Завод НахимПро поражал своими масштабами. Многокилометровое здание с несколькими пропускными пунктами, выдающее тонны продукции ежедневно. Сотни наименований продукции, удобрения, пестициды, химические реагенты и даже фармакология - многопрофильность завода всегда была его сильной стороной. Но на заводе не всё было так гладко - теневые схемы и коррупция порой приобретали чересчур уродливые формы.
Гриша давно потерял память и жил при больнице. Никто из медперсонала не знал, откуда Гриша, кто он и что с ним случилось. Все знали лишь, что у мужчины была обширная амнезия и очень ценили его здесь за помощь по хозяйственным делам. Гриша в целом обладал лёгким нравом и был общительным, но иногда замыкался в себе, будто восстанавливая в голове отдалённые пазлы своей жизни и лишь тихо бормотал себе под нос.
- Маша. Маша. Маша, ты где.
Никто не знал, кто такая эта Маша, и как она увязана в его жизни. Не знал этого и сам Гриша в такие моменты, сидя на кушетке и всматриваясь в белую стену. Знал он лишь только то, что это важно для него, что это важно настолько, насколько только может быть. Частички прошлого в голове воспламенялись и мгновенно затухали; лишь крошечные фрагменты, из которых не получалось создать целостную картину.
Шли месяца и годы, медицина двигалась вперёд, в больницу приехал новый врач, имеющий большой опыт в лечении амнезии. Случай Гриши его очень заинтересовал, а ещё больше заинтересовало, что Гриша так долго не идёт на поправку. Такая амнезия обычно со временем растворяется и сама по себе, с каждым днём разрастаясь в голове мыслями и воспоминаниями, к тому же всё время лечения к мужчине был прикреплен лечащий врач.
Новый доктор внедрил лечение. И уже через месяц это принесло свои плоды. Во время ночного дежурства дежурный врач вдруг увидела Гришу, взвинченного донельзя, который выбежав в коридор, сдерживаясь как мог, прокричал:
- Маша, Маша это дочь моя. Город Энгельс, адрес не помню, трёхэтажный дом и фонарь возле дома.
Гриша, Гриша. Это хорошо, что ты начал всё вспоминать. Но сейчас нам нужно пройти в палату, ночь на дворе, все спят. Вот, выпей успокоительное. Гриша всю ночь смотрел в потолок, собирая в голове пазлы. - Маша, Маша, дочка, я тебя люблю. За зашторенными наспех окнами палаты точно такой же фонарь как у него дома освещал берёзу, а вечер раскачивал её и тихим свистом о чём-то своём рассказывал.
Новость по поводу Гриши утром разлетелась по больнице, неравнодушные добавили в соцсети Энгельса фото Гриши в рубрику "ищем родственников", а после обеда, сливаясь с бесконечным потоком посетителей, в больницу к старому врачу Гриши приехал представитель компании НахимПро.
Никто не понял, как на следующий день Гриша угодил в реанимацию и почему состояние его стало тяжёлым - врачи разводили руками. А в голове, уже в автоматическом режиме вырисовывались картины. Трёхэтажный дом, фонарь, ночь, полуразбитая асфальтовая дорога. Ощущается как шестилетняя дочка спит, как на кухне не горит свет, как тот же самый фонарь с улицы освещает пространство кухни. Беззвучно прощаюсь, выхожу на улицу и сажусь в машину, перед глазами вырисовывается огромный завод. Прохожу проходную, затемнённый коридор, кабинет, связь обрывается.
___
В тот же день в социальной сети Маша получает от подруги сообщение с фотографией из популярного городского паблика.
- Папа? Это ты?