А Вам не кажется, что пора бы уже снова вернуться к твёрдой пище?
А то всё каша да каша.
А я чем дольше живу, тем больше сознаю, что многие беды постигают народ наш из-за каши. Ну, не из-за самой каши, конечно, а из-за нашего болезненного пристрастия к ней.
Судите сами, что может быть лучше каши? Она проста в приготовлении, сытна, легко усваивается; её можно сдобрить растительным или сливочным маслом, можно приправить сахаром, изюмом или какао; она одинаково уместна и на завтрак, и на обед, и на ужин; её можно употреблять в качестве гарнира или в качестве основного блюда. В общем, с какой стороны не посмотри, - одни преимущества. И кроме того, каша удивительно, невероятно полезна для пищеварения.
И самое главное, что всех нас приучают употреблять кашу с младенчества. И обратите внимание, никого на заставляют кушать насильно, но всех побуждают к её вкушению мягко и деликатно любовью к самым близким людям – ложечку за папу, ложечку за маму.
Но время идёт неумолимо, и кашу из рациона малыша постепенно вытесняет твёрдая пища: сперва её место в обеденное время занимает супчик с котлеткой, затем горячее становится все более частым гостем в вечернее время, и, наконец, происходит потрясение самих основ – место каши в утреннем рационе подрастающего человека занимают господин бутерброд со своей вечной спутницей – на спех приготовленной яичницей.
И это совершенно естественно. Так же происходит и в словесной сфере, точнее так должно происходить, так задумано. Сперва малыш питается протёртой «пищей», состоящей из отдельных фраз и рассказов, услышанных от родителей, простых шуток, прибауток и неглубоких ответов на пытливые вопросы, из сказок и мифов, но затем ребёнок прикасается к миру «твёрдой» интеллектуальной «пищи» - открывает мир классической литературы.
И если пищеварение ребёнка начинает усваивать твёрдую пищу в полном объеме к году, то для усвоения «твёрдой пищи» добрых мыслей, серьёзных идей и глубоких созерцаний человеку подчас необходимо достичь возраста двадцати пяти – тридцати лет. И всё это время человек будет мучаться от «расстройства и несварения», - он будет понимать написанное превратно, оно будет казаться ему ненужной беллетристикой, пустым нагромождением никому ненужных слов, описанием сюжетов, не имеющих никакого отношения к его жизни, пустой тратой драгоценного времени, наконец. И только со временем в результате длительного размышления над прочитанным его словесная сила придёт в состояние, способное «переварить» все эти удивительные мысли, серьёзные идеи и глубокие созерцания.
Но кому вообще может понравиться перестройка пищеварения? Одно дело, когда человек страдает расстройством желудка полгода, страдает в несознательном возрасте, а совсем другое, - когда «расстройство» сопровождает человека ежедневно на протяжении десяти-двадцати лет жизни, а иногда и дольше.
Именно поэтому многие, отказавшиеся от детского стола и начавшие питаться пищей для взрослых, отдают дань школьному учителю литературы и возвращаются из мира «твёрдой» интеллектуальной «пищи» к «каше» сказок, мифов, выдумок, глупых шуток, прибауток и неглубоких ответов на детские пытливые вопросы.
Но если детская интеллектуальная «каша» готовится опытными диетологами и хорошими поварами в основном из добротных «круп» и «ингредиентов», то «каша» для взрослых готовится злодеями и по очень плохим рецептам: её готовят из «крупы» страха на «молоке» отчаяния, сдабривают «маслом» лести и глупости, приправляют «семенами» вражды и «сахаром» лжи.
И ладно бы, если такая «каша» была лишена «калорий» - о вкусах не спорят, - но нет, она, напротив, очень «калорийна»: употребивший её долго не сможет употреблять никакой «твёрдой» интеллектуальной «пищи», а только будет бегать из стороны в сторону с перекошенным лицом и по временам отрыгивать излишки на случайно встретившихся прохожих.
Ладно бы, если такая «каша» была безвредна, но нет, она, напротив, вредна и опасна для здоровья человека: употребивший её не просто помрачается на время, словно опьянённый, но повреждается решительно, а употребляющий её систематически и вовсе довольно скоро становится по уму, как несмышленый перепуганный ребёнок.
Ладно, если бы такую «кашу» раздавали всякому желающему бесплатно, но нет, напротив, с каждого употребляющего её прямо или косвенно собирают по рублю, а то и по два.
Всё дело в том, что поглупевший и перепуганный человек – отличный покупатель. Ему можно продать всё что угодно:
- Купите ненужную ерунду!
- Зачем? – спрашивает перепуганный человек.
- Эта ненужная ерунда сделает вас счастливым, спокойным, уверенным в завтрашнем дне! – отвечают ему.
- Сделает счастливым, спокойным, уверенным в завтрашнем дне… - тихо, как бы в забытьи повторяет попавшийся на крючок покупатель, - Значит, беспокойство исчезнет?
- Да! – голос продавца звучит звонко и уверенно, - Эта ненужная ерунда поможет вам на один шаг приблизиться к полному контролю над собственной жизнью.
- Да! –восклицает шёпотом человек, опьянённый услышанным, и расплывается в блаженной улыбке, но вдруг как бы от неожиданного укола несколько приходит в себя, - А почём?
- По сходной цене – с лёгким пренебрежением отвечают ему.
- Дороговато. – качает головой потребитель.
- Все покупают, - торговец теребит ненужную ерунду и переходит на снисходительный тон, - и потом посмотрите, какая упаковка красивая.
- Ну раз все покупают, - вздыхает человек, - заверните две ненужные ерунды. Только в красивую упаковку, пожалуйста.
И обратите внимание, к «каше» этой человека приучают также, как ребёнка приучают к молочной каше: без насилия, мягко и деликатно – ложечку за папу, ложечку за маму. Даже могут обласкать, – лишь бы уминал за обе щеки.
Причем, предложение на рынке интеллектуальной «каши» значительно превышает спрос, поэтому если человек не хочет кушать продукцию условного дяди Васи, ему тут же предлагают свернуть за угол и продегустировать «кашу», приготовленную условным дядей Петей.
Одна «каша» от другой отличается только производителем, ингредиенты те же – страх, отчаяние, глупость, лесть, вражда и ложь.
А вместе с тем «твёрдая пища» добрых мыслей, серьёзных идей и глубоких созерцаний остаётся не тронутой. Не тронутыми и не понятыми остаются произведения Пушкина, Лермонтова, Крылова, Чехова, Достоевского, Лескова, Брянчанинова.
Но, к сожалению, без этой «твёрдой» интеллектуальной «пищи» мысль человека иссыхает, становится бессильной, мёртвой. Без неё утрачиваются способности осмыслять, созидать, принимать взвешенные решения, находить смысл, чтобы двигаться вперёд, и ставить цели, достойные человека.
И самое обидное, что человек лишает себя возможности без труда, скорбей и фатальных ошибок обогащаться чужим жизненным опытом. А жизнь, в которой человек лишён возможности воспринимать чужой жизненный опыт, это не жизнь вовсе, а бег трусцой по граблям.
Возможно, поэтому так много сейчас несчастных и перепуганных людей, издыхающих от страха грядущих потрясений. Возможно, поэтому столь многие не способны справиться ни порознь, ни сообща с задачами, с которыми, подпоясавшись, справлялись их предки в условиях, которые и не снились современному человеку.
И, оглядываясь по сторонам и видя всё это, я хочу спросить:
«А Вам не кажется, что пора бы уже снова вернуться к «твёрдой» интеллектуальной «пище»? Или так и будем продолжать, - ложечку за папу, ложечку за маму?»