо проговорил Сашка, прикорнувший позади Антона. – Как он только узнал, когда группа выходит?
- Я откуда знаю? – прошептал, пожимая плечами Коля. – Я сам позавчера вечером в город подъехал. С работы еле-еле отпросился. Может девчата проболтались. Ну, знаешь, чисто по-женски.
- С работой как?
- Неважно с работой. Сделали заливку пятисотым, вместо восьмисотого. Ну не было восьмисотого. А им сам знаешь – вынь да подай план. Прораб узнал – такой крик поднял. Грозится всех под суд. Докладную написал наверх. Я вот, хорошо, в поход свалил. Что дальше будет – неизвестно.
- Дела, - Сашка кашлянул с явным неодобрением глянув на товарища Александра.
- Я так чувствую наш поход по одному месту идет. Чего Гриша вдруг решил этого инструктора взять? Непонятно.
- Технически, пока ещё не взял, - справедливости ради заметил Саша. – Интересно, что он собирается выяснять в поселке геологов?
- Может Александр из ящика какого? Хотя, он вроде на турбазе инструктором работал. Не знаю, не нравится он мне. Слыхал, небось, как он чуть двадцать пять человек не угробил? С таким в поход – увольте. А если он шпион? О чем Гриша вообще думает?
- Ну и вот…
Они замолчали.
Антон скривил рот: «Типичная шпиономания пятидесятых. Во времена диктатуры же все друг на друга стучали и шпионов в каждом видели. Хотя, стоп! Уже должна была вроде бы оттепель начаться? Или как вообще все происходило? Вроде с Америкой дружбы не было. Хрущев даже ботинком стучал по столу президента. Или нет? Эх, надо было в школе историю учить, а не в окно пялиться».
Через полчаса почетного караула на рюкзаках, Антон почувствовал, что ноги его начали зябнуть. Пришлось вскочить и сделать несколько энергичных приседаний.
- Чайку бы горячего, - пробормотал он и заглянул через окошко в привокзальную столовую.
- Давайте хоть в столовку попробуем прорваться, - предложила Люда, ответственная за питание группы в городских условиях.
Она встала с рюкзака и направилась к витрине.
- Люда, может не надо? – жалостливо спросила Люся. – Как бы нас вообще не выгнали с крыльца.
- Разве мы что-то нарушаем? Не поем, громко не разговариваем, – Люда решительно постучала согнутыми костяшками пальцев о стекло. – Товарищи! Есть кто-нибудь?
Оконная створка приоткрылась и в образовавшейся щели появилась кудрявая головка официантки, увенчанная кружевным кокошником.
- Чего шумите? – спросила она строго, но тихо.
- В столовую пустите? Мы с утра ничего не ели.
- Со вчерашнего, - поддакнул Коля.
- Санитарный день сегодня, - отрезала официантка. – Мне табличку повесить что ли?
- Девушка, ну вы хотя бы воды горячей можете нам дать, - попытался как-то смягчить официантку своим бравым внешним видом Александр. – Видите, ребята замерзли, устали.
Однако, даже залихватски подкрученные усики инструктора по туризму не произвели впечатления на сурового работника общепита.
- Не могу, - ответила она, оглянулась и назад и покачала головой: – Начальство не велит. Не могу.
Окно захлопнулось и было прикрыто плотной занавеской.
- Вот и попили чайку, - констатировал Коля.
- Ну ничего, - не сдалась Люда. – Пока перекусим, а там ребята может и найдут помещение.
Она встала, взяла холщовый мешок и достала оттуда кругляш хлеба.
- Кир, помоги, - попросила Люда подругу, отрезая от каравая ломоть.
Кира взялась раздавать хлеб с чесноком. Антону досталась горбушка. Хлеб был явно не высшего сорта – серый, чуть сыроватый мякиш, с множеством посторонних включений. Однако вместе с долькой чеснока и щепоткой соли, приправленный голодом – горбушка залетела на ура. Он хотел попросить ещё, но тут заметил, что Люда нарезала только один кругляш, оставив себе совсем маленький кусок, раза в два меньше, чем досталось остальным.
- Аппетита нет что-то, - неправдоподобно-скучающе заявил Юрка большой. – Люд, возьми.
Он протянул свой кусок хлеба девушке, а сам спрыгнул с крыльца.
- Я отойду, - ни к кому не обращаясь объявил он и направился за угол.
В это время подошел поезд. Антон решил сходить следом за Юркой на перрон – просто посмотреть. Из подъехавшего поезда выбирались пассажиры. Черно-серо-коричневая людская масса заполнила перрон. Из вокзального входа показались две женщины в белых нарукавниках с лотками в руках.
- Куришь? – поинтересовался у Антона Юрка.
- Нет.
- Плохо. Покурили бы сейчас.
Антон сглотнул обильно набежавшую вязкую слюну. На лотках были разложены румяные пироги, бутерброды с рыбой и шоколадки. Сейчас бы пирожок заточить. И не обязательно с мясом. Можно и с картошкой, или даже с капусткой.
Жаль денег нет. Вернее есть – сотня баксов, которую он всегда держал на всякий случай под стелькой. Но Антон был уверен, что даже если он в приступе безумия решился бы обнародовать эти деньги, заключение в казематы - гарантировано. Он хорошо помнил, что за доллары в СССР можно было не только присесть, а даже под расстрельную статью попасть.
- Сигареты кончились? – спросил он у Юрки большого, который, переминаясь с ноги на ногу, всматривался в лица сошедших с поезда.
- Мы все папиросы в общаге оставили, - нехотя признался Юрка. – Черт дернул дать девчонкам обещание не курить весь поход. Да и денег нет.
Антон в первый раз присмотрелся внимательно к «бывшему» Киры. Лобастый. Взгляд с прищуром. Преувеличенно спокоен. Чуть пухловатые губы. Не атлет, но жилистый. Видно, что не дурак подраться. В общем, образ типичного гопаря с Уралмаша. Одет правда бедно, даже по сравнению с товарищами.
Юрка украдкой взглянул на лотки со снедью и сглотнул набежавшую слюну.
Антон вдруг понял почему тот ушел от ребят. Смотреть с пустым желудком на то, как другие хлеб жуют – нелегкое дело. И чего он свой кусок Люде отдал? Не в блокадном же Ленинграде они – магазины работают. Хлеб по любому купить можно. А может тут всё по карточкам? Антон читал, что во время войны хлеба выдавали определенную норму – двести граммов вроде бы в день. Может до сих пор выдают? Он вдруг подумал, что если бы были деньги, можно было бы накупить пирожков и угостить Киру. Но денег нет. Последние рубли он сдал в туристический общаг милому и прекрасному бухгалтеру – Людочке. Зачем он вообще пошел в этот дурацкий поход? Лучше бы устроился в какую-нибудь контору счетоводом. Сидел бы сейчас в тепле, пил хай с хлебо-маслом, радио бы слушал.
«Да и сейчас не поздно свалить из этого похода», - подумал Антон. – «А что, вон устроюсь лесорубом. Колька рассказывал, что людей не хватает и берут на контракт всех подряд. Перекантуюсь годик в тайге, деньжат подыму, а потом в город рвану. За год работы, говорят, комнату в комуналке можно купить сразу».
Из-за угла показался Юра Журбин, злой и, очевидно, голодный.
- Смотри на него, - во всю возмущался он, размахивая руками. – Петь нельзя, в столовку нельзя, чаю выпить горячего тоже нельзя! Не положено! А кто не положил? Этот что ли? А если я физиологически нуждаюсь в горячем питании?
Тут он увидел прилавки с пирожками и ринулся вперед.
- Почем пирожки? – спросил он, жадно оглядывая ассортимент. – А шоколад почем? Черт, хотя у меня все равно денег нет.
Однако, парень грустил недолго. Взъерошив кудрявые волосы, он оглядел перрон, заполненный провожающими и уезжающими и тут же нашел выход из безденежного положения, затянув протяжно-жалостливую песню про загубленную молодость, золотые чирвончики и корочку хлеба.
Вокруг него сразу же образовалась толпа жадного до зрелищ народа. Хихикающие бабы, толкали мужей. Те крякали и ухмылялись. Юрка большой с квадратными от удивления глазами был до того шокирован, что даже не попытался прекратить это безобразие.
- Же не манж па сис жур, товарищи! Подайте граждане пассажиры на конфеты! Неделю шоколадки во рту не было! – продолжал юродничать Юра Журбин, не замечая, как сквозь толпу к нему подбирается милиционер.
«Он вниз что ли? – ошеломленно подумал Антон. – Да его же сразу в лагеря отправят за такое? Или нет? Если сейчас оттепель, вроде свободы больше стало. Хотя, я читал, что и при Хрущеве за сорванный с колхозного поля колосок могли на десять лет посадить. Или это не при Хрущеве…».
- А ну ка, шутник, пошли со мной!
На плечо артиста привокзального жанра легла тяжелая рука закона.
Девчата, привлеченные шумом толпы, с ужасом увидели, как сердитый милиционер уводит Юрку Журбин в милицейскую комнату.
- Что случилось?
- Да концерт решил устроить, юморист, - сквозь зубы процедил Юрка. – На шоколадки денег собрать.
- Надо выручать! – решили девчонки и побежали следом за задержанным.
Антон крикнул было, что и их могут задержать за кампанию, да куда там – девчат было не остановить.
Мент не успел довести задержанного до комнаты милиции, как на него обрушилась верещаще-голосящая ватага. Чего только не наговорили девочки опешившему от такого напора милиционеру: и что они туристы-разрядники, и что тут проездом, и что Юрка - актер студенческой самодеятельности, и что это была репетиция сатирического спектакля, и что их поход посвящен съезду партии и задерживать его нельзя, и ещё много чего.
- Ладно, ладно! – крикнул мент, едва не оглохнув от криков и причитаний. – Забирайте своего актера и в следующий раз пусть подумает сначала, где репетировать можно, а где общественное учреждение, на территории которого надо вести себя соответственно.
- Спасибо, товарищ, милиционер! Конечно, мы проведем беседу, все будет в порядке, - пообещала Кира, сделав незаметный знак подругам.
Девчонки Юрке и рта раскрыть не дали, ухватили за подмышки и потащили за угол с глаз служителя правосудия подальше. Только оказавшись вне поля зрения милиции, они дали волю гневу. На его голову и спину обрушились десяток острых кулачков.
- Придумал тоже, да из-за тебя поход мог сорваться, - голосили они, молотя провинившегося по спине.
Рядом молча стояли парни, которых вместе с рюкзаками милиционер согнал-таки с крыльца. Взгляды их не предвещали ничего хорошего.
Антон даже подумал, что органам правопорядка придется вмешаться ещё раз, но тут, к счастью, вернулись группы разведки с хорошими вестями.
- Договорились! – выпалил Юрка Болдин. – И совсем недалеко, мы сразу не заметили, а когда возвращались, смотрим – школа. Ну и зашли. Завхоз такая душевная тетенька оказалась. С нас лекция о развитии туризма.
Все так намерзлись, что немедленно подхватили рюкзаки и поспешили к обшарпанному деревянному зданию, в котором размещалась начальная школа. Антон краем глаза заметил, как Люда, потянув Гришку за рукав, принялась что-то ему рассказывать.
«Наверняка про инцидент, - внезапно с раздражением подумал Антон. – Сплетница. Хотя, что тут удивляться, это же поколение сороковых, воспитанное на доносах и слежке».
Однако он ошибся. Люда сообщила Гришке, что из-за того, что их не пустили в столовую, пришлось потратить запасенные для похода продукты. Что придется потратить ещё, поскольку до вечера ещё долго. И что теперь надо будет докупать продовольствие, тем более, что у них добавился лишний человек.
- Надо будет послать ребят. Пусть сухарей купят, килограмм пять, заварки пять пачек. Это на поход, - говорила она, загибая пальцы. – Колбасы вареной – сейчас поедим. И ещё сахару надо. Купим песок – три килограмма. Эх денег бы хватило! Может Александр денег даст? Я боюсь на обратные билеты не хватит.
Антон искоса глянул на товарища инструктора. Тот строил глазки девчатам из второй группы и усиленно делал вид, что ничего не слышит.
- Ты вот что, - немного подумав, ответил Гриша. – Ты сдай мне деньги на обратный проезд. А из оставшихся уже и считай. Ничего, подожмемся как-нибудь. Не в первый раз же, ну? В столовке вместо трех блюд будешь брать только второе. От Ночного можно уже на лыжах идти, или на попутках на шару, если повезет.
У входа их ожидала худенькая женщина с девчушкой лет десяти.
- Как вас много, - то ли испугалась, то ли восхитилась девочка. – А вы все в тайгу? И тети тоже? Или они вас провожают?
Студентки рассмеялись.
- Все в тайгу, - подтвердила Кира. - Вот погоди, чаю попьем и всё-всё-всё расскажем.
Завхоз отвела туристов в свой «кабинет» - небольшую каморку с чугунной буржуйкой. Парни в благодарность отправились колоть дрова, а девчонки занялись приготовлением еды на обе группы. Первым делом вскипятили «чай». Каждому в кружку был налит кипяток и выдан кусок сахару. Сахар оказался очень твердым, очень сладким, но тем не менее, многие девочки ухитрились сгрызть целый кусок, запивая кипятком. После «чаепития» Люда заявила, что на обед будет лапша с горохом.
Естественно, тут же посыпались шуточки про артиллерийский концерт. На робкий призыв Сашки о соблюдении в закрытом помещении милосердия и просьбы заменить гороховый концентрат банкой тушенки был получен решительный отказ.
- Прошу занести в протокол! – продолжал ерничать Коля: - Гражданка Юрьева продолжает настаивать на применении химического оружия, невзирая на здравый смысл и приличия.
- Нам неделю по ненаселенке идти, а мясных консервов раз два и обчелся, - сурово сдвигая брови оборвала его Люда. – Если мы сейчас тушенку уничтожать начнем, к концу похода лапу сосать придется, как медведям.
- Товарищи, мы банкуем! – Юрка Болдин подмигнул Люсе и та достала из рюкзака банку рыбных котлет в томатном соусе.
- Тогда с нас сало, - не желая оставаться в долгу ответила Люда.
Она открыла банку, размяла вилкой небольшие котлетки и забросила содержимое в котел с кипящей лапшой. Туда же полетела мелко крошенная корейка. Вскоре импровизированный обед был готов. Люда разлила половником лапшу по тем же кружкам откуда пили чай и на несколько минут в комнате стало тихо. Было только слышно, как стучат ложки.
- А что там за водевиль с милицией на платформе случился? – словно бы вскользь поинтересовался вдруг Александр у Юрки Журбина.
Гриша недоуменно посмотрел на Киру:
- Что-то произошло?
Девушка покраснела:
- Да ерунда, - пробормотала она. – Все нормально. Просто Юрка решил пошутить и устроил небольшой концерт для прибывающих пассажиров. Пришел милиционер и провел разъяснительную беседу. Ничего серьезного.
- Не сказал бы, что ничего серьезного не случилось, - снова встрял Александр. – Его чуть не задержали. Если бы не девочки…
- Это правда? – Гриша устремил на товарища тяжелый, пронизывающий взгляд. - Зачем?
Антон понял, что бывший инструктор по туризму вопрос не спроста задал. Не желает он быть лишним человеком. Эдакая умелая провокация в адрес законного члена группы, чтобы скомпрометировать его перед руководителем. Вот Гриша сейчас исключит Журбина из похода за нарушение дисциплины и Александру не надо будет на продукты скидываться.
- Захотелось у сержанта на нервах поиграть, - с вызовом ответил Юрка, глядя в глаза не Гришке, а Александру.
- Наигрался?
Антон только сейчас посмотрел на Гришку. Тот был бледен, только на скулах яркий румянец. Сколько ему лет? Щетина едва пробивается, а на лбу с залысинами уже складочки. Не сладко видать жилось в пятидесятых, если люди ещё в студенчестве лысеть начинали.
- Наигрался, - опуская голову, ответил Юрка Журбин.
- Хорошо, - Гриша не стал педалировать этот инцидент, видимо просто решил слить провокацию инструктора. – Давайте решать, кто лекцию детям читать будет.
- А что тут думать? – Антон не сдержал ехидной ухмылки. – Кто может рассказать про туризм лучше инструктора по туризму? Предлагаю, доверить эту миссию товарищу Александру.
- Да, да, да, - поддержали его неожиданно Коля с Сашкой. – Мы тоже с удовольствием послушаем. Может узнаем что-то новенькое о спортивном ориентировании.
Александр стрельнул глазами, но отказываться не стал. Достав из кармана брошюру, принялся освежать в памяти основные принципы туризма.
Девушки разложили на столах ткань. Кира взялась кроить, а Люда на скорую руку сметывала будущие бахилы. Ребята помогали по мере способностей к шитью.
Юрка маленький, притулившись с краю, описывал в дневнике утренние злоключения на вокзале. Гриша что-то высчитывал в блокноте.
Группа Юрки Болдина также готовилась к походу: решали что и кому брать, как распределить продукты по рюкзакам, чтобы облегчить груз девчонкам. Говорить старались шепотом – первая смена ещё не кончилась, шли уроки.
Антон сидел, теребя лямки рюкзака – делал вид, что регулирует длину. Но глаза его были устремлены на Киру. Девушка, низко склонившись над тканью, выводила чернильным карандашом четкие линии. Иногда она поднимала голову и украдкой, чуть прищуриваясь, поглядывала на Юрку большого, который о чем-то разговаривал с Болдиным. На Кире была смешная шапочка – капюшон с завязками. Шапочка была до того потрепана, что даже катышки с нее отвалились давным-давно. Из-под вязанного капюшона торчали косички, подвязанные синими атласными лентами – такими обычно подарки перевязывают.
«Почему она так наклоняется? Щуриться. Может зрение плохое? – подумал Антон. – А очки тогда почему не надевает? Стесняется? Хотя да, если у нее очки такие, как у Лиды – лучше без них»
- Что сидишь? – спросила вдруг она, в очередной раз подняв голову. – Делать нечего?
- Помочь? – с готовностью предложил Антон.
- Бери нитки, иголки и сметывай, - она указала на раскроенную ткань. – Хотя бы половину бахил до вечера надо сделать.
Антон недоуменно посмотрел на грубую холщовую ткань, на катушку ниток и развел руками:
- Я шить не умею.
Кира даже ножницы отложила.
- Как не умеешь? – недоверчиво улыбнулась она. – И носки себе никогда не штопал?
Антон хотел сказать, что он вообще штопанные носки в принципе не носит, но прикусил язык. Коля, оставив консервные банки, которые пересчитывал, в первый раз внимательно глянул на его. Миша склонил голову на бок и недоверчиво улыбнулся, словно не мог поверить, что человек не умеет обращаться с ниткой и иголкой. Антону стало не по себе. Вдруг в пятьдесят восьмом за такое заявление его посчитают иностранным шпионом, или ещё хуже - «стилягой»?
«А интересно, тогда уже были стиляги? Или они позже появились?» – он попытался припомнить, когда в СССР появился стиль.
Вспомнился только музыкальный фильмец «Стиляги», действие в котором происходило в шестидесятых. Или не шестидесятых, а в пятидесятых?
- Мне мама носки зашивала… - пробормотал он и покраснел под взглядами ребят.
Кто-то хохотнул.
- Ну вот, а теперь сам научишься, - сказала Кира серьезно и вдела нитку в иголку. – Смотри как Люда делает и повторяй. Ничего сложного тут нет.
Антон взял протянутую нитку с иголкой, слегка коснувшись пальцами ее руки. Потом взял кусок ткани, похожий на огромный носок, проткнул толстую дерюгу, вытянул нитку вниз, ткнул иголкой снизу вверх и… проколол палец. Он зашипел.
От очередных насмешек Антона спас звонок. Коридоры тут же наполнились ребятней, которая спешила в актовый зал, на лекцию.
- Дети собрались, - заглянув в бытовку, сообщила завхоз.
Александр поднялся, оправив по старой привычке рубаху. Подхватив завхоза под руку, он что-то зажурчал по поводу новой порции дров для горячего чаю после лекции.
- Может сходим, послушаем? – предложил через пару минут Коля.
- Можно, - согласился Сашка.
Несмотря на недовольный взгляд Киры, они тоже отправились в актовый зал.
- Ну вот, - буркнула она Гришке. – Такими темпами мы бахилы пошить не успеем.
- Успеем, - Гриша отставил блокнот и взял иголку. – У нас ещё два вечера будет.
Когда уколовшись раз двадцать, Антон наконец закончил сметку двух половинок бахил, появился Колька.
- С лекцией плохо дело, - сообщил он. - Александр совсем детей зашугал. Если кто из ребят шевельнется – сразу аутодафе учиняет.
- Гриша давай я с ребятами пообщаюсь, - Кира посмотрела на руководителя группы.
- Да, конечно.
Он поднялся, и туристы всей ватагой отправились спасать положение.
Переступив порог актового зала, Антон тут же понял, что лекция свернула куда-то в сторону авторитарной диктатуры. Детишки сидели, вытянувшись по струнке и боялись двинуться. Александр читал вслух содержание брошюры, время от времени обводя аудиторию тяжелым взглядом.
- Согласно постановлению "Об улучшении работы профсоюзных организаций по развитию массового туризма" Президиум ВЦСПС 26 сентября 1950 года предложил профсоюзным организациям и советам добровольных спортивных обществ "принять необходимые меры к широкому вовлечению трудящихся в туристские походы и путешествия, обязать месткомы, фабкомы, завкомы, постройкомы и другие организации оказывать помощь группам в снабжении их снаряжением, инвентарем, медикаментами, продуктами питания, транспортными средствами, консультациями, справочными материалами и литературой", - прочел Александр и снова оглядел зал.
Кира подняла руки и захлопала. Следом за нею захлопали и остальные туристы, а после присоединились и дети.
- Ребята, давайте скажем большое спасибо товарищу инструктору за интересную и познавательную лекцию! – с большим энтузиазмом проговорила Кира, незаметно смещаясь в сторону трибуны.
В зале раздались несколько вялых хлопков. Александр с видимым облегчением закрыл книжку и спустился вниз.
- А скажите, кто из вас бывал в походах? Кто ходил за город? Ночевал в палатках? – продолжила Кира. – Ну же? Подымайте руки. Кто?
Несколько ребят нерешительно подняли руки. Антон улыбнулся. Руки ребятишки поднимали как в старых фильмах: левая рука словно лежит на парте, правая вверх под прямым углом.
- Молодцы! – Кира улыбнулась и в полутемном актовом зале стало светлее. – А кто знает, как разжечь костер?
Рук поднялось значительно больше.
- А кто знает, как разжечь костер на ветру, если кругом снег и дрова сырые?
Этого никто не знал.
Кира хитро улыбнулась.
- Туристы – люди, которые могут находить выход из любых безвыходных ситуаций. Мы знаем, как разжечь костер на ветру и снегу. Знаем, как ориентироваться ночью и днем. Как ставить палатку в лесу, в горах, в поле.
- Сейчас агитировать начнет, - улыбнувшись, шепнул на ухо Антону, Сашка. – Ручаюсь, после ее лекции тут турклуб организуют.
Турклуб, не турклуб, но спустя четыре часа ребятишки всей школой на перроне распевали походные песни, провожая туристов. Девчонки даже плакали, размазывая по румяным от мороза щекам сопли. За песнопениями с невозмутимым лицом наблюдал сержант, специально вышедший ради такого из теплого помещения. Теперь он почему-то ничего не запрещал и не цеплялся к шумной молодежи.
В этот раз билеты обеих групп были в один вагон. Рассевшись по скамьям, продолжили пение. Антон удивлялся – откуда, во-первых, они знают столько песен наизусть, а во-вторых, как горло не болит от такого количества. Песни почти все были незнакомые. Совершенно не похожие на то, что должны были бы петь в пятьдесят восьмом. Никаких «комсомольцев-добровольцев» или «марша коммунистических бригад». Пели что-то про «цвет черемухи», «про седые клены над рекой». Пели какой-то явный блатняк про «речку, которая течет по камушкам», «двух тузов и кралечку». Внезапно у Александра обнаружился песенник - тетрадь, куда от руки были записаны много новых песен, ещё не знакомых туристам. И сразу товарищ инструктор стал самым популярным в вагоне человеком. Девчата облепили мужчину, домогаясь тетради и, заполучив, тут же принялись за переписывание, изредка интересуясь на какую мелодию положены те или иные стихи.
Особый фурор вызвала песня-игра со странным названием: «Цумба» - что-то наподобие детской считалочки из выдуманных слов:
«Цумба цумба, дэка нэ, ками шарли де а ми – все замри! А кто первый отомрет, тот получит шишку в лоб. Шишечка еловая, стовосьмипудовая».
Антону про такие игры мама рассказывала. Только слова там другие были: «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три. Морская фигура на месте замри!»
Для пробы решили сыграть прямо в поезде. Оказалось, довольно весело даже для взрослых, особенно, когда вагон потряхивало и по проходу то и дело протискивались другие пассажиры с мешками и баулами.
- Весело живете, граждане! – объявил один из пассажиров, плюхаясь на скамейку между Колей и девчатами.
- Так нам скучать некогда, - вежливо ответил тот, искоса, но внимательно оглядев непрезентабельного вида молодого ещё парня с испитым лицом.
- Так чо бы не плеснуть копелюшку вашего веселья заради знакомства?
- Мы, товарищ - туристы, а не рюмошная, - решительно отказал в просьбе алкашу Коля.
- Рюмашки пожалел, поправиться человеку? Вон вас скоко. Неужто от одного глотка с вас убудет? – отчаянно окая и нехорошо щуря глаз сразу ощерился тот.
Девчата испуганно молчали. А вот женщины с соседних скамеек принялись бурно выражать свое негодование. Видать, не в первый раз встречали этого субъекта.
- Шел бы ты отсюда, парень! Не бузи! – посоветовала тетка с шикарном пуховом платке.
- А ты не лезь к трудящемуся! – огрызнулся тот.
- Это кто трудящийся? Ты что ли? – возмутилась другая.
Антон понял, алкаш нарывается на конфликт и пора вмешиваться. Главное, девчат изолировать, а то мало ли что. У таких вот криминальных элементов запросто нож в кармане мог быть припрятан. К такому же выводу пришли и другие парни. Как-то очень быстро и незаметно они оттеснили девчонок от эпицентра разборок, окружая нарушителя порядка тесным кольцом.
Вперед вышли руководители походов.
- В чем дело? – спросил Гриша у Коли.
- Вот, требует налить ему водки. Думает, что у нас тут банкет, с бесплатной раздачей напитков, - доложил Коля.
- Слушай парень, отваливай по-хорошему, - надвигаясь на алкаша, предложил Юрка большой. – Видишь нас сколько?
- Вон оно чо! Угрожают! – заорал тот на весь вагон. – А сами песни орут! Ясно дело – выпимши! А откуда у них напитки? А? Шонтропа городская! А откель у них выпивка то? На вокзале то шиш теперь укупишь. А можот они у меня сперли? Увидели трудящегося, который спал, да и слямздили. Ворье городское!
Гриша побледнел, сжимая кулаки. Но тут в дверях вагона возник милиционер.
- Что происходит? – гаркнул он на весь вагон.
- Вон чо! – потеряв чувство реальности, доложил алкаш. – Украли у меня бутылку водки и выпили. Песни орут, нарушают!
- Да мы не пили, товарищ милиционер! – принялся горячо оправдываться Юрка Болдин.
- Да он врет! – возмущенно заверещали девчата. – Он к нам подсел и стал водку вымогать. А как не получил, так и разорался! Откуда у нас водка? Мы в поход идем!
Пассажиры, сидевшие вокруг подтвердили, что первым скандалить начал алкаш. Милиционер прошелся мимо ребят, принюхался, потом внимательно пригляделся к буяну.
- Михайло?
- Ась? – тут же сбавляя обороты, откликнулся алкоголик.
- Михайло Иртыш? Два месяца назад у нас с тобой разговор был?
- Ну?
- Опять за старое? – сдвинув Гришку в сторону, милиционер приблизился к алкашу. - На работу устроился?
- Да работаю я, работаю, - зло отвечал тот. – Разнорабочим, на продуктовый склад устроился.
- Ну вот и пошли, поговорим о твоей работе, - и с этими словами милиционер увел Михаила куда-то к себе.
Оставшись одни, ребята выдохнули.
- Дела, - улыбнувшись пробормотал Коля. – Я уже думал, что словами не отделаемся.
- Таких пьянчуг надо сразу в оборот брать, - решительно заявил Юрка большой. – И не беседы беседовать, а выйти в тамбур и...
Не закончив предложение, Юрка впечатал свой немаленький кулак в ладонь и провернул там его с самым решительным выражением лица.
- Возможно, - кивнул Сашка. – Но только в данном, конкретном случае. Таких вот молодых ещё алкоголиков не бить надо, а перевоспитывать.
Коля презрительно хмыкнул:
- Ты лицо его видел? Перевоспитаешь такого, как же. Таких паразитов в трудовые лагеря надо направлять. Изолировать от общества. И особенно от семей, которым они причиняют только горе.
- Точно! – поддержал его Юрка большой.
В завязавшемся диспуте мнения разделились. Кто-то считал, что не стоить прибегать к жестоким мерам – мало ли по какой причине человек пьет. Возможно, устранив причину, можно добиться возвращение «таких вот молодых алкоголиков» в ряды советских граждан. Другие же считали – прав Коля. И вместо того, чтобы государству тратить деньги на их перевоспитание, лучше принудительно заставлять работать.
- Люся, а ты как считаешь? – поинтересовалась у подруги Люда, ратовавшая за перевоспитание.
- Я думаю, что с такими нельзя нежничать, - ответила та и почему-то покраснела. – И чем раньше заняться такими, тем лучше. Вот у нашей соседки тоже муж пьет. Но пока он исправно работает – никому и в голову не приходит интересоваться его досугом. А то, что он каждые выходные жену по двору гоняет…
Она покраснела ещё больше и решительно добавила:
- Я бы такого терпеть не стала.
- Ну ка, ну ка, - заинтересовался Юрка Болдин. – И что бы ты сделала? В профком пошла бы? Карьеру мужу испортила бы?
- К чему вообще такой муж? – с вызовом ответила Люся. – Почему женщина должна такое терпеть?
- Правильно! – поддержала ее Кира. – Устаревшая мещанская психология. Вы когда-нибудь ставили себя на место жен, у которых мужья так себя ведут? Никто не должен терпеть такое!
- Долг жены поддерживать мужа, - менторским тоном заявил Женька. – Разве не ты ещё недавно говорила - в горе и радости, в болезни и здравии…
- Пьянство – это не болезнь, - вклинился в спор студентов Александр. – Это распущенность, отсутствие воли и неуважение к окружающим и прежде всего к жене и детям. Думаю, Кира права – когда женщина терпит такое отношение, она потакает вредным привычкам.
- Развод! – словно бухнув тяжелый кирпич, подвела итог спора Люся. – Не желает вести себя ответственно – скатертью дорожка!
- Это слишком как-то, - проговорила Люда, явно не соглашаясь с такой решительной мерой. – В брачный союз вступают не для того, чтобы разбегаться при первых трудностях. Все надо преодолевать вместе.
- Не все так считают. Сегодня парни не слишком-то придерживаются этого правила. И чего? Почему к парням в этом случае все относятся снисходительно. А про девушку сразу начинают говорить, сами знаете что? – разгорячаясь, задала риторический вопрос Кира.
Заявив это, девушка побледнела от волнения. Про нее в институте уже давно кто-то распространял мерзкие слухи, отголоски которых докатывались даже до родителей в деревне. Она все терпела. И только сегодня решилась высказаться в кругу друзей, несмотря на присутствие «бывшего». А может быть как раз благодаря его присутствию? В конце концов, она желает понять, что происходит, в чем ее вина.
- Да потому что, у мужчин и женщин права равные, а возможности нет! – ляпнул Коля.
Все замолкли, сраженные таким вопиющим заявлением.
- В каком смысле? – спросил Саша.
- В физиологическом! Женщина – прежде всего мать. Ей нужна стабильность и безопасность. Ей не надо бегать в поисках работы, еды. Она должна заботиться о детях и домашнем уюте. А мужчина – добытчик. И он всегда должен быть готов совершать подвиги, рисковать жизнью и знакомиться с девушками. Это психология полов!
- Это не психология полов, а закостенелое мещанство, - отрезал Саша. – Я догадываюсь где ты это вычитал. Должен сказать – книженция на редкость мерзкая.
- А я вот не считаю мерзким, когда женщина сидит дома и занимается хозяйством, - поддержал Колю Юрка большой, однако добавив: - Разумеется, это должен быть свободный выбор женщины, а не понуждение ее к этому обществом.
- А в чем ещё женщина должна иметь свободу выбора? – задала немного провокационный вопрос Кира.
Провокационный потому, что направление диспута резко изменилось. Дебаты разгорелись с новой силой, перетекая в тему женского равенства. Антон и глазом моргнуть не успел, как говорили уже о том, прилично ли девушке проявлять инициативу при знакомстве. И в частности – первой поцеловать мужчину.
- Значит ты в принципе за полное равноправие? – уточнил у Люды Саша. – То есть ты считаешь, что мужчины и женщины должны обладать равными правами?
- Да! – твердо ответила она.
- И что девушка может первой подойти к понравившемуся парню?
- Может-может! Ещё Пушкин так считал в дремучем восемнадцатом веке. А в наше время – так тем более девушка имеет право и может первая объясниться в симпатии.
- И поцеловать первая может? – хитро улыбнувшись перебил их диалог Коля.
Люда покраснела и смутилась.
- Ну тебя, - замахнувшись кулаком на нахала, попыталась уйти она от ответа.
- Нет, нет, нет, постой, - Коля, улыбаясь, мужественно вытерпел пару тычков немаленького кулака. – Я хочу знать, может ли по твоему мнению девушка поцеловать первой?
- Ребята, ревизия! – громким шепотом объявил «смотрящий», которого руководители групп предусмотрительно направили в соседний вагон.
Люда, так и не ответив на вопрос, ойкнула и поползла вниз.
- Прикройте! – скомандовала она из-под полки.
Спор закончился сам собой.
К полуночи подъехали к Коломино. На этот раз без приключений разместились на вокзале. Расстелили на полу палатки, уложили сверху одеяла и легли вповалку. Успокаивались долго. Кто-то тихонько шушукался. Гриша принялся пересчитывать продукты. Юрка маленький взялся заполнять общий дневник. Люда, в качестве дежурной – продолжила шить бахилы.
Рядом с нею присел Борис из соседней группы. Он тоже дежурил и что-то шил, орудуя шилом и навощённой нитью.
- Люд, - к дежурным примостился Женька. – Так что там насчет поцелуя?
- Какого ещё поцелуя? – удивилась девушка, позабывшая о недавнем диспуте.
- Ну как какого? – притворно удивился тот. – Кто первым целоваться должен?
- Я вот тебе сейчас кулаком в лоб дам, тогда сразу узнаешь, кто первый! – прошипела Люда.
- Где ваши прогрессивные взгляды, мадмуазель? – притворно-вежливо удивился Женька. Вы меня просто поражаете своей нелогичностью.
- Хорош уже цепляться, - прекратил их перепалку Борька. – Давайте ложиться спать, три часа уже, а нам вставать в полпятого.
25 января - воскресенье
- Вставай, - Антон почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. – Автобус скоро. Надо успеть привести себя в порядок и позавтракать.
- Иди в пень, спать хочу, - буркнул Антон, переворачиваясь на другой бок.
Но поспать ему не дали. Колька бесцеремонно потащил из-под бока одеяло. Юрка большой выдернул рюкзак из-под головы. Группа вовсю собиралась.
Антон сел, недоуменно разглядывая суетившихся ребят. Кира протянула ему полотенце со словами:
- Там вон за углом наши. Иди. И ноги помыть не забудь!
Антон вышел из теплого помещения на улицу и поежился – было очень сыро, порошил снег. Он побрел за угол. Там, столпившись у жестяного ведра, стояли парни и девушки. Парни брызгали водой на девочек. Те возмущались таким детским поведением.
- О каком соблюдении гигиены может идти речь? – ворчливо заявила Люда Мишке, стоявшему рядом с ней с полотенцем наперевес. – Не буду мыться!
- Соглашусь. Холодно, - кивнул тот.
Однако сам он стянул валенок и, к ужасу Антона, плеснул на босую ногу из заледенелого ковша воду.
- Хоспаде Исусе, - Антон попятился. – Они что – вниз совсем? Максимально осуждаю проведение гигиенических процедур в таких условиях!
Так и не умывшись, Антон пошел было назад. Но Мишка его остановил:
- Куда? Руки хоть ополосни и лицо. А то Кира без завтрака оставит.
- Так уж и оставит? – недоверчиво улыбнулся Антон.
- Оставит, - без тени сомнения в голосе подтвердил Миша.
Антон понял, что это не шутка и с тяжелым вздохом намочил ладони и протер ими лицо. Сразу стало зябко. Ежась от холода, продравшего сразу до самых костей, Антон бросился обратно, не слушая остроты парней за спиной.
Завтракали в столовой. Поскольку автобус на Ночное отходил в полседьмого, старались особо не рассиживаться. Ещё и Борька всех поторапливал, то и дело отворачивая рукав рубахи и глядя на часы:
- Энергичнее двигаем челюстями, товарищи! До отправления транспортного средства осталось пятнадцать минут.
Антон запихал в себя ненавистную перловку почти не жуя и схватил стакан. Сделав большой глоток, он едва не задохнулся. Чай был горяченный, практически кипяток. Охнув, он выплюнул воду в пустую тарелку и задышал, высунув язык.
- Быстрее! Автобус уже подошел! – скомандовал Гриша. – Кроме нас там ещё пассажиры имеются. Надо успеть занять места.
Антон надел тяжеленный и неудобный рюк и попытался взяться за Кирин – помочь по-рыцарски. Но едва не полетел с ног.
- Дай ка мне, - снисходительно улыбнувшись, подхватил ее рюкзак Юрка большой.
- Я и сам могу! – попробовал было перехватить лямки Антон.
Но Юрка уже шагнул вперед.
Антон мельком глянул на Киру. Та, бледная от волнения, поначалу хотела было что-то сказать вслед Юрке, но только прикусила губу.
У автобусного столба уже стояло пятеро женщин с сорокалитровыми бидонами. Женщины были пухлые, румяные. Из одежды – все те же ватники, стеганные штаны, валенки и мохнатые шерстяные платки.
- Молоко везете? – улыбнувшись, поинтересовался Коля.
- Отож, - кивнула одна из женщин. – В Шилапичное. Там-то своих коровок нет. Вот и возим.
Подошел небольшой автобус. Ребята покидали в него рюкзаки, лыжи, помогли женщинам с бидонами и принялись рассаживаться. Из-за большого количества вещей рассадка проходила с большими трудностями. Проход между сиденьями был занят бидонами и рюкзаками, так что пассажирам приходилось перепрыгивать через вещи, держась руками за сиденья. Женщины сели впереди, туристам же достались задние сиденья.
Пока люди набирались в салон, кому-то пришла в голову идея увековечить эту суматоху на фотопленку.
- А ну, кучнее! – скомандовал Борька, наводя объектив на заднее сиденье. - Кира, сядь ближе к Женьке. Мишка, возьми мандолину и чутка подними, как будто совсем места нет. Люся, ты в кадр не попадаешь, кучнее!
Кира пересела со своего сиденья на чей-то рюкзак. Люся тоже сдвинулась к проходу. Женька скрючился у стены. Мишке пришла в голову блестящая идея – водрузить ногу в валенке на ледоруб, который держал Александр, прикорнувший у окна. В общем силами семи человек удалось передать нечеловеческую давку, в которой бесстрашные туристы намеревались ехать до Ночного.
- Шутники, - качнул головой шофер, залезая в автобус и громко объявил. – Предупреждение для товарищей туристов! Автобус заезжает в зону, в Шелапичное. Так что вам придется с час-полтора перекантоваться на перекрестке.
Не успел шофер завести мотор, как Мишка забренчал на мандолине незатейливую мелодию и девчата затянули песню.
К самодеятельному хору присоединились молочницы. Душевно спели про любовь-морковь. Про ветреных красавчиков. Про расставание и поцелуи под луной с другой. Запевалой была Кира. Именно она попросила Мишку сыграть эту грустную песню.
В припеве к ней присоединился Женька и Люде сразу стало как-то немного тоскливо. Она почему-то надеялась, что в походе их группы встретятся не раз и не два. А из-за этого Александра Гриша маршрут может сменить… И вообще, неизвестно ещё хватит ли продуктов и успеют ли они вообще вернуться вовремя? И Юрка тоже… дурак, спокойно смотрит на то, как Кира с другим парнем песенки любовные распевает. Ему все равно что ли? Женька хорош. Тоже.
- А что товарищ знаток возможностей женщин и мужчин думает о поведении после расставания? Коля, как ты оцениваешь возможности у мужчины и у женщины после их разрыва? – брякнула Кира, окончив петь, и сама испугалась своего вопроса.
Не слишком ли она прямолинейно его задала?
- Как оцениваю? – Коля хитро улыбнулся. – Считаю, что и у девушек, и у мужчин абсолютно равные права. Если люди разошлись, это абсолютно не значит, что кто-то из них плохой, а кто-то хороший. Скорее всего, они просто не подошли друг другу. А значит можно и нужно искать свою, именно свою вторую половинку. Естественно, что в процессе поисков может случиться ошибка. И не одна.
«Ого, - Антон заметил, что Кира покраснела как вареный рак. – Походу у нее с этим Юркой не шуточные трали-вали мутились раз она так застремалась».
- Глупости какие! – возмутилась Люда. – Что ещё за ошибки? Когда ты встречаешь свою настоящую любовь – чувствуешь и понимаешь это сразу! Разве я не права?
- Конечно права, - горячо поддержал ее Женька, но тут же ехидно добавил: - Права с позиции морали девятнадцатого века.
- Чего? – Люда сжала кулаки, явно намереваясь ответить нахалу не только словами. - Я тебе что, дура какая-то со старорежимными взглядами?
Антон уже было приготовился к тому, что придется растаскивать спорщиков, но в их диспут неожиданно вмешался водитель.
- Трррру, - шофер затормозил так резко, что девчонки чуть не попадали с сидений. – Временная остановка. Попрошу товарищей студентов покинуть автобус минут на сорок-пятьдесят.
Пришлось выходить. Хорошо ещё шофер согласился оставить вещи. Гриша достал из рюкзака планшет с картами и наказал всем взять документы и деньги. Выгрузились на обочину, и парни тут же принялись гонять девочек по снегу. С веселыми криками и визгами девчата откидывались от нападающих снежками. Посовещавшись с руководителем второй группы, решили не спеша двигаться в сторону Полуночного по трассе. И так бы и все было бы гладко, если бы не Александр.
- Ребята, - во всеуслышание объявил инструктор. – Тут в двадцати минутах поселок с электростанцией. Кто желает посетить?
- Это что ещё за незапланированная экскурсия? – недовольно поморщился Гриша. – Там не поселок, а женская колония. Вас там развернут, время только потеряете.
- Так зону с дороги ещё в позапрошлом году сняли, - не согласился с ним Александр. – Может все туда сходим? Автобус когда ещё приедет. Успеем туда и обратно.
Антон заметил, что, обращаясь к Гришке, товарищ инструктор говорил вроде бы доброжелательно, но в тоже время с каким-то непонятным нажимом. Словно бы был уверен – Гриша в конце концов разрешит ему все. Побледнев, Гриша тихо проговорил:
- Хорошо. Идите. Но учтите, автобус вас ждать не будет. Опоздаете, будете пешкадралом до Ночного пилить.
- Не вопрос, - легко согласился Александр и обернувшись к группе крикнул: - Кто желает записаться на экскурсию?
Кроме Александра и Коли к небольшой группе присоединились ещё Саша и Юрка из второй группы. Четверка «шустрых» быстрым шагом направилась по утоптанной грунтовой дороге, отклонившись от маршрута.
Поначалу шли тихо. Ребятам было неловко из-за ситуации. Этот невесть откуда взявшийся инструктор давит на Гришку, а «железный» и «несгибаемый» Гриша уступает. Немыслимая ситуация! Но молодость быстро забывает неловкости и обиды. Вскоре девчата завели веселую песню, под которую легче шагалось и настроение улучшилось.
- Кир, - Люда догнала подругу и взяла ее под локоток. – Ты чего это?
- Чего? – не сразу поняла та.
- Ну разговоры эти, - Люда склонила голову к уху подруге и зашептала, чтобы их никто случайно не услышал: - Диспуты о мужчинах и женщинах: что ты затеваешь. Что Юрка то подумает? Ведь это ты про вашу ситуацию? Да? Нет, он, конечно, парень добродушный, но у всего же предел есть. А если обидится? Вы же так никогда не помиритесь.
- А мне без разницы что он подумает и на что он обидится, - слишком равнодушным голосом ответила Кира, слегка отстраняясь от подруги. – У нас с ним ничего нет и уже больше никогда не будет. Я это знаю точно. Я просто понять хочу – почему? Что я такого сделала, что он…
Девушка замолчала, пытаясь сдержать подкатившие к горлу слезы и вдруг, с внезапной злостью выпалила:
- Он меня бросил. Понимаешь? Он же ни слова мне не сказал. Просто перестал разговаривать. Ходит мимо с таким видом, словно меня и нет. С другими за подручку прохаживается. А я же дура, в село его к матери возила. Мне теперь ни в деревню вернуться, ни по институту пройтись – все пальцами тыкают. Чего только про меня не говорят. У меня теперь такое отвращение ко всем парням в душе появилось, ты себе не представляешь!
- А Миша? – улыбнувшись, спросила Люда. – Он же постоянно с тобой рядом.
- Миша? Да ну тебя! Мы с ним друзья. Ладно, ерунда это всё, - резко обрывая разговор, закончила Кира и, оставив Люду, побежала к Гришке с каким-то вопросом по поводу остановки в Полуночном.
Автобус, как и обещал шофер, догнал их ровно через час. Вновь погрузились в транспорт. В этот раз ехать стало гораздо удобнее. Доярки со своими бидонами остались в Шелапичном. Да и четверка «шустрых» так и не появилась.
- А где ваши ребята-то? Вас же вроде как двадцать человек было? – поинтересовался шофер.
- Догонят, - сквозь зубы процедил Гриша.
- Они электростанцию пошли осматривать, - с улыбкой вместо Гришки пояснила Кира.
- Это какую электростанцию? В Малице штоль?
- Ага.
- Как бы они там не того, - шофер качнул головой. – Колония там. Женская. Воскресенье опять же. Бабоньки отдыхают.
- А ничего, - все так же зло отвечал Гриша. – У нас договор. Опоздают – идут пешком до Ночного.
Кира покраснела как вареная свекла. Она, конечно же, не поверила, что ребята могли отправится в поселок с матримониальными целями, но спорить и доказывать что-либо шоферу не собиралась.
Вместо этого Кира уставилась в окно.
- Ой смотрите! – крикнул Люда. – Ребята бегут!
Все обернулись назад. По дороге и в самом деле со всех ног неслись те самые шустрые любители электростанций.
- Ну? – спросил шофер Гришку.
- Был договор. Опоздавших не ждем!
- Ну как знаешь, гражданин начальник, - легко согласился шофер и втопил ногу в педаль газа.
Однако далеко автобус не уехал. Перед машиной из ниоткуда появилась внушительных размеров женщина и подняла руку. Шофер затормозил. Пока тетка пыталась протиснуться в узкую дверь, подоспели опоздавшие.
Тяжело дыша, парни ввалились внутрь и сразу накинулись с претензиями на руководителей группы.
- Договор был? – спросил их Гриша.
Они нехотя согласились:
- Был.
- Ну и всё.
Чтобы сгладить неловкость, Кира с Людой затянули песню.
В Ночное приехали в два часа. Остановились в клубе, где и пообедали. Ну как пообедали: от пуза накушались горячего чаю с хлеб-маслом.
- Рассказывайте, как там электростанция устроена, - завершив наконец обед, поинтересовался у своего «шустрого» Юрка Болдин. – Что там такого интересного было, что вы так задержались.
- Та, - отмахнулся тот. – Ну электростанция. Ничего интересного.
Однако Юрку не проведешь. Он сразу отметил, как «шустрые» отводят глаза и стараются уйти от разговора.
- Так что там произошло?
- Ну… в общем милиционер у нас паспорта отобрал. Для выяснения личностей, так сказать.
- Чего? – Гриша развернулся к Саше.
- Нормально все, - спокойно ответил тот. – Заберем паспорта на обратном пути. В тайге они нам не понадобятся.
- Да как это не понадобятся? – Гриша даже побледнел от злости. - Что за милиционер? С какого участка? Почему сразу меня в известность не поставили?
- Не нерви, командир, - по-свойски обратился к Гришке Александр. – Я поговорю с ним на обратном пути.
- А вы, товарищ, пока ещё не командуете группой! – тихо, но с гонором заявил Гриша. – Пока я ещё отвечаю за людей. Что за милиционер?
- С сотого участка, - нехотя сообщил Коля.
- А при чем тут сотый участок? – удивился Гриша. – Когда тут двадцатый?
- Ну мы тоже так думали. Однакож поселок к сотому участку относится, - ответил Коля.
- Ладно, я разберусь, - не стал дальше развивать конфликт Гриша.
Однако, когда ребята занялись своими делами, Саша сделал знак Грише выйти.
- Что-то ещё случилось? – спросил руководитель, нервно теребя пуговицу ватника.
Саша откинул длинный чуб со лба и серые глаза его внимательно глянули на Гришу.
- Нет. Я просто хочу спросить, - ответил он.
- Что?
- Зачем ты взял этого инструктора?
Гриша не ответил, сжив губы.
- Понятно, - пробормотал Саша. – Знаешь, чем этот товарищ инструктор в Малице занимался? Беседовал с какими-то очень подозрительными личностями. Они ему ещё карты какие-то показывали. Мне всё это крайне не нравится.
Гриша закусил губу, словно колеблясь, рассказать правду, или опять промолчать. Наконец, решился:
- Он представитель санаторно-курортного комбината. Проводит изыскания лечебных источников. На предмет радиактивности. И бумаги соответствующие имеются. Понимаешь теперь?
Саша присвистнул:
- Бумаги с печатями, как я полагаю? Да уж, попали мы…
После обеда отправились поселяться в гостиницу.
- Вы идите, заселяйтесь, - сказал вдруг Гриша. – А мы с Кирой и Мишкой зайдем к лесничему? Надо проконсультироваться насчет маршрута.
- В смысле проконсультироваться? – недовольно сощурил глаза Саша. – У нас какие-то проблемы с маршрутом? Я же достал самую подробную карту, какую только возможно.
- Тут дело такое, - сделав знак своим, Гриша слегка отстал от второй группы. – Товарищ инструктор, присоединившись к нам, внес предложение сменить маршрут.
У ребят от услышанного глаза на лоб полезли.
- Чего? – не поверил своим ушам Коля. – А с какого перепуга мы стали менять маршруты по первому требованию?
Гриша, раскрасневшись, попытался что-то сказать, но ничего не вышло из-за волнения.
- Ребята, - встрял в их беседу Александр. – Григорий согласился сменить маршрут по моей просьбе. Вы идете в поход ради развлечения – не так? Почему бы не провести поход с пользой? Я провожу исследования озер Северного Урала. Ищу минеральные лечебные источники. Представьте, что лет через пять откроют тут лечебные курорты и назовут вашими именами. Я узнал: что в горах имеется незамерзающее зимой озеро Лысого гуся. И по местным поверьям вода этого озера обладает целебной силой.
- Мы пройдем до Северного квартала, - удалось наконец вставить слово Гришке. – Там геологическое кернохранилище.
- Да! – опять перебивая руководителя, зачастил Александр. – Мы осмотрим керны и сразу станет ясно, стоит туда идти или нет. Ведь минеральные воды сопровождают соответствующие выходы пород. А по пути ещё и осмотрим пару-тройку озер. На них надежды мало, конечно, но вдруг повезет.
- В общем, если на Северном квартале товарищ Александр найдет породу, дальше мы пойдем под его руководством, - не глядя ни на кого, сообщил Гриша.
Ребята молчали, явно не решаясь начать прения. Антону невооруженным взглядом было понятно, что никто не хочет идти со странным инструктором по предложенному маршруту. Но Гриша-то взял этого странного мужика. Причина? Антону вдруг вспомнились бумажки, которые Александр показывал Гришке. А если дело в бумажках? А если это какой-то КГБэшник? Может поэтому все всё понимают и молчат?
- Ладно, - хмуро буркнул Мишка. – Пошли к леснику.
Тройка удалилась за угол, а остальная часть группы побрела к гостинице.
Антон уже предвкушал заселение в номер: горячий душ, теплый туалет и сон на мягкой постели с накрахмаленными простынями. Но гостиницей оказалась покосившаяся изба в пять комнатушек, где вместо комфортных кроватей выстроились в два ряда лежаки с продавленными панцирными сетками. А вместо белоснежного постельного – толстые валянные одеяла и полупустые перьевые подушки с запахом плесени.
Комнат им выделили две. Каждая была рассчитана на шестерых. Не растерявшись ни на секунду, ребята принялись сдвигать кровати, увеличивая таким образом вместимость номеров. Девчонка, разумеется, предоставили отдельные места. На всю комнату стояла одна небольшая буржуйка со сваленными под нею поленьями. Юрка Болдин, ткнув одно из поленьев, заявил, что дрова безнадежно сырые. Но задерживаться в холодной и сырой комнате никто не собирался.
Как только от лесника вернулся Гриша с Кирой и Мишей, шумная ватага туристов намылилась в кинотеатр.
- Стоять! – тормознул их у двери Саша. – Надо кого-то оставить, чтобы печь растопили и ужин наварили. А то придем голодные…
Все почему-то разом посмотрели на Александра, словно бы уже он руководитель и он должен порешать проблему. Однако усатый дядька не вник в масштаб трагедии и торопливо ткнув в стоявшего ближе к нему Юрку большого:
- Ну давай сегодня ты будешь. И вот ещё ты, - и он указал на Сашу.
- Вообще-то у нас уже давно распределено кто будет дежурить, - заявил Саша. – И сегодня по расписанию должны дежурить Коля и Юрка большой.
- Ничего страшного, - так же беззаботно отмахнулся от занудливого туриста Александр. – Коля в другой день отдежурит. А сегодня вы с Юркой.
- Дров бы сухих, - буркнул Юрка, пихая кучу колотых поленьев на полу. – Может замолвите словечко администрации?
- Товарищи дежурные, проявляйте инициативу! – отшил недовольных ребят бывший инструктор. – Как туристы вы должны уметь развести огонь в любых условиях. Даже под водой.
Оставив Юрку большого и Сашу, пошли в кинотеатр – деревянную избу с залом на двадцать посадочных мест.
Крутили «заграничную фильму», как выразилась Люся. Народу по этому редкому случаю набилось столько, что буквально дышать нечем было.
Антону давно не приходилось такой тягомотины смотреть. Он даже едва не заснул со скуки. Сюжет был примитивен до неприличия. Какой-то парень решает выступать под псевдонимом в ледовом шоу. А псевдоним ему нужен был, чтобы не дисквалифицировали на любительских спортивных соревнованиях. Ну там любовь-морковь, танцы на льду и всякое такое. В общем «мыло» самого крайнего пошиба.
У киномеханика в самом начале показа, что-то замкнуло в кинопроекторе. Провозившись минут пятнадцать, тот объявил, что сеанс состоится, но за качество изображения он ответственности не несет. За звук, видимо он тоже не нес ответственности, потому что разобрать, что бормотали переводчики было практически невозможно.
Однако этот гибрид оперетки и ледового ревю произвел такой фурор на молодежь сталинской эпохи, что Антону даже стало неловко за свою скуку. У пацанов так вообще глаза на лоб полезли, когда актриски из кордебалета вышли на лед в перьях. Впрочем, не только у пацанов. Все мужики в зале удовлетворенно зачмокали и закряхтели.
- О Джеки Джон! О Джеки Джон! – во все горло запел Гриша, спрыгивая со ступенек кинотеатра, после окончания киносеанса.
- Ого! – удивленно раскрыла глаза Люда. – В первый раз слышу, как Гриша поет. А у него неплохой голос. Мог бы в хоре петь.
Пригнувшись к Кире, она тихо прошептала, чтобы никто не услышал:
- Он почти не заикается, когда поет.
С песнями и танцами, призванными продлить удовольствие от просмотренной киноленты, закидывая друг друга снежками, они быстро дошли до гостиницы. Городок был настолько небольшой, что обойти его можно было минут за сорок.
- Ну, товарищи дежурные, что там у нас на ужин? – влетая в «номер», поинтересовался Коля. – Жрать охота!
Саша только руками развел:
- Дрова сырые, - сообщил он, с вызовом глядя на Александра. – Не смогли разжечь, хоть дождя и не было.
- Нехорошо, - покачав головой, заявил Александр. – Вы своих товарищей без ужина оставили. Столовая-то уже закрыта.
Саша, втянув полные легкие воздуха, уже собрался ответить что-то нехорошее, но ему помешала Люда.
- А ничего! – излишне громко заявила она, дернув за рукав Юрку маленького. – А мы сейчас быстро. Мы лапши наварим. С колбасой.
Согнувшись перед печкой, Люда принялась забивать ее щепками и бумагой. Огонь занялся быстро, но также быстро потух. Отсыревшие поленья никак не хотели загораться.
Заглянувшие подружки из второй группы, узнав о казусе, сразу же предложили помощь.
- Мы если бы знали, наварили каши на всех, - сокрушалась Люся. – А может просто консервами перекусите?
- Консервов мало, - сурово пресекла их попытки Люда. – Ничего, сейчас разойдется.
- Ну вот, теперь пять часов ждать, - проворчал оголодавший Юрка Журбин, наблюдая как Люда вся пытается огнем от щепок поджечь дерево. – Я с голоду помираю. Можно побыстрее?
- Поэт должен быть голодным, - заявил Коля. - И несчастным, естественно от любви. И чем больше он голоден и несчастен, тем лучше выходят стихи.
- Отсталая буржуйская философия! – возмутился Юрка Журбин. – Настоящий поэт должен идти в ногу с эпохой. И не страдать от любви по девушкам он должен, а любить отчаянно и беззаветно Родину, жизнь, будущее!
Наметилась новая нешуточная дискуссия, но в этот момент из соседней комнаты пришли девочки с горячим чайником.
- Чаю кому? - радушно предложили они. – У нас кипяток есть.
Пока готовили ужин, завязался разговор о просмотренных фильмах. Юрка маленький, слегка смущаясь заявил, что несмотря на то, что идея показать балет на льду – хорошая, фильму не хватает проникновенности.
- И музыка вроде отличная, и танцуют хорошо. Но не хватает… - он взмахнул руками, пытаясь объяснить необъяснимое, - Не хватает искорки, души!
- Соглашусь, - поддержал его Коля. – У меня создалось впечатление, что актеры играют кране неумело, без души. За них не хочется переживать. Впечатляет только балет, да и то… наличием голых женских ножек.
- Крупных планов не хватает, - добавил свое мнение Антон. – Лицом кордебалет не работал. И экшена нет совершенно?
- Что? – не поняли ребята.
- Ну экшен. В переводе с английского – действие. За весь фильм ни одного убийства, ни драки, даже никто ни за кем не погнался. Я со скуки чуть не заснул.
Все почему-то рассмеялись.
- Как наличие драки может поднять интерес к кинокартине? – удивленно приподняв бровь, совершенно искренне удивился Саша. – Раскрытие образов главных героев, продуманные сюжетные линии, столкновение характеров – вот основные составляющие интересной и качественной кинокартины. При чем тут какие-то драки?
- Убийств ему не хватило. Это же балет на льду, а не детектив, - давясь от смеха, согласился Коля. – Хотя, Антон прав. Основной лейтмотив заграничных кинокартин – конфликт и создание напряженной психологической атмосферы. Конечно, это увлекательно, но игра на низменных, животных инстинктах зрителя, не делает режиссеру чести. Впрочем, для буржуазного кинематографа такое – в порядке вещей. Зритель не должен размышлять. Зрителю должно быть или весело, или грустно, или страшно. Человеком, который живет примитивными инстинктами, легко управлять.
- А мне этот фильм так понравился, что я бы его ещё не раз посмотрела! – с восторженным простодушием заявила Кира. – Жаль, что у меня своего кинопроектора нет. Я вообще кино люблю. Каждый день бы смотрела.
- У Гришки есть, телевизионный приемник называется. Кино можно хоть каждый день смотреть и бесплатно. Насчет передовых технологий, он у нас буржуй, - доверительно сообщил Кире Юрка Журбин.
- Да знаю я, - Кира улыбнулась. – Он даже экран там большой сделал. Вот такой.
Девушка начертила в воздухе прямоугольник, размером чуть меньше школьной тетради.
- А представляете, лет через десять в каждом доме такие приемники будут? – принялся мечтать Миша. – И будут они показывать кино в цвете. И экраны у них огромные будут, по полметра!
Антон хмыкнул и, не сдержавшись, брякнул:
- Пхех, полметра? А два метра в диагонали экран не хотите? И ещё они будут плоские. И их будут на стенку вешать как картины.
- Ну ты даешь, - заулыбались все. – Телеприемник на стену вешать.
- Да, телеки в каждом доме будут. И даже не по одному, а по три-четыре. В каждой комнате стоять будут. Но никто их смотреть не будет.
- Это почему? – удивилась Люда.
- Потому что у каждого будет свой личный карманный телефон.
- Карманный телефон? И как он заменит телеприемник? Или в телефон будут встраивать кинопроектор?
Антона понесло. Начав рассказывать, он уже не мог остановиться. С заблестевшими от возбуждения глазами, он принялся рассказывать про мобильники:
- Не кинопроектор, а экран. Телефон будет мобильный, без проводов. Что-то вроде переносной рации. Только очень компактный. Размером с ладонь и полсантиметра толщиной и весом граммов двести.
- Да ладно, - не поверил ему Гришка. – Ты мечтай, конечно, да только меру знай. Там одна только батарейка полкило весить должна будет.
- Не не не, - отмахнулся от реалиста Антон. – Представьте. Иду я по улице и вдруг вспоминаю, что забыл дома утюг выключить. Достаю телефон, звоню маме домой и говорю: «Мам, выключи утюг в моей комнате». И все! И по телефону можно будет не только звонить. В телефон будет встроена видеокамера, фотоаппарат, телефонная книга, календарь, часы с секундомером и будильником, калькулятор, подробнейшая карта всего мира…
- Ага и кинотеатр с танцплощадкой, - вставил Коля.
Все рассмеялись. Но Антон не сдавался.
- У этого телефона там экранчик будет и можно прямо на этом экране фильмы смотреть и песни слушать. Любые песни и фильмы. Телефон будет связан со всемирной библиотекой по радиосвязи и можно будет выбрать все что пожелаешь и смотреть. Хоть советский, хоть американский, хоть куало-лумпурский фильм. А ещё можно будет заказывать на дом продукты и вообще любые товары. Набираешь адрес магазина. На экране появляется каталог товаров и ты выбираешь что надо: три килограмма картошки, две тарелки, кресло, корм для кота. Потом нажимаешь кнопочку «заплатить». Оплачиваешь с телефона и тебе на дом привозят заказ. А?! Из дому даже выходить не надо будет.
- Да ладно? Корм для кота? И когда же такие телефоны появятся? – с улыбкой спросила Кира.
- Лет через пятьдесят- шестьдесят.
- Ну это ещё ничего, - заулыбались ребята. – Лет пятьдесят-шестьдесят мы ещё проживем. Но смотри, если к тому времени таких телефонов не будет!
Наконец печка завелась. Комнатушка наполнилась удушливым дымом. Пришлось открыть окна – проветривать. Процедура, разумеется, не принесла тепла в остывшие отношения. Кое-как, на постоянно затухающем огне сварили макароны. Юрка маленький бухнул в котел нарезанной мелким кубиком колбасы, размешал и объявил, что все готово.
Ужинать сели уже в десятом часу.
Антон с неудовольствием проглотил разваренную макаронную жижу с колбасными вкраплениями и, взяв железную кружку, отправился в гости в соседний номер. Там неожиданно оказалось тепло и на печке пыхтел горячий чайник. Антон подставил кружку. Люда плеснула полный половник очень крепкого и очень сладкого чая, а вторая девушка добавила топинг – что-то прозрачное и явно медицинское.
С ложки спирта Антона разморило так, что он почти отключился. Словно сквозь пелену тумана слышались какие-то споры о любви, о дружбе между мужчиной и женщиной, о лечебных курортах с радиоактивной водой, о кино и домино. И в эти разговоры то и дело вставляла своё слово Кира. То говорила какие-то глупости об отношениях, то очень разумно рассуждала о новейшей медицинской аппаратуре, то опять несла чушь о поцелуях. Временами Антону даже казалось, что он отвечает Кире – говорит что-то такое умное, значительное и настолько морально опережающее это время, что у всех отвешиваются челюсти. Но, скорее всего ему это только казалось, потому что следующим утром никто о его откровениях даже и не вспомнил.
26 января – понедельник
Антон проснулся от бубнежа. Кто-то пререкался с Гришей.
- Опять деньги потратим, - сильно заикался от возмущения Гришка. – И ради чего, чтобы чаю попить?
- А я говорю, если мы опять будем пытаться завести эту печь, провозимся до обеда – сам видишь же: дрова сырые. Быстрее в столовке позавтракать.
- А заодно и пообедать, - подал голос Коля.
Антон открыл глаза. За шатким столом держали совет Миша, Гриша и Коля. Антон спрыгнул с кровати и чуть было не задавил Сашку, который устроился спать на полу.
- Полегче! – возмутился он, вскакивая с пола. – Я и так от холода загибаюсь.
- Ну вот, попрыгал и согрелся! – хмыкнул Коля. – Скажи Антону спасибо.
- Хорошо, если мы одновременно обедаем и завтракаем, - Гриша обернулся к Люде. – Как, завхоз, даешь добро?
Люда полезла пересчитывать мелочь.
- Ну товарищи, решайте быстрее, кушать хочется же! – возмутилась Кира, вплетавшая синюю ленточку в косички. – Одиннадцатый час уже.
- Ладно, идем в столовую, - согласился наконец Гриша. – Но уж потом обед не просить.
Антон опасался, что столовка будет примерно такая, как в кинофильме «Девчата»: проконопаченная изба, скамейки и столы из досок. А все очень даже цивильно оказалось. Стены оштукатурены. Столы, крытые клеёнками. Для каждого отдельный стул. Занавески на окнах присборенные. И официантки в белых чепчиках. Единственно – холодрыга в зале была жуткая. Никто не рискнул снять куртку.
Взяли двадцать одну порцию гуляша с пюре и чаю конечно же. Пока повариха раскладывала еду по тарелкам, ребята расселись. Антон хотел сесть рядом с Кирой, но замешкался и не успел. За её столик уселись Люда, Коля и Саша. Пришлось сесть рядом с Гришкой и Мишей. По правую руку от Антона приземлился Александр.
- Куда вас столько? – улыбнулась тетя, исполнявшая роль официантки. – Неужто в тайгу опять? Давеча вон тоже группа проходила. Так там одни мужики были. А у вас девчонок скоко. Неужто и их в тайгу потащите? Щас же самые морозы.
- Мы спортсмены, - важно пояснил Коля, вооружаясь ложкой. – Учимся преодолевать стихийные силы природы. И холод должны преодолеть. И голод победить!
Он зачерпнул полную ложку подливы и принялся есть, нахваливая гуляш.
- Шапку хоть сними, спортсмен, - сделал ему замечание Саша.
- Холодно, - возразил Коля, - Я один что ли. Другие тоже в головных уборах.
Он скосил глаза на сидевших рядом Антона и Александра. Саша только поморщился:
- Тем более сними, - строго сказал он. – Подай пример другим.
Коля тяжело вздохнул, но подчинился. А вот Антон и не подумал снять шапку – пусть этот Сашка других воспитывает. Мерзнуть ради никому не нужного этикета? Он быстро принялся подъедать гуляш, пока от него ещё шел пар. Гуляш и в самом деле оказался густым, наваристым, с множественными вкраплениями кусочков сала. Мяса тоже не пожалели и было оно такое разваристое и мягкое, что смахивало на тушенку. У Миши даже возникло подозрение, что повариха использовала готовые консервы.
- Не, - отрицательно покачала головой Люда. – Знаешь сколько тушенка стоит. Они разорятся, если готовые полуфабрикаты будут использовать.
А вот чай подкачал. Он был явно разлит по стаканам ещё к завтраку.
- Фу, - недовольно фыркнул Юрка Журбин, почувствовав, как на губах образовалась неприятная пленка застывшего сала. – Чай холодный. Надо сказать, чтобы налили новый.
- Ты на улицу выйди и пей там, - грубовато ответил ему Гриша. – На морозе он тебе сразу горячим покажется.
Ребята рассмеялись.
Антон хмыкнул:
- Ну надо же, какое чувство юмора. Прям Петросян с Щербаковым в одном комплекте.
Он собирался добавить кое-чего относительно чувства юмора, но тут Мишка поднял голову от тарелки.
- Что ещё за Петросян с Щербаковым? – явно заинтересовавшись, спросил он.
- Да так, - тут же сник Антон. – Были у нас на работе два шутника.
- Мы с Мишей сейчас сходим на почту, - сообщил Гриша, покончив с едой. – Открытки отправим. А вы вещи собирайте. Я договорился насчет транспорта. Нас подвезут до Северного поселка, как закончится комсомольское собрание в честь съезда. У кого-нибудь есть письма или открытки?
- У меня, - Кира достала из кармана аккуратно сложенные листы и протянула Гришке. – Там в углу адрес. Матери письмо. В деревню.
Собрались быстро. Пока ждали Гришку, девчонки завели песни. Антон, уже привыкший к такому странному развлечению, с удовольствием подпевал вместе с другими ребятами. Песни продолжались до самого отъезда. Кира ухитрялась петь дуэтом с Женькой даже во время фотографирования.
Сильно смутила машина.
Антон с удивлением увидел старенький, раздолбанный грузовик. Это допотопное сооружение из старых досок и проржавевших железных уголков никак не было похоже на транспорт. И где они должны были размещаться? В кабину едва бы влезло трое, считая водителя.
- Чего стал? – толкнув под локоть, грубовато поинтересовался Юрка большой. – Рюки сами себя не погрузят.
Пришлось грузить тяжеленые мешки с продуктами и вещи. Отъезд туристических групп вызвал фурор в маленьком городке. Собралась немалая толпа зевак, в том числе военные и женщины. Пока грузились, Александр, отведя шофера чуть в сторону, стал что-то ему затирать.
- Подсадите, ребята, - Кира ухватилась за доску борта, с явным намерением забраться наверх.
- Подожди, ты в кузове ехать собираешься? – недоуменно спросил Антон.
- А где? Пассажирского салона, как в самолете тут нет, - рассмеялась она и протянула руку Люде.
- Если тебе удобства нужны, ближайший аэропорт в Бурмантово, - весело подтвердила Люда.
- Было бы неплохо, - буркнул Антон, взбираясь следом.
В кузове он осмотрелся, пока другие ребята затаскивали лыжи, громоздкую печку в толстом чехле и ведра. Никаких приспособлений для сидений, естественно, не было. Девчонки плюхнулись прямо на мешки, стараясь выбрать места помягче. Усевшись, они тут же принялись доставать ватники и разворачивать палатку.
- А это ещё зачем? – снова удивился Антон. – Палатку тут ставить собираетесь?
Все только рассмеялись, а Саша посоветовал надеть на себя всё что есть теплого.
- А ну, принимайте аппарат! Осторожнее!
В соседний грузовик грузили передвижную киноаппаратуру. Из-за бортовой доски показалось круглое лицо киномеханика. Удостоверившись, что ящик с кинопроектором в порядке, он пригляделся к ребятам.
- Да у вас девчата? – сощурив зеленый глаз, киномеханик внимательно оглядел Киру. – Погодь, а ты не бабы Вари внучка?
- Да, - немного растерявшись, Кира немного привстала. – А вы…
- А я Мыколы Савельева сын. Земляки. – Киномеханик улыбнулся и щедро предложил: - А то, перебирайся сюда, в кабину, в кузове небось окоченеешь.
- Спасибо. Я с ребятами, - вежливо отказалась она.
- Сели? – спросил весело шофер и, дождавшись положительного ответа заявил: – Ну, с богом. Поедем не быстро. У меня тормоза полетели, да и рессоры не того… Так что вы там держитесь крепче, а то, не ровён час, вылетите на повороте.
Антону сразу очень захотел остаться, но к его удивлению, заявление шофера ни на кого не произвело никакого особенного впечатления. Ребята укрылись палаткой, помахали остававшейся группе Болдина и вцепились в бортовые доски по совету шофера.
Швыряло их знатно. Антон уже через десять минут успел пожалеть о том, что не сошел с грузовика вовремя. А ещё через десять минут от почувствовал, что заледенел на жутком ветру несмотря на палатку и ватник.
- А что бы в самом деле не наладить к горе Близнецов авиаперелеты? – задал внезапно риторический вопрос Александр. – Если мы найдем целебное озеро, знаете сколько желающих будет посетить курорт. Ого! А тут сел на самолет. раз-два и уже у горы Близнецов. Не надо на грузовике ехать, на лыжах три дня по ненаселенке пилить.
- Озеро ещё найти надо, - нехотя ответил ему Коля. – А вы уверены, что озеро это лечебным окажется?
- Так потому и надо проверить. На Югах источники есть? И на Севере обязательно должны быть! – Александр даже в лице изменился. – У меня статья имеется, там всё подробно расписано. Какие минералы должны присутствовать, в каких соотношениях, какие сопутствующие породы должны быть. Но самое главное, минеральные воды радиоактивны! От этого и эффект лечебный.
- Про это в «Вестнике науки» было, - неожиданно поддержал его Саша. – проводились исследования, которые показали, что радиация больные клетки убивает, а здоровые – не трогает.
- А зачем в тайгу ехать? – спросила Люда. – Можно завод на озере поставить и разливать целебную воду в бутылки.
- Можно конечно, - согласился Саша. – Только целебная радиоактивность теряется, спустя пару часов. Так что курорт бутылка газированной минеральной воды не заменит.
- Курорт это хорошо, - мечтательно проговорил Юрка маленький. – Мы вот в походах по тайге шарашимся, а могли бы на курортах в каникулы отдыхать.
- Губу-то закатай, когда тут курорты откроют, знаешь сколько путевка стоить будет? – осадил мечтателя Коля.
- Ну и что? – ни на секунду не смутившись возразил Юрка маленький. – Передовикам производства путевку бесплатно выдадут. А мы разве не станем передовиками?
Через полчаса Антон уже открыто мечтал о самой раздолбанной маршрутке из его времени. Ехать в кузове было так холодно, что он просто перестал ноги и руки чувствовать.
- Замерзла? – спросил Юрка большой Киру, которая то и дело ежилась и тёрла ладони одну об другую.
- Ничего, - отмахнулась она.
- Вот, возьми, - парень протянул ей свои громадные меховые варежки.
Антон с нескрываемой завистью посмотрел на эти рукавицы. Кира же только губы поджала и покачала головой:
- Не нужно.
Юрка покраснел от неловкости, застыв с протянутой рукой, в которой были зажаты рукавицы.
Люда, ткнув Киру локтем, прошептала:
- Ты чего, возьми.
- Нехорошо отказываться, когда товарищ тебе предлагает помощь, - неожиданно поддержал её Гриша.
Кира нехотя подчинилась и взяла Юркины варежки.
- Спасибо, - тихо проговорила она.
Было видно, что Кира не рада этому вниманию со стороны «бывшего», но в то же время испытывает какое-то болезненное удовлетворение от этой ситуации.
Грузовик тряхнуло на какой-то особенно высокой кочке, и машина остановилась.
- Приехали, - объявил шофер, приоткрыв дверь кабины. – Синское.
- Что? – не понял Саша, выглядывая из-под брезента палатки.
- Как и заказывали, Синское озеро.
- Кто заказывал? – удивился Коля. – Мы, кажется, ехали на Северный поселок.
- Я попросил, - объявил Александр. - По пути есть ещё одно озеро, которое надо осмотреть, Постатур. Ну, кто тут разбирается в геологических породах?
Вооружившись геологическим молотком, он неожиданно легко спрыгнул с машины и направился к заледеневшему озеру. Юрка маленький – геолог любитель, тяжело вздохнув, направился следом.
Из-за неожиданных задержек доехать до Северного поселка они не смогли. Пришлось свернуть и заехать в поселение, где проживали лесорубы. На поселение они заехали уже затемно – в восьмом часу.
- Ничего, - успокоил недовольных такой задержкой шофер. – Переночуем тут, а с утречка пораньше быстро доберемся до Северного. Девушки могут расположиться в моей комнате. Парни в общежитии.
Дверь одной из изб открылась и оттуда высунулся огненно-рыжий, бородатый мужик.
- Это кого к нам занесло? – поинтересовался он, щуря зеленый глаз. – Евгенич? Ты ли?
- Я, - просто ответил шофер.
- А чего к нам? Ты вроде на Северный должон был ехать?
- Та машина сломалась, - уверенно соврал водитель. – Полдня с ней проколупался, пока завел.
- Ну? Тоды давай в избу, греться. Михась такое согревающее принес – закачаешься!
- Да ты погодь с согревающим, - предупредительно подняв руку, осадил бородача шофер. - Со мной туристы едут.
Нежданных гостей встретили доброжелательно. Полупьяная бригада бывших зэков щедро поделилась с туристами койками и кипятком. А после ужина были танцы под гитару и песни почти до утра.
27 января – вторник
Слава КПСС, на следующий день никто никого не будил. Антон проснулся во втором часу. Скинув теплый тулуп, огляделся. Народу было мало. Коля с Мишкой и девочками сидели на кроватях и записывали коротенький словарик, которые им диктовал рыжий бородатый геолог – Олег. Олег охотно делился познаниями в местном наречии, но частенько оглядывался на троих рабочих, резавшихся в карты за столом. Сразу видно, человек был азартный, несмотря на живость ума и образованность. Видимо только возможность безнаказанной игры на деньги и удерживала его в этой глуши.
- Проснулся? – улыбнулась Антону Кира. – Мы тут решили до завтра подзадержаться. Так что я не стала тебя будить. А ребята кино пошли смотреть. Я тоже пойду, как «Золотая симфония» начнется. Ещё раз хочется посмотреть. Завтрак ты пропустил, но зато сразу пообедаешь скоро.
- Отлично! – Антон встал и направился во двор.
Гигиенические процедуры пришлось проводить на свежем воздухе. О теплом туалете в помещении в эти времена знали видимо только жители столицы. Да и то не все, а только жители сталинских высоток, наверное. Во дворе у крыльца топтались местные лесорубы в компании с Александром.
- Озеро-то там есть, - рассказывал один. – Аккурат за поселком. Но вода там самая обычная. Не горячая. А вот озеро Лысого гуся - и в самом деле не замерзает зимой. Но идти туда сейчас…
Лесоруб покачал головой и добавил:
- Идти туда зимой верное самоубийство. Даже местные обходят озеро стороной до лета. Там сплошные провалы. Тонкий лед. Да и найти это озеро можно только если идти по хребту. Снизу пойдете, не заметите, мимо проскочите. А по хребту сейчас не пройдешь, там такие ветра.
- Подождал бы до весны, - предложил старший. – А или с геологами хоть пошел, зачой тебе эти студенты?
- Инструктор я ещё, по туризму, - сквозь зубы процедил Александр. – Разрабатываю маршрут высшей степени трудности.
- А, - мужики понятливо закивали. – Тоды конешно.
- Слушай, вроде Бахнямов туда собирался. То ли завтра. То ли сегодня побег. Силки проверять свои.
- Бахнямов? Иван? – старший наморщил лоб. – Это который шаман?
- Он. Ну так ежели догоните его, можете поспрашивать.
Дальше подслушать ничего не удалось. Собеседники закурили. А стоять на ветру и выжидать, пока скурятся сигареты, было слишком холодно. Антон сбегал «до ветру» со скоростью света –за минус двадцать как-то не очень хотелось размышлять о великом и вечном.
Потом, в перерыве между киносеансами, все пошли обедать в местную столовку.
А к вечеру приехал Гриша.
Оказывается, его целый день не было. Ещё затемно он смотался куда-то с начальником смены и из-за чего у лесорубов возник нежданный выходной. Подозвав Колю и Сашу, руководитель похода вышел во двор. Антон, как раз в этот момент возвращавшийся с чаепития со столовской поварихой, стал невольным свидетелем их беседы.
- Больше не теряйте, - возвращая документы и глядя в сторону тихо посоветовал Гриша.
- Спасибо конечно, но… - Саша взял протянутый паспорт и сунул его в карман. – Мы бы и сами разобрались.
- Что, так не хочется идти? – спросил Гриша.
- Не хочется никаких тайн, - ответил тот, видимо не в первый раз выговаривая свои опасения Грише. – Почему товарищу инструктору и в самом деле не сообщить о своих изысканиях геологам и не пойти с ними? Гриш, а ты не подумал, что девочкам будет тяжело пройти по хребту? Да у нас и снаряжение не рассчитано на такое. Ветер, лёд. Как мы по горам полезем без кошек и без страховочных веревок?
- Если на Северном поселке мы не найдем образцы гидротермальных пород, то…
- Да…, - устало кивнул Саша, видно уже устав спорить и доказывать, что смена маршрута является ошибкой. – А если найдем породы, то пойдем искать озеро.
На крыльце появился Александр. С преувеличенным весельем он сообщил об очередном отступлении от намеченного заранее плана:
- Завтра с утра выходим пораньше. Грузовик уехал, но я договорился с начсмены, нам дадут лошадь и подвезут рюкзаки. А мы в это время налегке сгоняем в Ушу и осмотрим ещё одно озеро.
В какой-то момент Антону показалось, что ребята отправят его одного в пеший поход по Уральским горам, но руководитель только закусил губу.
- Хорошо, - согласился Гриша. – Осмотрим озеро.
28 января – среда.
- Подъем! – шепотом провозгласил дежурный Юрка большой.
Антон раскрыл глаза и едва не выругался матом. Спать легли, наверное, всего два часа назад. Всю ночь до самого утра пели песни и активно просвещали местное население лесорубов насчет политики партии и новомодных расцветок дамского ситца. За что, спрашивается подъем, когда на дворе ещё темень?
- Люда кашу уже запарила, - сообщил Юрка. – Полчаса на гигиену и завтракать.
- Чего так рано? – недовольно поинтересовался Юрка маленький.
- Дедушка Слава, который должен нам подвезти рюки, сказал, что выйдем в шесть. Так что давай, туристское племя, не филонить! И энергичнее двигайтесь, товарищи, - Юрка большой оглянулся в сторону Люды и доверительно поделился тайной: - Советую на процедуры потратить ровно полчаса. А то товарищ завхоз намеревается провести зарядку, если быстро управитесь с умыванием.
- За что? – возмутился Коля, проворно выбираясь из-под тулупа.
- За вчерашнее, - веско ответил вместо Юрки Миша. – Режим, понимаешь, не соблюдаем. Вовремя не ложимся. Ну и вот…
- Сурово, - Антон спрыгнул с высоких нар, сунул ноги в валенки и направился к выходу.
К шести часам все уже были готовы. Рюкзаки упаковали и выставили на крыльцо. Лыжи смазали. Бахилы на обувку навязали. Воз сена с телеги разгрузили.
Но неожиданно произошла задержка. Дедушка Слава по указанию бригадира отправился в какой-то соседний поселок за дровами для печки. Ибо за два дня отдыха были растрачены почти все запасы.
- У лесорубов дрова кончились. Сапожник без сапог, лесорубы без дров, - мрачно пошутил Коля.
– А чему ты удивляешься, - весело откликнулся Юрка Журбин. – Естественное явление.
- Долго ждать? – спросил Александр бригадира.
- Да не. К одиннадцати вертанётся.
- Пять часов, - у Гришки испортилось настроение.
- Подождем, - беззаботно ответил бригадиру Александр. – Ты, главное, деду скажи, чтобы он нам показал, где Ушинское озеро.
- Покажет.
Пока ждали деда с телегой, Юрка большой от нечего делать взялся заполнять дневник. Девочки записывали слова особо понравившихся песен. Гриша беседовал о чем-то с бригадиром и рабочим из города. Антон, чтобы не напрягли с работой, делал вид что дремлет, но иногда все же поглядывал сквозь неплотно сомкнутые ресницы на то, что пишет дежурный.
«Встретили нас хорошо. В поселке проживают вольноотпущенные. Заключенных нет. Дисциплина хромает. Пока бригадир отсутствовал по делу, рабочие не пошли на работу. Настроение в поселке излишне праздничное. Весь вечер пели песни, пили водку, играли в карты. Также предлагали и нам. Мы отказались. Рабочий Ригин Иван – отлично поет. Однако репертуар его состоит преимущественно из запрещённых тюремных песен – 58 статья».
«Дела… - у Антона едва не отвисла челюсть. – «Русо-туристо облико стукале». Хотя, в те времена вроде бы статья была – за недоносительство.
Дед вернулся даже быстрее, чем ожидали – к половине одиннадцатого. Через час стали собираться второй раз. Лесорубы, высыпав на крыльцо, с интересом наблюдали за сборами.
- Свежим хлебом пахнет, - с восторгом отметила Кира, когда до нее долетели ароматы из столовой. – Гриша, давай купим?
- Можно, - согласился тот и отправился следом за девушкой.
Они вернулись быстро, с тремя батонами горячего хлеба, которые тут же и были съедены.
- Так мы договорились? – уже став на лыжи, спросил Гриша у нового знакомого. – Если у нас кто-то вернется, он сможет у вас перекантоваться неделю?
- Та и пусть собе поживе, - легко согласился тот. – Жинка все равно к матери уехала на месяц.
- Надеюсь, это будет Александр, - тихо сквозь зубы прошипел Юрка Журбин, который также не был в восторге от изменения маршрута.
На Северный поселок пришли уже затемно. Окна в избах были черны, словно тут никого и не было. О том, где расположился дед Слава догадались по свежей проруби, в которую едва не угодил Юра большой, который плохо видел ночью.
29 января – четверг.
- Подъем! Проспали, товарищи туристы!
В этот раз всех разбудил Александр. Был он весь всколоченный, радостно-возбужденный.
- Юра, идем в кернохранилище?
Юрка маленький кивнул.
- Да, сейчас оденусь и сходим.
- Я с вами, - неожиданно вызвалась Кира.
- Я тоже пойду, - поднял руку Мишка.
- Ну и я с вами, - решил прогуляться Антон.
А то мало ли чего. Заставят ещё забор ломать на дрова, как вчера вечером, когда Юрка большой руку гвоздями пропорол.
Выспросив дорогу у собиравшего уезжать дедушки Славы, ребята отправились на геологический склад. Кира с Мишей то и дело отставала, о чем-то шушукаясь. Антон слышал ее приглушенный смех и чувствовал, как в груди то и дело возникает нехорошее чувство зависти. А может быть даже и ревности. Друг, говорите? Ну да, ну да, конечно, можно поверить в то, что двадцатилетняя девушка чисто дружит с молодым, здоровым, красивым парнем. Но каждый раз при виде Киры, хватающей под ручку Мишу и шепчущей что-то ему на ушко, у Антона в глазах темнело. Он, конечно, старался не обращать внимание, тем более что девушка явно страдает по другому человеку и вообще из другого времени. Но чувства не поддавались здравым рассуждениям.
Склад оказался вовсе и не складом, а свалкой каменюк под навесом. Кто хочешь подходи и бери чего пожелаешь. А, впрочем, что тут было брать? Камни?
Юрка тут же вцепился в круглые керны, внимательно читая этикетки.
- Тут, в основном, кварциты и сланцы, - констатировал он, после первичного осмотра. – Пириты и халькопириты. А вот здесь гидротермальные породы со следами пирита.
- Гидротермальные? – заинтересовалась Кира. – Я ещё никогда таких не видела. Можно посмотреть?
Юрка маленький протянул ей небольшой осколок керна.
- Есть значит! – торжествующе воскликнул Александр. – Месторасположение указано?
- Район горы Близнецов, - выдохнул Юрка. – Как вы и предполагали.
- Надо набрать образцов, - скомандовал Александр. – Раздадим всем, чтобы как кто увидит, сразу смог определить.
- Камни в поход тащить? У нас рюки под сорок килограмм, - возмутился Мишка.
- Ничего, - отмахнулся от него Александр. – Возьмем самые небольшие образцы.
- Можно разбить один на несколько мелких, - предложил Юрка.
Александр, вооружившись геологическим молотком, принялся рубить керн.
- Ну всё, - тихо сказа Мишка, обращаясь к товарищу. – Кому-то из девчат придется сойти с маршрута.
- Это почему кому-то из девчат? – удивилась Кира.
- Как почему. Нас одиннадцать? А лыж сколько? У товарища инструктора своего комплекта нет. Ну?
- Подожди, - Кира догадалась, куда тот клонит. – По-твоему сойти должны либо я, либо Люда?
- Идти придется по Уральскому хребту, - жестко ответил тот. – Сама знаешь, какие там ветра сейчас.
Но девушка только упрямо поджала губы. Было ясно, что в этот раз без боя она свое участие в походе не уступит.
Вернувшись с кернохранилища, Антон отметил, что дед с трубами уже отчалил. Всю обратную дорогу Кира твердила, что надо тянуть жребий – в этом случае решение о том, кому остаться, будет справедливым.
- Предположение о возможном наличии в районе горы Близнецов озера, вулканического происхождения, подтвердилось, - с порога сообщил Александр. – Выходим?
Его уже не интересовало ни то, что туристы не завтракали, ни то, что не решили, кому придется остаться. Единственное, что заботило – выйти пораньше и нагнать шамана, который указал бы ему точную дорогу к озеру.
- Каша минут через двадцать готова будет, - сообщил Коля, возившийся у печки.
Антон возмутился до глубины души. Мало того, что опять придется овсянку жевать, так ее ещё и ждать почти полчаса. Почему в это время нет каш, которые за три минуты запарить можно? Или уже есть?
Александр всецело поддерживая предложение Киры предложил: пока завтрак готовится, кинуть жребий и решить кто останется.
- А давайте, - внезапно легко согласился Гриша. – Кто вытащит короткую спичку, остается.
Он отсчитал десять спичек и переломил одну пополам. Затем зажал все в кулаке и вытянул руку вперед.
- Кто первый?
Злой и оголодавший за эти дни Антон вызвался первым. Но, к его разочарованию вытянул длинную спичку. Следующими тянули девушки и снова длинные спички. Не повезло Юрке маленькому, который четвертым вытащил короткую спичку.
- Не расстраивайся, - хлопнув по плечу, подбодрил его Коля. – На обратном пути встретимся.
- Я и не расстраиваюсь, - бодро соврал Юрка.
После завтрака эти же дежурные устроили какой-то вселенский переполох с укладыванием и распределением груза. Юрка маленький передал товарищу инструктору свои лыжи, теплое одеяло. Юрке большому, у которого была нехватка теплых вещей, отдал овчинную безрукавку и шерстяной свитер. Из-за лишнего веса пришлось перекладывать продукты. Коля всё это время дурашливо носился с палаткой, пытаясь пристроить её то к рюкзаку Саши, то Юрки Журбина.
- Я кроки делать должен, - отбояривался Юрка Журбин.
- Может снова жребий кинем? – улыбнувшись, предложил Саша, очень тонко намекая на манеру решения проблем будущим руководителем похода.
- А давайте будет нести палатку в порядке алфавитной очереди, - поддержал шутку Юрка Журбин.
Люда недовольно пробурчала:
- Ну сколько можно? Мы уже собрались, девушки! А вы всё палатку эту друг другу пихаете!
- Давай сюда, - рявкнул Юрка большой, потеряв наконец терпение.
Он прикрепил к рюкзаку немаленький тюк и пошел вперед. Девчонки бросились прощаться с Юркой маленьким.
«Во дают! – ухмыльнулся Антон. – Они бы ещё расцеловались, как Брежнев».
Но очевидно, что в пятьдесят девятом году суровые товарищеские поцелуи ещё не вошли в моду. Так что обошлись нежными прощальными обнимашками. Люда вообще чуть не расплакалась, когда сунула Юрке в руку какой-то разлохмаченный пучок ниток, перевязанный бечевкой в нескольких местах.
- Это тебе, - сказала она. – Мишка. На счастье. Я сама сделала. Не выбрасывай его! Смотри, вернусь, проверю.
И, погрозив на прощанье кулаком, утерла нос.
- Выходим, - скомандовал Гриша и группа выдвинулась вперед.
Юрка Журбин, то и дело оборачивался и фотографировал уходящего назад Юрку маленького. Вот Юрка кинул почти пустой рюкзак на дорогу и натягивает бахилы. Вот он уже идет в сторону поселка лесорубов, волоча за собой пустой рюк. На следующем кадре Юрка уже не увидел Юрку маленького в видоискателе, тот завернул за избу.
- Кончай уже, - не выдержал Александр.
- Стоп, стоп, стоп! – Юрка Журбин поднял руку. – У меня пленка кончилась. Надо перезарядить.
Товарищ инструктор радостно позеленел от очередной задержки.
- Как дойдем до поворота к Истопу, остановимся, - заявил Гриша. –Сделаем фото на фоне горы.
- К чему это? – недовольно спросил Александр.
- Это у нас традиция такая, - подмигнув Грише ответил Юрка Журбин. – Всегда Истоп фоткаем.
- Все? Ну пошли тогда. – скомандовал Александр, первым рванув вперед.
Саша, который должен был идти вторым, немного задержался.
- Ты чего мутишь командир? – тихо спросил он у Гриши. – Неужто хочешь в турклуб предоставить фото, как мы за Истоп ходили, если с озерами дело не выгорит?
- А чего? – сердито буркнул Гриша. – Или ты решил, что нас по головке погладят за смену маршрута и конфеткой угостят? Скажем – за Истоп ходили, как и было намечено. И ни у кого голова болеть не будет.
Первые минут десять Антон шел бодрячком. Даже подумывал о том, что неплохо было бы совершить что-то рыцарское по отношению к дамам. Например, взять у них тяжелые ватники с рюкзаков. Однако, на пятнадцатой минуте похода по ненаселенной местности рыцарские позывы резко прекратились. А ещё через пять минут Антон дышал, широко раскрыв рот.
- Носом дыши, а то горло застудишь, - предупредил его внимательный Гриша. – Ничего-ничего. Дня через три втянешься, да и рюки полегче станут.
В общем, привал спустя всего полчаса, пришелся как нельзя кстати. Объявил привал Александр, также запыхавшийся из-за слишком тяжелого для него рюкзака. Гриша, конечно же, заметил это и предложил перераспределить груз. Пришлось кое-какие вещи переложить другим. Банки с тушенкой забрал Юрка большой, а мешочек сахара – Юрка Журбин. Немалого веса фотоаппарат, который Александр выпросил у Миши, перекочевал к Антону. Пока шло распределение груза, Люда тихонько высказала свое недовольство Мише с Колей:
- Мало того, что из-за этого инструктора мы маршрут меняем, так ещё и Юрка ушел. Черт! Бесит просто всё!
К говорившим подъехала Кира и на полном серьезе обратилась к Мише:
- Мой муж, ты чем-то недоволен? Или обед невкусно приготовлен? А может лыжи плохо я натерла? – поинтересовалась она у друга.
Тот, нимало не удивившись, сурово скрестил руки на груди и ответил:
- Как может быть доволен господин, когда жена его общается с другими?
- Общалась я с другими?
- Не ты-ль с другими танцевала? Я видел все! Не смей же отрицать! И постыдилась хоть бы – младше он тебя!
Кира дурашливо ужаснулась, закрывая лицо ладонями и упала на колени:
- Ты видел все? О Господи, прости! И в мыслях не было моих измены.
- Аминь.
- Аминь? Так ты не злишься больше? – с преувеличенной надеждой в голосе поинтересовалась Кира. - Но взгляд твой страшен. Что же делать мне?
- Уйди неверная к тому, с кем танцевала! Я больше видеть не хочу тебя!
Все ребята откровенно ржали. Кира, сделав вид, что плачет, откатилась назад и едва не упала, запнувшись о лыжи Юрки Журбина. Тот еле-еле успел ее подхватить.
- Ага! – вскричал Мишка. – Ты на моих глазах якшаешься с другим?
Юрка Журбин даже рот раскрыл от удивления. Уж больно неожиданной и провокационной была эта шутка. Он схватился за фотоаппарат, чтобы запечатлеть для потомков данный экспромт.
- Якшаюсь? Я чуть не упала. Он просто руку протянул! – возмутилась якобы Кира. – От ревности глаза твои ослепли что ли? Отелло, что ты говоришь?
- Молчи неверная! – Мишка отыгрывал свою роль с самым серьезным выражением на лице в то время, как остальные валялись от смеха. – Молчи, а то и задушить могу!
- Отелло, прежде чем душить, сначала разберись, - вступил в игру Коля. – Найди того, платок кому она вручила.
- Ах да, платок. И где же твой платок?
Миша сурово оглядел корчившихся от смеха парней и двинулся прямиком к Юрке большому. Он единственный из всех не принимал участия во всеобщем веселье. Подобно фокуснику Миша запустил руку в карман Юрки и вытащил оттуда предмет личной гигиены.
- Нашел его! – Мишка вздернул платок вверх, словно знамя. – Что скажешь ты теперь?
- Ну! – Юрка встал и отобрал платок обратно. – Устроили тут… - тут он запнулся, словно пытался подобрать печатное слово: - Моралите.
После такого градус веселья сразу упал. Кира обиженно поджала губы. Комедийная сценка закончилась сама собой.
Но Александр внезапно решил исправить эту напряженную ситуацию.
- Студенческая самодеятельность? – с натужным весельем поинтересовался он у Коли. – Я и сам, когда учился - играл.
- Да вы что? – с саркастическим удивлением поинтересовался Коля.
- Почему на вы? - словно не замечая сарказма, возразил Александр. – Обращайся ко мне на ты.
- Я не против, но у нас на брудершафт выпить нечего, - все так же насмешливо ответил Коля.
- Ну если выпить нечего, можем шапками поменяться, - предложил инструктор и протянул свой берет Коле.
- Поменяться шапками на брудершафт? – задумчиво протянул тот, не спеша, однако, снимать головной убор. – Интересная идея.
- Держи, - Александр бесцеремонно сунул в руки Коле берет.
Тому ничего не оставалось, как снять свой колпак и отдать его инструктору. Александр натянул шляпу, похожую на мятый котелок и шляпу одновременно и сделался похожим на американского снеговика в грязной штормовке. Коля, повертев берет, неумело пристроил его на макушку.
- Холодно. Тут уши не прикрыты, – поежившись пояснил Коля и, словно на рефлексе, сунул руки в карманы.
- Сфотографируемся на память? – предложил Александр. – Юра, щелкни нас.
Коля, все также не вынимая рук из карманов, неловко стал рядом с инструктором.
- Девчата, давайте сюда! – подозвал девушек Александр.
Девушки принялись отнекиваться, но Александр их даже слушать не стал. Ухватил обеих под ручки и выстроил всех в линейку перед объективом.
Однако на следующем привале Александру уже было не до фотосессий с шапками на брудершафт. Присев на рюкзак, он даже не пытался принять участие во втором всеобщем фотографировании. К обеду группа разделилась. Оставив рюкзаки, часть ребят отправилась с Александром осматривать очередное озеро. Кира с Сашей, Юркой Журбиным, Антоном, Людой и Мишкой остались ждать.
- Давайте на обед сварим кашу, - предложила тем временем Кира. – Ребята придут, а тут горячее. Нам ещё часа на четыре переход предстоит.
- Опять каша! – возмущенно буркнул Юрка Журбин, который явно не был фанатом здорового питания.
- А то! – Антон улыбнулся. – Это с непривычки каша не заходит. А чем дальше в лес, тем вкуснее она будет. Первый день – фу каша. Второй день похода – фу опять каша. Восьмой день похода – ух ты, каша!
Все рассмеялись.
Миша, несмотря на усталость охотно согласился помочь Кире. Кажется, он вообще не уставал. Быстро набрали дров и развели костерок. После легкого обеда, состоявшего из пшенки и сухарей с чесноком, сделали два длинных перехода, благо шли по охотничьей тропе. Место для ночлега Гриша выбрал у небольшого ручейка. Ручеек, кстати, был обнаружен при помощи Коли, который благополучно туда свалился и помочил штаны. Пришлось ему бежать за елочки и переодеваться там.
Александр, скинув рюкзак, принялся командовать:
- Кира, Миш, вы займетесь дровами и печкой, как дежурные. Ну и ужин. Коля и Саша – за вами площадка для костра и палатки. Юра и Люда – соберите лапник. Быстро ставим палатку, ужинаем и на боковую. Завтра надо встать пораньше. Встанем пораньше – пройдем подальше.
- Миш, -задержал за локоть парня Юрка большой. – Давай я вместо тебя сегодня.
Мишка удивленно взглянул на товарища, но возражать не стал. Перехватив в руке небольшой топорик, направился к небольшим пихточкам.
- Я буду рубить, - сказал он Люде, - А ты подтаскивай к стоянке.
- Чего это Юрка с Кирой пошел? – шепотом поинтересовалась Люда у Мишки. – Они обычно друг друга за три метра обходят.
- Поговорить может хочет, - пожал плечами он.
- Подожди, - ахнула Люда, поражённая смелостью Киры и одновременно ее безрассудством. – Так эту сценку вы с Кирой, чтобы Юрку пропесочить… Ого!
- В смысле? При чем тут Юрка? Эту сценку Кира готовит к танцевальному вечеру. Помнишь, на новогоднем вечере пятикурсники на девчат обиделись, из-за того, что те станцевали вальс с первокурсниками в качестве шефской помощи? А у лесорубов я песенку одну шуточную записал – про Отелло. Вот Кире и пришла в голову идея юмористического шаржа.
- Ну не знаю, - Люда украдкой взглянула на Юрку большого, яростно орудовавшего топором у здоровенной сушины. – По-моему Юрка этот шарж на свой счет принял.
Саша с Колей обустраивали место для ночлега. Пока Коля разжигал костер, Саша разравнивал место для палатки и выкладывал ровным слоем лапник, подносимый Людой.
Развернув палатку, Саша обнаружил множество мелких дыр от прожогов.
- Придется шить! – сообщил он остальным.
Коля глянул на брезентовое полотно и присвистнул:
- Ого. Да тут до утра провозимся.
- Ничего, - беззаботно ответил Александр. – Навалимся все вместе и живо управимся! А ну, кто свободен? Садимся шить!
Между Кирой и Юркой в это время тоже происходил разговор.
- Пилу принеси, - не оборачиваясь приказал Юрка.
- Уже, - Кира продемонстрировала его спине походную пилу.
- Подготовилась, - сквозь зубы процедил Юрка и с такой яростью выхватил у нее из рук инструмент, что Кира едва не опрокинулась назад. – И тут подготовилась.
- В каком это смысле? – побелевшими губами переспросила Кира.
- В каком? Что это за спектакль на привале вы устроили?
- Это шуточная сценка, - ответила Кира, почти не слыша своего голоса. – Про ревнивого мужа.
- Шуточная, - Юрка неожиданно успокоился, однако его ледяное спокойствие было для неё ещё страшнее гнева. – А ревнивый муж это я?
- При чем тут ты?
- Это и ежу понятно. Вот значит за кого вы меня держите. Старорежимный пережиток, которого надо пропесочивать в юморесках?! Кстати, актриса из тебя так себе. Скачешь, руками бестолково машешь, суетишься. Да и вообще, ведешь себя на людях как повеса.
- Повеса? – глаза у девушки округлились. – Хочешь сказать, я легкомысленная и поверхностная?
Она никак не ожидала услышать пусть даже и от бывшего парня такой упрек.
Антон, помогавший Люде носить дрова и случайно оказавшийся рядом, подумал, что сейчас Юрке сильно не поздоровится. Может быть даже будет махач с телками.
- А ты серьезной-то бывала когда-нибудь? – с каким-то особенным упреком спросил Юрка. – Ты ж на месте ни секунды не сидишь. Как юла вертишься. То на заседании, то в профкоме, то танцы организовываешь, то лекции проводишь, то походы эти. Самодеятельность любишь? Ну так я тебе тоже сейчас шуточную сценку покажу, - он ткнул руки в боки и затараторил в припляску: - Попрыгунья стрекоза лето красное пропела. Оглянуться не успела, как зима катит в глаза. Ты все пела? Это дело. Так иди и попляши!
Кира только сейчас поняла, почему Юрка все время бывал недовольным, когда она тянула его в шумный водоворот студенческой жизни. Однако вместо того, чтобы вмазать обидчику по зубам, как ожидал Антон, девушка гордо вскинула голову и заявила:
- Ну что ж, повеса, так повеса. Спасибо за разъяснение.
Бросив нарубленные дрова, она направилась к костру и там принялась возиться с разборной печкой, стараясь скрыть от товарищей мокрые глаза.
- Ну ты, - прошипел Миша, оказавшись рядом с Юркой. – Соображать надо! Чего ты Кире наговорил? Сам же в поход напросился, чтобы помириться.
- А чего она? – все ещё злясь буркнул тот. – Что за театр тут устроила? Меня пропесочить хотела?
- Дурак. Сценка эта для живой газеты. Помнишь, как на новогоднем вечере парни бочку на девчат покатили, когда те с первокурсниками станцевали? Вот это про них.
- И что теперь мне делать? – испуганно спросил Юрка большой.
- Да ты и так уже все сделал, - махнул рукой Мишка.
У костра, словно не замечая Кириного настроения, сидел Коля с блокнотом в руках. Основательно промерзший после нечаянного купания в холодной воде, он с блаженным прищуром тянул ноги почти вплотную к горящим поленьям.
- Фотоаппарат твой? – едва сдерживая слезы, спросила его Кира.
- Мой, - кивнул Коля.
- Ну вот и держи, - она передала фотик другу и принялась подкидывать дрова в и без того хороший костер.
- Чего ты? – удивился Коля. – Сама же хотела научиться фотографировать.
- Не выходит, - буркнула Кира и взялась за мешок, в котором хранилась походная печь.- Не получится из меня фотографа. не женское это дело.
Коля раскрыл рот, хлопнул губами, но так и не нашелся что ответить.
- А ты чего это отдыхаешь? – возмутилась Люда Колиным бездействием, подтащив очередную охапку лапника.
Она сразу заметила настроение Киры и ее желание побыть одной. Неужели Коля этого не понимает? Какого лешего сел рядом, да ещё и делает вид что пишет дневник?
- А что? Мне сказали костер развести. Я и развел, - с вызовом ответил тот, откладывая карандаш.
- Развел – молодец. Так ещё палатку надо штопать. Забыл, что мы не успели ее в порядок привести? – она усиленно делала большие глаза и косила их в сторону Люды, но Коля никак не мог понять ее намеков.
- Люда, я замерз, - просто ответил Коля.
- Все замерзли! Однако к костру никто не подсаживается. Забыл правило? Пока работа не закончена – к костру не подходить!
- Так я и закончил! – рявкнул Коля, потеряв терпение.
Люда нахмурила брови. В такие моменты она становилась похожей на упрямого бычка, которого невозможно было ни уговорить, ни заставить отступиться от намеченной цели.
- Палатку надо зашить, - спокойно произнесла девушка.
- Надо, шей! – грубовато ответил Коля.
Разомлевшему у костра парню очень не хотелось вставать и идти мерзнуть у палатки.
Юрка Журбин, умело орудовавший иглой, оглянулся на Александра. Как понял Антон, этот конфликт, очевидно, должен был отрегулировать руководитель. Однако Александр спокойно вдевал нитку в иголку, словно бы этот срач его никак не касался. Гриша, также штопавший палатку, побледнел от негодования. Казалось, ещё секунда и он взорвется. Но в это время Коля, которому надоело препираться с девушкой, встал и, пнув не расколотый чурбак в костер, отправился шить.
Люда от неожиданности скатилась с бревна и шлепнулась на пятую точку. Однако и тут новый руководитель ничего не предпринял.
- Зря ты так, - спокойно заметил Саша. – Люда, девушка настойчивая, но справедливая.
- Ага, такая справедливая, что сидит сейчас у костра, - зло ответил Коля.
- Она сделала свою работу, натаскала лапник, - ответил Саша.
- А я не сделал? – возмутился Коля. – Я разжег костер.
- Будем честны. Разве это такая обременительная работа – разжечь костер? Разжег – молодец. Теперь надо привести в порядок жилье. А то мы до утра провозимся.
Палатка была порядком промерзшей, иглы леденили пальцы. Однако ребята безропотно шили, стараясь сделать это как можно тщательнее и быстрее. Все, кроме дежурных. Кира возилась у костра с печкой. Юрка большой крутился рядом, не решаясь подойти к обиженной девушке.
Настроение у всех было испорчено. Не улучшилось оно и тогда, когда Саша объявил, что среди них именинник – тот самый Юрка большой. Празднование ДР вышло очень вялым. Юрка Журбин прочел стихи собственного сочинения. Дежурный, он же именинник, раздал всем по дополнительному куску сахару – вот и все веселье. Тем более, что девчонки слились по-тихому. Едва поставили палатку, девчонки залезли в нее и не вышли на протяжении всего ужина.
Кира с очень занятым видом взялась пришивать над входом какую-то старую простынь. Люда же не вышла просто из принципа. Она только выдала имениннику подарок: мерзлый, как ледышка мандарин и детскую игрушку - резинового ежика.
Закрывшись в палатке, Люда придвинулась к Кире и шепотом спросила:
- Чего теперь делать будешь?
- В каком смысле? – словно не понимая вопроса Люды, переспросила Кира. – Полог пришью, потом дневник буду заполнять.
- Я про Юрку, - Люда кивнула в сторону костра. – Мишка ему мозги вправил. Рассказал, что эту сценку вы для ребят готовили. Видишь какой виноватый теперь ходит? Осознал!
- А мне все равно, что он там осознал и с каким видом ходит, - спокойно ответила Кира.
- Кир, ну ошибся человек. Вот я уверена, что он завтра же прощения просить будет. Простишь?
Кира покачала головой:
- Не в сценке дело, Люд. А в том, что я для него легкомысленная и поверхностная.
- Ты? Поверхностная? – девушка сжала кулаки. – А вот я сейчас пойду и поговорю с…
- Не надо, - удержала подругу Кира. – Это даже хорошо, что мы сейчас все выяснили, а не после свадьбы. У нас бы все равно ничего не вышло. Ему нужна тихая и домашняя жена. А я… повеса.
- Он повесой тебя назвал? – ахнула Люда. – Вот мы его на комсомольском собрании пропесочим! Единоличник, понимаешь, какой нашелся.
- Люда, - Кира повернулась к подруге. – Обещай, что ты ничего не станешь делать. Это наше личное дело с Юрой.
- Ну ладно, - пробурчала недовольная Люда, в глубине души, не соглашаясь с такой позицией подруги.
Разозленные парни проголосовали – мандарин разделить на девять частей, лишив Колю праздничного лакомства, но веселья это не добавило.
Только часам к десяти Кира вышла из палатки, да и то потому, что туда сунулся Юрка большой. Она села у костра, протянув озябшие руки к огню.
- Антон, а вы знаете новые песни? – спросила вдруг она.
Антон проглотил набежавшую слюну и кивнул.
- Спойте?
Он в бешенном темпе принялся перебирать в голове обрывки популярных шлягеров. Что спеть? Гут-Морген тут не зайдет – однозначно. Всякие там нехитрые шлягеры начала нулевых? Но они как нарочно из головы вылетели, вспоминались только припевы в три прихлопа. Нет, надо что-то соответствующее эпохе. Никакого официоза, онли романтика. А если…
- Можно?
Миша с улыбкой протянул музыкальный инструмент. Антон тренькнул пару раз, изучая звучание струн, сообразил какие аккорды нужны и заиграл. Заиграл мелодию, изначально помогая себе свистом. Неторопливая, торжественно-меланхоличная мелодия полетела в темноту, сопровождаемая шлейфом искр от костра.
- Если радость на всех одна - на всех и беда одна;
В море встает за волной волна, а за спиной - спина.
Здесь, у самой кромки бортов, друга прикроет друг,
Друг всегда уступить готов место в шлюпке и круг.
Его не надо просить ни о чем, с ним не страшна беда.
Друг мой третье мое плечо, будет со мной всегда.
Ну а случится, что он влюблен, а я на его пути;
Уйду с дороги, таков закон - третий должен уйти.
Закончив петь, Антон опустил мандолину. Сгрудившись у костра, ребята молчали. В нечаянной тишине можно было расслышать, как трещат еловые ветки.
- А дальше? – с замиранием в голосе спросила вдруг Люда.
- А дальше нет, - просто ответил Антон.
- Это ты написал? – спросил Коля.
- Нет, это из кинофильма, - ляпнул Антон и тут же пожалел об этом, потому что ребята тут же принялись допытываться из какого кинофильма. – Да не помню я. Кажется, называется «Путь к причалу», про рыбаков.
- «Путь к причалу»? – Люда закатила глаза, пытаясь припомнить кинокартину.
- Старый фильм, - опять сморозил глупость Антон. – Не цветной.
Он же даже не помнил в каком году снимали этот фильм. Может быть, фильм вообще семидесятых годов. Хорошо, никто не обратил внимание на его ответ. Девочки, вооружившись блокнотами, стали требовать слова. Антон победно глянул на Александра: «Съел? Это классика советская, а не эти твои тюремные частушки! Я вот вспомню ещё другие песни и тогда все девчонки тут мои будут! Какие там ещё песенки есть? «Надежда, мой компас земной»?»
Кира захотела научиться играть на мандолине. Да, инструмент, который Антон принимал за балалайку круглой формы, оказался мандолиной. Он с большим удовольствием показал аккорды. Присев рядом, Кира сначала подпевала, а после попыталась повторить мелодию.
Юрка большой только зубами скрипнул при виде этой интимной сцены, чем ещё больше улучшил настроение Антону.
А она ещё и диспут потом устроила же. На тему: равноправие мужчин и женщин. После яростных споров сошлись на том, что всё же есть кое-какие сугубо мужские и женские дела. Но с течением времени эти разграничения будут стираться, пока не наступит полное равноправие и, разумеется, коммунизм.
Укладывание в палатке больше напоминало какие-то военно-тактические маневры. Сначала ребята долго сортировали вещи, распределяя что под себя, что на себя. Потом спорили кому лежать у печки. Печка эта вообще отдельная тема. Антон чуть со страху не помер, когда понял, что спать придется буквально в двух шагах от горяченного ведра с горящими угольями, висевшего на тонких проволоках прямо над головами. Из нее то и дело раздавался подозрительный треск и капала смола. Противопожарная безопасность, конечно, тут отдыхала.
«Господи, как можно спать в такой обстановке? – возмутился Антон, осознав, что нет ни вспененного коврика с фольгой, ни теплого спальника: «Так же себе все фаберже отморозить можно. Как они вообще выживают в такой обстановке? Особенно девушки?»
А девушки выживали по-деревенски просто – нацепили по три теплых штана, и натянув на себя все имеющиеся в наличии шерстяные свитера.
Печка висела в центре палатки, прямо над кучей дров. На трубе, проходившей через всю палатку, висели носки и озонировали помещение такими ароматами! Кензо отдыхает просто!
- Кто у печки ляжет? – поинтересовался Антон с нескрываемым ужасом разглядывая этот отопительный прибор.
- Дежурные, - беззаботно ответил Юрка Журбин.
- Юр, - Кира, сделав большие глаза, как у олененка Бемби, принялась упрашивать: - Ляж вместо меня. А я тебе с дежурством помогу. Ужин сготовлю.
- О, отлично! – обрадовался поэт и с радостью лег почти прямо под раскаленную печь.
Девчонки, немного повозившись, наконец затихли. Однако, спать никому не хотелось.
- Кир, ты на мандолине играть училась что ли? – поинтересовался Юрка Журбин. – Ты Антона брось. Из него учитель никакой, а вот я – Макаренко в музыке!
До Антона дошло, что и Юрка Журбин не устоял перед обаянием «Мисс туризма 1959».
- Да знаем мы, какой ты учитель, - нисколько не обидевшись, и очевидно не вникнув в ситуацию, хохотнул Мишка. – Забыл, как Маня ревела после твоего «урока»? Кир, ты с Юркой поосторожней. Он тебя своими стихами зачитает до потери пульса. Если хочешь я с тобой позанимаюсь. Я и на гитаре, и на мандолине, и на домре, и на скрипке могу.
- Эй, что ещё за уроки игры на гитаре? – возмутился Юрка Журбин. - Гитара для нее слишком большой инструмент.
- Ты хочешь сказать, что есть инструменты для девушек и инструменты для парней? – тут же вскинулась Люда.
«Ну приехали, - с тоской подумал Антон, стараясь завернуться поплотнее в тонкое одеяльце. – Щас начнется мясо. Ммммм, обожаю просто споры о равноправии: Женщина тоже человек. Даешь толерантность и тэ пэ».
Диспут и в самом деле завязался нешуточный. Девчонки требовали полной самостоятельности, равенства и рыцарского отношения. Парни же предлагали испытать вся тяготы мужской судьбы.
- Ай! – заорал внезапно Юрка Журбин, когда ему из печки прилетел порядочный уголек прямо на руку. – Все! Не могу больше! Это адское пекло, товарищи! Вот женщины! Коварство ваше имя! Заманили меня, понимаешь, всякими вашими женскими хитростями. Ужин она приготовит. Да я лучше ведро картохи почищу, чем ещё раз лягу рядом с этой сковородкой вне очереди!
Юрка Журбин быстро перебрался к самому краю палатки, где было попрохладнее и блаженно выдохнул. Кира оглядела коллектив. Однако парни, обозленные недавним спором, только отводили глаза.
- Второй час ночи уже! - заикаясь заметил Гриша, едва сдерживая злость. –Утром встаем в семь! И через восемь минут после команды дежурных, чтобы в палатке никого не было! Кира, ты сама только что за полное равноправие ратовала, вот и давай, аргументируй делом свою позицию, а не словами. Ложись у печки как дежурный!
Кире ничего не осталось как «дать» – лечь на дрова возле полыхающей жаром печи.
30 января – пятница
Антон проснулся от тихого бубнящего голоса. Кто-то мечтал о теплой палатке.
- Печки вообще не будет. Кипятим на костре ведро и оттуда пар по трубам поступает в палатку. Паровое отопление!
- Это сколько же метров трубы понадобится? И потом, это же надо будет следить за давлением. Нет, слишком сложно для походных условий.
Антон узнал интеллигентно-московский выговор Саши.
- Трубы, допустим можно сделать раздвижные, - подал голос Коля. – А легче использовать обычный шланг. Пришпендюрить один конец на носик чайника, второй в палатку пустить к змеевику в ведре с горячей водой.
- Дело говоришь! – воодушевился Юрка Журбин. – И лишнего барахла с собой тащить не надо и вода тепленькая всегда. Елки-палки, да с таким отоплением в палатке душ каждый вечер принимать можно будет!
Все рассмеялись, представив себе эту картину.
- Это все, конечно, прекрасно в перспективе, - вклинился в разговор Саша. – А на сегодняшний день мы имеем только одно успешное изобретение – полог, пришитый Кирой. Простая вещь и вместе с тем крайне эффективная. От входа почти не дуло.
Антон открыл глаза. Наверное, было ещё очень рано. Кира, накинув на себя все что было теплого, что-то писала в дневник, подсвечивая себе фонариком.
«Все время она пишет и пишет, - подумал Антон. – А что пишет? Любовные свои переживания расписывает – не иначе. Дорогой дневник, словами не описать всю боль…».
Он собрался встать, но едва он сдвинул одеяло, как тут же почувствовал лютый холод, моментально пробравший до костей.
- Александр где? – тихо спросил Гриша. – Почему нет команды побудки? Девятый час уже.
- Вышел до ветру, - ответил Коля. – Сказал, что выйдем как рассветет, в половине десятого.
- Не понимаю, как он инструктором вообще стал? – поразился такой безалаберности бывший руководитель. – Дисциплина, похоже его совершенно не интересует.
- А мне нравится, - внезапно улыбнулся Коля. – Вот это я понимают отдых. Идем в своё удовольствие. Рюкзаки только тяжеловаты. Но Александр сказал, что сегодня мы половину вещей в лобазе оставим.
- Так, что это там ещё за лобаз? Почему я не в курсе? – удивился Гриша.
- Потому что у нас теперь новый руководитель, - иронично заметил Саша.
- Ладно, встаем, - Гриша решительно сбросил с себя теплое одеяло и стал одеваться. – Дежурные, костер и завтрак!
- Дежурит-то кто с утра? – тихо спросил Юрка Журбин. – Думаю Кира вряд ли согласиться с Юркой кашу варить.
- Дежурят с утра Коля и Сашка.
- Вот это новости, - удивился Коля. – Мы же вчера утром дежурили.
- Вчера утром из-за вас мы в одиннадцатом часу вышли, - ответил Гриша. - Так что сегодня отдежурите за вчерашнее утро и без расслабона.
- Нет. Ну я не согласен! – решительно воспротивился Коля. – И вообще, почему ты командуешь? У нас теперь другой руководитель.
Какое-то время парни препирались, выбираясь из-под теплых одеял и одевались. Коля ни в какую не соглашался на дежурство.
- Вчера мандаринки меня лишили. Этой кары недостаточно? Вам недостаточно, что я извинился. Или вам мало моих унижений? Ну давайте, продолжайте тиранить меня до седьмого колена! Где там, кстати, у меня седьмое колено? – преувеличенно жалостливо запричитал он, захлопав себя по ногам, чем очень развеселил Люду.
Девушка рассмеялась и грозовая туча, начавшая было вновь собираться над группой – развеялась.
- Проснулись? – с улыбкой спросил Александр, заглядывая в палатку. – А я костерок уже запалил. Чай поставил.
- У нас тут спор вышел, насчет дежурства, - не преминул воспользоваться ситуацией Коля. – Вот Гриша рекомендует, что нам с Сашкой надо дежурить по второму кругу. Из-за вчерашнего позднего старта.
- Это не ваша вина. Я думаю, стоит придерживаться графика дежурств, чтобы путаницы не было.
- Значит моя очередь. Миш, поможешь? – спросила Кира, закрывая дневник.
Было очевидно, что ей этот бардак порядком надоел. Мишка, сдвинув лыжную шапочку на макушку, охотно согласился. Вдвоём они справились минут за двадцать. Тем более, что горячая вода уже имелась. Пшенка с салом, несколько сухарей, стакан горячего чаю и группа будет готова двигаться дальше.
Сев в кружок у костра, принялись завтракать. Антон, ещё вчера воротивший нос от непрезентабельной еды, едва дождался, пока каша немного остынет.
- Я тут сгонял в разведку. Пойдем быстро. Лыжня хорошая. Охотник совсем недавно проходил, - радостно сообщил Александр, орудуя ложкой в жестяной кружке. – Думаю, завтра обедом уже к подножию подойдем.
- Хорошо бы, - кивнул Гриша.
- Да уж, хорошо бы до похолодания успеть, - поддержал его Саша. – Я на метеостанции спрашивал, там обещали резкое падение температуры в первых числах февраля.
- Не страшно, - отмахнулся от него Юрка Журбин. – Мы тут с Колей уже отопление паровое придумали. Шланг только надо где-то достать, ну или трубу от печки приспособить.
- Изобретатели, - фыркнула Люда.
- Вы сомневаетесь в наших возможностях? – полушутливо спросил Коля. – Да я палатку так оборудую, что номер в Интуристе рядом не встанет.
- Представляю себе этот Интурист, - всё с тем же скепсисом ответила Люда. – Повсюду шланги, из которых пар свистеть будет, проволоки, все на изолентах и соплях. А дай вам волю, вы с Юркой в палатку еще ритэг притащите.
- Типичная реакция обывателя. Такие как вы тормозят прогресс, не желая внедрять новые веяния в быт советского человека.
Антон внезапно увидел, как Люда раздулась от негодования в красный, полыхающий молниями шарик. А Коля тем временем, ещё раз бесстрашно плеснул воду в кипящее масло:
- Уставите весь дом буфетами с семью слониками на полочках, так что нормальному человеку от салфеточек вышитых не продохнуть будет.
- Я? Слоников на полочке поставлю?! – негодование девушки достигло предела. – Да я, если хочешь знать… Да у меня в квартире никакого буфета не будет! И кроватей с панцирной сеткой тоже! У меня диваны-кровати будут и лакированный сервант на ножках! И телевизор! Я в журнале видела.
- Главное, чтобы квартира была, - примирительно сказала Кира. – А уж как обставить – каждый сам решит.
- Время, - напомнил Гриша, взглянув на часы.
Миша занялся чисткой котла из-под каши, а Кира решила отсыпать немного сахару, для перекуса в пути.
- Помочь? – не дожидаясь ответа, Юрка большой услужливо раскрыл небольшой мешочек, куда Кира перекладывала кубики сахара.
Кира даже не взглянула на «бывшего». Ссыпав пару горстей в мешочек, она взялась за одежду. Все вещи, надо было уложить обратно в рюкзаки.
- Носки постирать! – строго приказала Кира, принюхавшись к пестрой куче. – Сегодня же вечером.
- Эти? – Коля вытащил один из кучи, уже застывший на морозе, и встряхнул. – Есть хороший способ проверить их санитарное состояние.
Он кинул гольф на палатку и тот медленно скатился вниз.
- Если не прилип, можно не стирать, - объявил Коля.
Люда снова фыркнула.
- Горим, - вдруг тихо произнес Юрка Журбин и в следующую секунду уже истошно закричал: - Горим! Товарищи!
Куртка, которую Кира оставила у тлеющего костра, чтобы просушить, дымила. Юрка Журбин схватил ватник и, бросив его в снег, принялся яростно затаптывать одежду.
- Да что ж такое? – причитал он, размазывая по белому снегу клочья тлеющего ватина. – Почему именно мой? Кира, это ты мне так отомстить решила за вчерашнее?! За то, что я отказался спать у печки? Эх женщины. А я поэму ещё для тебя писал.
- Поэму? – тут же вскинулись ребята. - Покажи. Что за поэма?
- Но, но! – Юрка Журбин спрятал в карман свой блокнот, в котором он постоянно что-то черкал при каждом удобном и неудобном случае. – Руки прочь от свободного поэта! Вы лучше скажите мне, как я в таком жженом ватнике буду?
- А что такого? – простодушно удивился Мишка, напяливая на себя полусгоревшую одежду. – Рукава почти целы, плечо только слегка…
- Плечо слегка? – заорал Юрка Журбин, краснея от праведного гнева. – Тут полрукава нет, тут тоже, ворот выгорел весь. Да правый бок почти начисто спалило. Если тебе нормально, забирай, а мне свой отдай.
- Без проблем, только мне твой маловат будет, - ухмыльнулся Мишка.
- Хочешь сказать, я мелкий? – окончательно разъярился Юрка Журбин.
- Ничего он не хотел сказать, - вмешалась Зина. – Юр, ты не расстраивайся, я твой ватник зашью. Все нормально будет.
- Обещаешь? – подозрительно быстро успокоившись, спросил Юрка Журбин.
- Обещаю, - кивнула девушка. - Рукава подошью, ворот обметаю.
- А вот это залатать вряд ли получится, – с усмешкой проговорил Александр, приподнимая две манжеты, которые так же были уложены заботливой Кирой на просушку.
- Мои рукавицы, - просто сказал Юрка большой. – Видать отслужили. И в самом деле не залатаешь.
В отличии от Юрки Журбина он возмущаться не стал, покорно приняв «наказание».
Вышли на маршрут.
Шедший впереди охотник оставил широкую лыжню. Несколько раз встретили зарубки на деревьях. Как объяснили Антону, зарубки эти делались местным населением довольно варварским способом. Кору стесывали топором и на белой древесине рисовали углем какие-то палочки и закорючки.
- Знать бы эту грамоту и карты не нужны были бы, и кроки не надо было бы рисовать, - мечтательно сказал Юрка Журбин.
- Откуда знаешь, что тут дорога обозначена? – хитро ухмыльнувшись, спросил Александр. – Может это территориальные метки?
- Какие ещё метки? – не желал сдаваться тот. – Смотрите, закорючка какая – явно гора. Под ней палка с двумя сучками. Похоже на дорогу. Значит тропа эта должна до хребта вести. Ну?
- Ну поглядим.
- Слушайте, - встрял вдруг в разговор Саша. – А что если, отчет о походе мы назовем «В стране таинственных знаков»?
- Отличная идея, - одобрил предложение Гриша. – Фотографируйте все засечки. Потом в альбоме про них отдельную главу сделаем.
Шли легко и быстро. Однако, на одном из привалов случился казус. Коля, скинув рюкзак, так тяжело выдохнул, что тут же вызвал подозрение со стороны Киры.
- Ты чего такой смурной? – спросила она. – Случаем не заболел, после вчерашнего падения?
- Да не, - отмахнулся Коля. – Устал немного.
- А ну-ка, Люда, достань градусник, - скомандовала девушка. – Сейчас проверим.
- Вот ещё! – вздумал возмутиться было Коля.
Но тут вмешался Гришка:
- Померь.
Коля нехотя подчинился, не переставая ворчать о том, что он не сахарный и от пары-тройки лишних градусов не растает. Тревога Киры оказалась напрасной. Градусник показал 36,6 С. Однако дотошливая медсестра все же заставила Колю сжевать пару зубчиков чеснока – «для профилактики».
- Люд, ещё и витамины достань, - скомандовала она и, взглянув на безрадостных товарищей, добавила: – Сейчас все для профилактики примем.
Люда достала круглую железную банку из-под сгущенного молока, открыла её и спросила:
- Какие витамины?
- Поливитамины всем, а Коле ещё и дозу витамина С. Всё же рацион в походе следует составлять более разнообразно. А то, что это такое, утром каша, в обед сухари с чесноком, вечером опять каша, или лапша.
- А я против? – приняв критику на свой счет, тут же обиделась Люда. – Для разнообразного меню деньги нужны ого какие! И потом, у нас же не одна каша, у нас ассортимент! И гороховая, и гречневая, и пшённая, и овсяная.
- Девчонки! – влез в начинающийся спор Коля. – А давайте на ужин овсяную сварим? Я овсянку люблю!
Антон улыбнулся, когда Люда свой гнев снова обратила на Колю. Похоже парень понимает толк в подкатах! Люда уже смотреть на него равнодушно не может. Как взглянет, так и пар из ушей.
Вскоре они догнали-таки охотника, который шел впереди. Охотником оказался мужичок в меховом малахае до пят. Широкий капюшон почти полностью скрывал лицо. Он возился у небольшого сооружения, которое Антон поначалу принял за гномичий дом. Однако, это оказалась ловушка для соболя.
- Паче рума! – поприветствовал незнакомца Миша.
- Паче, паче, - закивал тот.
Завязалась нехитрая беседа со словарным диапазоном в сорок слов, перевод которых Миша то и дело подглядывал в своей тетрадке.
- Ребята, мы шамана встретили. Говорит, до хребта недалеко. Завтра к обеду там будем, - сообщил он товарищам. – Но на него лучше не подниматься. Лучше обойти. Ветра, говорит, в это время сильные. Человека запросто сдуть может.
- Загибает, - беспечно отмахнулся от предостережения местного жителя Александр. - Местные любят туристов пугать. Какие ветра? Погода отличная.
- А он говорит, что на перевале ветра, - упрямо возразил ему Мишка.
- Проскочим, - все так же не придавая значения предостережениям, ответил Александр. – Ты лучше спроси, озеро там есть? Которое зимой не замерзает.
Антон отметил, что услышав про озеро, охотник нахмурился .
- Зачем вам озеро? – спросил он. – Плохое место зимой. Нельзя туда сейчас ходить. Берег плохой. Ямы много. Упадешь в яму и умрешь!
Мишка взглянул на Гришу.
- Далеко до озера? - спросил Гриша.
- До озера по хребту всего полдня пути, - перевел Миша. – Только по хребту не пройдем, лучше снизу идти. А чтобы не проскочить, надо по руслу Черной речки двигаться.
- По руслу…, - Александр явно не желал прислушиваться к советам местного. – Там истоков столько – поди найди какой из озера. Нет, мы будем продвигаться как запланировано – поверху.
Дальше шли вместе с охотником. Невысокий, коренастый мужичок оказался на редкость болтлив и совсем не похож на злобного колдуна. Когда Кира поинтересовалась, что означают зарубки, часто встречающиеся на деревьях, он важно ответил, ткнув походным топориком в знак, похожий на тот, который Юрка Журбин истолковал как дорогу к горе:
- Охотники тут проходили. Один, один, ещё один. С ними собаки были. Одна, одна, одна и ещё одна. Завалили лося. Хорошая охота была.
- Так это про охоту? – разочарованно протянул Юрка Журбин. – А я-то думал…
Миша не преминул сделать фото шамана, поясняющего смысл таинственных знаков.
- Это для истории, - пояснил он. – Надо бы ещё словарь засечек этих составить. Кир, ты при случае спрашивай.
Кира кивнула.
- Он думал, что это карты, - объясним шаману Александр.
- Зачем карты? – удивился охотник. – Куда ходить надо и так все знают. А если кто пойдёт куда не надо, духи сразу накажут.
Договорились, до хребта идти вместе.
Охотник пошел вперед. На широких лыжах, подбитых мехом и, не имея рюкзака, он легко прокладывал лыжню для туристов.
Остановились на ночевку у сросшихся берез с зарубками.
В этот раз разбили лагерь довольно быстро. Дежурные – Юрка Журбин и Гриша, споро собрали печь, нарубили дров. Все вместе поставили палатку.
Умелые руки туристов быстро развели костер и вскоре Антон уже щурился от горячего пламени, чувствуя покой и гармонию.
Только сейчас он отпустил ситуацию, бесившую его все эти дни. Тот мир, полный серых однообразных будней, остался где-то там, за чертой оседлости. Впереди улыбающиеся лица друзей и очередной музыкальный вечер.
- Прошу друзей откушать непременно, чем бог послал нам в сей прекрасный день, - картинно простив руки, объявил Юрка Журбин. – Не осудите строго наши яства, к вечере припасенные засим!
Поужинали свежим мясом. Шаман угостил туристов тетеревом, которого подстрелил по дороге.
- Туристы – хорошо, - улыбаясь, по-русски проговорил он и указав на Киру, рассказал: – Пришли в мой дом, три лет давно. Ваши женщины лекарства давали мой женщина. Мой женщина больной. Духи лечить не хотели, говорят старый -пора помирать. Туристы лекарства давали. Лекарства пил и не помирать женщина. Хорошо. Водки давали. Хорошо. Я мясо давал кушать. Всегда туристам мясо даю – хорошо.
- Запомнил, - улыбнулся Коля. – Ты, Кира, теперь у охотников национальный герой!
Кира покраснела, удостоившись бурных аплодисментов.
- Мы просто дали антибиотики, - стесняясь, пояснила она. – От лихорадки.
Когда стали укладываться, Гриша предложил охотнику занять место в палатке.
- А я у костра перекантуюсь, - сказал просто он, подкинув очередную охапку хвороста.
- Нет, - решительно отверг щедрое предложение охотник. – Палатка не надо. Там жарко. У костра жарко. Я спать один, - и, подобрав ружье, добавил совсем странную фразу: - Вас много. Только чужой с вами. Не надо ему ходить. Не хорошо не своей дорогой идти.
К удивлению девушек, охотник лег спать, зарывшись прямо в сугроб, как настоящий «снежный человек».
- Видал? - тихо пробормотал Коля, склонившись к Саше. – Ловко шаман чужака среди нас вычислил.
- Тут ума много не надо, - не согласился Саша. – Сразу же видно, что Александр не студент ни разу.
Однако они не подозревали кого шаман имел ввиду на самом деле.
31 января – суббота
К подножью хребта подошли к обеду. Если в лесу погода была отличная, ближе к подъему стало заметно холоднее. Как и предупреждал местный житель – подул сильнейший ветер, пронизывавший до костей.
- Я к Белой речке ухожу, - объявил охотник. – Капканы проверять буду. А завтра, ветра не будет, на горе камлать стану. Там любимый олень деда моего помер. Надо его дух успокоить. Чтобы по лесу не бегал, птиц не пугал. Охота чтобы хорошая была.
Распрощавшись с нечаянным попутчиком и наскоро перекусив сухарями и какао, стали готовиться к штурму. Александр ободрал с нескольких березок сушнину и принялся прилаживать ветки к рюкзаку.
- Это зачем? – спросил Гриша.
- Для печки.
- В смысле для печки?
- Печку топить. На хребте мы вряд ли дрова найдем. А без печки ночевать холодно.
- Чего? Ты соображаешь, что несешь? – возмутился Гриша, впервые обратившись к инструктору без должного пиетета. – Какая ещё к чертям собачьим ночевка на хребте?! Я ещё могу понять – двигаться по хребту. Но ночевать?
Он даже заикаться перестал от негодования. У Саши челюсть отвисла от такого нарушения субординации. Юрка Журбин же схватился за фотоаппарат и попытался запечатлеть эту сенсацию.
- Мы поднимемся на хребет, сделаем закладку с лишним грузом у останца и будем двигаться по верху. Это озеро зимой можно отыскать только если двигаться по хребту, так что не вижу смысла спускаться в лесополосу для ночевки, чего зря время терять, - Александр говорил уверенно, словно уже все обдумал и взвесил все «за и против».
- Подниматься вверх на ночь глядя? Нет! Как руководитель…
- Не ерошись, - оборвал возмущенного Гришку Александр. – Мы договорились, сейчас я руководитель. Идем вверх.
Остальные, казалось, вовсе не интересовались этими переговорами. Люда отдыхала, картинно отставив ногу вбок и сунув руки в брюки. Эдакий вариант «сильной и независимой» образца 1959 года. Коля вместе с Кирой придерживали ее рюкзак.
- Давайте стенгазету выпустим на покорение горы Близнецов, - заявил внезапно Коля. – Напишем и заложим вместе с запиской.
- Неплохая идея! – обрадовался Юрка Журбин. – И статьи сделаем по эпизодам нашего похода. А? Ну вот, допустим: «Туристские сани – хорошо едут на машине и поезде. Но совершенно непригодны для езды по снегу. За советом обращаться к изобретателю», а? Или вот ещё: «В районе горы Близнецов видели снежного человека. Спит в снегу, костром не пользуется». Ну?
Наконец, после непродолжительных препирательств, Александр дал команду выдвигаться. Пришлось надеть маски – дул ледяной ветер.
Пошли вверх.
Шли на лыжах по ледяной корке. Поднимались почти два часа, пока наконец Александр не объявил привал у одного из останцев.
- Хорошее место для закладки, - заявил Александр, указывая на небольшой обрыв.
Антону ухмыльнуться бы этой, не понятной ещё в пятьдесят девятом, шутке, но лицо задеревенело от мороза.
- Если метель пойдет, как, интересно, мы на обратном пути это место найдем? – хмуро поинтересовался Коля очевидным фактом. – Сейчас уже в десяти шагах ничего не видно. А если к вечеру дело будет? Нет, лобаз надо внизу строить. Да и вообще надо спускаться. Тут ночевать не реально.
- Темнеет уже, - поддержал его Юрка Журбин, обеспокоенно поглядывая на девушек.
Они, конечно, не жаловались, но невооруженным взглядом было видно, что Кира с Людой едва на ногах держаться.
- Давайте поищем безветренный распадок, - не желал сдаваться инструктор. – Дрова у нас есть. Так что…
- Я за то, чтобы спуститься, - оборвал его Гриша.
- Я не собираюсь на хребте ночевать в таких условиях! – поддержал Гришу Антон. – Надо идти вниз.
- Проголосуем? – не желая уступать, предложил инструктор.
- Чего голосовать? – даже удивился Саша. – Ежу понятно, что ночевать внизу надо.
Спускались в сумерках. Раза два поскальзывались и летели по насту вниз. Хорошо ещё никто не разбился. Вышли к высокому одинокому кедру на границе лесополосы и решили остановиться. Устали настолько, что не было даже сил набрать сухих дров для большого костра. Юрка большой откопал здоровенный сук, на который навалили несколько стволиков елей. Прямо на этом дрыне Юрка большой с Людой развели небольшой костерок, вскипятили воду и сварили лапшу.
Ели в палатке, при свечах.
- Я считаю, - проговорил внезапно Гриша, - Считаю, что план прохода по хребту – непродуманный и необоснованно рискованный. Это авантюра.
- А с открытиями всегда так, - весело ответил Коля. – Это всегда авантюра.
- Мы не авантюристы, а спортсмены, - не согласился с ним Миша. – Я тоже считаю, что движение по хребту – не только нарушение первоначального маршрута, но и безопасности.
- Я против продолжения похода под руководством товарища Александра, - твердо сказал Гриша, глядя инструктору прямо в глаза.
- И? Чего теперь нам делать? Обратно топать? Ни на что же больше продуктов не хватит, – заволновался Юрка Журбин. – Учтите, у меня отпуск до десятого! Я раньше времени назад не пойду.
- Что же вы так рисковать боитесь, Гриша? – с легкой насмешкой в голосе проговорил Александр.
- Я отвечаю за жизни товарищей головой. Поход – это, прежде всего, проверка на прочность и знания. Риск в походе недопустим.
- Так вы считаете, что поход надо прекратить? – Александр сказал это как-то слишком легко, словно бы говорил с капризным ребенком, который отказывается есть манную кашу. – Но некоторые товарищи не согласны. Может быть, устроим голосование? Кто за продолжение похода по моему маршруту?
«Опять голосование, - с раздражением подумал Антон: - Да что ж такое. Они каждую проблему голосованием решают? Прямо страна Советов какая-то… А если большинство неправо?»
Александр вскинул раскрытую ладонь вверх и вопросительно посмотрел на остальных. Следом за ним руки подняли Коля, Люда, Юрка Журбин и Саша. Антон руку не поднял, ему хватило сегодняшнего испытания. При одной только мысли о повторе, дурно делалось.
- Вы, Александр, может и хороший инструктор, но я больше доверяю Грише, - заявил он твердо.
- Я тоже против продолжения похода, - уверенно, но тихо сказала Кира. – Гриша прав. Во-первых, у нас нет соответствующего снаряжения. Во-вторых погода не благоприятствует.
- А я за, - в противовес ей проголосовал Юра большой. Наверное потому, что хотел хоть немного продлить поход. Ведь после все разъедутся по разным городам и, может статься, они с Кирой уже больше никогда не увидятся.
- Шестеро против четверых. Большинство за мой маршрут, - объявил Александр.
Гриша обвел недоуменным взглядом товарищей.
- Мне до десятого надо где-то перекантоваться, - пояснил свое решение Коля. – Раньше в город никак нельзя возвращаться.
- Гриша, сам знаешь, я ради похода с работы готов уволиться, - пожал плечами Юрка Журбин.
- Ладно, хорошо. Раз вы такие самостоятельные и голосованием всё порешали… - Гриша замолчал, медленно проворачивая в руках нож.
- Ну вот и отлично. Поход продолжается. Завтра с рассветом выходим и на штурм! - радостно объявил Александр.
- Никакого штурма завтра не будет! – вскрикнул вдруг Гриша: – Никакого прохода по хребту с ночевкой не будет! Можете называть меня трусом, но завтра наверх никто не пойдет! Мы поворачиваем назад. Я отвечаю за безопасность! И это была моей ошибкой – передать управление в руки неумелого руководителя!
Прежде чем ошеломленные парни пришли в себя, Гриша успел сделать два немалых разреза на скате.
1 февраля – воскресенье
Антон проснулся, наверное, часов в восемь. К его удивлению, ребята сосредоточенно писали что-то в дневниках, причем коллективно. Они то и дело заглядывали друг другу в блокнотики и советовались как правильно осветить то, или иное событие.
- Мы тут решили всё исправить, - просто объяснила это Кира. – Решили, раз больше не обследуем озера, не станем вообще про это упоминать. Так что, если ты писал про это в дневнике, садись переписывать, или можешь просто вырвать листы. Там, где мы спорили с Юркой Болдиным насчет радиоактивных источников, почему два дня в поселке лесорубов сидели. И вообще, мы решили написать, что в поселке была только одна ночевка. Ещё не надо писать почему Юрка сошел с маршрута, ну и про Александра тоже…
- Да я вообще ничего не писал, - ошеломленно ответил Антон.
- Повезло, - с нескрываемой завистью заявил Коля. – А меня вот заставляют врать в общем дневнике!
- Мы же договорились! – возмутилась Люда, продолжив утренний спор.
- А я не понимаю, зачем врать! Ну пошли в поход. Ну решили сменить маршрут. А потом ещё раз сменили. Что такого? Почему я должен врать? Причем во второй раз уже.
- Серьезно не понимаешь? Первое, мы не имели права без объективных причин менять установленный маршрут. Второе, мы не имели права уже после старта вместо Юрки брать в группу постороннего. Третье…
- Можешь отнестись с этому, как к художественному творчеству. Представь, что пишешь рассказ, - посоветовал Юрка Журбин.
- Да понял я, понял, - замахал руками Коля. – Ладно, давай тетрадь.
Он взял небольшой блокнотик и накарябал буквально пару строчек. Антон ботинки надеть не успел, как Коля уже закончил.
- Следующий! – объявил он, поднимая дневник.
- Все? – тоже удивилась Люда и взглянула на страничку. – Чего это такое?! «Второй день идем на лыжах. Шли от ночевки на Черной речке к ночевке на Белой речке. Погода хорошая. Все. Пахабно писать через два дня». Издеваешься?
- Не умею я врать. И не хочу.
- А почему второй день как мы на лыжах идем? Договорились же, что с Северного мы стартовали двадцать восьмого. Это третий день получается. Первый, двадцать седьмого – когда мы из поселка в Северный шли. Второй, двадцать восьмого – вышли из Северного. Двадцать девятого третий день получается, - продолжала «докапываться» дотошная Люда.
- Люда, оставь его. Времени нет, - осадил разозлившуюся девушку Гриша. – В конце концов, нас никто с хронометром проверять не будет. Кто дальше? Кто тридцатого дежурил?
- С утра Коля с Сашей. Вечером мы с тобой дежурили, - отозвался Юрка Журбин. – Забыл? А вчера вечером Юрка большой и Люда.
- Хорошо. Пусть за тридцатое пишет Саша, а мы с тобой за тридцать первое напишем что-нибудь. А пока сходим, посмотрим, где ловчее лобаз будет соорудить.
Вчера, после того как угомонили Гришку и успокоились, решили оставить почти все продукты и палатку в лобазе и налегке сгонять к горе Близнецов. Без груза, можно будет обернуться за день. Хоть одну гору успеют «взять» и то лучше, чем ничего. Договорились с Александром, что несколько ребят пройдут с ним, в радиалку по руслу Черной речки и попробуют отыскать то самое озеро.
Покуда Антон гонял наружу по гигиеническим надобностям, ребята заканчивали разборку с дневниками.
- Ну все, - поставив точку, объявил Гриша. – За тридцать первое запись сделана. За первое – вечером напишем.
- А мы стенгазету выпустили! – объявили Мишка с Колей. – «Вечерняя правда»! Вот!
Светясь от гордости, ребята развернули лист ватмана, на котором было несколько карандашных рисунков и коротких заметок.
- Все как положено, - Коля ткнул пальцем в первый рисунок, изображавший лекцию Александра среди школьников. – Передовица: «Увеличим туристорождаемость!», новости техники, спорт. Выпуск номер один. Первое февраля тысяча девятьсот пятьдесят девятого года.
- Давайте оставим стенгазету в закладке на горе Близнецов, после покорения, - предложил Саша.
Его все с радостью поддержали.
Налюбовавшись газетой, Кира принялась расставлять числа в своем переписанном дневнике. Люда, уже закрывая свой блокнотик, заметила у нее ошибку.
- Кир, ты чего февраль пишешь? Это же записи за январь.
- Где? – Кира уставилась в дневник и ойкнула, принявшись исправлять неверные даты: - Правда февраль. Это все ребята со своей газетой. Первое февраля, первое февраля! Вот и перепутала.
Гриша с Мишей, Юркой большим и Колей вышли наружу. Кира, наскоро чиркнув в новом дневнике о том, что сегодня будут строить лобаз, поспешила следом.
- Устала, - объявила Люда, закрывая свой блокнотик. – Вечером допишу.
Она сунула блокнотики в рюкзак и полезла к выходу.
Антон вышел следом за остальными. Парни осматривали кедр, возле которого стояла палатка.
- Думаю, надо строить тут, - заявил Гриша. – Дерево крепкое, стоит отдельно, найти будет легко. И зверья мало ходить будет.
- Прав, - согласился Коля. – Только веток много. Строить неудобно будет.
- Ничего, я залезу, - заявил Юрка большой. – Это даже хорошо, что много. Ветки обломаем и мешки повесим на сучья. Не надо будет ничего строить.
С обустройством лобаза провозились почти до обеда.
- Может пообедаем? – предложил Коля. – Время второй час уже.
- Перекусим на привале, - строго отказала Люда. – Если при каждой задержке обедать будем, к концу похода лапу придется сосать, как медведям.
Вышли, когда солнце припекло уже основательно – в два часа. Перед выходом Мишка успел сфотографировать Киру, надевавшую лыжи у рюкзака. На заднем плане радостно улыбался Александр, выпросивший у Коли фотоаппарат – фотографировать местность у озера.
- Надо отыскать исток Черной речки. Пойдем вдоль русла. Ну? Поехали! – в первый раз за весь поход с легким сердцем сказал Гриша, оттолкнувшись палками.
С пригорка, на котором стоял кедр, решили спускаться взяв вправо, там спуск показался более пологим.
- Красотища какая! – восхищенно прокричал Юрка Журбин. – Мишка, запечатлей нас всех!
Группа выстроилась в ряд ради парадного фото. Антон словно случайно протиснулся между Юркой большим и Кирой. Хватит уже этому неудачнику отираться возле такой красавицы.
- Ты куда? – тихо, но с угрозой в голосе прошипел Юрка.
- Встал, место потерял. Отшили, так отваливай и дай дорогу другим, - широко улыбаясь в камеру, шепотом ответил Антон.
- Чего? – Юрка большой позеленел, сжимая кулаки.
- Стоп, - Миша вдруг опустил фотоаппарат, заметив, что вот-вот начнется драка. – Юрка, а давай ты нас сфоткаешь. А потом я вас.
- Кира, давайте в кино после похода сходим? – предложил Антон. – На «Золотую симфонию».
Юрка большой, помрачнев как грозовая туча, взял протянутую ему камеру и прильнул к видоискателю:
- Улыбаемся! Снимаю! – объявил он и через секунду недоуменно пустил камеру.
Группа исчезла.
Юрка не сразу понял, что произошло, а когда до него дошло – заорал, бросившись вперед:
- Кира!
Обвалился снежный карниз, нависавший над притоком Черной речки, совершенно незаметный глазу. Внизу Юрка увидел месиво из снега, камней, сломанных лыж, перекрученных тел. Съехав вниз, он буквально выдрал свои ноги из креплений и попытался первой вытащить Киру, которая с задранной курткой лежала на Люде, без сознания. На пояснице вспухала огромная ссадина, все лицо ее было в крови. Дрожащими руками Юрка попытался смыть кровь, чтобы понять, настолько серьезны повреждения. С головой вроде бы все в порядке, только несколько царапин, которые сильно кровоточили. А вот с поясницей…
Подхватив девушку под мышки, Юрка попытался вытащить ее из оврага, позабыв о том, что на ногах ее были лыжи. Она застонала, приходя в чувство.
- Кира! Жива? Скажи что-нибудь? – закричал он, пытаясь расстегнуть ремни креплений.
- Что? Что случилось? – пролепетала она, пытаясь сесть.
Разумеется, у неё ничего не вышло, мешал рюкзак.
- Обвал. Вы упали в ручей. Где болит?
- Бок… и голова болит… что с ребятами? – она огляделась и вскрикнула: - Люда! Миша!
Позабыв о себе, Кира поползла к товарищам.
- Я сам! Лежи! – приказал Юрка. – Сейчас вытащу тебя, а потом остальных.
- Что случилось? – из-под снега вынырнул Юрка Журбин и тут же сморщился, схватившись за ухо. – Голова… кружится.
Половина лица его была залита кровью. Вместо носа торчали обрывки кожи и хрящи. Один глаз заплыл. Ничего не соображая, он осмотрелся вокруг, не замечая Юрку с Кирой.
- Обвал! – ответил Юрка большой, вытаскивая Киру. - Ты как?
Юрка с трудом сконцентрировал внимание на источнике звука:
- Ты кто?
- Я Юрка, ты можешь идти?
Секунду Юрка Журбин молчал, потом, криво улыбнувшись заявил:
- Не, Юрка это я.
Махнув рукой, Юрка приподнял Киру из воды и прислонил ее к крутому склону.
- Сиди, я за Журбиным.
Тот бестолково копошился внизу, пытаясь высвободить ноги. Юрка большой достал нож, висевший в ножнах на поясе Журбина и разрезал ремни.
- Встать сможешь? – спросил он.
- Да, - сквозь зубы ответил тот, постепенно приходя в себя.
- Вылезай из воды.
Но Юрка Журбин словно не расслышав приказа, принялся откапывать лежавшего рядом Гришку.
С Гришей дела явно обстояли хуже. Лицо его было словно белая простыня. Юрка похлопал товарища по щекам, пытаясь привести в чувство. Потом смочил лицо ледяной водой. Помогло. Гриша наконец-то приоткрыл глаза. Но едва он попытался встать, как изнутри разлилась мучительная боль.
- Крепко я животом ударился, - прошептал он, прикусывая губу. – Остальные как?
- Помоги Люду вытащить, - попросил его Юрка большой.
Они вдвоем сняли рюкзак со спины девушки, а затем попытались ее перевернуть лицом вверх. Люда, до этого тихо стонавшая в забытьи, внезапно закричала.
- Похоже у нее ребра сломаны, - нервно улыбнувшись заявил Юрка Журбин, отводя взгляд от кровавого месива на лице девушки.
- Ааааа! – застонал, приходя в себя Мишка. Едва приоткрыв глаза, он спросил: - Это обвал? Все целы?
- Плохо дело, - сообщил правду Юрка большой.
- Это я! Я виноват! Нельзя было менять маршрут! – прорвало вдруг Гришку.
- Никто не виноват, - спокойно ответила Кира. – Это несчастный случай. Ты не мог знать, что под снегом речка.
- Я должен был знать. Понимаешь? Должен!
- Ребята тише… голова болит, - Миша, перевалившись на бок, обхватил ладонями окровавленный лоб. – И перед глазами все плывет.
- Не делай резких движений, у тебя может быть сотрясение мозга, - посоветовала Кира. – В таком случае лучше лежать.
- Лежать? Не, ребятам надо помочь! – Мишка завозился, высвобождая ноги.
И Гриша сразу забыл про свою вину. Сейчас первым делом надо наладить эвакуацию из оврага. Он попытался расстегнуть крепления, чтобы встать, но ремни не поддавались. Тогда Гриша попросил нож и резанул наотмашь, торопясь выбраться из речного плена и не замечая, что вместе с ремнями разрезал кожу.
Перед глазами Миши возникли смутные очертания человеческого тела. Через пару секунд, когда зрение сфокусировалось, он понял, что рядом лежит Коля. И ещё он понял, что Коля упал вниз головой прямо на камень и у него всё очень плохо.
Антон пришел в себя, когда тройка парней стащила его с Александра.
- Живой? – спросил Мишка, морщась от головной боли.
- Вроде ребра треснули, - ответил Антон. Попробовал встать и, скорчившись от боли, добавил: - Рука сломана и нога тоже… и с башкой неполадки. Походу состряс.
- Повезло, будешь лежать, отдыхать, - пошутил Юрка Журбин, пытаясь перевернуть Сашу.
- Надо достать всех из воды и переодеть. Нужен костер, - придя в себя окончательно, сказал Гриша.
- У Саши кажется сломана шея, - сообщил Мишка, глядя на неестественно сильно свесившуюся голову товарища. – И вывих, по меньшей мере.
Одна ступня Саши неестественным образом была вывернута в бок.
- Мы не сможем поднять всех, - трезво оценив положение, сказал Юрка большой. – По крайней мере Люду, Сашу и Колю нельзя тревожить.
- Но их хотя бы надо вытащить из воды и переодеть, - возразил ему Юрка Журбин.
- Почему они до сих пор не пришли в сознание? – страшась ответа, спросила Кира.
- Сейчас это неважно, - решительно прекращая начавшуюся панику у девушки, отрезал Гриша. – Сейчас главное решить, как нам быть дальше. Дайте мне пару минут. Я сейчас…
Он прикрыл глаза, пережидая приступ невыносимой боли в животе.
Наконец, последним пришел в себя Александр. Однако, помощи от него ожидать не приходилось. Стоило мужчине шевельнуться, как острая боль пронзила грудь. К тому же лицо его было тоже в крови. Глаза - узкие щелочки в налившихся кровью веках.
- У меня ребра сломаны, - виновато скривив губы, сообщил он и огляделся. – Не могу двинуться. Один глаз не видит. Второй еле-еле. И ног не чувствую.
С первого взгляда на Колю, Люду и Сашу он понял, что они уже не жильцы. И ещё понял, что тратя силы на помощь безнадежно раненным, выжившие уменьшают свои шансы на выживание. Ведь ни один из них даже не подумал позаботиться сначала о себе.
- Идти вам надо, - твердо сказал Александр и добавил весомый аргумент, понимая, что просто так их никто не оставит: – За помощью. Лыжи бы вот найти целые.
- Сначала надо помочь раненым, - наконец решительно заявил Гриша, пытаясь рассуждать в этой критической ситуации как настоящий руководитель.
- В десяти метрах выше по течению есть сухой участок, сделаем там лежанку, - предложила Кира, осмотрев овраг.
Юрка большой взглянул в указанном направлении. У воды и в самом деле был малюсенький кусочек ровного берега. Настолько небольшой, что едва ли четверо человек могли бы там уместиться сидя. Но выбирать не приходилось.
- Нужны стволы и лапник для настила. И надо лобаз снять. Там теплые одеяла. И палатка. Юрка… - Гриша просительно взглянул на Юрку большого.
Тот весь вымокший, в заледеневших уже по колено штанах, кивнул:
- Я быстро. У кедра лапник от палатки остался. И ещё оставались верхушки елочек, которые для костра вчера рубили.
- Тащи все. Мы с Юркой Журбиным нарежем тут ещё. Миша, Антон, Кира – за вами раненные.
- Да, я сейчас. Аптечку только достану, - корчась от боли, Кира наклонилась к своему рюкзаку.
Антон поразился тому, что эти ребята сами едва передвигающиеся, пытаются помочь тяжелораненым. Им бы самим вылезти сейчас из оврага, развести костер, согреться, обсушить вещи. Но они продолжают копошиться в ледяной воде, обмерзающими руками откапывают засыпанных снегом.
- Во что переодевать-то? – хмуро спросил Антон. – Все вещи в рюкзаках промокли.
- Мои возьмите, - Юрка большой стащил с себя брезентовую штормовку, брюки и шерстяную безрукавку.
Бросив вещи Кире, он отправился к кедру. Юрка Журбин, который вымок меньше других, тоже снял почти всё, оставшись в одном свитере и спортивках. Расстегнув ремешок на часах, он одел из на руку Коле со словами:
- Ты сохрани их, пока я работать буду.
- Нам тоже надо переодеться, прежде чем… - Гриша скинул мокрую верхнюю одежду. – Кира, лекарства нашла?
- Ищу, - ответила девушка, пытаясь выудить из своего рюкзака аптечку.
Наконец среди мешочков с сахаром и сухарями она нащупала железную банку. Несмотря на то, что крышка прикручивалась довольно плотно, вода все же просочилась внутрь и некоторые порошки и таблетки «поплыли».
- Ничего, главное, что есть, - решила она.
Вытряхнув содержимое, она принялась перебирать упаковки порошков и коробочек.
- Кофеин, стрептоцид… стрептоцидом раны можно присыпать, - бормотала она, откладывая нужное в сторону. - Пирамеин – обезболивающее. Сколько? Черт! Всего три пачки. По шесть таблеток. Кодеин ещё… две упаковки. Норсульфазол, это от инфекции. Цитрамон, аспирин, пирамидон…
Выбор был небогатый. Но Кира все же разложила все имеющиеся лекарства на несколько кучек. В первую очередь попыталась дать болеутоляющие Люде, Коле и Саше. Но они были без сознания. Тогда она размяла таблетки и, смешав с водой, влила смесь в приоткрытые рты.
- Для живых оставь. Вам пригодится, - с мрачным видом посоветовал Александр, отказавшись от обезболивающих.
Кира, испуганно отшатнувшись от него, дала горсть таблеток Антону и Мишке, а затем полезла вверх к Юрке Журбину и Гришке.
- Ребята, я лекарства нашла, - крикнула она парням, пытавшимся выламывать небольшие елочки.
- Мне не надо, - отказался Гриша.
- Не надо? – возмутилась девушка. – Ты на ногах не стоишь! Пей!
- Хорошо, - Гриша кивнул и протянул руку.
Кира взглянула на его распоротую ладонь и едва сдержалась, чтобы не заплакать. Гриша пытался срезать елки ножом, но сил не хватало даже на это и ему приходилось наваливаться и давить на руку всем телом. Кожа на ладони треснула. Он по-прежнему был очень бледен и реагировал на все очень замедленно, словно во сне.
На Юрку Журбина вообще было страшно смотреть – носа почти не было. А он ещё и руки разодрал, пытаясь выламывать стволики, наваливаясь на елочки всем телом.
- Ничего, ничего, - ободряюще сказал он, пытаясь улыбнуться Кире. – Все будет хорошо. Сейчас настил сделаем, костер разведем. Авось протянем пару-тройку дней пока помощь подоспеет.
- Да, все будет хорошо, - послушно кивнула Кира и пошла вниз.
Люда все также не приходила в себя и стонала, стоило только попытаться сдвинуть ее с места. Однако, Кира все же сняла с нее штормовку и вымокшие верхние штаны.
- Людочка, ты как? Тебе лучше? – то и дело спрашивала она, бережно убирая мокрые волосы с окровавленного лба.
Из одежды, которую оставили Юры, для Люды Кира выбрала свитер с самым широким горлом, самые просторные штаны и валенки.
Антон с Мишкой занимались Сашей и Колей. Стараясь как можно меньше тревожить раненных, они надели Коле теплую куртку на меху, а Саше достался комбинезон и штормовка Юрки Журбин. Сняли со всех мокрые ботинки и носки.
- А хорошо, что мы приучены на бок падать. Одна нога сухой осталась, - неловко пошутил Миша. – Можно снять сухие носки и надеть на другую ногу.
Он забинтовал Саше ногу, не слишком надеясь на лечебный эффект повязки. Но надо было хоть что-то делась. Хотя бы для того, чтобы не пугать Киру.
В это время в овраг спустились Гриша с Юркой Журбиным. А Юрка большой скинул выше по течению первую охапку лапника. Три раза он бегал к кедру, пока не соорудили небольшой настил.
После небольшой передышки Гриша заявил:
- Вот что. Нам одним не справится. Надо идти за помощью. И идти сейчас, пока ещё не похолодало к ночи. Значит дальнейший план действий такой… - он то и дело замолкал на несколько секунд, собираясь с мыслями, но все слушали внимательно, не перебивая: - Сейчас вы транспортируете раненных к настилу. Дальше. Юрка – на тебе лобаз. Ты должен снять с кедра вещи. Там палатка, одеяла. Потом костер. А я иду за помощью. Именно я, – предупреждая возражения, решительно отрезал Игорь. - Потому что ты, Юра нужен тут. Если повезет, встречу охотника. Если нет… придется добираться уже до поселка. Кира, ты попробуй найти хоть частично целые лыжи. Если я не вернусь к вечеру…
Гриша встал, оправил меховой жилет и двинулся вверх по руслу. Юрка взял Киру за плечи и пообещал:
- Все будет хорошо. Мы справимся. Мы уже почти справились. Сейчас я достану палатку, одеяла – выдюжим!
Кира кивнула головой и пыталась улыбнуться, разбитыми губами.
Юрка пошел следом за Гришей. Было около трех пополудни. У настила они разминулись. Юрка большой направился к кедру, а Гриша побрел вверх, стараясь не заходить в лесополосу, а идти по твердому насту.
Антон проводил их взглядом и едва не закричал от ужаса. Ещё никогда он не чувствовал такой безнадёжности. Хотелось только одного – проснуться!
- Вставай, - сурово скомандовал Юрка Журбин.
И Антон встал, стараясь не думать о сломанной руке и невыносимо болевшей ступне.
Вдвоем они подхватили под руки Сашу и перетащили метров на пять вверх по течению. После короткой передышки перенесли сначала Александра, а затем Колю. Переносить их не было никакого смысла, но Антон не посмел об этом сказать. В какой-то момент ему даже показалось, что их действия имеют смысл. Что Юрка вот-вот вернется с вещами и очень скоро они отдохнут и согреются у костра.
Кира, тем временем, подхватив Люду под мышки, попробовала втащить ее вверх по течению на небольшой уступчик.
- Ааааа! – снова закричала девушка, забившись в конвульсиях.
Кира испуганно отпрянула.
- Что с ней? – растерянно спросила она у Александра.
- Оставь ее наконец, - зло и резко ответил тот. – Не мучай.
Кира хотела было возразить, но тут со стороны кедра раздался вскрик и какой-то шум, словно рухнуло нечто тяжелое. Она вскочила, встав на цыпочки попыталась хоть что-то разглядеть, но тщетно. Тогда девушка поползла вверх.
- Кира, подожди, я с тобой.
Следом за нею потянулся Мишка. До кедра они добрались спустя пять минут.
- Юра! – закричала Кира, бросаясь к распростёртому на снегу телу. – Юрочка! Что с тобой? Юра!
Она кричала и кричала, а Юрка лежал неподвижно на обломанных сучьях. Самое страшное – он смотрел на них, но не мог ни двинуться, ни даже слова сказать. Только изредка голова его вздрагивала, а из приоткрытого рта ползла тонкая струйка пены. Вокруг были раскиданы сломанные ветки и мешки.
- Его надо перевернуть!
- Нельзя, - покачал головой Миша. - У него может быть сломана шея… или позвоночник. Ты же видишь, он даже шевельнуться не может.
- Костер! – скомандовала вдруг Кира, разом окаменев душой и действуя с этого момента как робот. – Надо развести костер. Сделаем костер тут. Положим Юру. Потом возьмем вещи и палатку. Отнесем в овраг.
Миша кивнул и послушно пошел собирать остатки веток, валявшихся вокруг. А Кира укутала Юрку несколькими одеялами.
Гришки все не было. Миша тщетно чиркал спички, одну за другой. Они ломались и тухли, не успев разгореться. Кира то и дело оглядывала с пригорка склон, но не видела никакого движения. Юрке, наверное, стало хуже. Он уже не дергался, а только вздрагивал. Ожидание и неизвестность становились просто невыносимыми, и она решилась.
- Миш, я пойду за помощью, - сказала Кира.
- Нет, пойду я, - он резко встал и тут же едва не упал, так сильно закружилась голова.
- Ты не можешь идти. Оставайся тут и постарайся развести костер, - приказала она и склонившись над Юркой, пообещала: - Я обязательно вернусь.
Спустя минут десять Мише удалось запалить несколько веток, а ещё через несколько минут на опушке появился Юрка Журбин. Он все слышал и как только закричала Кира, пошел к кедру.
- Вот так, - развел руками Миша.
- Люды нет, - сообщил Юрка. – Саша с Колей скоро…
- А я костер развел, - невпопад ответил Мишка и помолчав, добавил: - Надо идти за Кирой. Она слишком слаба. Не дойдет одна. Это хорошо, что ты пришел, будешь костровым. Справишься?
- Иди.
И Миша пошел. Ему удалось спуститься с пригорка и выйти к подножью склона горы. Обходя овраг, он увидел следы и пошел по ним. Но спустя сотню метров силы оставили его. Перед глазами всё завертелось с бешенной скоростью, и Миша упал.
- Почему никого так долго нет? – спросил Антон.
Он уже давно перестал дрожать от страха и холода. Минута за минутой им постепенно овладевало тоскливое безразличие. Александр промычал что-то маловразумительное. Привалившись к стенке оврага, бывший инструктор выпустил из пальцев химический карандаш, которым он выцарапывал на руках какие-то надписи.
- Чего ты там делаешь? – Антон взглянул без особенного любопытства.
Обе руки его были исписаны огромными синими буквами. На правой, у большого пальца было наискось написано ЛЕНА, потом нарисовано сердечко, плюс и большая С. На левой Александр попытался написать день, час и причину несчастного случая: 1Е ДНЕМ МЫ УПАЛИ. Только вот, наверное, со зрением и с головой у него стало совсем плохо. Половина букв была написано коряво, некоторые пропущены, а другие повторялись по два раза – с трудом разберешь вообще.
- Обманул я вас, - прохрипел Александр. – Документы у меня поддельные. На самом деле никто меня не посылал озера исследовать. Это я сам. Для себя. Я ведь болен. Неизлечимо. Вот, прочел в газете, что за границей это пытаются лечить радиацией. Я радиоактивные воды искал не для санаторного треста, а чтобы самому… - Александр закашлялся. – Я во всем виноват…
Он что-то говорил ещё, но Антон уже не слушал. Какая теперь разница, когда Коля и Саша уже не дышали.
- Ты иди, Антоша, - простонал Александр, - К кедру иди. Там костер.
- А ты? Я не могу, -закрутил головой Антон.
- Иди, - устало проговорил Александр. – Принесешь спички, или угли. Разведем тут костер. Согреемся.
Настроение у Антона стало хуже некуда. Он осознал, что если останется сидеть в этом овраге, то замерзнет вместе с Александром. Инструктор был прав, необходимо было двигаться. Чтобы хоть как-то утеплить ещё живых ребят, он подполз к Люде, так и лежавшей внизу, под небольшим водопадиком.
- Прости, прости меня Людочка, - прошептал Антон.
Он развернул девушку лицом к стенке и стянул курточку, подбитую искусственным мехом, а она так и осталась лежать, лицом к стенке, с приподнятыми вверх руками.
- Вот, - Антон прикрыл тяжелораненых курточкой. – Я принесу спички. Я вернусь.
- Не надо, - покачал головой Александр. – Лучше помоги тем, кому ещё можно помочь. Иди!
И Антон полез вверх, стараясь не обращать внимание на боль. В ельнике подобрал корявый сук и с его помощью смог хоть как-то ковылять на полутора ногах. На то, чтобы добраться до кедра, ему понадобилось почти полчаса.
Погода была просто великолепная. Было, наверное, часа три пополудни. Яркое солнце жарило вовсю. Где-то токовал тетерев. Казалось, что пришла весна, а все произошедшее всего лишь страшный, кошмарный сон. Из тех, что снятся, когда слишком близко лег к горячей батарее, накрывшись с головой теплым одеялом. Антону показалось, что ещё чуть-чуть и он проснется. И тут в голове всплыли стихи. Всего одна строчка, вернувшая к действительности: «Он умел бумагу марать под треск свечки. Ему было за что умирать у Черной речки». Сейчас там, у речки умирают ребята. А ему не хочется. Не хочется умирать у этой Черной речки! Это больно. И страшно. И он ничем не может им помочь. Неужели и ему никто не поможет? Антон вытащил свой смартфон. Он конечно же давным-давно разрядился. Да ещё и экран треснул. Но даже если бы удалось его включить, кому тут звонить?
Кое-как доковылял до кедра. То, что он там увидел, выглядело более жутко, чем в овраге. У потухшего костра сидел Юрка Журбин, со счастливой улыбкой положив ногу прямо на тлеющие угли. Он был в одной рубашке. Свитер и ботинки валялись рядом. Кальсоны дымились.
У дерева лежал Юрка большой, укрытый парой одеял. У его головы тлела полусгоревшая тряпка, которой, вероятно, Юрка Жрубин пытался хоть как-то обогреть товарища. Но «грелка» только зря палила волосы, судя по всему, Юрка большой уже был мертв.
Антон оттащил уже мало что соображавшего Юрку Журбина от костра, содрал тлеющие обрывки кальсон и положил рядом с Юркой большим.
- Что случилось?
- Юрка сорвался с дерева. Сломал позвоночник.
- Кира где? Мишка?
- Они за помощью ушли. Сначала Кира. А потом Миша. И я бы пошел. Но голова адски болит, и я не вижу почти ничего. Зато, я такой хороший костер развел. Теперь точно не замерзнем. Чуешь, жара какая? Ты возьми одеяла. Снеси в овраг ребятам.
- Да, да, отнесу, - закивал Антон, собирая по поляне одеяла. – Спички у тебя?
- Спички? – Юрка Журбин хлопнул себя по боку одеревеневшей рукой и рассмеялся:
- А спички мои в куртке остались. Да они все равно промокшие были. Ты к огню сядь, - он перестал смеяться и жалобно произнес: - Я боюсь с Мишкой бы чего не случилось. Может ты сходишь за ними? Пусть возвращаются. Тут тепло.
- Конечно, ты главное не засыпай, - Антон навалил все что нашел теплого на Юрку и пошел вверх.
Через двести метров среди зарослей небольших березок он нашел Гришу. Тот уже был холодным. Самым ужасным зрелищем были ботинки, которые Гриша зачем-то снял перед смертью и поставил аккуратно рядышком, сунув внутрь мокрые скомканные носки. Стиснув зубы, Антон проковылял дальше. Через метров двести он увидел вдалеке темное пятнышко. Присмотревшись к огромной радости, понял, что оно движется. Хоть кто-то живой!
Это оказалась Кира. Не в силах идти, она ползла по снегу, придерживая расстегнутые брюки за вывернутые карманы. Вернее, ей это так казалось. Она даже голову не могла удержать на весу, так и скользила подбородком по льду.
- Что ж ты делаешь, - пробормотал Антон, догоняя её на своем самодельном костыле.
- Юрка, - шептала она, ни на что уже не обращая внимания.
- Держись, - отбросив палку, Антон сел, подхватив девушку под мышки, потащил вверх. – Все будет хорошо. Мы дойдем. Дойдем.
======
- Худое дело, - пробормотал шаман, разглядывая парня с девушкой на руках. – Совсем худое.
Он дотронулся до ее щеки. Кожа была холодна как снег. Парень ещё дышал.
- Помрет. Худой гора станет. Оленей пугать станет. Худое дело.
Сощурив и без того узкие глаза, он осмотрел склон. Больше никого не было. Значит люди пришли снизу. Что у них случилось?
- Помогите, - просипел вдруг Антон, - Мы упали с обрыва. Там ребята. Срочно… МЧС, спасателей надо… Телефон у вас есть?
- Эге, - шаман склонил голову набок. – Да ты не родился ещё. Зачем сюда умирать пришел? Это их судьба - сегодня помирать. Сбежать решил? Нельзя из одной жизни в другую ходить. Порядок нельзя нарушать. Помрёшь не в своё время - один мир и другой перемешаются. Ни дня, ни ночи не станет. Мир кончится. Уходи. Уходи отсюда!
Шаман прикрыл шершавой ладонью глаза Антону и запел протяжным, горловым голосом. Запрокинув голову, он раскачивался, наблюдая как в небе постепенно разворачиваются и вспухают зеленоватые волны Северного сияния.
======
- Антон!
Худощавый, светловолосый парень обернулся.
Размахивая рукой, его догоняла девушка. Лицо ее осветила обезоруживающая улыбка:
- Антон, я опоздала.
Он улыбнулся в ответ:
- Опоздала.
- Простишь?
- А куда я денусь, - пожав плечами, ответил он. - Идем?
- Да!
Обхватив его руку, девушка зашагала рядом. Антон старался не хромать, но недавние переломы давали о себе знать.
- Закажем большую пиццу, - предложила девушка. – Роллы Филадельфия. Я так проголодалась. И кофе с эклерами. Знаешь, как я люблю кофе и эклеры? Будем смотреть киношку. Очень крутая, говорят. Документальная, основанная на реальных событиях. Как тебе культурная программа на вечер?
Антон кивнул. А в голове его внезапно возник образ Киры. Вряд ли она за всю свою недолгую жизнь хоть раз ела пиццу.
- Отличная программа, - одобрил он и мотнул головой.
Почему ему все время вспоминается этот поход? Какое-то время он усиленно старался убедить сознание, что приключения в далеком пятьдесят девятом году – плод воспаленного воображения. Что он просто тогда напился, заснул на вокзале. И всё было сном.
Антон вызвал такси. В машине девушка принялась трещать, рассказывая взахлеб о своих проблемах на работе. Он слушал невнимательно, и взгляд скользил по затянутым дождливой моросью темным улицам. Где-то на середине маршрута Антон сделал заказ, чтобы к их приезду еда уже была доставлена. По приезде, он рухнул на диван с куском пиццы в одной руке, стаканом колы в другой и мужественно приготовился смотреть очередную пургу, наподобие сериала про гадалку.
Однако, к его удивлению, во-первых, фильм оказался черно-белый, а во-вторых… Во-вторых, это было кино про девятерых туристов, погибших в зимнем походе пятьдесят девятого года при таинственных обстоятельствах.
- На слоне горы была найдена разрезанная палатка, от которой вниз вели следы полубосых ног. Сбежав от неведомой опасности без теплых вещей и обуви, туристы предприняли несколько отчаянных попыток вернуться, - замогильным голосом вещал диктор. – Вот их последние фото, которые были сделаны за несколько минут до исхода.
Растерявшийся от неожиданности Антон увидел на экране черно-белый снимок, на котором Юрка Журбин, пытался отыскать укромное место для лобаза на склоне горы.
«Какие ещё последние фото? – удивился Антон. – Это же предпоследний день, когда Александр пытался заставить группу двигаться по хребту! И почему палатку нашли на склоне? Не было на склоне никакой палатки. Какой дурак бы стал там её ставить?»
- Что за чушь? – возмутился он вслух, позабыв про девушку.
- Сейчас версии будут рассказывать, - восхищенно пробормотала она, не отрывая взгляд от экрана. – Там целых сто версий! Это же самая мистическая тайна СССР!
- Мистическая?
Антон уставился на экран, где закадровый голос излагал обстоятельства гибели ребят. Потом показали круглый стол, где излагались версии происшествия. И каких только предположений не было: и что их убила упавшая ядерная ракета, и про смертоносные огненные шары, версия про беглых зэков, группы зачистки, инопланетян.
Антон не понимал, почему всё, случившееся у Черной речки оказалось таким таинственно-мистическим происшествием? Почему появилась палатка на горе? Кто её разрезал? Кто плеснул в пустую флягу спирт? Кто забрал странички дневников, на которых был описан их настоящий поход?
- Я не знаю, что произошло на склоне, - тихо проговорил один из участников беседы. – Но уйти вниз без всего они могли только под угрозой оружия.
Антон обомлел. Это же Юрка маленький, только постаревший на шестьдесят лет! Так он живой?
- Нога у меня заболела, - рассказывал тот, почему-то заметно заикаясь и отводя взгляд в сторону. - Продуло в грузовике. Вот я сначала пошел с ними до Северного, думал, нога разойдется. А она все больше и больше болела. Ну и пришлось идти обратно.
- Скукота какая. Думала мистика будет, а тут, ток-шоу какое-то, - внезапно заявила девушка и переключила канал. – О, танцы на вылет!
Она задергалась в такт зажигательной мелодии. Антон же отстранил её от себя и встал с дивана.
- Я пойду, наверное, - проговорил он, направляясь к выходу.
- Антон, ты куда? – недоуменно спросила она. – Мы же…
- Извини, забыл, что на сегодня у меня встреча назначена, - соврал он. – Очень важная. По поводу работы.
- Ааа, - она понимающе кивнула. – Раз по работе, тогда иди конечно.
Он оделся и вышел на темную улицу, разом провалившись в туманную морось, окутавшую его с головы до пят. Сделав всего несколько шагов, Антон потерял все ориентиры. Даже тусклый свет фонарей не в силах был разорвать это желтовато-серое марево. Постепенно туман сгущался все больше и больше, и в клубах водяной взвеси Антон вскоре разглядел очертания человеческой фигуры.
- Не понимаешь, да? – скрипучим голосом спросил шаман.
- Не понимаю, - согласился Антон. – Почему палатку на склоне нашли? Или мне всё причудилось, а на самом деле по-другому всё было?
- Смелые люди были. Умирали, но не вошел страх в их сердца. Вошел в сердца тех, кто их нашел. Я боялся. Лесник боялся. Начальник боялся, что накажут. Сказал делать так, что туристы сами виноват. Пришли, палатка на гора ставили, водка пили, спирт пили. По горе бегали. Все боялись тогда, сильный страх всё отравил. Начальник боялся, я боялся, - повторил шаман. – И друзья их тоже боялся. Палатка нашли. Дневники читали. Пустую флягу видели. Боялся, что драка была. Скрывать хотели. Сказали, что спирт сами пили. Все плохое молчали. Никто ничего не сказал.
В сознании Антона всплыла фраза из кинофильма: «Причиной гибели туристов явилась стихийная сила, преодолеть которую туристы были не в состоянии».
А ведь шаман прав. Тогда люди не смогли преодолеть страх, который остался после гибели группы. И страх этот породил тайну.
- Друзья молчали. А я теперь говорю. Много говорю. Там, - шаман махнул рукой куда-то назад и улыбнувшись, пообещал: - Передам от тебя привет.
Он надвинул капюшон так, что лицо скрылось за меховой тенью и щелкнул языком. откуда ни возьмись появилась оленья упряжка. Шаман сел на нарты и легонько коснулся длинной палкой сохту. Вожак тряхнул рогами и побежал к призрачной горе, соткавшейся в тумане, увлекая за собой узкие сани.