Совсем уже не ранним утром, а где-то часу так в девятом второго Крещенского дня на хмуром облачном небе над крышей высокого дома, или это мне помстилось, проступило красноватое пятно. Впервые за два месяца тусклого белёсого тумана далёкий неверный отблеск солнца, уже забывшего путь к нашим широтам, плеснул на пробудившуюся землю. Неужели с кисти светила упала на землю пурпурная капля? Надо подождать, увериться, что это не обман зрения, не расплывчатый зимний мираж.
Огненная полоса помедлила, постояла, потом вытянулась, как крылья сказочной птицы. Небольшая изящная голова была накрыта розовым убрусом, из-под которого расходились в обе стороны червонные ленты. Розовая пыльца, вившаяся возле головы и освещавшая мутное пространство вокруг, чем дальше от красной неровной полосы, тем делалась бледнее, сливаясь с поглощавшими её сумерками. Но всё-таки это была полоса восхода, обещавшего полный солнечный разлив.
Так и случилось. К полудню солнечный свет золотом покрыл всю восточную половину неба, поднялся выше к зениту и опрокинулся на всё пространство воздушного океана. День выдался солнечный и продержался таким до самых сумерек.