Простодушный человечек по земле идёт,
И смиренно за плечами жизнь свою несёт.
Что же он творил на свете - зло или
добро?
Нам с тобой узнать об этом вряд ли
суждено.
Если он добром прославлен - скромно
промолчит,
Если злом одним отравлен - тихо утаит.
Мы не будем плохо думать,
глядя в след ему,
Нелегко идти по свету в жизни одному.
Если руку он протянет - молча помоги,
И за жизнь его такую - ты не осуди,
Ты пойми, что знать не можешь всех
тому причин,
А судья ему на свете - только Бог один.
Невозможно беззаботно на земле
прожить,
Бог даёт нам испытания, чтобы
вразумить.
И приходим в этот мир мы душу
изменить,
Состраданием и верой жизнь
её продлить.
Татьяна Архипова
От этого дома, от происходящего во дворе действия, от человека, каждый раз играющего главную роль в ежедневно повторяющейся сценке, от всей этой картины, раскрывающейся глазам случайного прохожего, за версту разит бедой. Бедой и безысходностью.
Казалось бы – что тут такого – селянин рубит дрова. Для жителей периферии нашей огромной страны – дело обычное, привычное и даже жизнеутверждающее.
Но!
Тяжёлым колуном работает худенькая пожилая женщина. Одежонка её, как бы это помягче выразиться, требует неотложного внимания. Лицо имеет землистый оттенок, руки – угольный. В глазах – если не отчаяние, то что-то близкое к этому выражению.
Что уж греха таить, подобными иллюстрациями деревенского быта нас не удивить, но есть в картинке некий диссонанс, внутреннее противоречие, создающее ощущение неестественности происходящего. А, так вот же в чём дело! Женщина – трезва. Это обстоятельство резко вышибает любого наблюдателя из зоны внутреннего комфорта, очерченной спасительным убеждением, что до жизни такой может докатиться лишь какая-нибудь по-деревенски маргинальная личность, которую и жалеть-то не стоит, ибо – сама виновата! Лицезреть перед собой обычного нормального человека, опустившегося «на дно», что и говорить, как-то стыдно и неприятно… Да ещё, блин, ну почему она долбит этот проклятый мёрзлый горбыль колуном для колки чурок! Это же самоистязание какое-то!
- Даже этот горбыль для меня счастье, - говорит женщина, когда я, не выдержав душераздирающего зрелища, подбираюсь поближе к хиленькому штакетнику, - привезли вот добрые люди, выгрузили во двор, я и сама не видела, когда. Если б не они, уже, наверное, замёрзла бы в доме, вместе со своими котами…
Знакомимся. Ирина Александровна Кончатная – представляется собеседница. Вкратце рассказывает о тех обстоятельствах, которые привели её к нынешнему положению. Говорит без надрыва, вполне ожидаемого в данной ситуации, рассудительно и грамотно. Но и немного сердито, как будто с претензией или обидой на кого-то, а может на саму себя.
Ирина Александровна – человек местный, в молодости уезжала работать в краевой центр, а вот высшего образования не получила. Трудилась в ДВМП, а потом, когда вернулась в родительский дом, успела поработать в нескольких местах – и в школе - секретарём, и в суде - тоже секретарём, но только судебного заседания, и в детском садике - нянечкой, и в районной администрации – уборщицей. А вот с семейной жизнью не заладилось. Так получилось, что замуж Ирина Александровна не вышла, детей не завела и теперь, в свои шестьдесят пять лет, осталась абсолютно одиноким человеком. Может быть, поэтому она не может видеть, как страдают от одиночества брошенные животные и подбирает их – несчастных и неухоженных – со всей округи. Коты и кошки – её семья. Она - их кормилица, защитница и вообще – гарант существования. Она несёт ответственность за тех, кого другие люди приручили, а потом выкинули на улицу. Она тратит на них всю свою пенсию. Фактически она сама живёт впроголодь, не имеет возможности починить прохудившуюся крышу на доме или упавший забор, не может накопить в течение года на машину нормальных дров, потому что все деньги уходят на корм котам. Она понимает, что это неправильно, но вырваться из замкнутого круга не может.
- Отказываюсь ли я от помощи? – удивляется Ирина Александровна моему вопросу, - А как я могу отказываться? Если я буду отказываться, все они просто передохнут, - кивает в сторону лохматой парочки мяукающих созданий, вылезших из дома погреться на солнышке, - В администрацию, когда обращаюсь, там всегда входят в положение, помогают, привозят вот дрова, если совсем туго. Но ведь не могу же я постоянно ходить и клянчить, я понимаю, что во всём этом сама виновата. Но с другой стороны, ведь не я же этих котов на улицу выкидывала. Чтобы стерилизовать их, у меня тоже денег нет…
Она рассказывает о добрых соседях, которые очень поддерживают её: – Вера Григорьевна Воробьёва постоянно помогает, а Галя Ищенко, когда с меня за электричество стали из пенсии выдёргивать, так и вовсе кормила меня…
Вот так номер! У неё, оказывается, ещё и свет обрезан! Выясняется, что между энергоснабжающей организацией и маленьким человеком возник концептуальный спор о том, за чей счёт должен был быть сменён прибор учёта. Организация победила. Человек сполна заплатил за свою принципиальность по нормативу и теперь продолжает нести наказание, будучи отрезанным от одного из благ цивилизации. Хлопотать о подключении человек не желает. Гордость и предубеждение? Обида? Как хочешь, так и думай! Сама Ирина Александровна считает, что с ней поступили несправедливо и даже гнусно…
Она с утра до ночи долбит колуном промороженные горбылины, откалывая от них по щепочке, чтобы хоть как-то протопить настывшую хату и кашу сварить на печке себе и котам. За день не всегда получается успеть – от сырых еловых обрезков тепла мало. А дуб нынче дорог. Ой, как дорог! Большущие деньжищи за него соседнее государство даёт! Не потянуть эдакую нагрузку бедному нашему лесопромышленнику! Вот горбыль, за вывоз которого на помойку ещё недавно платить приходилось – это пожалуйста, в качестве благотворительности – самое то…
Она не сетует. Её задача продержаться до весны на своих щепочках. И от помощи не отказывается. И вроде бы помогает ей общество. Многие оказывают благотворительность, как издавна заведено на Руси. Только вот помощь помощи – рознь. Давайте взглянем на этот вопрос честно. Многие из нас помогают небогатым людям, отдавая вещи, которыми «почти не пользовались». Это же здорово, полагаем мы: человеку помогаем и вполне ещё годной вещи вторую жизнь даём. «И на помойку не нужно выносить» – проскальзывает подленькая мыслишка, но мы её быстренько отодвигаем подальше – нечего тут нас смущать и мешать выполнять благое дело!
Помочь деньгами – это уже потруднее будет. На такую благотворительность отважится далеко не каждый. Но ведь не суём же мы в руки бабульке купюру, вместо того, чтобы помочь ей, поскользнувшейся на гололёде, встать на ноги…
Да, выходит, что труднее всего помочь ближнему своему трудом, уж простите за тавтологию. Нам почему-то всё сложнее становится принимать участие в чужой беде. Мы ещё можем вызвать скорую, когда видим замерзающего человека, лежащего на обочине, но позволить себе потратить физические усилия и собственное время, дабы не дать этому же человеку замёрзнуть в собственной постели… Ну, это уже слишком! Почему этот непутёвый заранее не позаботился о своей жизни? Будь он благоразумен, готовь дрова летом, не нужно было бы сейчас на жалость давить…
Неподалёку от дома Ирины Александровны располагается спортивная площадка ДЮСШ. Прямо по глубокому снегу носятся весёлые, удалые добры молодцы. Они занимаются необычным делом – играют в футбол на снегу. На морозе от них валит пар – очень много энергии приходится тратить, бегая по глубокому снегу за мячом. Ой, как далеко ещё этим ребятам до возраста Ирины Александровны, которая неподалёку тюкает своим колуном по мёрзлым горбылинам и при этом, почему-то, не прекращает мёрзнуть. Ой, как далеки эти парни от проблем какой-то старой тётки… Да и вообще – чего сравнивать-то! Уж кто-кто, а такие бравые хлопцы никогда не дойдут до подобной жизни! Устроятся, как положено, как все нормальные люди обычно делают. Ну, или почти все.
Ирина Александровна не смогла как следует устроиться в жизни, чтобы хотя бы на пенсии жить без лишних хлопот и страданий. Вполне возможно, она не является образцом праведности. Может быть вредна характером и отнюдь не даёт нормальным людям примера в аккуратности. Но разве это так уж важно? Важно лишь то, что при всей своей странности и необычности она умудряется выполнять очень серьёзную функцию в жизни общества. Дело даже не в кошках, от которых она избавляет все близлежащие помойки. Может быть неосознанно, но она подаёт нам пример жизни по заповеди: помогая кому-то, отдавай самое лучшее и не жалей об этом. Именно так она поступает по отношению к своим кошкам. По сути дела, ради них она жертвует своей жизнью. «Нет большей добродетели, чем отдать жизнь за ближнего своего» – так говорится в священном писании. Наверное, не вина Ирины Александровны, а её беда заключается в том, что самыми близкими её существами оказались не люди, а кошки.
А впрочем, всё это - и её привычки, и аскетический образ жизни, и стоицизм, который она проявляет, сталкиваясь с тяготами судьбы – это дело лично её и, наверное, Господа Бога, который посылает ей испытания или награды. За что? Опять же – не наше дело.
Многие из нас считают, что люди, подобные Ирине Александровне, никчёмны. Это не так. Они дают любому и каждому шанс. Шанс успеть сделать доброе дело. Как можно больше добрых дел успеть сделать, ведь жизнь наша не очень длинна. Слава Богу, Ирине Александровне помочь не так уж сложно практически для любого из нас. Это потому, что она не обременена грехами. А вот попробуй оказать помощь бродяге, забулдыге, бомжу, которому дорога его свобода и возможность прожигать собственную жизнь так, как ему хочется в данный момент. Дать такому человеку денег, так он их пропьёт. Получается, что такая помощь лишь усугубляет его падение. Его бы от бесов избавить, оседлавших несчастного, да где уж нам, простым людям! Тут не каждый священник справится! Да и захочет ли сам нуждающийся получить это избавление?
Наша анучинская «кошатница» от помощи не отказывается, хоть и не просит никогда. За неё попрошу я, без понимания, впрочем, к кому конкретно обращаюсь. В жизни ведь всякое случается, и нам всем в любых, самых трудных обстоятельствах нужно оставаться людьми. Окажите помощь Ирине Александровне Кончатной! Только помогите ей тем, в чём она нуждается по-настоящему. Ей нужно дотянуть до весны. Она замучилась отщипывать от сырого елового горбыля щепочки и пытаться хоть как-то нагреть ими свою хату. Печка её чадит и коптит – нам, деревенским жителям, не нужно объяснять, что виновата в этом всё та же сырая ёлка, которая используется в качестве дров. Помогите ей прокормить шайку, в числе которой, вполне возможно, кто-то из нас мог бы обнаружить своего бывшего питомца. Лишняя упаковка кошачьего корма позволила бы Ирине Александровне сэкономить какую-то копейку на еду себе… Я вроде бы нигде выше ещё не употреблял слово «милосердие». Ну, так вот. Роль Ирины Александровны в нашей жизни – тестирование нас на наличие этого самого милосердия, без всяких кавычек. На его объём в наших душах. Страшно произносить эти слова, но, вполне допускаю: остаточный объём.