- Ну, рассказывай теперь ты, - сказал я после того, как по полочкам были разобраны азы философии танго. – Колись.
- В чём колоться? - неуверенно улыбнулась Аня.
Улыбающаяся Аня – за эту картину можно было заплатить своим отдыхом. Впрочем, у меня было ощущение, что я как раз отдохнул, пока мы танцевали.
- А можно тебе задать интимный вопрос? Не убежишь?
- Не знаю, - она всё продолжала улыбаться.
- Ты когда-нибудь вообще в жизни целовалась? По-настоящему?
- А это имеет отношение к танго? – она подняла брови. Видно было, как она старается быть надменной и как это плохо получается. Я решил не обращать внимания.
- Представь себе, имеет. Меняет ощущения. А для танго нужна палитра ощущений. Ну, так что у нас там с поцелуями?
- Ну так, - она небрежно повела плечом. – В пятом классе... И так… на катке…
- В девятом, - закончил я. - Всё самое главное происходит в девятом классе, - доверительно пояснил я и усмехнулся.
Мне понравилось, что она почти не смутилась – видимо, и для неё наш танец не прошел даром, настроил на откровенность.
- Ясно всё с тобой, - я кивнул. - Тогда объясни мне, почему ты меня сначала боялась, а теперь разбоялась. Может, тебе моя туалетная вода не нравилась? Некоторые девушки на запахи реагируют обострённо.
- Нет, запахи ни при чём. Просто... – она задумалась. - Ты такой был… властный. Очень властный.
- Чего? – я воззрился на Аню с изумлением. – Я? Властный? Хочешь сказать, что я вас держал в чёрном теле? Не выпускал в туалет?
- Нет. Ты хороший, - убеждённо сказала Аня, явно подыскивая слова. - Просто ты так ходишь… У тебя походка, движения такие уверенные. Сильные. В тебе очень много какого-то, - она замялась, - такого…
- Какого?
- Я не знаю, - сказала она беспомощно. – Чего-то очень сильного.
- Это что, плохо?
- От этого бывает не по себе. Мешает танцевать.
Меня вдруг накрыло дежавю. Примерно то же самое говорила мне моя пани. Тогда, летом. И тоже был разговор о танцах. Она сказала: «Я вижу за тобой бездну. Она пугает и мешает танцевать.» И сейчас опять девушка говорит похожее. Девушка, похожая на пани, сказала похожее… Что ж такое-то они там видят во мне? Пани, Ани… Вот чёрт их разберёт, что они там чувствуют. С пани мы так и не выяснили.
- Мешает танцевать, а сейчас не мешало? Что изменилось?
- Всё куда-то делось, - Аня пожала плечами. - Ты уставший был, сказал, у тебя завтра трудный день. Простой стал, понятный. Сказал: «меня бы кто-нибудь поводил». И ещё эта история... Как тебя девочка спасла от драки. Я подумала…
- Что подумала?
- Подумала, что должна тебе помочь, раз ты устал.
- Помочь в чём?
- Чтобы ты отдохнул… чтобы тебе со мной было легче.
- То есть, ты стала слушать ведение, чтобы мне стало легче? Я сказал, что устал – и ты мне доверилась?
- Ну… да.
- Но это же абсурд, - сказал я. – Когда ты видела во мне силу, ты мне не могла довериться, а когда увидела слабость – доверилась?
- Почему слабость? Ты не слабым стал, а понятным. Ты был неприступный. Такой крутее всех, не человек.
- Чего? – я опять вытаращил глаза. - Не человек? А кто? Господь бог?
- Ну, не бог, но… какой-то могущество было. Нечеловеческое.
«Там нет жизни» - опять вспомнил я. Пани так сказала тогда, и я был потрясён. И ещё она сказала: «Хочется встать перед этим на колени». Вот так вот.
- Бездна… - машинально сказал я вслух.
- Да, бездна какая-то, - охотно подхватила Аня. - Ты раньше был там где-то – она показала на потолок. - А когда пожаловался, стал понятный, живой. Свой.
- То есть, чтобы стать своим, я должен был тебе поплакаться? – нахмурился я.
- Получается, что так, - она неуверенно пожала плечами.
- Ладно, - сказал я, мрачно. – За твою улыбку я готов рвать тебе душу каждый день. Ну, хорошо, - я посмотрел на часы. – Будем считать, разбор наших чувств закончен. Меня уже сейчас умыкнут на сцену. До новых встреч?
Она кивнула и встала послушно.
- Я рад, что ты меня больше не боишься, - искренне сказал я. - Я, честно, девушек не ем. Так что обращайся в любой момент.
- За чем обращаться? – она оглянулась с улыбкой.
- Ну, мало ли, - я великодушно развёл руками. - Разобраться в танго. Морду кому-нибудь набить. Поцеловаться, - я всё-таки не смог удержаться от озорства.
- Что? – она уже пошла к дверям и так и замерла на полдороге.
- Поцеловаться, - повторил я, наслаждаясь её замешательством. – По-взрослому, а не как в пятом классе.
Я засмеялся, а она вспыхнула и толкнула дверь кабинета.
- Ань! – крикнул я ей в спину.
Она осторожно оглянулась. Всё-таки она смутилась, щёки у неё порозовели.
- Я пошутил, - сказал я. - Я хотел сказать: завтра телевидение приедет, будь такая же красивая.
Она кивнула скромно и шагнула за порог.
- Ань! – заорал я вторично.
Она опять неуверенно повернулась – всё ещё смущённо разрумянившаяся.
- Классное платье, - я поднял вверх большой палец. – Очень тебе идёт. Завтра в нём приходи.
продолжение следует