Трёхцветная корова

Сёстры Рудик
       Глубокой ночью, когда весь дом крепко спал, за окном раздался глухой, но сильный стук. Как будто деревянным молотком колотили об землю. Стук повторялся и повторялся, пока хозяин не встал с постели. Как только он подошёл к окну, за стенкой тут же послышалось тихое:
- Му-у….
- Так это же наша Бурёнка! – быстро отдёрнув занавеску, удивился Николай и решил: - С привязи видно сорвалась и прибежала домой. Пойду, загоню её в сарай.
       Утром хозяева вставали рано и кормили скотину и птицу. А когда Николай стал выгонять Бурёнку из стойла, она вдруг не захотела выходить. Вышла она только с его ласковыми уговорами и на луг пошла очень неохотно. Всё время останавливаясь, она оглядывалась на свой сарай и тоскливо мычала.
       И тут Николай увидел, что на ней нет ошейника, а вся шея в бурых пятнах. Хорошенько присмотревшись, он понял, что это кровь. Шея Бурёнки была вся ободрана. Николай тут же осмотрел тёлку и обнаружил, что она и сама вся в бурых пятнах, под которыми обнаружились чьи-то сильные удары. Бурёнка всем телом вздрагивала, когда хозяин просматривал побои под её лохматой шерстью, но только терпеливо фыркала, низко опустив к земле голову. Она сейчас вела себя так, будто её вели на бойню.
- Бурёнушка ты наша. Что за беда с тобой случилась? – ласково обнял её за шею хозяин, и она немного успокоилась, а он в напряжении посмотрел в сторону дальнего луга и призадумался: - Могла бы рассказать, ещё ночью бы рассказала, когда стучалась в окошко. Ладно, будем пасти тебя  по-другому.
       Привязав исполосованную тёлку на новую верёвку за колышек на старый маленький лужок за домом, Николай прошёл на место её ночного выпаса. Там он сразу всё понял.
       Казалось, что на лугу ночью шёл настоящий бой! Трава была вся утоптана чьими-то сапогами и взрыта копытами, носившейся вокруг колышка тёлки. Недалеко валялась обрезанная верёвка с ошейником Бурёнки, железный прут и чья-то фуражка. Всё это говорило о том, что Бурёнке обрезали верёвку и пинками и ударами железного прута пытались её угнать. Но тёлка в беге уворачивалась от ударов, сшибла кого-то с ног и, чудом выдернув голову из ошейника, сбежала домой. Если бы на ней ошейник оказался затянут потуже, которым, вырываясь, она и изодрала шею, её бы уже прибили и лакомились молодой телятиной. А помимо этого удачно удравшая Бурёнка ещё и умно не стала поднимать шума, которым могла выдать место, куда убежала.
       Подбежав к окну, она в полном молчании стала стучать ногой в деревянные качели «маятник», пока не подняла хозяина. Потом тихо промычала лишь тогда, когда Николай выглянул в окно.
- А коровку-то нашу свести хотели, – поведал он жене и рассказал о том, что увидел.
- Так её же тогда надо сейчас же забрать с этого дальнего луга! – переполошилась Татьяна.
- С сегодняшнего дня пасётся за домом на старом лужке. Пока до стада не дорастёт, будет пастись на глазах, - успокоил её Николай.
- Слава Богу, что всё так обошлось! – аж перекрестилась Татьяна и побежала к Бурёнке.
       Она любила коровку, а теперь, узнав, какая она умная и преданная, полюбила ещё больше.
- Коровушка ты моя! Бурёнушка моя! – прибежала она к Бурёнке с ведром колодезной водицы и обняла её за шею.
      Потом дала напиться, осторожно обшарила всю её шерсть и замазала побои зелёнкой.
- Теперь у нас трёхцветная корова и ни у кого такой нет, - печально пошутила малая девчонка, лаская бока израненной коровки, и все повеселели.
- А у нас, между прочим, пробиваются рожки, - почёсывая Бурёнке лоб, сообщила приятную новость Татьяна.
       Эта новость совсем вывела всех из уныния. А средняя дочка сразу сказала:
- Вот и пускай эти рога вырастут огромными! Тогда она как даст любым ворюгам под бока, так больше и не полезут к ней!
- Вот это правильно! – одобрили все.
       А Бурёнка подставила свой нос подбежавшей кошке, и та заувивалась возле неё, ласково затёрлась о щёки и шею в зелёнке. Когда же Бурёнка прилегла на травку, Мурёнка взялась зализывать каждую её рану.
       И так коровка спокойно паслась теперь возле дома, а возле неё постоянно дежурили то дети, то хозяева. Она была на виду перед окнами, и перегоняли её с места на место небольших выпасов  до конца «Бабьего лета».
      
продолжение след.---------------------