Говорят, что с годами забываются роды, но я помню каждую секунду. Как бежала, обхватив живот, за троллейбусом в сторону роддома, чувствуя, что вот-вот вывалится ребенок. Помню удивленные взгляды пассажиров, пытавшихся меня усадить. А выпученные глаза акушерки видятся до сих пор. И как она нервничала, чтобы успеть обработать нужные места, а я неслась в родильный зал с криками: «Давайте быстрее, а то Машенька уже выходит!».
Ждала доченьку, а врач произнес;» На тебе Машку только с перчиком!»
Сегодня я должна была бы накрыть праздничный стол в связи с днем рождения Сына, но вот уже пятый год пошел, как его не стало. И пора бы уже унять свою боль, но крик сам вырывается изнутри, как не закрывай ладошкой рот. Бывало поругаешь его за шалости, а затем обнимешь и никаких обид, а сейчас обнять то некого. Нет Его, нет!
Еще эта дурацкая погода. Дождь сегодня ленивый, мелкий так и лезет внутрь своей грустью, но никак не отложить поездку на Мекензиевы горы, где покоится мой Сына, ведь до весны там так сорняк разрастется, что и не одолеть. Еще ночью уговорила себя не тужить, не плакать и тем более не впадать в уныние, а просто как бы поехать к нему, чтобы новостями поделиться.
Как же я должна Ему объяснить, что четверых одноклассников уже нет в живых, что брат двоюродный погиб в боях под Харьковом и его тело привезли только через три месяца, случайно обнаруженное в окопе украинскими бойцами. Благо по чипу определили, кто Он и откуда. Вряд ли Он бы понял, что такое спецоперация, длившаяся уже скоро год, где убивают украинских мирных жителей и детей, куда Он ездил к друзьям и родственникам за арбузами в Херсон и к теткам в Киев. И что можно сказать про сотни могил севастопольских военнослужащих недалеко от его захоронения, количество которых с каждым днем увеличиваются?!
Ах, с каким удовольствием бы я прошлась с ним по набережной, где мы когда-то так любили бродить у памятника затонувшим кораблям, но взгляды то наши не встречаются и голос Его не слышен.
Зато я слышу плач тысячи матерей, потерявших своих сыновей не больными, как был мой Сын, а юными, здоровыми, мечтавшими и не долюбившими, так и не поняв во имя чего. И ты бы, Сынок, не понял и не поверил…