ПРЕДСТАВИТЕЛИ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА – ЖЕРТВЫ БЕЛОГО ТЕРРОРА В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Какое число представителей Церкви было убито в России во время Гражданской войны?
На этот вопрос отвечают лишь два серьёзных источника:
• База данных, созданная в Православном Свято-Тихоновском богословском институте (теперь – гуманитарный университет, ПСТГУ), г. Москва;
• архивные данные ВЧК за 1918–1919 гг.
Согласно первому источнику, в 1917–1922 гг. погибло 825 священнослужителей РПЦ (диаконов, священников, архиереев) [1].
Согласно второму – около 950 священнослужителей РПЦ [2].
Итак, за годы Гражданской войны погибло до 1 тыс. священнослужителей РПЦ.
Как известно, в послесоветское время самое широкое распространение получили сведения о представителях Церкви – жертвах новой, большевистской власти, т. е. жертвах «красного террора». Многие из них были даже канонизированы в лике мучеников.
Между тем, представителей духовенства, ставших жертвами противников советской власти, т. е. жертвами «белого террора», также было немало.
Убитые белыми священнослужители не меньше, чем убитые красными, достойны нашего уважения. А память о них, память об их созидательной деятельности во имя Бога, во благо народа и Родины – увековечения.
Приводимый ниже список их имён упорядочен по алфавиту и будет дополняться по мере выявления новых сведений и имён.
В конце приведены сведения о безымянных (пока) представителях Церкви – жертвах «белого террора».
* * *
БРЕЖНЕВ.
Священник, служивший в Прикамье.
Расстрелян белыми за сочувствие советской власти. Осенью 1918 г. его 17-летний сын Сергей, чтобы отомстить за отца, ушёл в Красную армию («после расстрела отца прибежал в штаб полка полураздетый, со слезами на глазах просил принять его») и впоследствии служил помощником начальника конных разведчиков 3-го Бирского полка, который действовал в районе г. Оса на средней Каме. По воспоминаниям замкомполка – бывшего поручика царской армии, он оказался «неутомимым мстителем, смелым и находчивым» [3].
ВОЛКОВ.
Диакон слободы Капустин Яр Царёвского уезда Астраханской губернии. Вступил в ряды РКП(б), «активный работник».
Арестован белыми в Капустином Яру, сидел в Царицынской тюрьме (возможно, именно о нём, названном священником, писала советская печать в сентябре 1918 г.: «полевой суд в Ростове-на-Дону приговорил к 16 годам каторги бывшего священника Волкова за призыв путем печати к большевистскому движению» [4]).
При эвакуации тюрьмы привезён в г. Ставрополь.
28 января 1920 г. зверски убит. Стал одним из 56 жертв белого террора, найденных после освобождения Ставрополя.
Его жена, «пришедшая утром 29 января на место современной голгофы, нашла мужа со скрученными назад руками, с веревкой на шее и штыковой раной в горле (насквозь); следов пуль на теле не оказалось».
В его семье, кроме жены, осталось 6 малолетних детей [5].
ДРОНИН.
Священник, служивший (или находившийся) в г. Сарапуле. Схвачен в Сарапуле и расстрелян противниками советской власти в ходе Ижевско-Воткинского восстания 1918 г. за сочувствие большевикам.
ЕФИМОВ ПАВЕЛ.
Священник Троицкого храма ст. Тимашёвской.
1 августа 1918 г. станица была захвачена частью Добровольческой армии под началом Покровского. Белогвардейцы попросили священника благословить их на казни сторонников советской власти. Когда священник отказался – его зарубили.
Даст Бог, его имя встанет в один ряд с именами других новомучеников и исповедников нашей Церкви, пострадавших за Христа от рук красных, белых, зеленых палачей в ходе братоубийственной Гражданской войны [6].
Подробности его жизни предполагается опубликовать в готовящейся книге «Кубанское духовенство. 1790–1990».
ЖЕДЯЕВ МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ.
Родился 23 мая 1873 г. в крестьянской семье. В 23-летнем возрасте окончил церковноприходскую школу.
19 июля 1909 г. утверждён в должности псаломщика Ново-Усольской церкви Соликамского уезда, спустя два месяца начал преподавать Закон Божий и пение в местной церковноприходской школе.
17 ноября 1909 г. рукоположен в диакона, в начале следующего года переведен к усольской Владимиро-Богородицкой церкви.
16 января 1911 г. рукоположен в сан иерея. Служил в с. Чернухинское Оханского уезда, преподавал в Чернухинском земском училище и Фомичёвской церковноприходской школе.
С апреля 1912 г. – в Голубятской церкви Пермского уезда. В местной церковно-приходской школе был не только законоучителем, но и заведующим.
С конца 1913 г. служил в Спасо-Преображенском храме с. Сылвинское (теперь – с. Каширино), преподавал в Снегирёвской и Кочебахтинской школах.
Через год перемещён к строящемуся храму д. Кочебахтино Рождественской волости Кунгурского уезда. 20 июня 1916 г. стал настоятелем построенного деревянного Вознесенского храма.
Имел 6 детей, жену Марию Антоновну.
Летом 1918 г. в Кунгурском уезде стали организовываться комитеты деревенской бедноты, однако приехавший в Кочебахтино советский агитатор своим выступлением о необходимости комбеда ничего не добился. Тогда на помощь ему пришёл Михаил Жедяев, который неожиданно для всех начал уговаривать крестьян объединиться для совместной деятельности. – Так с его помощью в деревне был создан комбед. Через месяц он, «любимейший человек бедноты», стал уездным агитатором, вступил в партию большевиков.
Его агитаторская деятельность продолжалась всего несколько недель. После отступления Красной Армии он стал жертвой белогвардейского карательного отряда. Его зверски избили, раздели и в 30-градусный мороз вели до Кочебахтино, где расстреляли. Тело было брошено в яму и зарыто. Когда облачали тело, то увидели, что пальцы сложены для крестного знамения.
Включён в «Мартиролог новомучеников пермских» [7].
ИРИНАРХ (ШЕМАНОВСКИЙ ИВАН СЕМЁНОВИЧ).
Родился в 1873 г. в семье польских дворян, уроженец Седлецкой губернии Царства Польского. Рано потерял родителей, учился в Императорском Гатчинском сиротском институте. В 1897 г. закончил Новгородскую духовную семинарию.
В 1905 г. возведен в сан игумена.
В 1898–1910 гг. состоял в должности начальника Обдорской духовной миссии, просвещал и крестил северные народы. Создал Обдорскую миссионерскую школу, инородческий пансион, просветительское братство им. святителя Гурия, первую окружную библиотеку. В г. Салехарде (прежде ; Обдорск) о нём помнят и в наше время. На основе собранной им коллекции по этнографии народов Севера был создан ямало-ненецкий окружной краеведческий музей.
В 1910 г. перемещен в г. Тверь.
В апреле 1912 г. назначен настоятелем Свято-Духова монастыря г. Царицына, сменив иеромонаха Илиодора (Труфанова). «В столкновении с приверженцами Илиодора не одержал верха».
Будучи уже архимандритом, получил назначение в Сеульскую православную миссию в Корее. Через два года вернулся, исполнял обязанности заведующего Владивостокской церковно-учительской школой.
26 августа 1915 г. назначен настоятелем Иссык-Кульского Троицкого монастыря Пржевальского уезда Семиреченской области. Во время Иссык-Кульского восстания 1916 г., когда киргизы убили 7 монахов из 35, угнали скот, разграбили церковное имущество, осквернили храмы, сумел спастись с частью братии.
После установления в Семиречье советской власти, во второй половине 1918 г. состоял сотрудником Семиреченского областного ЗАГСа, проживал в Архиерейском доме, в котором тогда действовала местная консистория.
5 октября 1918 г. написал заявление в Верненский отдел РКП(б): «Расположенный к народовластию ещё со времени первой революции 1905 г. и будучи идейным коммунистом около 20 лет… прошу зачислить меня в число работников партии социал-демократов большевиков».
После принятия в ряды большевиков парторганизация выдвинула его в редакционную коллегию газеты «Вестник Трудового Народа».
3 января 1919 г. избран в областной Совет от правления тружеников советского пера.
Поддержал отделение Церкви от государства и школы от Церкви. Так, считал, что иконы должны быть убраны из школьных классов и других общественных мест для ограждения их от «намеренных либо случайных кощунственных выходок», а «аннулирование господствующего положения православной Церкви возвратит её к первобытной христианской простоте, которая покоряла сердца древних иудеев и римлян».
В 1919 г. руководил (вместе с Рудольфом Маречеком) коммуной «Новая эра» (она же «Единение»). Одновременно являлся ответственным редактором пржевальской большевистской газеты «Голос Пролетариата».
В октябре 1919 г. исключён из партии, снят со всех выборных должностей и доставлен под караулом в г. Ташкент для предания суду. Коммуна развалилась, её имущество было расхищено. Был заклеймён «проводником идей чёрной сотни. Он считал Христа и его апостолов первыми коммунистами и не давал на партсобраниях другим задевать "христианского культа". Более того, не скрывал своего духовного сана, заменял на богослужениях в кафедральном соборе архиерея».
По косвенным данным, после исправительного трудового лагеря был направлен на хозяйственно-организационную работу.
В 1922 г. убит белобандитами.
В начале нынешнего века в Москве были переизданы его сочинения: Иринарх (Шемановский). Избранные труды. М., 2005. К его личности и памяти обращаются художники (портрет работы тюменского художника В. В. Волкова), скульпторы и писатели (повесть К. Я. Лагунова «Иринарх»). Имя просветителя носит музейно-выставочный комплекс в г. Салехарде [8].
КОСМОДЕМЬЯНСКИЙ.
«По одной из версий, дед героя Великой Отечественной войны Зои Космодемьянской был священником и погиб от рук белых за отказ дать лошадей» [9].
МАЛКОВ И.
Священник с. Алтан в Забайкалье.
15 сентября 1920 г. с. Алтан было захвачено белогвардейским отрядом барона Унгерна. Уходя из села, белые по прямому приказу Унгерна убили священника [10].
Белогвардеец Торновский М. Г. описал этот случай так: «В поселке Алтан священник не сочувствовал семеновцам, но не был и большевиком. Генерал Унгерн приказал священнику немедленно выехать из Алтана, а когда он выехал, то по приказанию Унгерна его нагнал взвод Комендантского эскадрона штаб-ротмистра Забиякина, и священника повесили» [11].
МИТРОПОЛЬСКИЙ.
Священник, по сообщению газеты «Вольная Кубань» в октябре 1919 г., расстрелянный в Ростове-на-Дону «за произнесенную им в церкви речь, в которой он призывал прекратить гражданскую войну и примириться с Советской властью, провозгласившей равенство и братство всех трудящихся» [12].
МОЛЧАНОВ НИКОЛАЙ.
Священник с. Куреинского Курганского уезда Тобольской губернии (теперь – с. Большое Курейное Курганской области).
Расстрелян белыми вместе с крестьянами в сентябре 1919 г.
В своих воспоминаниях о нём писал начальник штаба 1-й бригады 5-й стрелковой дивизии 2-й армии красного Восточного фронта А. Ф. Фёдорова. – Красные, войдя в с. Куреинское, заняли под штаб дом священника. По словам Фёдорова, его звали «отец Павел, средних лет, цветущего здоровья, держал себя с достоинством… Выяснилось, что он бывший студент Московского университета».
По сведениям современного историка О. Винокурова, это был 53-летний священник Николай Молчанов. Причина его убийства белыми – подозрение, что священнослужитель оказал помощь красным в совершении ночного нападения на занявшую село 11-ю Уральскую дивизию.
Со священником были расстреляны его жена Анна Ивановна, сын, повариха и 18-летняя воспитанница Марина Мокиева. Его дом был сожжён. Старшую дочь «прямо на улице на скамейке били плетьми два казака, но она не кричала, а только вздрагивала при каждом ударе». В дальнейшем обе дочери священника были изнасилованы и забраны в дивизионный обоз.
Всего во время резни в с. Куреинском белыми было убито более 100 человек. Людей забивали насмерть, расстреливали, закалывали штыками, рубили шашками, сжигали заживо, бросая в огонь. Девочек и женщин насиловали. Имущество убитых грабилось и вывозилось подводами.
Упомянутый начштаба красных А. Ф. Фёдоров, бывший прапорщик старой русской армии, писал:
«...я подъезжал к Куреинскому. Вот уже издали видна церковь... Но что это такое? Нет села! На месте домов торчат печи с трубами и обугленные столбы. Высится одна лишь каменная церковь и возле нее маленькая сторожка... Кругом ни души.
Натолкнулся на двух женщин, одна старая, другая помоложе.
– Что тут случилось? Кто сжег село?
Женщины переглянулись.
– Казаки. Кто же еще. А людей всех постреляли, – ответила старшая... – Ночью прошли тут красные. Это месяца полтора-два назад. Много белых побили. Генерал ихний босой чуть убежал. Осерчал. Когда красные ушли, велел село сжечь, а людей всех побить. Казаки все сполнили. Побитых всех стащили вон в тот овраг, кое-как засыпали.
– А где священник? Куда девался?
– Тоже убили, говорили, будто он прятал красных в церкви и ночью, дескать, выпустил, чтобы побить белых. Всех и закопали в огороде.
– А дочери где? Что с ними сделали?
– Дочерей обеих офицеры взяли. Слышно, возят с собой, измываются над ними. Ужас. Младшую, Олечку, недавно привозили. Ума лишилась, бедняжка. Худущая. Не ест, не пьет. То хохочет, то плачет, то кричит. Никого не узнает. Не спит, голубка, глаз не смыкает. Все мать зовет, отца.
– А куда ее повезли?
– Куда-то в сумасшедшую больницу. Куда – не сказали.
Уже смеркалось. Ночевать поехал в Шенеринскую, которая осталась нетронутой. Там подтвердили все, что слышал от женщин у сторожки, только с большими подробностями...»
ПАРНЯКОВ ВИКТОР ВИКТОРОВИЧ.
Родился 5 октября 1875 г. в г. Троицкосавске в семье диакона Успенского храма Виктора Павловича Парнякова. В 1892 г. окончил 4-класссное училище, выдержал испытание на звание учителя начальной школы, служил законоучителем в Хамнейской, затем Краснояровской церковно-приходских школах.
В мае 1900 г., после смерти отца, рукоположен в сан диакона к кладбищенскому Успенскому храму г. Троицкосавска.
Летом 1906 г., после смерти штатного священника Успенского храма Константина Малова, рукоположен в сан иерея. Законоучительствовал в 3-м городском училище, ремесленной школе Я. А. Немчинова, Успенском приходском училище, женской воскресной школе. Занимал ряд общественных должностей (в годы Первой мировой – член общества повсеместной помощи пострадавшим).
По словам благочинного, священник Парняков «примкнул к большевицкой партии с самого начала ее существования». С установлением советской власти стал членом местного Совета депутатов и «комиссаром призрения».
Когда 16 августа 1918 г. советская власть в Троицкосавске была свергнута и в город вошли мадьярский отряд, а потом белые отряды русских и чехов, был арестован и военно-полевым судом приговорен к расстрелу [13].
Расстрелян на пристани Арсентьево на р. Селенге, когда его везли в Верхнеудинскую тюрьму. Похоронен верующими рядом с Успенской церковью.
ПАРНЯКОВ ФЁДОР АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Родился в 1870 г. в г. Балаганске в семье священника. В 1891 г. окончил Иркутскую духовную семинарию с аттестатом первого разряда и званием студента.
29 сентября 1891 г. архиепископом Иркутским и Нерчинским Вениамином (Благонравовым) рукоположен во диакона, 10 октября 1891 г. им же – во иерея к Сретенскому храму с. Бельск. За первые три года службы способствовал устройству нескольких начальных школ. Читал для народа лекции по ботанике, географии, истории, с помощью «волшебного фонаря» показывал диапозитивы. В 1897 г., во время первой всероссийской переписи населения, заведовал переписным пунктом, за что получил бронзовую медаль. Создал общество пожарных и сам занимался тушением пожаров в тайге. В 1905 г. назначен наблюдателем церковноприходских школ Балаганского уезда. Разработал проект устава «Общества взаимопомощи учащимся и учившим в Иркутской губернии», в котором предлагалось, в частности, «ассигновать обществу единовременное пособие за счёт духовенства».
В Бельске родились его 10 детей, двое – стали участниками революционного движения: сын Пантелеймон (1895 г. р., журналист, народный комиссар просвещения в Иркутске, сотрудник сибирской ЧК, казнён колчаковцами в Омске в 1919 г.) и дочь Милица (1898 г. р.).
Осенью 1910 г. переведён к Успенскому храму г. Иркутска, назначен благочинным городского духовенства. В городе стал членом исторического и археологического общества, занимался краеведением. Писал для «Иркутских епархиальных ведомостей» – в частности, о «бедноте, которая нуждается в пище, одежде, страдает и умирает, не получая медицинской помощи, испытывает притеснения и обиды».
Летом 1914 г. назначен настоятелем Троицкого храма в столице Монголии Урге (этот храм, устроенный при русском Генеральном консульстве, в здании бывшей школы переводчиков, в старом консульстве [14], был единственным православным в Монголии, где в то время насчитывалось около 2,5 тыс. подданных Российской империи).
Найдя, что в Урге «нет общественной библиотеки, читальни, чтений, собраний, которые бы объединяли русское население на почве религиозно-нравственной и культурной», что «единственным развлечением является грязный иллюзион и кафештатный ресторан, которые оказывают вредное влияние на нравы жителей», что «русская колония в Урге есть случайное собрание разного рода люда, преимущественно коммерческого, проникнутого эгоистическими стремлениями к обогащению за счет доверчивых монголов» – начал стараться изменить жизнь колонистов к лучшему.
Его стараниями в Урге было создано приходское попечительство, открылись коммерческое училище (для чего он пригласил педагогов из Иркутска, Верхнеудинска и др.), библиотека, клуб, появилась художественная самодеятельность. Священник стал редактировать единственную русскую газету – «Ургинское общество потребителей в Монголии». В рамках попечительства читал публичные лекции о войне, об истории Монголии, об эпидемических болезнях, гигиене и санитарии, о русской торговле в Монголии, о религиозных и эстетических задачах попечительства [15].
Российский монголовед А. Бурдуков писал о нём: «Это был чрезвычайно жизнерадостный, интересующийся общественными делами человек... безусловно, прогрессивный для своего времени... Он с увлечением говорил об общественных делах, кооперации, литературе и т. д. Были разговоры об издании русской газеты, пересмотре консульского устава, кооперативе в Монголии и многих других хороших делах. Как ни странно, а он передал мне довольно много революционной литературы».
По словам дочери Натальи, с 1918 г. Фёдор Парняков являлся советским подпольщиком, выполнял задания Центрального исполкома Советов Сибири. Помогал бежавшим из захваченного белыми Забайкалья красноармейцам, «укрывал соратников С.Г. Лазо: сотрудников газеты "Власть труда" Луцкого и Сибирцева», доставал оружие для красных партизанских отрядов.
Ярый недоброжелатель священника белогвардеец Торновский, бывший старостой консульского Троицкого храма и перед захватом Урги Унгерном заключённый китайцами в тюрьму по подозрению в пособничестве унгерновцам, в своих мемуарах обвинял протоиерея Фёдора Парнякова, что он был одним из виновников «жестокого содержания русских в тюрьме» и расстрелы русских китайцами. Однако, по сведениям историка Л. А. Юзефовича, «как доносил в Верхнудинск анонимный красный агент в Урге, именно Парняков организовал продовольственные передачи в тюрьму и начал сбор средств для заключенных…»
В начале февраля 1921 г. Урга была захвачена белогвардейским отрядом барона Унгерна. Перед падением города белые располагали информацией, что русская колония в Урге «управляется красной управой, во главе которой стоят коммунисты: священник Парняков, как председатель, и его заместитель, еврей Шейнеман…» [16]. Когда в захваченном городе началось поголовное уничтожение евреев, в одной уже вырезанной семье «нянька-монголка успела схватить младенца, побежала с ним в церковь» и Фёдор Парняков крестил его. Вломившимся следом казакам было сказано, что ребенок уже христианин... тогда они зарубили няньку-монголку.
По сведениям дочери Натальи, священник был схвачен «через два дня после начала резни», попавшись на глаза есаулу Безродному (один из унгерновцев в своих воспоминаниях называл Безродного «юным зверем», «садистом-палачом»), и «после жестоких пыток в застенке палач Унгерн сам зарубил отца». По другим сведениям, Безродный три дня пытал священника (в одной из публикаций говорится, что его «пороли, кололи шашками, отрубили ухо, часть руки») и обезглавил [17].
Торновский писал, что священника «арестовали в первый же день занятия Урги. Два или три дня сидел в подвале Комендантской команды. Был допрашиваем с пристрастием, но никого не выдал. 6 или 7 февраля с протоиерея Парнякова сняли наперсный крест и изрубили шашками. Смерть принял храбро. Его нагрудный крест мне передал, кажется, поручик Панков (в другом месте – Жданов)» [18].
Тело священника, как и тела других жертв белогвардейской резни, было «выброшено на берег Толы» на съедение собакам [19].
Во время суда Унгерн заявил, что «убить священника Парнякова он приказал потому, что тот был председателем какого-то комитета. На вопрос обвинителя: "Какого комитета?" Унгерн не смог точно ответить» [20].
ПЕТРОВ.
Протоиерей собора г. Новочеркасска.
В январе 1919 г. в советской печати, со ссылкой на «Донта», сообщилось, «что в Новочеркасске соборный протоиерей приговорен к 4 годам каторги за причастность к большевистскому движению. (Роста)» [21].
РЕШЕТНИКОВ АНИСИМ.
Дьякон, служивший, видимо, в Христорождественском соборе в Юговском заводе (теперь – п. Юг Пермского края).
Расстрелян «сибирскими войсками за явное сочувствие большевикам». Об этом 30 мая 1919 г. сообщила на допросе вдова протоиерея Алексея Стабникова, настоятеля того же Христорождественского собора [22].
ТЮРИН.
Диакон, служивший в Верхнеуральском уезде.
«Вступил в большевистскую партию и стал председателем военно-следственной комиссии, за что был схвачен и расстрелян белыми» [23].
ФЕОФАН.
В декабре 1918 г. советская печать сообщила о судьбе «сторонника советской власти священника Феофана»: «…при занятии дер. Тепляки, где он жил, бандой чехо-белогвардейцев [он] был арестован и после всяческих издевательств и истязаний был отправлен на ст. Шамары. Но дорогой конвой зверски покончил» с ним [24].
Согласно сообщению газеты Известия ВЦИК, конвоиры «отрубили отцу Феофану голову и в таком виде оставили его лежать на дороге».
ШЕМАНОВСКИЙ ИВАН СЕМЁНОВИЧ.
См. Иринарх (Шемановский Иван Семёнович).
* * *
СВЕДЕНИЯ О БЕЗЫМЯННЫХ (пока) представителях Церкви – жертвах «белого террора»:
«Три вооруженных казака ведут мимо обоза человек 20 заложников, вид у них оборванный, головы опущены... "Смотрите-ка, среди них поп!" – "Это не поп – это дьякон, кажется, из Георгие-Афипской. У него интересное дело. Он обвинил священника перед "товарищами" в контрреволюционности. Священника повесили, а его произвели в священники и одновременно он комиссаром каким-то был. Когда наши взяли станицу, его повесить хотели, а потом почему-то с собой взяли..."» [25].
Имя этого человека и сведения о его жизни предполагается опубликовать в готовящейся книге «Кубанское духовенство. 1790–1990».
В русском селе Таловка (теперь – северная часть Дагестана) «деникинцы повесили священника, у которого незадолго до этого сложились доверительные отношения с красноармейцами, стоявшими в селе перед приходом белых» [26].
«Были такие [священники], которые под влиянием белогвардейских расправ с простым народом, из моральных побуждений, жалости к бедным, становились противниками белых, примыкали к Красной Армии, были в ней стрелками, кашеварами, канцеляристами в штабах.
На моей памяти было два случая, когда деникинцы расстреляли двух советски-настроенных попов…» [27].
Согласно источнику историка Г. Г. Хмуркина, «в конце 1921 – начале 1922 г. на Дальнем Востоке имела место целая серия убийств священников белыми» [28].
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Хмуркин Г. Г. Сколько священнослужителей РПЦ погибло в 1917–1926 гг.? // Вопросы истории. 2019. № 10. С. 191.
2. Там же. Прим. авт. – Г. Г. Хмуркин рассчитал указанное число для всех 42 тогдашних губерний России, т. к. ВЧК располагало лишь числом погибших в 33 губерниях.
3. Кошурников А. А. Первые бои полка // В пороховом дыму. Воспоминания участников гражданской войны. Пермь, 1961. С. 43, 42.
4. Северная Коммуна. 1918. 17 сентября. Вечернее прибавление к № 107. С. 1.
5. Борьба трудящихся масс за установление и упрочение советской власти на Ставрополье (1917–апрель 1921 гг.). Сборник документов и материалов. (Издание 2-е, дополненное). Ставрополь, 1968. С. 133, 134.
6. Селиверстов А. В. Все храмы края. Кубанская митрополия. Т. 2. Краснодар, 2020. С. 222, 223.
7. Ренёва О. Михаил Жедяев, новомученик земли кунгурской // Проселки. Приложение к газете "Искра". № 3. 14 января 2010 года. С. 5.
8. Ходаковская О. Там где сияют горные вершины. Документальное исследование жизни и трудов преосвященного Пимена епископа Семиреченского и Верненского, священномученика (1879–1918). Алма-Ата, 2012. С. 161, 194, 213–215.
9. Хмуркин Г. Г. Сколько священнослужителей РПЦ погибло в 1917–1926 гг.? // Вопросы истории. 2019. № 10. С. 193.
10. Кузьмин С. Л. История барона Унгерна: опыт реконструкции. М., 2011. С. 117, 411, 413.
11. Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. М., 2004. С. 200.
12. Известия Петроградского Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов. 1919. 15 октября. № 234 (427). С. 1.
13. Саввин Д. В. Обновленчество в Забайкалье в 1923 – начале 1930-х годов // Вестник церковной истории. 2012. № 1/2 (25/26). С. 270, 271.
14. Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004. С. 329, 330.
15. Корниенко Н., священник. «А Святую ту церковь построить»: из истории возведения и деятельности Свято-Троицкого храма в Урге // Христианское чтение. 2017. № 5. С. 205.
16. Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004. С. 442, 446.
17. Кузьмин С. Л. История барона Унгерна: опыт реконструкции. М., 2011. С. 409.
18. Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. М., 2004. С. 189, 237, 238, 223.
19. Парнякова Н. Ф. Судьба «красного» священника // Наука и религия. 1977. № 2. С. 52–55.
20. Барон Унгерн в документах и мемуарах. М., 2004. С. 451, 247.
21. Известия Вологодского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1919. 22 января. № 16. С. 3.
22. Балмасов С. С. Красный террор на востоке России в 1918–1922 гг. М., 2006. С. 102.
23. Нечаев М. Г. Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917–1922. Пермь, 2004. С. 280.
24. Ижевская Правда. 1918. 27 декабря. № 21. С. 4.
25. Гуль Р. Ледяной походъ (съ Корниловымъ). Берлин, 1921. С. 135, 136.
26. Хмуркин Г. Г. Сколько священнослужителей РПЦ погибло в 1917–1926 гг.? // Вопросы истории. 2019. № 10. С. 193.
27. Никулихин Я. На фронте гражданской войны. Пг., 1923. С. ?.
28. Хмуркин Г. Г. Сколько священнослужителей РПЦ погибло в 1917–1926 гг.? // Вопросы истории. 2019. № 10. С. 193.
На фото: священномученик Михаил Жедяев.