Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/12/29/7
Полина, возвращаясь из магазина, застала у своего дома целую компанию из соседских ребятишек, столпившихся возле забора. Дети с любопытством поглядывали на Павлика, который чинно, с сознанием собственной важности, посматривал на отца, забравшегося на деревянную лестницу и забивавшего в доску очередной гвоздь.
- Ну, как? Ровно? – Семён посмотрел на Соню.
- Да! Только надо бы не три гвоздя, а четыре. Лучше будет смотреться, - тут же отозвалась жена, отходя от дома на какое-то расстояние, чтобы оценить его работу.
- Понял, - Семён слез с лестницы, - сейчас переделаем!
- Боже мой, Сёма приехал! Сонечка! Павлик! – Полина кинулась к гостям, пытаясь обнять всех разом, а потом поспешно повела их в дом.
Длиннющая гирлянда подмигивала ребятне у забора разноцветными огоньками, а баба Нюра, нацепив на себя старый «тулупчик», как она называла выцветшее цигейковое пальто, довольно покачивая головой в пуховом платке, выметала с крыльца снежок.
- Эх, распогодилось бы, что ли… - ворчала она, орудуя веником, - сейчас завьюжит, какой тогда праздник?
- Ничего, мама, не завьюжит, - Павел Ефимович во дворе раскалывал на части маленькие поленца, собираясь потом собрать домочадцев у костерка, как в сказке «Двенадцать месяцев», - сейчас с дровишками управлюсь, будем помогать тебе готовить.
- Окстись! – замахала руками баба Нюра, смешно потрясая веником, - а то мне без вас помощников не хватит! Поля пришла, Соня здесь, сами как-нибудь управимся. Вы ёлкой занимайтесь и этой вон… Люминацией!
Она показала на мигающие лампочки.
Павел Ефимович рассмеялся.
- Ладно, так и быть, уговорила! – он ловко тюкнул небольшим топором по очередному полешку, и оно раскололось надвое. – Зато новый год у нас какой знатный, столько гостей!
- Так, и слава Богу, - закивала баба Нюра. – Паша, погляди, вроде как машина… Интересно, к кому это?
- Любопытство сгубило кошку, - усмехнулся Павел Ефимович.
- Ты как с матерью разговариваешь? – старушка опять шутливо замахнулась на старшего сына веником.
Тем временем машина остановилась у их калитки. Стайка ребятишек прыснула в сторону, освобождая для неё место, но вскоре снова с любопытством облепила забор.
- Никак к нам? – старушка прищурилась, всматриваясь в фигуру, выбиравшуюся из автомобиля.
- Гостей ждали? – звонкий девичий голос заставил старушку вздрогнуть.
- Вера! Верунюшка, внученька моя приехала! – баба Нюра, заплетаясь ногами в старых валенках, засеменила к калитке. – Или сон вижу? Верочка, правда, ты?!
- Я, бабушка, я! – Вера улыбалась, стряхивая с воротника шубки пушистые снежинки.
- Да как же ты тут очутилась-то? – старушка обняла внучку, звонко расцеловав её в обе щеки, - не предупредила даже, мы бы за тобой Семёна отправили, чтобы встретил!
- Ничего, бабушка, я на такси от станции добралась.
- Поди, дорого, на такси-то, - старушка тут же принялась ужасаться.
- Не дёшево, - кивнула Вера, но тут же успокоила бабу Нюру, - я же в школе работаю теперь, могу позволить себе раз в год прокатиться на такси.
- Ты ж погляди, моя Верунька – учителка, - уважительно покачала головой баба Нюра. – Пошли скорее в дом-то!
- Ну, какая «учителка», - Павел Ефимович крепко обнял племянницу, - Верочка наша – учитель.
- У нас всегда так раньше говорили: «учителка», - упрямо наклонила голову старушка.
Все вместе дошли до крыльца, поднялись к дому и скрылись за дверью.
Машина, аккуратно развернувшись, уехала, а любопытные сельские ребята, ещё немного полюбовавшись разноцветными огоньками гирлянды, разбрелись по своим важным ребячьим делам.
- Вера? Откуда? – Полина всплеснула руками, а Соня радостно кинулась обнимать девушку.
- Решила встретить новый год в хорошей компании, - Вера улыбалась, видя, как
Павлик весело подмигивает ей из-за двери, – а где Семён?
- В сарай пошёл, - Павел Ефимович довольно улыбнулся, оглядывая домочадцев, - роется у меня в коробках с инструментом, - говорит, сделает так, чтобы ёлка у нас не только мигала, но ещё и вокруг себя крутилась.
- Ух, ты… - Павлик восхищенно замер, - а мне он про это ничего не говорил!
- Наверное, собирался сделать сюрприз, - Соня чмокнула сына в макушку, - ты пока подожди тогда ёлку наряжать, пусть папа сначала её установит, хорошо?
- Ага! – Павлика не пришлось долго упрашивать, - мама, я к нему пойду, можно? Вдруг, ему помощь моя будет нужна?
- Конечно, иди, - Соня улыбнулась сыну, - только оденься, пожалуйста, в сарае также холодно, как и на улице.
- Хорошо! – Павлик унесся в прихожую, на ходу натягивая на себя теплую куртку.
- Вера, ты надолго? – Полина уже хлопотала на большой кухне, наливая в чайник воду и пристраивая его на плиту.
- Думаю, дня на три, тётя Поля, шестого числа мне нужно быть в школе. Но до шестого – я совершенно свободна! Как хорошо, что Семён тут у вас. Я думала,
Соня, вы в городе будете новый год встречать.
- Это всё Павлик, - смутилась Соня, - заладил своё: «Хочу в Сосновку!» Пришлось уступить, я ему желание обещала.
- А я вот как-то вдруг решила приехать, - Вера развела руками, - никаких приглашений на новый год у меня не было, а билеты на вокзале оказались. Поэтому решила – поеду к вам.
- Замечательно решила, - баба Нюра уже достала свои многочисленные пакетики с сушеными травами и теперь аккуратно готовила свою, особенную, заварку для чая, - Сонюшка, ты пока помоги Вере разместиться в вашей комнате, хорошо? Семёна мы на кухне устроим. В тесноте, да не в обиде, поместимся…
- Конечно, - Соня встала, - Вера тащи свою сумку к нам в комнату!
Когда Вера переоделась и разобрала вещи, Соня осторожно спросила:
- Вера… Ты ведь не так просто приехала, правда? Что-то случилось?
Девушка помолчала, но ответила:
- Случилось, Соня. Помнишь, я собиралась замуж за Виталия?
Соня ахнула.
- Так он же в Германию, вроде бы, уехал?
Вера вздохнула.
- Уехал. Только вернулся. Не нужен он оказался этой немецкой медсестре. Поиграла она с ним в «добрую фею» и заявила, что чувства её остыли, замуж она за него не пойдёт.
- Откуда ты знаешь? – Соня встревожено посмотрела на девушку.
- Так от него и знаю, от Виталия. Он ко мне приходил. Хорошо, что я его случайно встретила у подъезда, не успел родителям на глаза показаться, уж папа бы с ним поговорил… - Вера рассмеялась.
***
В этот день она задержалась на работе – Вера приводила в порядок журналы, доставляя отдельным ученикам четвертные отметки. На следующий день намечался педсовет, а «хвостатые» учащиеся, как водится, тянули до последнего с отчетами и тематическими докладами.
Уставшая, она уже подходила к дому, когда заметила одинокую мужскую фигуру, стоявшую у её подъезда.
Вера не видела, кто это был, но сердце тревожно ёкнуло.
Мужчина был с палочкой и, переминаясь в ожидании, прохаживался туда-сюда, слегка прихрамывая. Когда он повернулся, вглядываясь в её лицо, Вера обречённо поняла, что угадала – это был Виталий.
Он похудел, высокие скулы ещё больше выделялись, резко очерченные губы были сосредоточенно сжаты. Увидев её, он несмело улыбнулся, а серые, широко расставленные глаза блеснули прежним интересом.
Виталий быстро окинул взглядом всю Верину фигурку.
- Привет, - его улыбка погасла, как только он увидел равнодушное лицо девушки.
- Привет, Виталик, какими судьбами? – спросила Вера, хотя, конечно, уже подозревала, что её бывший молодой человек появился у её дома не случайно. – Вижу, что чувствуешь ты себя неплохо. Я рада за тебя.
Улыбка снова тронула губы молодого человека.
- Немецкие врачи сотворили чудо, – он развёл руки в стороны, словно хотел, чтобы Вера тотчас убедилась в этом, - пока ещё прихрамываю, приходится ходить с тростью, левая нога медленнее восстанавливается, но главное – я хожу!
- Я рада за тебя, - повторила Вера, бросив взгляд на наручные часики.
Это не ускользнуло от Виталия, он слега помрачнел.
- Ты торопишься? Я хотел поговорить. Ой, прости, совсем забыл…
Он распахнул пальто и извлёк из-за пазухи маленькую розу на коротком стебле. Протянул её Вере.
- Вот… Спрятал, чтобы не замёрзла.
- Спасибо.
Первым желанием Веры было отказаться, но, немного помедлив, девушка взяла цветок.
- Ты хотел поговорить? Прости, в дом я тебя не приглашу. Если нужно – говори здесь и сейчас, - Вера зябко поёжилась.
Она проголодалась, больше всего ей хотелось поскорее очутиться в ванне, полной горячей воды и мягкой, душистой пены с приятным ароматом мыльного корня и лаванды.
Виталий помялся, не решаясь начать разговор.
- Я думал, что мы посидим где-нибудь… - начал он.
- Виталий, я устала. Если честно, у меня нет никакого желания ехать куда-то с тобой.
- Я понимаю, я поступил, как последняя сволочь, - Виталий принялся торопливо и нервно говорить, словно испугавшись, что Вера сейчас развернётся и уйдёт. – Вера, я очень долго думал над тем, что произошло, и пришёл к выводу, что это только я во всём виноват! Мне не следовало замыкаться в себе, нужно было дать тебе шанс…
- Стоп! – Вера потрясённо посмотрела на молодого человека. – Ты о чем сейчас? Какой шанс? Почему ты должен был мне его давать? Я тебя чем-то изначально не устраивала? Для чего тогда было это признание, кольцо, помолвка, разговоры о свадьбе? Я не виновата в том, что с тобой произошло несчастье.
- Конечно, конечно, ты ни в чем не виновата, прости меня, я волнуюсь, неправильно выразился, - Виталий торопливо закивал, - просто, пойми меня… Я был уверен, что моя жизнь закончилась, я стал инвалидом, что я мог тебе дать?
Вера вздохнула.
- И поэтому ты решил всё за меня, да? А потом, уехав в Германию, нашёл вариант более выгодный, чем я, верно?
Виталий покраснел.
- Ты должна понять, - снова забормотал он, - ты тогда была далеко, а Адель каждый день крутилась рядом, была такой услужливой, сочувствовала мне, поддерживала…
- Я бы тоже тебя поддерживала, - Вера посмотрела мужчине в лицо, - но твои родители в голос заявили, что раз мы ещё не женаты, то я не имею права ехать с тобой. А ты не возражал. Тебе даже в голову не пришло, что мы вполне могли бы быстро зарегистрировать брак в связи с особыми обстоятельствами. Со связями твоего отца, мы бы быстро оформили документы, смогли бы выехать на лечение вместе. Однако, ты предпочёл, чтобы с тобой поехала мама. Кстати, как она?
Виталий помрачнел, словно туча. Его взгляд стал злым, а губы сложились в болезненную гримасу.
- Замечательно. В отличие от меня, она неплохо там устроилась.
- Где? – не поняла Вера.
- Если быть точным – в Берлине.
- Разве она не приехала вместе с тобой? – Вера искренне удивилась.
Виталий снова болезненно сморщил лоб и заговорил быстро и яростно:
- Приехала, но, как выяснилось, только для того, чтобы развестись. Моя маменька оказалась той ещё затейницей. Пока отец тянул из себя жилы, чтобы заработать на моё лечение, и на наше содержание, мать за моей спиной успела окрутить одного местного «бюргера». Тот, будучи вдовцом, совсем потерял голову от прелестей русской матроны. Как она умудрилась язык выучить за столь короткое время, непонятно…
Вера ошарашено слушала эти признания.
- Как же так? Ведь Нина Марковна любила Дениса Алексеевича…
- Как говорил французский писатель Ларошфуко: «В браке всегда один любит, а другой всего лишь позволяет себя любить». Словом, мать явилась домой только для того, чтобы объявить отцу о разводе.
- Это ужасно… - Вера покачала головой. – Что Денис Алексеевич?
Виталий помялся, переложил трость из одной руки в другую, но ответил:
- Папа был раздавлен этой историей. Его держало на плаву только то, что я постепенно шёл на поправку. Но после моего окончательного приезда у него случился инсульт, теперь он тоже нуждается в помощи. У него стала плохо работать правая рука, ему пришлось уйти из профессии. Словом, сейчас нам очень тяжело…
- Сочувствую. – Вера постучала сапогом о сапог.
Мороз щипал щеки, и она уже замерзла.
– Но я не понимаю, зачем ты пришёл ко мне, Виталий? Всё, что между нами было, в прошлом. Я давно тебя отпустила, несмотря на обиду и желание, чтобы ты лично прочувствовал, как больно переживать предательство любимого человека. Но я вовсе не желала, чтобы Нина Марковна бросила твоего отца.
- Она не только его бросила, она бросила и меня тоже! – голос Виталия стал резким, но он быстро пришёл в себя. - В конце концов, она взрослый человек, вольна жить так, как ей угодно. Просто я подумал… Может быть, ты смогла бы простить меня… Я знаю, у тебя всегда было обострённое чувство сострадания…
Виталий попытался заглянуть Вере в глаза.
Девушка усмехнулась.
- Ты о чем, Виталий? Между нами давно ничего нет и уже быть не может. Всё перегорело, а я переболела, если можно так выразиться.
- Вера… Но ведь ты меня так любила? Неужели сейчас ничего не откликается в тебе? Нам же было хорошо вместе! Если ты боишься, что я теперь инвалид, то это не так! Я восстановился в институте, со временем стану классным специалистом, я тебе обещаю! У моего отца остались связи, я уверен, что буду хорошо зарабатывать, ты не будешь ни в чем нуждаться…
- Виталий, остановись, - Вера даже поморщилась, - неужели ты серьёзно думаешь, что я могу вернуться к тебе после всего, что произошло?
Молодой человек запнулся, собираясь продолжить говорить, а потом выдавил с ноткой сожаления:
- Я думал, что ты особенная. Я ты - как все!
Вера невольно рассмеялась.
- Виталий, ты ведёшь себя, как подросток. Если не получил желаемого – виноват кто угодно, только не ты сам. Вспомни, ведь это ты дал мне отставку. Это ты решил, что в Германии тебе будет лучше. Ты променял меня на другую девушку, разве не так? Что же теперь ты от меня хочешь? Чтобы я, увидев тебя, бросилась в твои объятия, простив всё и вся? Этого не будет. Мне жаль, Виталик, но ты сам всё разрушил. Когда-то я действительно любила тебя, но сейчас ни за что не стану связывать жизнь с таким человеком, как ты. Мне жаль.
- Хорошо, я понял. Не стоило так многословно высказываться, - голос молодого человека, вместо просящего, стал жестким и холодным, - я не ошибся, ты – как и все, только и ищешь, где полегче и послаще. Прощай.
Вера снова улыбнулась.
- Ты так ничего и не понял, - она покачала головой, - это как раз ты ищешь, где послаще. Прощай, Виталик. Несмотря ни на что, я желаю тебе счастья.
Молодой человек ничего не ответил. Молча, развернулся, пошел прочь от подъезда, едва заметно припадая на левую ногу и помогая себе тростью…
***
- Так зачем он приходил? – Соня уселась на кровать.
Вера вынырнула из воспоминаний и ответила ей:
- Думаю, рассчитывал, что я растаю, побегу за ним на край света.
Девушка грустно усмехнулась и поправила рукой прядь волос, упавшую ей на лицо.
– На самом деле, всё намного банальнее, Соня. На ноги Виталий встал, и чувствует себя хорошо, хотя пока ещё ходит с тростью. Медсестра дала ему отставку, ему пришлось уехать из Германии, поскольку брак между ними так и не был заключен. Зато свою судьбу устроила Нина Марковна. Оказывается, за его спиной она закрутила заграничный роман с каким-то немцем. Когда Денис Алексеевич узнал о «проделках» жены, которую он отправил в Германию ухаживать за больным сыном, тратя на их содержание весь свой заработок, у него случился инсульт. Теперь ситуация такова, что отец больше не может зарабатывать, у него плохо работает правая рука, Нина Марковна потребовала развода, а Виталий, так и не окончивший ещё институт, должен ухаживать за отцом. Живут они сейчас вместе.
Соня удивлённо подняла на неё глаза.
- Ого! Только всё равно не пойму, ты-то ему сейчас зачем? Ваши отношения давно закончились…
- Видимо, посчитал, что лучшей кандидатуры в сиделки ему не найти, - Вера вздохнула, - так и сказал: «Я знаю, у тебя обостренное чувство сострадания».
- Всё равно не понимаю, - Соня пожала плечами. – С чего он решил, что ты к нему вернёшься?
- Ну, как же? – Вера опять усмехнулась, - теперь, когда у него всё так невесело в жизни, я его должна непременно пожалеть и броситься на помощь. Если точнее: начать вместо него решать его проблемы.
- Ты серьёзно? - Соня покачала головой, - сначала сам тебя бросил, погнавшись за красивой жизнью, а теперь решил, что стоит тебя только поманить, ты кинешься к нему, сломя голову?
- Теперь он пришел предложить мне руку, сердце, себя и Дениса Алексеевича после инсульта. – Вера посмотрела на Соню, - Соня ты только не подумай, что я бездушная какая-то… Мне искренне жаль Дениса Алексеевича, он неплохой человек, по-своему отзывчивый и даже добрый. Но он сам выбрал себе такую жену и сам не сумел правильно воспитать своего сына.
- Ты поэтому сбежала? Побоялась, что не выдержишь и поедешь к Виталию домой?
- Если честно, то да. – Вера кивнула. - Я сочувствую Денису Алексеевичу, но я не хочу быть человеком, на шею которого сядут и ножки свесят. Что-то мне подсказывает, что Виталий собирался сделать именно так.
- А вдруг он к твоим родителям придёт, пока тебя не будет? – Соня подняла на Веру глаза.
- Мои родители – люди справедливые. Они хорошо помнят, как Виталий со мной поступил, поэтому даже говорить с ним не станут.
- Это хорошо, - Соня поднялась с кровати, но неожиданно побледнела.
Вера обеспокоенно посмотрела на молодую женщину.
- Соня, всё хорошо? Ты как себя чувствуешь?
- Все нормально, - Соня слегка улыбнулась, - последнее время у меня так бывает, просто немного кружится голова. Работаю много, отдыхаю мало, всё, как всегда.
- У вас с Семёном всё в порядке? – Вера настороженно посмотрела на молодую женщину, - мне показалось, что что-то происходит?
Соня вздохнула.
- Не показалось, Вера. Но сейчас я не хочу об этом говорить, хорошо? Может быть, чуть позже… Мне не помешал бы совет. Всё-таки Семён – твой брат, ты давно его знаешь…
В комнату заглянула Полина.
- Девочки, вас не дозовешься! Чай давно готов, баба Нюра первую порцию пирогов в духовку отправила, а вас всё нет.
- Идём, идём, - Соня торопливо двинулась к двери, - мы уже собирались идти чаёвничать, правда, Вера?
- Чистая правда, тётя Поля! – девушка кивнула. – Уже идём!
***
За столом было весело и шумно.
Баба Нюра, ради праздника наряженная в своё лучшее, цветастое, кримпленовое,* платье, сидела во главе стола, как британская королева, с удовольствием поглядывая на родню и внуков.
Когда куранты по телевизору гулко отбили двенадцать ударов и раздались звуки традиционного гимна, она, довольная, раскрасневшаяся, подняла рюмку с домашней наливкой собственного приготовления, жестом призвая всех к тишине:
- Дорогие мои, хочу сказать!
Павел Ефимович подмигнул жене и тоже поднял рюмку, приготовившись слушать мать, ставшую вдруг серьёзной.
- Перво-наперво, с новым годом поздравляю! Здоровья крепкого всем, а главное – любви и, особливо – терпения. В семье по-разному бывает. Иногда и ссоры случаются, и недомолвки. Только я так считаю, что семья – она главнее всего! Паша с Полей сколь лет вместе, двое сынов у них, душа в душу живут, и вы на них равняйтесь! И твои родители, Верочка, младшенький мой Витя со Светой своей, тоже в любви живут, девочки у них. Теперь ваша очередь, Сонечка! – она весело подмигнула молодой женщине, отчего та слегка смутилась, и продолжила, - так вы меня порадовали, так порадовали, что приехали! Не забывайте, деточки, о родителях. Ведь нам много не надо: позвонили - и то хорошо, верно, Паша? С новым годом!
Звякнули бокалы и стаканы с компотом, застучали столовые приборы.
- Угощайтесь, гости дорогие, чем Бог послал! – радушно предложила баба Нюра, чувствуя себя на седьмом небе.
Павлик сначала сосредоточенно поглядывал на родителей и только тогда, когда Соня привычным жестом взяла тарелку мужа, принимаясь накладывать в неё традиционный «оливье», тоже потянулся за едой, ухватив с большого блюда бутерброд со шпротами.
На столе, кроме «оливье», были только бутерброды, мандарины и конфеты.
- Мы никогда не готовим на ночь много, - пояснила Полина, поймав Верин взгляд, - вот завтра с утра будут и блинчики с творогом и мясом, и пироги, и салаты. Блинчики я заранее сделала, всё в морозилке, а салаты быстренько утром приготовим. Пюре сделаем, Паша дров наколол, шашлык куриный приготовим, мясо маринуется.
- Я так рада, что решила приехать, - Вера погладила руку Полины, - я соскучилась. И праздники ваши – лучше всех!
- Это ты правильно, сказала, Вера, – баба Нюра тут же вклинилась в беседу, - вот сейчас за столом сколько ни то посидим, а потом пойдём во двор огни блескучие жечь. Как они называются-то, я опять позабыла…
- Бенгальские, бабушка! – довольный Павлик смотрел, как отец взял Соню за руку, а та, немного помедлив, не отняла её у него. – У нас ещё хлопушки есть! С сюрпризами!
- Ишь как, ещё и с сюрпризами… Тогда точно надо местную тишину попугать! – у бабы Нюры был явно боевой настрой.
- Бабушка, а ты хлопушку хлопать будешь? – глаза Павлика загорелись.
- Ну, с энтим делом вы сами прекрасно справитесь. Я лучше посмотрю, - опасливо покосилась старушка в сторону прихожей, где ждали своего часа хлопушки и две коробки с бенгальскими огнями.
Вскоре все высыпали во двор.
Снег давно закончился, и теперь небо раскинулось над селом огромное, черное, покрытое яркой россыпью звёзд.
- Красота-то какая, - невольно выдохнула Соня, глядя на бездонное, бесконечное великолепие, простиравшееся над головой, - сколько раз к вам приезжаю, каждый раз удивляюсь, какое у вас небо ночью красивое, сколько звезд…
- В городе такого не увидишь, - усмехнулся Павел Ефимович, - эта красота только здесь, вдали от цивилизации, так сказать.
На улице они были не одни: почти всё село высыпало во дворы. Где-то звучал баян и детские голоса нескладно выводили: «В лесу родилась ёлочка», где-то, звонко смеясь, катались на санках, кое-где искрились цветными огоньками наряженные прямо во дворах, ёлки.
Разобрав палочки бенгальских огней, принялись поджигать их, радостно вскрикивая, стоило посыпаться ярким, колким искрам.
Потом перехлопали все хлопушки, после чего Вера с Павликом долго шныряли по двору, наперегонки бросаясь к «сюрпризам», выпавшим из них.
«Сюрпризами» оказались цветные бумажные маски, свернутые в тугой рулончик и перетянутые резинками: Павлику достались волк, поросёнок и лиса, а Вере – заяц и медведь.
Два сюрприза так и не нашли, хотя обыскали весь двор. Бросили поиски, решив, что они просто улетели слишком далеко, через соседский забор.
Приготовление шашлыка оставили на следующий день и дружно улеглись спать часа в три ночи.
***
С утра Соня предложила Вере прогуляться.
- И я с вами! – тут же принялся собираться на улицу Павлик.
- Нет, Павлуша, ты остаёшься помогать деду и отцу, чтобы к нашему приходу мясо было готово! Справитесь? – Вера натянула Павлику шапку по самый нос.
Тот замахал руками, выбираясь из-под шерстяного плена, но с двоюродной тётей согласился:
- Хорошо! Только ты принеси мне с прогулки что-нибудь интересное, договорились?
- Мальчик смотрел на Веру с прищуром в глазах, отчего стал ещё более похожим на деда, Павла Ефимовича, - а если не найдёшь, тогда с тебя – желание!
- Вот хитрюга! – рассмеялась девушка, - ладно, так и быть, договорились!
Соня с Верой, прихватив по куску пирога, которыми снабдила их беспокойная баба Нюра, вышли из дома.
- Девоньки, вы только быстрее вертайтесь, - старушка вышла их провожать, - Павел и мясо скоро жарить будет, да и за столом как следует не посидели!
- Бабушка, мы недолго! – уверила её Вера, натягивая на руки подаренные Борисом варежки.
- Ух, какая красота, где такие взяла? – спросила про них Соня, когда они уже шагали по расчищенной дороге к видневшемуся вдалеке сосновому леску. – До чего хороши! Только вышивка какая-то чудная, совсем не наша.
- Точно не наша! – улыбнулась Вера, - это мне друг подарил, Борисом зовут.
- Друг? – Соня лукаво подмигнула девушке.
- На самом деле: только друг, - Вера пожала плечами, - поначалу он, правда, думал, что это не так, но потом мы поговорили, всё встало на свои места.
- Это ты так думаешь? – Соня вдохнула поглубже чистый, морозный воздух.
- Мы так думаем оба, - коротко бросила Вера, давая понять, что ей не слишком приятно разговаривать на эту тему. - Борис женат на своей работе, если можно так выразиться, а я хочу в жизни мужчины занимать главное место. Баба Нина правильно сказала – семья важнее.
Вера подхватила рукой немного снега и безуспешно попыталась слепить из него снежок. Снег был рыхлый, от небольшого морозца он приятно скрипел под ногами, поэтому попытка девушки ожидаемо вышла неудачной.
- Думаешь? – задумчиво спросила Соня. – Я тоже всегда думала, что семья должна быть важнее. Однако сейчас понимаю, что мужчины – другие существа. Им отчего-то мало семьи. Им нужно покорять вершины, устраивать бесконечные состязания и доказывать друг другу, что они успешны.
- У вас что-то случилось, Соня? – осторожно спросила Вера, стараясь не выглядеть навязчивой.
- Случилось, - Соня коснулась рукой заснеженной ветки невысокой сосны, отчего снежный водопад рухнул к её ногам.
Они успели уже дойти до высоких, величавых, многолетних сосен, между которыми вилась протоптанная местными жителями тропинка. Свернув на неё, Соня с Верой оказались, словно в сказочном царстве.
- Вот скажи мне, - начала Соня, - если бы твой муж изменил тебе, ты бы смогла его простить? Понимаю, глупо звучит, ведь ты ещё не замужем, но могла бы быть уже замужней.
- Могла бы… - Вера кивнула, остановившись, отряхнула от снега варежки. – Соня, я поверить не могу в то, что Семён способен на измену. Я слишком хорошо знаю брата. Помню, как сияло его лицо на вашей свадьбе, хотя была ещё маленькой, но это его обожание запомнила. Он слишком серьёзен, слишком домосед, чтобы ему нужна была другая. Если это наговор, прошу, не верь ему.
- А что делать с тем, что он сам признался в том, что провёл ночь с другой женщиной? – Соня болезненно поджала губы.
- Он сам тебе это сказал? – Вера посмотрела на молодую женщину и поняла, что та говорит серьёзно.
- Сам. – Соня кивнула. – Однако, там такая история, что я до сих пор не могу решить, чему верить.
Пока они шли до знакомой опушки и поворачивали обратно, Соня успела рассказать девушке большую часть произошедшего.
- Понимаешь, с одной стороны я понимаю, что Сема, судя по всему, говорит правду. Домой он приехал в таком состоянии, что сразу было понятно – это отравление. Я даже подумывала «скорую» вызвать, но до этого, слава Богу, не дошло.
Вера кивнула в ответ на её слова.
- Но в то же время: где тогда эти фотографии, о которых говорил Семён? Он ведь уверял меня, что эта змея их фотографировала, чтобы шантажировать его потом. Раз он всё мне рассказал, то фотографии она должна была подкинуть, но их не было…
- Соня, - Вера задумчиво потеребила помпон на вязаной шапочке, - а ты не подумала, что эти фотографии ты просто не успела получить? Вот смотри, как ты себе это представляешь? Подходит к тебе эта Злата и говорит: «Вот! Держите! Здесь фото вашего мужа!» Так, что ли? Естественно, она могла их отправить только почтой, но вы так резко сорвались в Сосновку, что послание просто не успело дойти до адресата.
- Возможно, что и так, - согласилась Соня, - только факт в том, что Семён не послушал меня, снова поехал к этой бессовестной женщине. К тому же она - учительница моего сына. С этим как быть? Как такое простить, Вера? Если умеешь, научи меня!
- Сонечка, если бы всё было так просто, - Вера покачала головой. - Я думаю, что прощение тоже не всегда можно получить. Некоторые вещи сложно простить, или вовсе невозможно это сделать. Например, Виталий… Вот он пришёл ко мне, извинился, просил вернуться к нему. Простила ли я его? Простила.
Соня удивленно посмотрела на неё.
- Да, - Вера кивнула, подтвердив, - простила. Но это не означает, что я смогу снова быть с ним. Я понимаю, почему он так поступил, даже принимаю это. Он был болен, одинок, потянулся к девушке, которая проявила к нему внимание и симпатию. Это объяснимо… Поэтому я не держу на него зла. Однако, я теперь понимаю, что прощение – это нечто особенное. Чтобы быть вместе, мне нужно так его простить, чтобы не только самой не вспоминать о его проступке, но и ему больше ни разу в жизни не бросить обвинения. Так я не смогу, не уверена я больше в Виталии.
- Понимаю, - Соня подхватила девушку под руку.
- Знаешь, пока ты на все сто процентов не убедилась в том, что брат себе солгал, ты не можешь его обвинять, я так думаю. Ты ведь не станешь обвинять рыбу в том, что она, увидев извивающегося червячка, решила его проглотить, не заметив крючка? Сёма, как окунь, попался на крючок рыбаку, который намеренно открыл на него охоту. В данном случае виноват рыбак, а не окунь.
- Но ведь я просила его, Вера, понимаешь? Я просила его не связываться со Златой, не приближаться к ней! Тем более: не заходить к ней в дом! Разве сложно было меня послушать?
- Сонечка, если бы Сёма знал, где упадёт, соломки бы подстелил. Да, виноват, не подумал, не обдумал. Но он любит тебя, я в этом уверена.
- Любит? – Соня кусала нижнюю губу, сосредоточенно смотря себе под ноги.
- Уверена, - теперь Вера взяла её под руку, и они зашагали обратно к дому.
- Кстати, почему ты не поговоришь с тётей Полей? Или с бабушкой? – Вера пристально посмотрела на женщину, которая снова показалась ей чересчур бледной.
- Нет, - Соня отрицательно замотала головой, - не хочу их волновать. У бабы Нюры здоровье уже не то, да и Полина Васильевна на высокое давление недавно жаловалась. Да и потом – они Семёну родные люди. Мне нужен трезвый взгляд на эту историю, со стороны. Поэтому ты подходишь больше всего.
- Но мне только двадцать три, - возразила ей Вера.
- Ну, и что? Зато ты правильная. – Соня заговорила извиняющимся тоном, - кстати, всегда хотела спросить… Тебе, Вера, никто не говорил, что ты, как бы это сказать… Чересчур правильная?
Девушка расхохоталась.
- Не стоит извиняться! Конечно, Соня, говорили, причем не раз. Даже в школе одноклассники говорили. У нас в классе мальчик был, хулиган из хулиганов, так он, уже в десятом классе, мне признался, что всегда был в меня влюблен, с первого класса. Спрашиваю его: «Почему тогда не меня за косы дёргал, а Маринку Сизову?» Он отвечает: «Потому что тебя я боялся! Ты – слишком правильная. С Маринкой было проще!»
Девушка помолчала, всматриваясь в показавшиеся из-за поворота первые дома села.
- Мне, Соня, просто повезло. В университете на занятиях по педагогике преподаватель говорила нам, что основные черты характера человека закладываются до семилетнего возраста, поэтому очень важно, какие люди находятся рядом с ребёнком в этот период жизни. Со мной рядом всегда были прекрасные люди: мама с папой, дядя Павел и мама Поля, бабушка, Семён… Уже потом появились тётя Зина и дядя Яков, их дети - Оля и Лера. Словом, мне не у кого было учиться плохому! -
Вера звонко рассмеялась.
- У меня такое впечатление, что ты не совершаешь ошибок, - Соня тоже посмотрела в сторону домов.
- Это я-то не совершаю? – снова рассмеялась Вера.
У первого дома, на заборе, сидел огромный, пушистый рыжий кот. Он лениво жмурился на ярком солнце и, казалось, совсем не обращал внимания на гомонящих воробьёв, рассевшихся под ним на обычной деревянной лавке.
– А как же моё увлечение Игорем, а потом Виталием? - продолжила девушка, всё ещё улыбаясь, - один оказался просто нехорошим человеком, а второй – довольно инфантильной личностью, привыкшей, что за него всё всегда решают другие. Педагог из меня тоже далеко не лучший… Нет, Соня, не стоит меня идеализировать. Возможно, я и «правильная», но не правильнее многих.
Разговор прервался, они почти дошли до своего дома. За домом поднимался дымок, значит Павел Ефимович с Семёном начали жечь заготовленные дрова для углей.
- Я так давно не угощалась фирменным, «сосновским», шашлыком, - Вера, слегка пританцовывая на скрипящем снежке, опередила спутницу.
- Да он же из курицы! – Соня невольно улыбнулась.
- Ну, и что? – Вера прищурила глаза на ярком солнце, - у дяди Паши самый вкусный шашлык. Хоть из свинины, хоть из курицы.
Она подбежала к забору, на котором, лениво помахивая хвостом, лежал ещё один кот, на этот раз – серый, похожий на Тимошку.
- «Мороз и солнце, день чудесный, а ты всё дремлешь, друг прелестный! Пора, котей, скорей проснись, открой сомкнуты негой взоры, навстречу северной Авроры, пушистым севером явись!» - продекламировала Вера известное стихотворение Пушкина «Зимнее утро», переделав его на свой лад.
Расшитой, узорной варежкой зачерпнув побольше искристого, рассыпчатого снега, она водрузила снежную шапку на голову обалдевшего кота.
Тот, спрыгнув с забора, спешно замотал головой, стряхнул подарок, а потом с разбегу влетел в ближайший сугроб, принявшись скакать в нем, смешно подбрасывая лапы и крутя хвостом.
- Вот видишь! – Вера повернулась к Соне, - даже у котов сегодня новогоднее настроение!
Соня заливисто смеялась, наблюдая за прыжками пушистого зверька. Кот разворошил весь сугроб и теперь, довольный, улегся прямо на снегу, забавно раскинув лапы и выставив на всеобщее обозрение довольно упитанное пузико.
- Соня, ты пока отпусти ситуацию, - Вера снова натянула на руку варежку, - не загоняй себя в угол. Я уверена, что всё, что произошло – одно большое недоразумение и Семён рассказал тебе правду. Разве ты хотела бы, чтобы эта отвратительная женщина торжествовала победу? Если ваша семья развалится, вы будете страдать, а она – потирать руки. Может быть, она даже внимания на это не обратит, просто позлорадствует одной фразой и пойдет дальше, другие судьбы ломать, а у вас вся жизнь пойдёт наперекосяк. Если бы Семён действительно любовницу завёл, стоило бы беспокоиться, а эта Злата – всего лишь несчастная, обиженная судьбой женщина. Оттого такая злая и неприятная.
- Знаешь, Вера, хорошо, что мы поговорили, - Соня улыбнулась мягко, по-особенному, как улыбаются только женщины, которые знают свой личный, тайный секрет.
- Хорошая улыбка, - девушка стряхнула у неё с плеча снег.
- Ты права, Вера, - задумчиво сказала молодая женщина, - тем более, что скоро нас будет уже четверо.
Вера вытаращила глаза.
- А Семён знает? А Павлик?
Соня покачала головой.
- Никто ещё не знает, только ты. Только не говори никому, хорошо? Я сделаю это сама.
- Конечно! – Вера даже запрыгала, - стану двоюродной тётей ещё раз! Интересно, кто будет, мальчик или девочка? Хорошо бы, девочка! Мальчик у тебя уже есть… Ой, извини!
- Ничего, - Соня едва заметным движением погладила живот, - я сама только недавно раздумывала, кого больше хочу, но потом решила, что это совсем неважно. Был бы ребёнок здоров.
- Согласна! – Вера снова подхватила Соню под руку. – Ну, что, пошли? Нас уже наверняка заждались. И шашлыка хочется, даже слюнки потекли…
Девушка втянула носом воздух, пахнувший ароматным дымком.
- Пошли! – согласилась Соня и распахнула калитку во двор дома…
____________________________
*Кримплен — легкостирающаяся и немнущаяся ткань из синтетического волокна. Используется для шитья верхней одежды. Также кримпленом называют полиэфирные синтетические нити и полотна, созданные на их основе. Название произошло от названия долины Кримпл, в которой располагалась лаборатория компании ICI, в которой он был разработан.
Продолжение здесь: http://proza.ru/2023/01/26/1885