Летом 1964 года школа организовала поездку старшеклассников в Ленинград. Набралась не очень большая группа, человек двадцать учеников с восьмого по десятый класс. Мы с Сашей, видимо, очень просились в Ленинград, и нас взяли.
Деньги на поездку школа собирала с родителей. Нам тоже были выделены небольшие суммы на карманные расходы. В емкий, но легкий чемодан мама уложила необходимые, на ее взгляд, вещи. В другой сумке была еда, которая потребуется в долгом трехдневном пути до Ленинграда.
Ехали мы весело, с песнями, правда мы с Сашкой, не пели, может только подпевали для приличья.
Хочется рассказать, что у нас в семье очень хорошо пела мама, в основном застольные песни по праздникам, когда у нас в гостях были соседи или родственники из Абакана или Красноярска. Папа очень хорошо играл на гармошке и аккомпанировал маме и гостям, правда, сам никогда не пел. Стол накрывали в уютном месте под сенью винограда, покрывавшего ограду от сетчатого забора до крыши дома. Со шпалер, протянутых до самых ворот, свисали крупные синие и прозрачно-желтые виноградные гроздья.
Кроме разнообразных блюд, которые готовила мама, на столе стояла большая ваза с фруктами и виноградом. Возвышались еще закупоренные темно-синие бутылки с домашним вином трехлетней выдержки, которые делал папа. Имелся и графинчик с самогоном.
Я лежал на верхней полке и глядел в приоткрытое окно. До самого горизонта медленно поворачиваясь, проплывала желтая, выгоревшая степь. Мне нравилась степь ранней весной, когда она, насколько хватает глаз, покрывалась красными маками. Степной воздух, напоенный ароматами степных трав, теребил волосы. Дышалось легко.
Лес появился на второй день. Я очень любил лес, с ним связано много детских воспоминаний. В памяти всплыла кедровая тайга под Абаканом, где мы били шишки в компании папиных друзей.
Помню, как я рулил на мотоцикле «Урал», а папа стрелял уток, стоя в коляске. Вспомнилось, как мы снимали больших язей с закидушек, установленных по берегу реки Чулым.
Хорошо помню счастливое соседство с тремя ведрами малины, ехавшими вместе со мной в коляске мотоцикла после целого дня, проведенного с папой и мамой в огромном таежном малиннике.
Полудрему прервал железный грохот, который то нарастал, то утихал в такт набегающим высоким ажурным конструкциям. Это был мост через Волгу. Река была очень широкая и красивая. Мы проехали Энгельс, на той стороне виднелся Саратов.
В Энгельсе, родился Вова в 1953 году. Мне было пять лет. В шестилетнем возрасте я с пацанами ловил раков, купался в теплой прозрачной воде, от которой всегда тянуло речной свежестью, илом, водорослями и рыбой. Вспомнил вишневый сад дальней родственницы в Саратове, где я бродил, подбирая черные переспевшие вишни.
Хорошо помню запыхавшегося папу, который вбежал в дом, держа блокнот в руках. Он рассказал, как сидя на пригорке, зарисовывал карандашом летательное сооружение, похожее на стрекозу и вдруг заметил, что к нему от аэродрома бегут несколько человек. Папа тогда убежал, от греха подальше, и мы увидели рисунок первого вертолета.
Папа был хорошим художником-любителем. Он писал маслом картины, в основном копии, предварительно разлиновывая карандашными квадратиками холст. Папины картины висели у нас дома и у родственников. Помню огромную картину «Утро в сосновом лесу» с тремя медведями, которую папа долго рисовал, копируя из большой репродукции Шишкина. Картина в раме с очень красивым гипсовым рельефом, выкрашенным бронзой, висела над диваном, который папа тоже сам сделал.
Мои воспоминания закончились – мы подъезжали к Ленинграду.
Погода в Ленинграде была солнечная и в светлой легкой куртке, которая была на мне, было жарковато, но тут все ходили в куртках, хотя было лето. У меня на плече на тонком кожаном ремешке висел фотоаппарат ФЭД. Я часто фотографировал в Алма-Ате, в горах, на Капчагае. Я любил проявлять пленку и делать фотографии в темной комнате. У Саши тоже был фотоаппарат «Смена».
В Ленинграде все было величественно и красиво. Мы с Сашей много фотографировали. Вот наша фотография около Смольного. Экскурсовод рассказывала нам про Смольный, про памятник Ленину. Раньше, при Петре первом, здесь хранили смолу для кораблей, потом здесь был институт благородных девиц. При Ленине здесь размещалась штаб-квартира революции. К Смольному мы шли вдоль очень красивой и широкой реки Невы. Смольный был внутри изящной кованой ограды. Все вокруг утопало в ровно подстриженной зелени.
Там же возвышался очень нарядный синий, с тремя куполами Смольный собор. Двор замощен брусчаткой. Туристов было много, некоторые были в рубашках. Мы тоже повесили куртки на плечо, слушали экскурсовода и фотографировали.
Очень красивый город, здания украшены изразцами и рельефами, много скульптур. В Летнем саду на аллеях возвышаются десятки античных скульптур из белого мрамора. Мост через Фонтанку украшен огромными скульптурами коней, укрощенных человеком автора Клодта.
Большое впечатление на нас произвела экскурсия на Сенатскую площадь к памятнику Петру первому. Мы со всех сторон фотографировали грандиозную бронзовую статую Петра, сидящего на вздыбленном коне, установленную на гранитном постаменте.
Нам очень нравились скульптуры львов. И однажды они нас спасли. Мы с Сашей подошли пофотографировать огромных львов, как начался ливень с ветром. Мы прижались к постаменту, львы закрыли нас от косого дождя. Куртки намокли, но не сильно. Дождь быстро прекратился, и выглянуло солнце. Небо снова сделалось голубым, скорее бирюзовым, как на картинах русских художников.
Много интересных мест мы посетили. Можно рассказывать и рассказывать, например, о дворцах и фонтанах Петергофа, о море, которое мы видели первый раз и по которому мы плыли на ракете с подводными крыльями.
Очень интересная была экскурсия на крейсер «Аврора». После выстрела его пушки, начался штурм Зимнего дворца. Сейчас здесь расположен Эрмитаж.
В Эрмитаже огромное количество картин, но фотографировать не разрешали. Я не любил быстро переходить от картины к картине и часто застывал, разглядывая подробности. Например, в зале Голландской живописи, где мастера того времени все тщательно вырисовывали, я долго разглядывал зеленую блестящую муху с ее волосиками, ячейками в глазах и не мог понять как можно так изобразить, - почти цветная фотография. Потом, с годами, я долго отыскивал эту муху в Эрмитаже и, когда нашел, словно вернулся в те школьные времена и долго ее разглядывал.
Мы с Сашей всегда немного отставали и наша учительница истории всегда нам напоминала: «Быстрее, быстрее». Однако около картины «Даная», мы застыли надолго. Мы никогда такого не видели. Женщина была полная, но красивая. Мы разглядывали и разглядывали, пока нас сначала не окликнула наша учительница истории. Потом она начала дергать нас за рукава со словами: «Как вам не стыдно, вот в школе расскажу о вашем поведении». Мы вздохнули и пошли за ней к нашей группе, которая была уже в другом зале.
Когда мы сели в поезд, денег у меня не осталось, потому что все истратил на значки, открытки и другие подарки маме, папе и Вове. Но немного денег оставалось у Саши. Перед отъездом мы купили много кильки, хлеба и вареной картошки. Конечно, нам до Алма-Аты еды не хватило, да и килька сильно надоела, но нас подкармливали одноклассники. Вообщем, доехали мы хорошо.
Наступил сентябрь. В школе нас с Сашей вызвали к директору. За столом сидела учительница истории. Директор сказала, что так нельзя поступать, – мы часто отрывались от группы, могли потеряться и в нашем возрасте неприлично смотреть непотребное, хоть и красивое. Но родителей в школу не вызвали и в дневники замечания не записали. Эрмитаж пользовался большим авторитетом.
22.04.2022. Санкт-Петербург.