Мамыкин спал хорошо. Проснулся к обеду, когда Сони рядом и след простыл. За окном светло и радостно катился по свежему снегу первый день нового года.
Потянулся Мамыкин, повернулся на другой бок. Хорошо! Никакие срочные и неотложные дела над головой не висели. Собственно, и в обычные выходные давно не падали неподъёмным грузом на шею. Съездить за продуктами, поковыряться с машиной в гараже. Ну ещё пропылесосить, вынести ведро. Мелочи. Это когда не на рыбалке.
А раньше ходили с дочкой на ёлку. Никаких валяний до полудня, дитё проснулось, получило подарки, жаждало развлечений. Но было весело. Мамыкин и сам разглядывал шары на ёлке, радовался настоящему Деду Морозу.
Однажды в парке построили снежную крепость. Дочка потащила папу за собой, и ползал Мамыкин с табуном детей на карачках по ходам-выходам, снежками отбивался.
Домой пришли все в ледышках, грелись, пировали. Чай пили, треугольные ломтики торта на блюдцах ложечками аккуратно разламывали. Соревновались, кто больше съест - доча или папа. Соня сама пекла, магазинные и рядом не стояли.
Кстати, торт. Вчера и не попробовали. Мамыкин приподнял голову с подушки, прислушался, что жена делает. На кухне бормотал телевизор. Пора вставать, наверное. Хотя праздник - это святое. Нет, плюхнулся назад на подушку. Краем глаза уцепил что-то странное в комнате.
Что? Какие вдруг изменения произошли с ночи? Мебель сама по себе переехала? Ерунда. Кошки ёлку свалили, вот что! Скосил глаза. Нет, ёлка высилась в первозданном виде, вертикальном. Шары висели. А внизу под ёлкой на стульчике сидела Маруська.
На каком стульчике? Мамыкин рывком сел, протёр глаза. Под ёлкой скромно стоял пятнистый складной стул со спинкой. Из камуфляжной ткани. Подарок? Ему, Сергею?
Давным-давно никакие подарки друг другу не дарили. Нет, поначалу Мамыкин старался. После очередного халата не по размеру, Соня поставила жирный крест на сюрпризах. С мужа на торжества - цветы и достаточно. Нечего деньги зря транжирить, с неба не падали. Что нужно, покупала сама. И просто готовила праздничный стол. Вдруг - стульчик. Мамыкин пошлёпал на кухню:
- Соня!
- Проснулся, наконец? С Новым годом!
- С Новым. Соня, откуда ты знала про стульчик? - точно Сергей не рассказывал, чтобы окончательно не выглядеть в глазах жены кулёмой. Да и невелика потеря.
- Что знала?
- Ну, про стульчик.
- Элементарно, Ватсон! Твоему сколько лет, не припомнишь? С тех пор сам в два раза шире стал, а насчёт нового что-то я не слышала. Значит, старый или дышит на ладан, или давно на том свете. А что, не нравится?
- Конечно, нравится! Но как ты догадалась?
- Индукция и дедукция. Шерлок Холмс тебе в помощь. Кыш одеваться!
Мамыкин задумался и побрёл в комнату. Дедукция. Вот оно как. Ничего не скроешь от этой Сони. Да и скрывать нечего. Всё равно разложит на протоны-нейтроны, элементарные частицы. Прямо Большой адронный коллайдер, а не жена. Который чего-то там сталкивает и до самых основ сотворения мира добирается.
Нет, женщины явно произошли от других обезьян. Или вовсе инопланетяне. Не зря существует гипотеза, что жизнь на Землю занесли метеориты.
Мамыкин представил Соню верхом на комете - и-го-го, моя лошадка, пошла, родимая! Огненный хвост позади на полнеба растянулся, затмил звёзды доисторические. Жизнь неслась к планете Земля.
Хихикнул, согнал Маруську, сел на стульчик. Удобно. И со спинкой. Когда-то купил простой подешевле, с тех пор сто раз чинил, зашивал, всё зарился на новый, да вроде и старым обходился. Когда пнул ногой на Птичьем рынке, даже не подумал, что другой купить нужно. Забыл. Стульчик! Угодила Соня.
Сидел Мамыкин, "обкатывал" новый стульчик и вдруг подумал, что и сам не лыком шит. Вон какой подарок домой принёс - кошку! Не думали, не гадали.
Соня делала вид, что злится на мужа, обузу притащил, а сама над кошкой тряслась, на колени тянула, бурчала, когда Глаша спрыгивала и вообще спала на подушке Мамыкина. Теперь, значит, две кошки, каждому по животинке достанется.
...А кошка помнила всё. Жила хорошо и тоже спала на подушке Человека. Пока не почуяла зов природы. Металась по тесной квартире, мяукала, позы соблазнительные принимала, но люди не понимали кошачьего языка. Кричали, отпихивали, ругались между собой, гнали с постели.
Однажды кошка выскочила за дверь. Зов природы звучал с улицы, где раньше никогда не бывала, но знала, что должна идти.
Когда вернулась назад, голодная, усталая и довольная, дверь не открыли. А затем открыли, но вдруг Человек пнул её ногой. Кошка отлетела, ничего не понимая. Скукожилась на коврике, мяукала, чтобы впустили внутрь, где тёплая постель и много вкусной еды. А потом просто сидела, уже зная, что путь назад закрыт навсегда. И тихо плыла в странный сон. Тогда её звали Буся.
Наконец, дверь открыли. Человек взял кошку за шкирку и сунул в сумку. Бусе уже было всё равно. Больше всего на свете хотелось пить. А в новом и странном до ужаса месте пахло водой. Кошка встала и побрела по сухой траве, пугаясь шороха жухлых листьев. Нашла озеро и пила, пила, пила.
Свернулась калачиком под кустом и вдруг увидела жука. Не успела даже подумать, а добыча уже трепыхалась в когтистых лапах. И кошка поняла, что будет жить.
Однажды издалека услышала на своей территории другого человека. Долго сидела в засаде, смотрела. Пошёл дождь, мешал прислушиваться, а человек исчез. И кошка осторожно пошла на одуряющий запах рыбы.
Отяжелела от еды. А человек вышел и дал ещё. Кошка в благодарность сказала "мррр" и не стала сопротивляться чужой руке.
Теперь она жила в новом доме. Здесь родились её дети. Глаша опять спала на подушке Человека, но кошка помнила всё и никогда не смотрела с подоконника на улицу.
...Мамыкин покинул стульчик. Сложил, полюбовался, опять расставил. Пусть будет пока под ёлкой. Наворачивал новогодние салаты на кухне, скашивал глаза на торт, который ещё не попробовали. Наконец, Соня разрезала шоколадную пирамиду, подвинула мужу тарелку с внушительным треугольником десерта.
Мамыкин трепетно занёс ложку над кондитерским шедевром. Крохотные эклерчики таяли во рту, истекая заварным кремом. Шоколад обволакивал нутро сладостной истомой. Воздушное тесто мягким облаком облекало и туманило разум.
На втором куске Мамыкин растёкся по стулу, глядя вокруг осоловелыми глазами. До кровати дополз самостоятельно.
Позвонила дочь, завтра заедут, сегодня тоже салаты доедают. И ладно.
Глаша пришла, прыгнула на тугой живот, растянулась, утрамбовывая содержимое. Мамыкин гладил кошку и представлял, что бы она делала сейчас в лесу среди зимы? Правда, рыси живут, а ещё есть дикие представители семейства. Наверное, природа предусмотрела.
Сергей сыто подрёмывал, когда дом вздрогнул от грохота и заходил ходуном.
Глаша сорвалась с лежбища, юркнула под кровать. Соня примчалась из кухни, шарахнула дверью, стараясь удержать вертикальное положение. Мимо ног из комнаты рванула тень.
Пол украшала гора земли, черепки горшка и поверженный ствол алоэ. Ковёр смачно впитывал сок из надломанных шипастых листьев. Зелёное пятно принимало угрожающие размеры. Рядом лежал перевёрнутый стульчик.
- Мамыкин!
- А что сразу я?
- Кто стул возле подоконника поставил? И даже не говори, что не подумал!
- Ну, откуда...
- От верблюда! Иди убирай за своей Марусей.
Зелёное пятно осушали бумажными полотенцами, тёрли в четыре руки водой с уксусом и средством для посуды. Затирали перекисью. Алоэ посадили в пластмассовое ведро, поставили на пол в углу кухни. Маруся испарилась в пространстве.
На следующий день прибыли дети. Вручили Мамыкину плоскую коробку, суетились, раздевались, тарахтели, перебивая друг друга. Через слово упоминали котика Барсика, тискали кошку Маруську.
За столом отвергли салаты, воззрились алчными глазами на торт, от которого Мамыкин уже отъел добрую половину. Сидел с коробкой в руках, когда дочь вдруг подпрыгнула:
- Папа! На подарок посмотри!
- Какой...да-да...сейчас, -и Мамыкин распаковал коробку. Вытащил на свет божий ноутбук. Не понял. - Это нам?
- Вам-вам, кому ещё.
- С ума сошли, дорого! Зачем?
- Затем! Весь мир в интернете сидит, а у вас ноут - ровесник динозавров. Когда последний раз включали?
- Ну...давайте пополам что ли...дорого!
- Мама, скажи ему!
- Говорю. А что именно?
- Родители! Держите подарок и радуйтесь!
Родители радовались. Вечером улеглись в постель, друг у друга из рук вытягивали новую игрушку. Соня рвалась посмотреть рецепты, Мамыкин лез в интернет-магазины рыболовные. Постановили - каждому на полчаса развлечение.
Мамыкин свою очередь проспал. Среди ночи поворачивался на другую сторону, задел жену, получил пяткой в бок. Не понял. Дёрнулся, подскочил на кровати. Дражайшая половина с отрешённым ликом пялилась в экран. Рыкнула на обделённого мужа - спал? Спи дальше.
Мамыкин в отместку сграбастал кошку Маруську, которая притулилась к боку жены. Сунул к себе под одеяло. А Глаша и так мурлыкала на его подушке.
Утром собирался на работу. Сонина фирма устроила каникулы, его трудилась. Без тентов никак народ не мог прожить неделю. Жена бессовестно дрыхла, ухом не вела, чтобы мужа-добытчика собрать-проводить в дорогу дальнюю. И не просто дрыхла богатырским сном, ещё двумя руками прижимала к себе ноутбук, словно самое дорогое на свете.
Вот они - женщины! За цацку мужа родного продаст.
Когда-то Мамыкин Соне и не верил. Старался не особо уши развешивать, потому что красавицу всё равно рано или поздно уведут. Зачем ей чудо-юдо и нос румпелем? Перед любым папиком хвостом пару раз вильнула - и вместо рынка со шмотками уже на яхте в океане плескалась бы.
Но Соня никуда не уходила и хвостом не виляла. Мамыкин иллюзий на свой счёт не строил. Значит, просто время не пришло. И скрывался на рыбалке, привыкал к одиночеству.
А Соня вдруг взяла и дочку родила. Опутала Мамыкина с ног до головы, со всех сторон повязала. И шила, шила, стрекотала на машинке, заодно его крепко-накрепко нитками прихватила. Сергей и не заметил, когда в единое целое сплела.
И когда уверовал в судьбу свою, "папик" и появился на горизонте. Даже видел один раз. Соня по телефону поговорила, какими-то странными "да-нет", рванула вдруг в темноту на улицу. Бросила на ходу, что сейчас вернётся. Глянул Сергей в окно, а там такой навороченный "комбайн" поджидал, что ни в сказке сказать ни пером описать. Спрашивать ничего не стал.
А что спрашивать, и так ясно. Дочку жалко.
Но выросла дочка, и Соня никуда не делась. Правда, с месяц ходила сомнамбулой, отвечала невпопад. Смотрела в тёмное окно, сыпала соль в чай вместо сахара. Ложку за ложкой.
И Мамыкин смотрел в окно, словно в чёрную дыру. Которая засасывала в себя материю вокруг. Звёзды, планеты и даже целые галактики. Весь привычный мир. А затем вдруг выбрасывала часть назад, и загорались новые звёзды, кружились другие планеты, летела сквозь тьму сверкающая галактика. И в середине каждой всегда есть чёрная дыра воспоминаний.
Отработал Мамыкин день. Вернулся домой, а там опять сомнамбула сидит. На кухню не зовёт и вообще мужа не встречает. Даже в окно выглянул, головой повертел - где "комбайн" поджидает? Глаша под ноги бросилась, в плошке пусто, лоток в туалете перевёрнут, Маруська с обрывком газеты играет.
А где жена? А вот жена - в ночной рубашке восседает в постели. Вся во всемирной паутине с ног до головы, от пят и до макушки. Ой, мужа заметила! Рот открыла:
- Знаешь, Мамыкин, я здесь почитала, будем Глашу стерилизовать!
- Чего делать?
И понял Мамыкин, что кажется, мудрость не только с нему не пришла с возрастом.
Продолжение следует.
**************************
Источник - мой канал на Яндекс Дзен. Все ссылки - внизу авторской страницы.