«Да пропади ты!» - я про себя выругался, и он действительно пропал. В телефоне послышались короткие гудки. Продавец квартиры оказался неуступчивым.
В то время я работал в турфирме «Заря» и, хотя она обанкротилась потом, набрав уйму денег с клиентов, я, можно сказать, разбогател и уже примерялся к покупке квартиры. И, как всегда, памятуя, что скупой платит дважды, решил покупать квартиру на вторичном рынке недвижимости.
Но так случилось, что выругавшись, пропал не только он, но и я. Я прекрасно помню, как потемнело в моих глазах (наверное, подскочил адреналин в крови после этого телефонного разговора), а я стал падать в какую-то чёрную бездну.
И вот я где-то совсем в другом мире, как будто я оказался на другой планете. Передо мной до самого горизонта простирается чёрная лунная или марсианская долина, но справа и слева идут невысокие отроги гор. Темно, как ночью, но на небе светят звёзды. А вот и мой продавец квартиры. Оказывается, и он оказался здесь в преисподней. И почему-то я его узнаю, хотя никогда до этого не видел в глаза.
- Что вы здесь делаете?
- Да то, что и вы, - ответил он, с укоризной посмотрев на меня.
- Ну что, уступите в цене? - спросил я. - Рынок-то давно в застое.
- Может, и уступлю, когда выберемся отсюда, - произнёс он, но я понимал, что уступить ему совсем не хочется. Лишь, может быть, на самую символическую малость.
«А мы здесь, похоже, не одни», - произнёс он, показывая рукой на одинокого мужчину, который появился из-за склона высокого холма.
Мужчина пожилых лет с характерной остренькой бородкой подошёл к нам и с сочувствием в голосе произнёс: «Новенькие...» Больше мы от него ничего не услышали, а он ушёл за холм, что-то бормоча себе под нос: «Нет, здесь грунт совсем не такой...» Его лицо мне кого-то напоминало, но, как я не старался, я не мог вспомнить.
Вскоре мы потеряли счёт времени. Но самое удивительное - это то, что я сдружился со своим неуступчивым продавцом квартиры. Все человеческие расчёты и планы здесь, непонятно где, воспринимались не более чем, как наши мечты, пожелания или даже сновидения. Он хотел продать квартиру своей бабушки, потом вложить деньги в растущие акции Сбербанка, заработать на них несколько сотен тысяч рублей, для того чтобы снова купить квартиру, но в доме получше и в другом районе, поближе к дому. И я его прекрасно понимал, так как также, как все в этой погоне за дьяволом, стремился сорвать куш и прорваться в какие-то заоблачные дали. В тот год цены на недвижимость медленно падали, и его расчёт, по всей видимости, был правильным. Все аналитики предрекали падение цен на недвижимость на двенадцать процентов к концу года.
Потом мы познакомились с теми немногими обитателями этого подземного мира. О том, что он подземный, нам рассказал тот пожилой человек с бородкой, которого мы повстречали вначале. Другие обитатели называли его Феликс Дзержинский, потому что он там, на Земле, работал (если не врут) в кампании глубокого бурения. Но мы, я и продавец квартиры, не очень доверяли этим россказням, потому что они были основаны на слухах и домыслах.
Но там, где мы оказались, это был действительно какой-то лунный или марсианский пейзаж, но мы дышали. А я про себя отметил, что воздух в этой преисподней был даже лучше, чем на Тверской в Москве, где всегда много транспорта. Здесь, под ногами, был песок. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что этот песок едят. Оказалось, что он, как манна небесная, а те немногие, с кем нам удалось вступить в разговор, рассказали, что это - отходы мукомольного производства: отруби и шелуха от пшеницы и ржи. И вот эту манну небесную мы, как и все, ели, чтобы не умереть с голода. Как она сюда попала, нам так никто и не смог объяснить. Но без воды жить нельзя. И все собирались около ручья, который называли Стикс. Люди, попавшие сюда, в этот затерянный мир, бродили, иногда обмениваясь репликами.
- А вот это - звезда по имени Счастье, - произнесла как-то одна женщина средних лет, указывая на яркую звезду, которая горела на чёрном небосклоне. - Вот видите: она самая яркая! Помните одну из героинь телепроекта "Дом-2"? Она давно покинула этот проект и теперь обитает у нас.
- А все эти звёздочки поменьше, - из любопытства спросил я, - это кто?
- А это души людей, которые сюда попали, но не смогли примириться с этими спартанскими условиями жизни, а точнее выживания. Каждый день есть манну небесную и слоняться из стороны в сторону на фоне этого однообразного лунно-марсианского пейзажа - это не все выдерживают, надо вам честно признаться!
Но мы (я и продавец квартиры) пока держались, как могли, и постепенно стали привыкать к нашему новому миру.
«Скука, надо сказать, это самое страшное, что придумал создатель!» - как-то раз патетически произнёс Феликс Дзержинский, когда встретился нам снова. Ему хотелось дальше развить свою мысль: «Но я понимаю так, что (как написано в священном писании) наверху, то и внизу. И раз мы все упали сверху в эту преисподнюю, а подняться туда, наверх, нет никакой возможности, то надо копать вниз, глубже. Авось, Земля круглая, и те, кто ходят сверху, может быть, и ходят снизу, но мы об этом не ведаем».
Феликс Дзержинский, так называли все этого странного старика с клиновидной бородкой, всё искал выход более тонких пород на поверхность и говорил, что мантия, отделяющая нас от мира, в разных местах бывает толстая, средняя или тонкая. Все смотрели на него, как на чудака, но понимали, что он нашёл себе занятие. Не играть же целый день в крестики-нолики на песке под чёрным небом?!
«Смотри-ка, он ещё живее всех живых!» - мой друг - продавец квартиры посмотрел в сторону уходящего по своим делам Феликса Дзержинского.
Время шло, и постепенно эта манна небесная стала нам приедаться. Мой теперь друг, продавец квартиры, настолько со мной скорешился, что теперь уже обещал, что, если мы когда-нибудь поднимемся на поверхность, он готов даже подарить мне квартиру его бабушки. Но я в это не очень-то верил, так как понимал, что все мы живём здесь, как на необитаемом острове или в заточении, а человек по своей природе хамелеон, подстраивающийся под условия, в которые он попадает.
Время тянулось, как резина. Силы наши постепенно стали убывать, а мир, в котором мы оказались, был столь огромен и однообразен, что можно было ходить целыми днями (благо звезда по имени Счастье всегда светила ровным светом в чёрном небе), проходя сотни и сотни шагов, пока не встретишь одинокого странника или странницу, попавшую в этот загадочный мир.
Но как-то раз к нам подошёл Феликс Дзержинский и загадочным голосом спросил: «А вы хотите выбраться отсюда?»
Мы переглянулись, понимая, что это практически невозможно.
«Приходите завтра в ту долину, за тем потухшим кратером, и, может быть, нам повезёт», - загадочно произнёс он и удалился.
«Старик, похоже, явно бредит, - произнёс мой, уже друг, продавец квартиры. - Но чем чёрт не шутит! Может быть, он нашёл какой-то выход?!»
На следующее утро мы даже не стали жевать этот песок под ногами, эту манну небесную, которая уже не давала никаких сил, и мы уже почти смирились, ожидая превратиться в те маленькие, еле видимые звёздочки, которые тускло светили на небосклоне чёрного неба.
Когда мы пришли, то застали его в глубокой яме, где он рыл грунт руками, выбрасывая его наружи.
«Ну что вы стоите?! - недовольно произнёс он, - помогите же мне!»
Я и мой уже закадычный друг полезли в яму и стали её углублять, хотя втроём нам было очень в ней тесно. Мы уже почти выбились из сил, как вдруг раздалось громкое шипение, как будто сразу открыли сто бутылок шампанского, и мощный грязевой поток гейзером поднялся над нашими головами, над нашим раскопом. Мы были все грязные с головы до ног, но всё произошло так внезапно! Как только столб грязевого фонтана стал падать, мы стремительно скатились куда-то вниз. Казалось, нас засасывает куда-то образовавшаяся воронка. Я, мой друг - продавец квартиры, и Феликс Дзержинский по какой-то огромной кротовой норе, полной грязевых ручьёв, летели кубарем вниз. Ещё какое-то мгновение - и мы ощутили свежую струю холодного воздуха, а под ногами у нас оказалась мокрая коричневая глина. Она скользила, и мы падали. Отплёвываясь от грязи, попавшей нам в рот, мы стали приходить в себя и осматриваться. Мы явно находились в какой-то яме. Вокруг нас была мокрая коричневая глина с жёлтыми вкраплениями песка на стенах этой ямы - абсолютно земная сырая реальность! А сбоку пролегала большая труба в бумажной оплётке, грубо отрезанная сваркой в одном месте.
«Хоть это правильно сделали! - услышали мы чей-то мужской голос сверху. - А то меня инженер по технике безопасности вызывал: мол, мастер, твои рабочие не закрывают раскоп трубы ни уходя на обед, ни закончив ежедневную работу. А если в яму кто-нибудь упадёт, - он мне говорит, - ты будешь отвечать!.. Хотя куда они ушли, эти ударники коммунистического труда? Боюсь, в магазин за водкой. Но сегодня, в воскресенье, это простительно».
Мы подняли наши грязные головы вверх и увидели блеклый свет, пробивающийся снаружи.
- Надо выбираться отсюда, - произнёс Феликс Дзержинский.
Но мой друг, продавец квартиры, шикнул:
- Тсс!.. Пусть уйдёт, подождём чуток.
Через какое-то время, когда всё стихло наверху, мы с большим трудом вылезли из этой ямы. Обойдя символическое ограждение, перед которым висела табличка «Идёт ремонт путепровода», мы отряхнулись и взглянули друг на друга. Господи! На кого мы были похожи! Заросшие лица, испачканная одежда и грязная обувь. Феликс Дзержинский первым куда-то исчез. Наверное, он понимал, что в таком виде долго здесь оставаться было нельзя.
«Ну, слава богу! Сейчас до дома, помоемся, жена будет очень рада!» - мой друг - продавец квартиры пожал мне руку, и, пообещав потом позвонить, ушёл. Я тоже побрёл куда-то. От ушибов мои бока болели, а осенний холод конца октября (как потом оказалось) пробирал меня до костей. Вскоре я дошёл до большой улицы, где было оживлённое движение. К моему великому удивлению, я увидел проезжающие крытые грузовики-фургоны с надписями «Хлеб» и «Мострансавто - перевозка мебели» в веренице автомобилей «Жигули» да «Волга» на дороге, но попадались «Москвичи» и даже «Запорожцы». Смеркалось. Я поднял голову. На крышах домов огромными яркими неоновыми красными буквами горели лозунги: «Слава КПСС!» и «Народ и партия едины!»
Около меня притормозил светло-синий автомобиль «Москвич-каблук» советских времён с надписью «Аварийная» красным цветом на дверях машины:
- За рубль подвезу до метро, - молодой парень-водитель высунулся из окна машины.
- За рубль? – переспросил я. - Дёшево! А есть ли он у меня в кармане?
Я порылся в карманах и нашёл наш российский рубль монеткой.
- Лови! – и я бросил ему монетку. Парень ловко её поймал на лету в кулак, раскрыл его, посмотрел на мою монетку и сказал:
- Уж больно мал у тебя рубль! Да и не советский какой-то... Царский что ли? Ну да ладно! Садись, до поворота тебя довезу, а дальше сам.
В машине играла модная тогда песенка, и водитель включил радио погромче:
Время нас не учит,
Нет, не учит ничему.
Я на станции «Позавчера» с тобой сойду.
И давай начнём мы снова наш роман.
Перепишем все страницы заново мы там.
И тогда, и тогда - будет всё, никак тогда!
Будет счастья очень много, будет длиться навсегда!
Потом, увидев впереди образовавшуюся на дороге автомобильную пробку, водитель «Каблука», с сожалением, сказал: «Застой... Приехали, - и добавил, как бы извиняясь, - здесь всегда бывают пробки, даже в воскресенье». Он затормозил у обочины и высадил меня из машины. Через полтора часа я добрался до дома, сделав несколько пересадок и не заплатив в троллейбусах и автобусах ни копейки. Ехал «зайцем», можно сказать.
Дома жена была очень удивлена не столько моему появлению, сколько моему внешнему виду:
- Я поняла, что ты после работы уехал на дачу. Но что с тобой?! Почему ты в такой грязной одежде?
- Долго объяснять, - ответил я и пошёл мыться в ванную комнату.
Затем она накормила меня прекрасным ужином! Это был самый обыкновенный советский ужин: макароны, сарделька, маринованный огурец и квашеная капуста.
- Выпить хочешь? - спросила она.
- Да, очень, - ответил я.
После ужина я пошёл в комнату и включил наш чёрно-белый телевизор. Началась программа "Время". Диктор Вера Шебеко с похоронной интонацией в голосе произнесла с экрана: «Пленум ЦК КПСС освободил Председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Пельше Арвида Яновича от занимаемой должности по состоянию здоровья и в связи с переходом на другую работу».
- Господи! Так это же наш Феликс Дзержинский! - воскликнул я, увидев портрет знакомого лица на экране, - мы с ним только сегодня недавно расстались!
- Что с тобой?! - воскликнула жена, - наверное, тебе не надо было ехать на дачу.
На следующее утро, пораньше, я пошёл на работу, чтобы забрать свою трудовую книжку. Я уже понимал, что меня поджидает какой-то сюрприз. И, действительно, там, где было турагентство «Заря», оказалось помещение пункта с вывеской "Прокат" под синим знаком СБ (Служба быта). Всё же я туда зашёл. В небольшом зале стояли старые холодильники "Атлант", "Минск" и "Юрюзань", совсем не новые цветные и чёрно-белые телевизоры, жёлтое пианино "Карелия", старые проигрыватели для пластинок, сигарообразные пылесосы и большой катушечный магнитофон с бобинами. На мой вопрос: а где же фирма «Заря», продавец мне ответил: «Сколько работаю - здесь никогда такой не было».
Так я и ушёл, понимая, что прошлого не вернуть, как и не вернуть все заработанные в турфирме «Заря» деньги. А все мои реальные планы из будущего потеряли теперь всякий смысл. Рядом с офисом турфирмы «Заря» был коммерческий банк «Слобода», в котором я держал деньги на покупку квартиры. Теперь же я увидел там вывеску "Сберкасса". Заходить туда не имело смысла.
С продавцом квартиры мне так и не удалось связаться, ведь мы попали в советское время, и все наши сотовые телефоны здесь не работали. Сразу после посещения пункта проката я поехал на работу в институт. Надо было возвращаться в реальную советскую жизнь времён застоя. Как сейчас помню, это был понедельник 25 октября 1982 года.
Через два дня, вечером, после работы, я сидел дома на диване и с грустью смотрел, как доживает последние часы мой смартфон. Жена на кухне варила компот из фруктов с нашей дачи и всё восхищалась: какие умные изделия мы создаём в нашем закрытом НИИ! Я сидел в комнате, склонившись над таким родным экраном моего смартфона, и с грустью вспоминал всё то, что было в моём будущем, из которого я был просто вырван игрой каких-то неведомых мне и случайных сил! С каждым часом зарядка смартфона садилась, и он уже подавал сигналы SOS, что надо срочно его зарядить. Но зарядки такой не было, а мой китайский смартфон был сделан так, что вскрыть его было невозможно, не повредив стекло и корпус. Показывать его на работе было даже опасно: у коллег могли бы возникнуть вопросы, и обязательно кто-нибудь настучит в Особый отдел. А последствия для меня могли оказаться самыми плачевными! Мы как раз работали над тем, как противодействовать китайской ракетной программе. А тут я ещё с этим китайским смартфоном. Можно было угодить в места не столь отдалённые, да и жену было жалко. А что скажет дочь? Папа работает на китайцев? Кстати, где она?
«Марина сейчас живёт у Славика, - как бы предвосхищая ход моих мыслей, ответила жена. - Она сейчас готовит дипломный проект. А там почти треть страниц - одни чертежи. Славик прекрасно чертит, а Мариночка, ну ты знаешь, в этом ни бум-бум».
«Ох уж эти бум-бум, ни бум-бум!» - это я уже сам с собой говорю. Мы все прекрасно знали в институте, да и генералы нам не раз докладывали на совместных планёрках, что китайцы отстали от нас в Космосе на двадцать лет. А вот теперь оказалось, что мы от них отстали на столько же, хотя делаем вид, что у нас всё хорошо и всё идёт по плану. Но об этом в институте говорить нельзя. Коллеги могут просто не понять. А профорг Никаноров похлопает по плечу и скажет: «Дружище, не пора ли тебе на недельку съездить отдохнуть в нашем доме отдыха "Берёзки" в счёт отпуска. Сейчас, конечно, не сезон, я понимаю, но зато есть свободные путёвки за четверть цены. Профком института половину расходов возьмёт на себя, а четвёртую часть мы оплатим из нашей кассы взаимопомощи. А там, в доме отдыха, прекрасно кормят! Ты знаешь. А какие виды на Оку! «Прекрасная пора! Очей очарованье!» Я, конечно, промолчу о том, что в прошедшую пятницу не был в институте, а находился на телеметрическом объекте нашего института, где постарался завершить все свои дела задолго до обеда, расписался в журнале, что ушёл в шесть часов вечера, а сам оделся, вышел за проходную объекта, сел на автобус и поехал на вокзал. Там купил билет на электричку и ещё через три с половиной часа был у старой полуразрушенной церкви за домом отдыха "Берёзки".
Наш герой, уважаемый читатель, в своих мыслях часто возвращался в тот самый дом отдыха "Берёзки". Именно там ему пришла идея попробовать попасть в будущее, когда он в раздумьях бродил по территории полуразрушенной церкви рядом с домом отдыха. И он, каким-то чудом, не иначе как, осуществил эту идею. И вот теперь он вернулся из этого капиталистического будущего новой России назад в советскую реальность таким необычным образом - через некую промежуточную реальность. За неполных два дня советских выходных с конца пятницы и до обеда воскресенья он прожил сорок лет в будущем! А теперь вынужден был вернуться к советской действительности со множеством ограничений, неудобств и табу.
Зарядка на его смартфоне уже агонизировала красным пустым значком батарейки. «Надо бы удалить из него все контакты», - подумал он и не успел - экран смартфона вдруг навсегда погас. «Прощай, мой Хуавэй!.. А, может быть, Никаноров прав, и мне снова поехать в "Берёзки" и попытаться попасть в будущее? Ведь я там неплохо освоился, прожив сорок сороков!»
* * * * * * * * * * * *
Прошло полтора года. На работе мои дела шли хорошо. Меня подключили к новому исследовательскому проекту, торжественно, в актовом зале института, вручили почётную грамоту за проделанную ранее работу. Я стал возглавлять небольшую смежную группу молодых учёных, инженеров, конструкторов и технологов, мне повысили зарплату. Наша дочь Марина вышла замуж за Вячеслава и родила ребёнка. Жили они у родителей Славы, так как квартира у них была побольше, чем у нас. Моя жена часто приезжала к ним помочь с малышом.
Подошло время, на работе мне надо было продлить допуск секретности, меня уведомили об этом и назначили день и час, и я пошёл в Особый отдел. Процедура эта, надо сказать, как правило, формальная. В небольшом кабинете сидит девушка за деревянной стойкой и передаёт вам через эту стойку разные бумаги для заполнения. В общем, ничего особенного. Сначала всё шло, как обычно, но тут неожиданно открылась дверь кабинета начальника Особого отдела, появился он в сером костюме и синей водолазке и кошачьей походкой подошёл ко мне, быстро похлопал меня по плечу и сказал: «Дружище, зайди-ка ко мне, - и он указал пальцем на дверь его кабинета, - надо кое-что уточнить».
Я прошёл в кабинет. Затем вошёл он и сразу закрыл за собой дверь на ключ. Не успел я оглядеться, как вдруг справа и слева из-за высоких шкафов, где хранились папки с личными делами, вышли два крепких мужчины в серых костюмах и тёмно-зелёных водолазках.
«Садитесь, пожалуйста», - один из них обратился ко мне. И я сел на стул.
Тот, кто был постарше, заговорил, обращаясь ко мне: «У нас мало времени, поэтому мы будем с вами говорить начистоту. Извините, не представились, - и они быстро достали, открыли и показали мне на расстоянии свои красные корочки с золотыми гербами СССР, потом также быстро убрали их в карманы своих пиджаков. - Где-то полтора года назад, - продолжал старший, - наши службы перехватили одно зашифрованное сообщение. Оно заинтересовало, потому что никогда наши работники не сталкивались с подобным: шифр оказался очень сложным. Ни одно из иностранных посольств и консульств, работающих на территории СССР, не пользовались таким шифром. Это мы проверили. Наше руководство на этот факт обратило особое внимание, и была поставлена задача: во что бы то ни стало расколоть этот шифр и понять, что там написано. Для решения этой задачи были подключены все лучшие умы и организации СССР, которым положено этим заниматься. Сутками напролёт работали ведомственные ЭВМ, просчитывая разные алгоритмы кодирования. Была проделана колоссальная работа! Она не прекращалась почти год, и нам всё-таки удалось расшифровать это сообщение. После этого была проделана не менее кропотливая оперативно-розыскная работа, которая принесла свои плоды. Наши специалисты пришли к выводу после многих проверок и перепроверок, что это сообщение было адресовано вам. Также нам удалось выяснить: кто его вам написал, зашифровал и отправил. Единственно, мы не были уверены: дошло ли это сообщение до вас и что последовало потом?»
При этих словах я заёрзал на стуле, а на лице моём появилась испарина. «Мы будем с вами откровенны, - продолжал мужчина, - поэтому зачитаем вам текст этого послания».
Он достал из внутреннего кармана своего пиджака аккуратно сложенный лист бумаги, развернул его, надел очки, откашлялся, и начал читать: «Бабушка ещё живее всех живых. Сделка отменяется».
Услышав это, я не выдержал и засмеялся, потому что догадался, кто мог послать мне такое послание. Но больше всего меня рассмешили слова: «ещё живее всех живых».
Допрашивающие меня товарищи с удивлением переглянулись.
Это уже потом я узнал от этих оперативных работников, что мой друг - продавец квартиры - в советское время работал в Литературном институте имени Горького, где защитил кандидатскую диссертацию по литературному анализу стихотворения Владимира Маяковского, которое начинается так: «Ленин и теперь живее всех живых...»
«Чему вы смеётесь? - другой мужчина в сером костюме подключился к "допросу". - Скоро вам будет совсем не смешно! Нам придётся освободить вас от всех видов работ, потому что вы не прошли допуск секретности. Сдайте ваше служебное удостоверение (и он показал в сторону начальника нашего институтского Особого отдела), а вам придётся сейчас проехать с нами для более серьёзного разговора».
Рю С.Ю. – 20-24 января 2023г.
P.S. В истории есть некоторые нестыковки: Пельше Арвид Янович (родился 7 февраля 1899г. в Курляндии, которая стала Латвийской ССР. По национальности латыш) умер на своём боевом посту Председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС 29 мая 1983г. – в канун лета, а не поздней осенью. В рассказе его перевели на другую работу, но, думаю, это ему точно предлагали за 7 месяцев до смерти - в конце октября 1982г., когда и происходит действие этого рассказа в советское время. В сентябре 1982г., могу предположить, ему навязали нового зама, а в октябре все давили на него, чтобы он ушел по возрасту и по состоянию здоровья. Именно тогда он попал в то другое измерение, из которого благополучно вернулся с нашими героями.