Этот очередной опус – нечто вроде предисловия к материалу, который собираюсь по частям опубликовать здесь, на этом ресурсе. Материал имеет название «На пути к дыханию вакуума». В сущности, это история сорокалетней давности, которая началась в январе 1983 года, а закончилась 22 ноября 1983 года. Закончилась открытием предварительной описательной модели колебательной динамики дыхания вакуума. Динамика дыхания вакуума, как считаю, лежит в основе частицы протон. Надо сказать, открытия совершенно неожиданного для меня, и потому – удивительного. Как говорил ранее, этому моему «походу в науку» предшествовал двухлетний подготовительный период (дек. 1980 - дек. 1982 гг.). Он во много и предопределил успех. Рассказываю, опираясь на те материалы, которые сохранились с той поры. И это лишь небольшая часть материалов. На самом деле их в разы больше. Но здесь будет опубликовано самое важное, самое существенное, что помогло придти к открытию колебательной динамики дыхания вакуума. А что за материалы? Конечно, то, что читал, и результаты собственных размышлений. Особенно примечательное и важное, что называется, «брал на карандаш», делал из книг выписки, свои мысли записывал. А читать приходилось очень много, не пропускал ни одного дня.
Открытие колебательной динамики дыхания вакуума привело вскоре к открытию нового понимания причины атомной (ядерной) периодичности, где система элементов Д. И. Менделеева перестраивалась в правильную спираль, и к пониманию механизма природы гравитации. Эти открытия, смею думать, подтвердили правильность модели дыхания вакуума. Открытие динамики дыхания вакуума, как виделось, разрубало гордиев узел проблем в тогдашней физике. Но была одна беда – я не математик, не могу переложить свои образы на язык математики. Специального образования, в силу некоторых причин, получить не довелось. Но это моя беда, а не беда науки! Если образные модели стоящие, то рано или поздно они получат математическое соответствующее описание. Во всяком случае, модель динамики дыхания вакуума помогла мне (пока для себя) прояснить суть прежних сложных теорий в физике, главным образом, релятивистской и квантовой. При математическом оформлении идей дыхания вакуума, суть теорий, вероятно, станет понятна и другим. Нахождение колебательной динамики дыхания вакуума в ноябре 1983 года считаю событием очень важным для науки.
В 2003 году открытию дыхания вакуума исполнялось 20 лет. Мне очень не хотелось, чтобы это событие осталось не отмеченным. Обидно, такой юбилей важного открытия, и пройдёт так, как будто ничего и не случилось… У меня был хороший знакомый, главный редактор одной из местных газет. Я поговорил с ним об этом деле, мол, может быть, найдётся хороший журналист, который сможет написать об этом, даже без упоминания моего имени. Редактор заметил, что вряд ли кто из них станет разбираться в таких непростых вещах. Мол, напиши сам, под псевдонимом, а я опубликую. Мол, ничего страшного, так часто делается. Вот такой разговор случился с приятелем. Честно сказать, на такое дело идти не хотелось, нехорошо как-то, гадко, подловатенько… Взял время на обдумывание. Не помню, сколько думал, но решился, написал сам, без упоминания своего имени. Непросто далось такое решение, но другого выхода не было. Статью назвал «Революция, которую никто не заметил» (октябрь, 2003 г.). Сразу прошу прощения у читателей за пафос заметки, за загибы и перегибы, за такую форму саморекламы. А что мне оставалось делать?! Двадцать лет такого равнодушия и пренебрежения к научным открытиям такого уровня! Впрочем, я никогда не впадал в состояние отчаяния, безнадёги. Верил: наше дело правое, победа будет за нами!.. Была какая-то весёлая злость, без всякой примеси мести. Я был волен в своих оценках и формулировках, никто не стоял над душой. К тому же не преследовал никаких коростных целей, тем более, не гнался за славой и известностью. Статья была опубликована в газете в ноябре 2003 года, под псевдонимом «Игорь Полетаев». Название заметки «Революция, которую никто не заметил» редактор изменил на заголовок «В ожидании формул…», если я не ошибаюсь. Вот её содержание:
«Двадцать лет назад, в ноябре 1983 года, в нашем благословенном городе было сделано одно научное открытие по своей значимости стоящее в ряду великих открытий Коперника, Галилея, Ньютона. Говорю это без ложной скромности. Автор открытия (так будем его называть) все эти годы безуспешно пытался привлечь внимание учёных к своим идеям. Двадцать лет – срок по меркам человеческой жизни огромный. Однако автор не отчаялся, не сложил рук, не разуверился. И поддерживали его на этом нелёгком пути его идеи, его открытия.
Передо мной книжка с названием «Проблемы современной физики: новый подход», выпущенная автором в двухтысячном году небольшим тиражом. Сборник состоит из одиннадцати статей и маленького авторского предисловия. Заголовки статей говорят о диапазоне интересов автора, и он довольно широк. Здесь и ядерная физика, и квантовая механика, и термодинамика, и теория относительности и прочее. Как подчёркнуто в предисловии, множество последующих открытий – есть следствие одного-единственного открытия. Главное открытие автора заключается в понимании природы так называемого физического вакуума, его строения, свойств, формы движения. Вакуум – вовсе не пустота, а удивительная, уникальная материальная среда, ни на что не похожая, ни с чем не сравнимая, живая, беспокойная, динамичная. Именно она порождает всё многообразие мира, именно она объединяет мир в одно целое.
Эта идея родилась не на пустом месте. Зачаточные формы её мы найдём в философии древних. Развитие подобной мысли обнаружим в средние века. Конец девятнадцатого века примечателен попытками физиков построить картину мироздания, основываясь на гипотезе эфира, единой материальной субстанции, заполняющей космос. Все эти попытки, однако, не дали положительного результата. Сегодня же физический вакуум является одним из самых занимательных объектов изучения. Тогда, в начале восьмидесятых годов прошлого века, о вакууме говорили и писали немного.
Понимание природы физического вакуума позволило автору сделать впоследствии ещё несколько крупных открытий. Открытия касались понимания строения атома, ядерной периодичности, электрического заряда, понимания природы гравитации и прочее. Не только все вместе, но и каждое в отдельности открытие подобного рода имеет ценность необычайную!
Но почему же учёные не заинтересовались ими, что им мешало? Отвечаю: мешало отсутствие формул, математического обоснования идей. Да, автор, несмотря на весь свой научный азарт и вдохновение, не знает математической физики, не может пользоваться её инструментами. Его патологическая нелюбовь и неспособность к математике сыграли с ним дурную шутку.
Однако не надо особенно расстраиваться. Автору можно помочь. Вспомните Фарадея. В его научных исследованиях тоже не было ни одной формулы, ни одного уравнения. Но явился Максвелл и творения Фарадея обрели простой, лаконичный, законченный вид: знаменитые уравнения Максвелла. Вопрос только в том: когда наш автор найдёт своего Максвелла? А он должен, обязан найтись! Россия богата талантами. Ведь что, в сущности, по словам автора, нужно сделать математику? Совсем немного: вывести количественные характеристики физического вакуума, вывести уравнение движения первоэлементов вакуума и увязать их с опытными количественными данными известных явлений и процессов. Теория автора встанет на две ноги. Теория получит развитие, обретёт движение.
Плоды развития идей автора будут, быть может, нескорыми, но удивительными. Энергетика, транспорт, промышленность, вся система воспроизводства человека претерпят позитивные изменения. Проблем у современной цивилизации множество, ресурсы Земли не бесконечны, да и сама Земля не вечна. Нужно жить не только днём сегодняшним, но и думать о дне завтрашнем. Только развитие науки гарантирует нам выживание в будущем.
Когда-то английский физик Джозеф Томсон сказал: «Из всех услуг, какие могут быть оказаны науке, величайшая – введение в её обиход новых идей». Заметьте, не формул, не уравнений, а именно идей. Формулы приходят потом. Открытия и идеи автора воистину революционны, они переворачивают наши устаревшие представления, меняют весь строй образов. И чем революционней идеи, тем большее сопротивление им оказывается. Ввести в обиход науки новую идею не так-то просто. Так давайте пожелаем автору, чтобы его открытия нашли понимание и поддержку со стороны учёных, чтобы ему не пришлось ждать этого момента ещё двадцать лет. Игорь Полетаев».
Как видите, автору пришлось ждать ещё двадцать лет! Я понимаю, что этим опусом и давней своей статьёй в газете даю пищу моим критикам и недоброжелателям. Мол, что ты суёшься не в своё дело; не знаешь математики – занимайся чем-нибудь другим; опять этот тип со своим раздутым самомнением и прочее. Скажу больше о себе: я не только не математик, но даже не физик! По складу своему, как говорят, по ментальности – абсолютный гуманитарий. Лишился семьи, когда мне не исполнилось и года. Всё детство и юность прошли в казённых заведениях, в больших коллективах детей, себе подобных. А ведь хорошо известно, что любовь и интерес к точным наукам прививаются именно в семье, в близком постоянном общении с родными. Семья и родные многое определяют в личности растущего человека. К сожалению, ничего подобного у меня не было. В детстве часто болел. Даже первые воспоминания детства связаны с болезнью (Детский дом). Родился у довольно пожилых и нездоровых родителей (отец – инвалид войны, мать – шесть лет сталинских лагерей). Рос как сорная трава под забором. Кто я, что я – неведомо. Был глуп, наивен, доверчив в межлюдских отношениях, легкомысленен до безобразия. В школе учился без интереса; также много болел, много из-за болезней пропускал уроков. Был «троешником», но честным «троешником», ни у кого никогда не списывал, не старался казаться лучше, чем есть на самом деле. Вообще, на детей из казённых заведений смотрели как на людей второго и даже третьего сорта, ничего хорошего и полезного от них не ожидая. И я был такой же…
Но, шут его знает, откуда что берётся, какие преображения могут случиться с человеком! Пути Господни неисповедимы. Что-то, видно, было заложено в натуре глубже, чем казалось на первый взгляд. Частые болезни породили во мне привычку думать, причём – сосредоточенно, пытаясь проникать в существо глубоко. Скептицизм, критическое отношение ко всему – это тоже было что-то врождённое, что, отчасти, тоже мешало мне учиться в школе хорошо. Возникали вопросы, на которые не мог получить ответа, не нарушая порядка и дисциплины урока. Заформализованность тогдашнего образования была предельной. Будучи по натуре гуманитарием, я, между тем, имел необыкновенный интерес к природе, к явлениям и проявлениям её. Никогда не мог смотреть на звёздное небо равнодушно. Обладал неплохой научной интуицией. Когда же подрос, стал жить самостоятельной жизнью, то ближе сошелся со своими родными. Младший брат моей матери, Борис Николаевич Гуляев (по образованию – учитель; на войне – военный инженер), как оказалось, тоже с детских лет до старости был увлечён темами физики. А моя сестра по отцу Татьяна вообще всю жизнь проработала учителем физики в школе, о чём я узнал с удивлением в 2013 году. Так что, как видите, мой путь гуманитария в физику оказался отнюдь не случаен. Всю жизнь я проработал связистом, на одном предприятии. Получил среднее специальное образование. Не зная математики, не имея специального высшего образования, соваться в физику – казалось со стороны безумием, авантюрой. И всё же это случилось, и принесло свои результаты. Значит, была какая-то предопределённость, судьба…
То, что мне удалось сделать в физике открытия такого высокого уровня, объясняется, однако, довольно просто. Физика, несмотря на медленные подвижки, долгое время находилась в состоянии кризиса, нехватки идей, новых образов. Математика в физике стала самодовлеющей дисциплиной. Математические спекуляции в физике по всем направлениям науки превратились в норму. От самой физики в ней почти ничего не осталось. Нужно было взглянуть на трудности, проблемы физики свежим, незамыленным взглядом, по-новому обозреть поле науки. Нужно было навести здесь элементарный порядок. Профессиональный учёный-физик этого не смог бы сделать, его разум долгими годами обучения выхолащивается, становится жестко запрограммированным. К живому творческому акту не способен, взлететь и увидеть не может. Нужен был человек со способностями, независимый, достаточно дерзкий и безумный, не знающий, что этого сделать нельзя, не обременённый догмами высшей школы, но могущий взлететь и увидеть общую картину, и навести здесь хоть какой-то порядок…