История нашего отечества насыщена многообразными событиями. И если покопаться ,то почти в каждой простой семье можно найти много интересного, не только чисто семейного характера, но и дел связанных с событиями в стране. Я уж не говорю о семействах, у которых в роду просматриваются аристократические корни. Если по папиной линии у меня сибирские корни, связанные переселением крестьян в столыпинскую реформу с Украины, то по маминой линии в корнях рязанские крестьяне, которые в конце 19 века приехали на заработки в Первопрестольную.
Молодость смотрит вперёд, а старость назад. Если в юности все взоры и чаяния устремлены в будущие, то в пожилом возрасте все чаще приходят воспоминания, и четкие картины детства, юности. После смерти мамы и прочтения фронтовых писем родителей, случайно обретённых мною на антресоли ее квартиры, многие белые пятна в истории семьи получили яркую окраску.
Чувствуя явное безразличие молодого и некоторый интерес среднего поколения семьи к своей родословной, я всё же решила изложить свой «исторический труд» на бумаге. И хотя бумага все стерпит, клянусь, написала только правду, ничего не умаляя, и не приукрашивая, со всеми скелетами, некогда запрятанными в семейном шкафу.
Свой рассказ дополню не только семейными фотографиями, но и описанием и фотографиями тех краев и мест, которые связаны с пребыванием там наших предков.
Прадед мой по линии матери во времена промышленного бума, когда в конце 19 века пошло некоторое движение крестьянских масс за лучшей долей, уехал на работу в Первопрестольную из села Затишья Рязанской губернии. Так, две точки на карте нашей Родины, которые, с уверенностью можно сказать, связаны с моими предками по материнской линии. Это с. Затишье Рязанской губернии и слобода в окрестностях Симонова монастыря.
О селе Затишье, откуда проросли наши корни по материнской линии, загуглив, узнала не много, посмотрела на снимки со спутника. В XVI в. деревня Затишье была пожертвована княгиней Агриппиной рязанскому Свято-Духову монастырю. так что предки относились к монастырским крестьянам. В 17 веке Затишье уже числилось как село с деревянной церковью во имя Св. Николая Чудотворца. По местному поверью, название деревни - досталось от императрицы Екатерины II, когда она проезжала через эти места. В XIX — начале XX века село Затишье являлось центром Затишьевской волости Рязанского уезда Рязанской губернии. В 1865 г. на месте старого храма был построен новый деревянный Вознесенский храм. К 2011 году этот исторический деревянный храм Вознесения , был отнесен к объектам культурного наследия, но в последствии из-за отсутствия кровли весь сгнил, частично сохранялся свод в центральной части, по штукатурке внутри храма были видны остатки росписи. Храм находился в таком состоянии, что пришлось его остатки разобрать, сжечь и построить на его месте новый храм, освящённый в 2017г
Роду-племени мы не аристократического, в летописях и других исторических источниках не прописаны, посему судить о своей родословной можем только по метрическим церковным книгам, с записями о крещении и бракосочетании, да по семейным рассказам старших. Если можно было бы посмотреть метрические записи храма Вознесения Господня ,то наверняка бы были найдены записи о крещении и венчании моих прадеда Ермолая Тимофеевича Петрова и прабабушки Агриппины Никитичны Новичковой.,
Основателем фамилии был, очевидно, некто Петр из села Затишье Рязанской губернии, сын которого, Тимофей Петрович Петров, мой прапрадедушка, родил сына Ермолая. Этот Ермолай Тимофеевич Петров, мой прадедушка, женился на Агриппине Никитичне Новичковой ( в семье ее звали Грушей). С конца девятнадцатого по начало двадцатого века, когда шло активное застраивание близлежащих к Москве земель промышленными компаниями, потребность в рабочей силе вызвала бурное заселение близлежащих к Москве слобод.
В 1900 г. Ермолай Тимофеевич Петров с женой Агриппиной Никитичной вместе с малолетними детьми, четырехлетнем сыном Сергеем и двухлетней дочкой Дуней, уезжают из родного села Затишье Рязанской губернии в Москву. Семья обосновалась в слободе на окраине Москвы, неподалёку от Симонова монастыря.
Возникает вопрос: Как могли решиться уехать с такими малолетними детьми и почему обосновались именно здесь? Ответ, как мне кажется, нашла в одной статье о железнодорожных ветках, дореволюционной Москвы. В конце XIX века на месторасположение промышленных предприятий решающее влияние оказывало строительство железных дорог. С постройкой рельсовых путей восточные и северо-восточные окраины Москвы превратились в оживленную производственную зону. В 1893 г. Симоновская ветка Московско-Казанской ж.д., построенная железнодорожным магнатом Павлом Григорьевичем фон Дервизом, прозванным за свои несметные богатства русским графом Монте-Кристо, протянулась от станции Перово до станции Симоново, и обслуживала нефтяные склады. Альфред Нобель,имя которого носит одна из престижных премий мира, вместе с братьями открывает эти нефтяные склады на окраине тогдашней маленькой Первопрестольной, всего в семи километрах вниз по Москве-реке от Кремля. Склады стали местом оптовой продажи отопительного мазута и осветительного керосина. Находились они под стенами Симонова монастыря, а чуть южнее прикупил часть Тюфелевой рощи сын железнодорожного магната П.Г. фон Дервиза, коннозаводчик, П.П. Павлович фон Дервиз, кусок этого землевладения П.П. фон Дервиз продал знакомому инженеру А.В.Бари, построившему на нём кузнечно-котельный механический завод- «Котельный завод А.В.Бари» Главным инженером и техническим директором завода был его друг- инженер В.Г.Шухов.. Тот самый Шухов, резная гиперболоидная башня, которого до сих пор находится и эксплуатируется на Шаболовке.
На «Котельном заводе А.В.Бари» владелец ввёл «совершенно новый строй рабочей жизни»: зарплата была в среднем на 10% выше, чем на остальных фабриках, при этом рабочий день был короче, на обед предоставлялись щи, каша и хлеб за счёт хозяина, на предприятии дежурил фельдшер, болезнь рабочего первую неделю хозяин оплачивал полностью, затем в половинном объёме, а на вечерние курсы повышения квалификации приходили рабочие со всего района. Были даже построены общежития для холостых рабочих и жилища для семейных. Так в конце XIX века Симонова слобода стала превращаться из тихой окраины в рабочий поселок. Поинтересовавшись, где же находился конезавод П.П. фон Дервиза, я с удивлением заметила, что Старожилово всего в 40 км от д. Затишье в Рязанской губернии. А учитывая, что Бари и фон Дервиз были знакомы, то слухи о либеральных условиях труда на «Котельном заводе А.В.Бари» вполне могли разнестись по округе. Так, что с большой долей уверенности, можно сказать, что не случайно оказались мои предки на ст. Симоново, под стенами древнего монастыря (Московско-Казанская ж.-д. как раз проходила через Рязань.
Обосновавшись в слободе на окраине Москвы, неподалёку от Симонова монастыря, Ермолай работал на «Котельном заводе А.В.Бари» , Агриппина вела домашнее хозяйство.
Но в 1905 году Ермолай умирает , и Агриппина Никитична остается одна с 4мя малолетними детьми на руках: Серёжей 1896г. рождения, Дуней 1898г. рождения ,Настей 1902 г. рождения и Наташей 1904г. рождения.
Мне не известна причина смерти Ермолая Тимофеевича, было ему тогда не больше 30-ти.
В дни Декабрьского вооружённого восстания 1905, в год его смерти, вся слобода была окружена баррикадами, дружинники изгнали полицию, власть перешла в руки Совета рабочих депутатов, и укреплённый самоуправляющийся рабочий район в Симоновской слободе, «Симоновская республика» охранялся вооруженной боевой дружиной, в которую входили рабочие местных заводов, в частности, несмотря на либеральные условия труда «Котельного завода Бари» и рабочие этого завода.
Учитывая все это, можно, с некоторой долей вероятности, прийти к выводу, что смерть Ермолая ,мужика в рассвете сил, не была естественной. Похоронен он был на Кожуховском кладбище. В настоящее время от кладбища, как и от самого села Кожухово и «след простыл», правда, осталось одно название местности – Кожухово.
Оставшись без средств к существованию, Агриппина отдает свою старшую, семилетнюю дочку Дуню (мою бабушку) в учение в белошвейную мастерскую семейства Войцех, что в Столешниковом переулке. Вдову с четырьмя детьми берет в жены некто Захаров, рабочий того же завода, где работал ее умерший муж Ермолай. Агриппина Никитична меняет фамилию Петрова на Захарову: под этой фамилией прах моей прабабушки Груши ( Агриппины Никитичны Захаровой) хранится в колумбарии Новодевичьего кладбища. По воспоминаниям детей Груши Захаров по профессии был котельщиком (клепал котлы на «Котельном заводе Бари», неплохо зарабатывал, из-за профессионального заболевания был глухой. В семье его звали Захарычем, человек он был незлобивого характера, но большой любитель «закладывать за воротник».
Отданная на обучение в белошвейки Дуня три раза убегала из мастерской и каждый раз ее возвращали обратно. Когда средняя дочь Настя достигла семилетнего возраста её тоже отдали на обучение в белошвейную мастерскую.
В 1916г создается Товарищество на паях автомобильного Московского общества (АМО).. В пойме Москвы-реки, в Тюфелевой роще, началось строительство автомобильного завода. Слесарем на этом заводе начал свою трудовую деятельность и подросший сын Агрипины – Сергей. Тюфелева роща была любимым местом нелегальных сходок рабочих Симоновки и Замоскворечья .И на протяжении 1900-х гг. роща была своеобразным агитационным пунктом. Так что совсем не удивительно, что юноша принял грянувшую в 1917г революцию на Ура.
Сергей был хорош собой, женился на Лизе Горностаевой, дочери местного владельца доходных домов, что, впрочем, не помешало ему в 1917г вступить в партию большевиков. По не совсем понятным причинам он сменил фамилию Петров на Киселев. На вопрос почему сменил фамилию и почему именно на Киселева, бабушка ответила: «очевидно, чтоб дистанцироваться от бедных родственников.» Ещё она вспоминала, что в детстве во дворе мальчишки дразнили его «Кисель, кисель- масляный»
Революцию, не смотря на своих новоиспеченных буржуазных родственников, Сергей принял на УРА, и в 1917 году вступил в партию большевиков, что впрочем не помешало ему быть крестным моей мамы. Наша прабабка Агриппина Захарова в то время работала уборщицей в заводоуправлении, и видать, играла не последнюю роль в заводском Женсовете.
Из рассказа младшей дочери Агриппины, Натальи Ермолаевны , когда летом 1918 года, завод был национализирован, рабочие на радостях посадили управляющего заводом на тачку и с криками и улюлюканьем вышвырнули его из заводоуправления. Эту тачку символически везла моя прабабушка, олицетворяя собой символ женщины нового, справедливого мира. Жилище и имущество управляющего заводом подверглось экспроприации. Вот откуда в скромном жилище моей прабабушки появился стоящий на резных лапах дубовый ломберный столик с изящно вырезанными бутоньерками!
Вот такая байка! Хочешь верь, хочешь не верь!
Не зря же большевики-коммунисты Агриппину Никитичну Захарову, простую работницу, родом с рязанских краев, удостоили чести быть похороненной 2 мая 1937г на таком престижном московском кладбище, как Новодевичье!
Примечательно, выдворение на тачке управляющего заводом из здания администрации было вставлено в сюжет советского немого историко-революционного агитационного фильма Сергея Эйзенштейна 1924 года- «Ста;чка»., причем даже съемки этого момента были в Симоновой слободе, где проживала моя прабабушка Агриппина.
Судьба детей Агриппины тоже тесно связана с значимыми событиями нашего отечества. Как это часто бывает двое из детей, сын Сергей и младшая дочь Наталья, были сторонниками коммунистических идей и принимали участие в коммунистическом строительстве страны. Несмотря на то, что дети Агриппины достойно прожили свою жизнь, обзавелись семьями , детьми, все участвовали в обороне Москвы во времена Великой Отечественной войны, но Проведение распорядилось так, что родословное дерево, посаженное Ермолаем и Агриппиной в конце 19 века, в конце 20го осталось только с одной ветвью, то есть ни у Сергея, ни у Анастасии ,ни у Натальи потомков не осталось.
Моя мама, дочка Дуни, на девяностом году своей жизни, незадолго до смерти поделилась со мной своими размышлениями по этому поводу. Анализируя судьбы своих родственников и рассказ одной из теток про темный поступок Агриппины в начале 19 века, мама, будучи атеисткой, пришла к выводу, что на нашем семействе лежит родовое проклятье.