ОДИН ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ или НЕСКОЛЬКО ТЕЛЕФОННЫХ ЗВОНКОВ
"Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в праздной суете
разнообразные, не те."
Е. Евтушенко
Проснувшись, она потянулась всеми частичками тела, улыбнулась солнечному зайчику, заигрывающему с ней. Затем повернула голову в сторону полки, на которую поставила вчера фотографию Николя. До этого фото лежало в файле и только ей одной было известно о его существовании. Снимок тайно экспрориировался у родителей, соседствующих напротив по этажу.
Блеснувшая крамолой мысль увела её от Николя самым дерзким образом. Она вспомнила отца и сына Серовых - двух красавцев-мужчин, чьё внимание - слишком пристальное отца и чересчур восторженное сына - импонировало и претило одновременно такому обаятельному, совершенному и большому смышлёнышу, как она.
Девушка поднялась и подбежала к зеркалу. Раскрыла рот - убедиться на месте ли драгоценное родовое наследие: две белых плотных нити жемчуга превосходных зубов.
Сняла сорочку: всё было исключительно и без излишеств. Пожалуй, она не отказалась бы от желания иметь грудь попышнее. Хотя при её рисунке можно свободно обойтись без бюстгальтера - излишняя курносость двух маленьких возвышенностей пикантно проступала сквозь тонкие и вязаные вещи. Стадное женское чувство - иметь пару упругих крупных "яблок" - иногда бередило умную головку Лизы. Её тело всё ещё было девственным... так хотелось думать маме. Она вспомнила, как оробели руки Николя. Это она в мыслях трансформировала его из Николая в Николя. Ей никогда не нравилось единственное мужское имя - Коля, ни интерпретация в устах его родителей - Николушка.
Девушка могла бы стать достойной объективов теле- и фотоаппаратуры. Смуглая от летнего солнца, стройная, длинноногая, с размером ступни большинства европейских женщин.
- Мама, - сетовала она, - Почему у меня не твоя нога?
- Не гневи Бога, - отвечала мама, - Ноги у тебя хорошей формы.
- А размер, - капризничала дочка, отыскивая запропастившуюся от глаз других брешь, - Почти тридцать девятый. Ужас! Бракованный ребёнок.
- Если это единственный дефект, а в остальном полная гармония, то не стоит омрачать цвет лица из-за такой мелочи.
"Быстренько в душ!" - скомандовала себе барышня и, "держа позвоночник", пошла в ванную.
Воду Лиза любила до поклонения. "Мама, - говорило любимое, немного избалованное и единственное чадо, - Может, я потомок Афродиты? Мне часто кажется, что я как бы ступаю из морской пены. Во всяком случае, я её ощущаю".
- Не обольщайся, - смеялась мама, - По гороскопу ты - РАК, знак воды. Но чувство богини в тебе мне нравится.
"Родиться я не опоздала, - размышляла девушка, В принципе, не так уж печально, что они женаты. Да и дамский персонал двух этажей давно и не по первому кругу ими обласкан. Младший, правда, не столь замечен в супружеской неверности, а старший - типичный Казанова. Не дай Бог, нести крест их жён!"
Лиза убрала роскошь волос под объёмную шапочку и приняла первые прохладные струи на лицо. Порабощённо опустила руки по швам, прижав ладонями к телу, и на какое-то время застыла, слушая шелест стекающей воды. Затем открыла глаза и обратилась к огромному зеркалу, встроенному в стену. На неё смотрело мокрое грациозное отражение.
Она расчесала густые каштановые волосы, распустила их, полуукутав ими верхнюю часть тела, и невольно сравнила себя со Святой Инессой. Только в отсутствии близких Лиза могла позволить себе свободу действий. Это были её часы, её короткое, как вздох, время, где она принадлежала своему настроению. Побыть наедине с зеркалом было маленькой слабостью девушки.
Сегодня - у неё день рождения. Случилось так, что родители уехали на побережье, и она осталась одна с компанией своих именин. Её отнюдь не омрачил бы возможный приезд бабушки.
Подобно любимому Врубелю, она карандашом на своём "святом" лице проявила глаза, сделав их выразительными, чересчур большими и оттого казавшимися всегда бесконечно чистыми.
"В общем-то, я ничего, - обольстила саму себя Лиза, - Но затянувшемуся одиночеству иногда бывает нечем дышать. Беспокоятся даже родственники. Им-то что? Я - не наследная принцесса. Выйти замуж - не напасть".
В дом ворвался телефонный звонок. Нет, она пока повременит снять трубку. А педантично докрасит ресницы. Девушка была ещё не при параде, чтобы почувствовать торжество приёма поздравлений.
"Так о чём это я? - она широко раскрыла глаза, наморщив только что безукоризненно гладкий лоб, - Ах, да. Об одиночестве", - Лиза состроила гримасу воображаемым родственникам. Пристально глянула в старинное - медь с прозеленью и чернью окладе - зеркало прихожей, как бы замазывая перед ним грешную слабость непонятного состояния, охватившего её тогда. Зеркало было свидетелем сцены неистовых поцелуев... Девушка плотно зашторила просвет памяти. Не сегодня. А то, что она напридумывала о своей девственности - легенда для мамы. Пусть ей будет спокойно. "Ах, как он был нетерпелив! И почему?" - одна половинка штор непослушно приоткрыла отрывок того вечернего сюжета.
Второй звонок выхватил её из воспоминаний, на сей раз окончательно. По звучанию - это был межгород.
- Лизочек, голубка моя! - взволнованно пропела бабуля, - С днём рождения, внученька! Я собираюсь к тебе в гости, электричка во второй половине дня, не беспокойся, мешать не буду, чисто символически выпью винца и пойду к Симе, а ты сама будешь управляться со своей неуправляемой молодежью, торт твой любимый испекла, целую! - выпалила она одним духом и положила трубку.
"Бабуля, ты мне никогда не помешаешь, и я тебя ни на кого и никогда не променяю", - хотела возразить ей Лиза, но не успела. Она представила свою бабушку в короне волос баклажанного цвета, моложавую, красивую, выходку из знатного рода.
И опять междугородка.
- Славная наша девочка, наконец-то! - растеряв поздравительные слова, бодро и быстро заговорил папа, - Целую тебя, моя девочка. передаю трубку маме.
- Лизонька, доченька, счастья и радости. Целу... - поздравление было коротким, как телеграмма. Неоконченный мамин поцелуй окутал минутной грустью.
Она посмотрела на ногти. Перебрала флакончики с лаками. Выбрала и отложила на потом. Что надеть? Современное, классическое, воздушное, этническое? "Тополиный пух, жара, июль". Стало быть, лёгкое и открытое. Особо удивлять некого. Пока не определился контингент желающих.
- Событие в мире:
мне - двадцать четыре, - пропела девушка, тряхнув успевшими превратиться в локоны прядями. Собрала в замысловатую раковину пышные волосы, оголив тонкую длинную шейку и застыла перед зеркалом. Сейчас она облачится в просторный сарафан и... "Добро пожаловать, звонки!"
С фуршетным столом её не поймут. Нужно продолжать лучшие традиции нации: стол, уставленный яствами - кстати, пока ещё только в полуфабрикатах. Гости, нарядные и торжественные, будут желать ей под звон бокалов немыслимых и замысловатых слов радости и успехов. Весь её парикмахерский салон устроит смотр-конкурс причёсок. Нет, никого не хочется. Бабушка и я. Сбежать, что ли?
Сокрушительный удар по не окончательно созревшему плану нанёс следующий звонок.
- Елизавета! - в голосе Юльки сквозили недовольные нотки, политые радостными елейками, - Мы тут все в догадках потерялись: то никто не отвечает, то занято. А мобила - где? Что там у тебя - Белый Дом на проводе? Маргарет Тэтчер, небось, позвонила? С днём рождения нельзя поздравить!
- Можно, поздравляй. Мобильник отключила. Только Белый Дом и Маргарет Тэтчер - немножко разные понятия, - улыбнулась Лиза.
- Да? - не особо огорчилась Юлька, - Мы тут тебя все поздравляем, желаем всего самого замечательного, Ирка стихи написала. А ты, вообще, собираешься нас приглашать?
- Ещё не решила, - шутя проговорила девушка, - Но подготовительные работы ведутся. Торт - знаменитое творение, рецепт которого передаётся из поколения в поколение - почти в пути, колбаса и сыр томятся от желания поскорее попасть на бутербродные палочки и явить пред ваши очи очаровательные канапе, салаты в стадии зачатия. Так что, милости прошу к девятнадцати ноль-ноль. Устроим дамский междусобойчик.
- Не получится.
- То есть, как? Кто вклиниться посмел, хозяйки не спросясь? - с нотками театрального пафоса спросила Лиза.
- Здесь младший Серов приходил утречком, справлялся о тебе.
- Вы ему, конечно, пролили свет, что я постарела на целый год?
- Я никогда не думала, что он вцепится в тебя мёртвой хваткой.
- Ну, насчёт хватки сильно преувеличено. Отвечай, пролила или нет?
- Понимаешь, тут такая штука... - начала было Юлька.
- Теперь я знаю, почему тебя назвали Юлией. Не юли. Я всё приму.
- Он тут корзину цветов притарабанил. Рассчитывает, наверное.
- Ясно, - обречённо произнесла виновница торжества, - Но почему - корзина? У меня же не юбилей.
- Он любит тебя. А что ему, стоматологу, эти цветы. Тьфу. Да, - вспомнила подруга, - Старший тоже сто раз заглядывал. Думаю, они оба припрутся. Всё, Лизок, бегу. Клиентка дюже раскрасневши и в лице переменивши.
"Этого только не доставало. Именины в присутствии двух родственничков. Да ещё "бракованных". Нет уж!"
Но как предотвратить приход "музчин" по выражению коллеги Кларуси, не мыслила. А может, это фантазии Юльки? Жаль, что у деда, проработавшего всю жизнь пиротехником на киностудии, не сохранилось ни одного - пусть даже бутафорного - маленького взрывного устройства. "Незваный гость хуже татарина". Но где-то в одном из уголочков души ей льстило, что двое очень красивых мужчин, причём, высокопробных стоматологов, которым отбоя нет от женщин, суетятся сегодня возле Лизиного праздника.
В том, что они популярны, знала наверняка. Зубоврачебный салон соседствовал этажами с парикмахерским, где имела удовольствие работать она. Лечение и протезирование влекли за собой снятие нервного напряжения, поэтому дамы спускались на первый и расслаблялись под сушуарами или другими цирюльными услугами, обволакивая уши работниц салона скрупулёзными деталями, предстоящими свиданиями, диалогами. Причём, дантисты ухищрялись подать себя так, словно чувство к той или другой клиентке было необъяснимо вспыхнувшим в первый раз. И каждый раз в стенах модного салона "Шарм" разгорался очередной словесный пир. Второе посещение стоматологического кабинета было только через парикмахеров. Чтобы во всеоружии предстать перед зубными королями. Истории повторялись, как времена года.
Лиза улыбнулась. Её мысли слоились коржами в праздничном торте. То - Серовы, то - Николя. Она подошла к фотографии и провела ладонью по глянцевой поверхности. И почему именно сегодня ей не даёт покоя тот рождественский вечер, где она неожиданно и сразу оказалась в его объятиях. Всё начиналось банально и просто. Соседи по этажу пригласили родителей к себе в сочельник. А к Лизе должна была прийти подруга. Но подруга не пришла и Лиза решила присоединиться к взрослой компании. Как же она удивилась, увидев за столом интересного молодого мужчину. Обоюдное удивление и стало залогом романа нескольких часов... То, что они друг друг понравились, было ясно, как наступившее рождественское утро. И когда она, немного попраздновав, поднялась, чтобы уйти, заметила в его глазах сожаление и затем отчаянную попытку напроситься посмотреть вместе телевизионное шоу, что всеми родителями было воспринято с восторгом. Лиза, неприступная доселе Лиза, согласилась.
Как только дверь закрылась, она оказалась в объятиях Николя... Почему она не сделала попытки сопротивления, остаётся загадкой поныне. Да и всем последующим действиям. Он гипнотически подчинил её, не давая опомниться. И ей это было безумно приятно. Как будто только этого момента и ждала всю жизнь. Может быть, разница в возрасте притупила сопротивление, возможно выпитое шампанское...
В чём она позже созналась себе - ей не хотелось сопротивляться. Она покорилась ему с желанием и впервые разлившейся женской истомой под властью рук, дыхания, сумбура слов. И ещё инстинкт доверия сработал. Она помнила Николя с детства, когда вихрастой девчонкой прыгала через скакалку, а он уже встречался с девушками. Однажды она стояла возле дверей своей квартиры и безутешно плакала над замученным мотыльком. Он вышел и не смог остаться равнодушным к женским слезам, пусть даже в юном возрасте, где они горше и чище. Николя присел на корточки и спросил о причине рыданий. Лиза раскрыла ладошки: на одной лежало туловище, на другой - оторванные крылья бабочки со следами былой пыльцы.
- Я не хочу, чтобы ты плакала, утирая мокрые щёки девочки, - сказал он, - У тебя красивые глаза, и ты рискуешь в потоке слёз их потерять.
Если первый этап восходящей Лизиной красоты начинался с глаз, то он к этому времени сложился во всём. Немного позже она выбрала его кандидатуру, как образец мужчины. "Растёшь, соседка!" - мимоходом приветствовал он её. Он изменился с тех пор, стал мужественнее, что Лиза, войдя к соседям в первое мгновение не сразу узнала его. А потом? Он уехал. А потом...
- Так, значит, ты вся моя, - проговорил он с восторженной обречённостью, - Прости...
- За что?
- Что я вот так, не зная броду...
"Господи, как он всё испортил!" - чуть не заплакала тогда Лиза.
Он попытался ещё что-то говорить, но она закрыла его рот ладонью:
- Оказывается, это был всего лишь инстинкт, - тихо, но отчётливо сказанные ею слова, тяжело повисли в воздухе.
- Нет, малыш, ты неверное всё истолковала. Здесь нечто большее. Огромное. Я разберусь. Ты стала очень красивой. Бесконечно по-женски притягательной.
- Давайте будем что-нибудь пить. Нужно убрать красноречие с наших лиц.
Она налила "Боржоми" в высокие стаканы, включила телевизор. Зажгла свечу. Они сидели, изредка перебрасываясь комментариями к происходящему на экране. Постепенно вакуум молчания заполнил Лизу. Николя пытался расшевелить её, бросив все силы мужского обаяния и остроумия. Но всё было напрасно...
- Мне пора идти. Но видит Бог, как мне этого не хочется делать.
После его ухода она взяла стакан и неожиданно сравнила себя с минералкой, из которой вышел весь газ.
"Даже если бы я тогда попыталась противостоять, - размышляла Лиза, - Волна его страсти смыла бы напрочь любое сопротивление с моей стороны". Что он тогда сказал, задержавшись у двери? "Утренний кофе за мной". Но, как потом сообщили его родители, не успевшие нарадоваться, за ним чуть свет приехала машина. Работа не терпела отлагательств. И он улетел. Всё.
Однако, долой сантименты, пора приниматься за дело. И, в первую очередь, отнести в холодильник родителей Николя, которые сейчас на даче, батарейку напитков. То есть, абонировать актуальную на сегодняшний день часть соседского имущества.
Парад звёзд косметического салона превратился в птичий базар, как только Кларуся первой открыла рот и прочла написанные Ириной стихи с немного гуляющей рифмой, где уютно уместились все слова пожеланий. Девчонки зачирикали, затормошили, зацеловали именинницу, восторженно разахались её наряду. Затем развсплескались руками праздничному столу, искусством которого блеснула хозяйка, очаровав стайку бесконечно пахнущих лучшими французскими парфюмами ярко оперенных канареек.
Лиза поставила любимый диск и по квартире ненавязчивым фоном разлилась приятная музыка.
- Прошу к столу, - прибавив в приглашение торжественности, сказала Лиза.
- Как мне нравятся большие овальные столы и старина, - со вздохом произнесла Юлька, живущая в съёмной однокомнатке.
- И на столе, - материально съязвила Кларуся.
- Это само собой, - не обиделась Юлька, разглядывая картины на стенах.
- Девчонки, тихо, ответственный момент, - Лиза взяла бутылку шампанского и её неожиданно успокоила мысль об отсутствии мужчин. Но в это время раздался звонок.
- Явились, - констатировала Кларуся, - Они сегодня с половины дня закрылись на санитарный день.
- Интересно, оба или по одному будут просачиваться, чтобы не светиться? Лиза, принимай гостей, - сказала Римма.
- Вообще, они вместе не блудят, - заметила Ирина.
- Девушки, определяйтесь пока с вином, а я пойду открывать.
На пороге в лучших традициях мыльных опер стоял младший Серов. Альянс улыбки и корзины с цветами взметнул планку его красоты, увитую сюрпризными спецэффектами, на значительную высоту.
- Проходите, молодой человек, - пригласила Лиза, гася правдоподобное удивление, - Если только Вы не ошиблись адресом.
- Адресом я не ошибся, моя главная ошибка в жизни - ранний брак, который с годами позволяет острее чувствовать красоту других женщин. Но вернёмся к сегодняшнему дню. Поздравляю тебя, свет-Елизавета, с прекрасным событием, по случаю коего - я слышу голоса - собравшиеся с удовольствием разделят его приятную участь. Бесспорно, ты - украшение салона "Шарм"... - начал молодой молодой человек и рассиялся в рекламной стоматологической улыбке.
- Ой, если длинно, все умрут за столом. Приобщим продолжение к тосту.
- Тогда щёчку для поцелуя и руки для цветов, - обняв Лизу, он дольше, чем поздравительно задержал губы на щеке девушки, - Лиза... - прошептал он.
День рождения протекал весело и непринуждённо. Приход двух мужей Лизиных коллег и бабули внёс оживление в молодёжные ряды. Особое внимание имениннице уделил младший, галантно ухаживая за ней, что грело сердце Софьи Петровны. "Ах, какой красивый, воспитанный молодой человек! - скажет потом бабуля, - Лизонька, ты бы пригляделась к нему, он с тебя глаз не сводил!! "Я не приглядываюсь к женатым мужчинам, бабуля, мы всего лишь вместе работаем", - ответит внучка. На что бабушка удивлённо всплеснёт руками и с сожалением покачает головой.
В танце младший вдруг признался Лизе в чувствах, погладив её по обнажённому плечу. Она засмеялась и сказала, что слова любви, его любви, похожи на однодневный цветок некоторых разновидностей кактуса. Или пассифлоры. Красиво и безысходно.
- Лиза, там к тебе пришли, - заговорщицки шепнула Римма, когда в очередной раз младший пытался оккупировать её для танго, - И минералка закончилась.
- Есть ещё и вода, и массандровское красное , и шампанское. В холодильнике у соседей, - сказала Лиза, - А кто пришёл?
- Угадай с одного раза, - разыгрывающе предложила Римма.
Лиза махнула рукой и выбежала в прихожую. С роскошным букетом в руках стоял старший Серов. Вышедшие вслед парикмахерши едва сдержали улыбки: цветы в красивой упаковке были точной копией из корзины младшего. Как потом оказалось, девочки из цветочного магазинчика сыграли лёгкую шутку со стоматологами, чем на короткое будущее прогневили отца и сына Серовых. Упаси Господи, продавщиц "Зимнего сада" обратиться к ним за помощью в ближайшие пару месяцев!
- Я всего лишь на несколько минут, - оправдал свой приход Серов-отец, увидев сына, - Не мог отказать себе в удовольствии поздравить очаровательную соседку по первому этажу.
- Без чая Вы никуда не уйдёте, - резюмировала бабушка, - Пожалуйте к столу, молодой человек.
Софья Петровна несколько раз пыталась отправиться к Симе, но быстро уступала уговорам гостей. Ей было уютно с молодёжью. И очень хотелось услышать "живьём" дифирамбы знаменитому торту с тем чувством, с каким привыкшие к аплодисментам, ждут оваций.
Серов-старший прошёл в комнату, сел за получивший боевое крещение стол, подозвал хлопотавшую о сервировке для нового гостя хозяйку.
- Лиза, - обратился он к ней с той мягкостью, какая заставляет женские души таять и действует обезболивающе на пациенток, - Я, право, чувствую себя не совсем ловко, вроде маятника между вами и Софьей Петровной. Может быть, мне лучше прийти завтра? Пригласи меня. Одного. Очень прошу.
- Ещё не знаю, - смутилась Лиза под его взглядом, - Ваше предложение столь неожиданно. Возможно, его рождение связано с моим. Человек в такой день всегда выглядит лучше, оттого окружающим хочется сделать ему приятное вдвойне.
- Твой неопределённый ответ даёт мне крохотный шанс надежды. Я давно тебя выделил...
- Из косметического кабинета парикмахерского салона?
- О, это очень маленький остров, чтобы было престижно царствовать на нём. Ты, милая, достойна Галактики. В том потоке женщин, который годами бурлит вокруг нас...
- Я думаю, вы что-то намываете себе там время от времени.
- Лиза, с тобой невозможно разговаривать.
- Договориться, как мне кажется, тоже.
- Значит, шанса нет?
"И всё же он очень красивый!" - чтобы не поддаться искушению и опасаясь дать положительный ответ, Лиза стиснула зубы, немного помедлила и вслух сказала:
- Не знаю. Давайте лучше позовём всех и выпьем вина за моё здоровье и благополучие присутствующих. А после будет чай.
- Погоди, Лиза, - концентрируя мягкость, остановил он именинницу, - С сегодняшнего дня аксиому "надежды юношей питают" я вынужден признать - как это ни прискорбно сознавать - своим пожизненным лозунгом, с небольшой оговоркой: "увы, только юношей"... - ожидая опровержения из уст прелестной девушки и в расчёте на юного слушателя, проговорил он.
Но Лиза не сделала ему такого подарка, сегодня - она их принимала. Не уступая в витиеватости гостю, ответила достойным образом:
- На фоне бессчётного количества побед не стоит одним маленьким поражением решать исход всей войны и заранее считать, что она проиграна.
- Лиза, я покорён! - поймав Лизины руки, он наклонился и поцеловал их.
"Умеют, однако же, Серовы подать себя. Не мудрено, что у них на счету столько трофеев. Интересно, это генетическое или с годами приобретённый опыт? - забирая руки, с непонятным, зарождающимся волнением подумала Лиза, - Уж лучше - монастырь..." - вздохнула она, погасив внутренний трепет.
Она никогда не докучала себе: кому из семейства отдала бы предпочтение, потому что коварная мысль, перебегающая из одной головы в другую её коллег и будоражащая сердца женщин, ни разу не рискнула нанести ей визит.
В кухне Юлька, вытирая тарелки, озабоченно поделалась с ней:
- Лиза, у меня - шок. По-моему, на столе мы здорово всё подмели и ничего не оставили для вновь прибывшего. Хоть он после восемнадцати - ни-ни. Пьёт только "Метаксу", любит успокаивающие картины из сыпучего песка, патологически обожает женщин, а в остальном - no comment, - с горечью произнесла Юлька.
- И всё-то ты знаешь.
- Пришлось... - она глубоко и по-женски вздохнула.
- Жалеешь?
- Всю свою жизнь буду жалеть. О нём. Ладно. Это не тема вечера. У тебя, что, есть таинственный или замаскированный погребок?
- Есть, - успокоила Лиза, - Садитесь за стол. И понаблюдай, чтобы никто не ушёл. Я сейчас.
Она взяла соседские ключи и пошла за напитками. Открыв холодильник, достала минералку, вино и ей вдруг страшно расхотелось возвращаться в компанию. Медленно закрыв дверцу, она остановилась посреди кухни, затем опустилась на табурет. Стало грустно, что почти прошёл ещё один день рождения, что если б вместо двух Серовых был один... нет, не из Серовых, конечно!
...Он тогда уехал внезапно, обещанный утренний кофе остался на словах. Лиза не обвиняла, но и не оправдывала его. Воспринимала всё, как сложилось. Не обольщалась ни на чей счёт и верила в судьбу. А мужское население планеты отныне перестало её волновать. Правда, у неё ещё долго болело внутри, потом оборвалось, когда время надело смирительную рубашку на чувства Лизы. Но фото почему-то однажды, просматривая альбом соседей, незаметно унесла.
Телефонный звонок, которого здесь сегодня никто не ждал, прервал её мысли. Она не будет снимать трубку. Чужая квартира, пусть даже они и дружат "домами". Но настойчивость, с какой заливался телефон, взяла верх.
- Алло, - тихо ответила Лиза.
- Мама! - вибрируя, очевидно издалека, проговорил мужской голос. Фонирующая спутниковая связь ощущалась сразу.
- Это не мама, - голос девушки стал ещё тише: она поняла, кто был на том на конце.
- Кто это? Говорите громче, очень плохая слышимость.
- Это Лиза...
- Лиза?! Не может быть! Что-нибудь случилось? С мамой?
- Они на даче. Всё в порядке. Я здесь, чтобы полить цветы, - оправдалась, краснея, Лиза.
- Лиза, я не нахожу слов. Мне очень много нужно тебе сказать. Всё это давно упаковано в сердце. Я прилетаю послезавтра утром. Обещанный кофе за мной... Я люблю тебя, Лиза! Я подумал тогда, в Рождество: она будет моей. Но я не знаю, хочешь ли ты этого. Нелепость обстоятельств часто рушит всё. Ты слышишь? Малыш! Я люблю тебя... Алло!
Лиза прекрасно его слышала, связь к моменту его признания стала абсолютной, но ничего не могла ответить. Она задохнулась от неожиданности сказанного. Ей достаточно было известно, что у него серьёзная, засекреченная работа, откуда не пишут, но не находила оправдания полугодичному молчанию.
И ещё: она поняла, что не смотря ни ни на что, она будет гнать часы и, если нужно будет, пристрелит их на пороге того утра, чтобы остановить время и увидеть - как ароматом кофе наполнится кухня и единственный мужчина, заставивший её страдать, разольёт его в две чашки.
- Лиза, мы тебя заждались, - проговорила Кларуся, но, увидев проливающуюся радость из глаз именинницы, замолчала.
- Друзья, - взволнованно начала Лиза, - Позвольте мне не запланировано сказать несколько слов...
- В адрес собравшихся? - предположила Юлька.
- И в ваш тоже. Я хочу пожелать каждому из вас прекрасных соседей, холодильником которых вы смогли бы воспользоваться.
На лицах гостей, с интересом внимающих виновнице близкого к завершению торжества, начали разминку любопытство и удивление.
- Человек и холодильник,
как день рождения и именинник, - неожиданным экспромтом рассмешила всех молчаливая и стеснительная Ирина.
- Мало того, что ты - уникальный визажист, ты ещё и редкая оригиналка! - восхищённо обратила обе руки в сторону Лизы Римма.
- Холодильники - это нечто... - в голосе старшего Серова проступили завуалированные краски обречённости. То, с каким чувством начала свою речь Лиза, высветило окончательное табу на все его усилия.
- Спасибо. Я ещё раз убедилась, что жест - это музыкальное сопровождение языка, - мягко ответила Лиза, взглянув на Римму, - Но пусть эта тема покажется скучной и странной для дня рождения, я возвращаюсь к холодильнику, воспевая феномен человеческих рук... - и, обведя поочерёдно всех гостей большими врубелевскими глазами, лучисто и загадочно улыбнулась.
*----
Коллаж (иллюстрация) по картинкам ИНЕТа - мой.