Пушистость пушистостью, а царапучие когти когтями, которыми Пушку надо было учиться владеть. Цепляясь за что-то, он всё больше понимал, что не всё можно трогать лапками. Особенно никоим образом не дозволялось прикасаться к капроновым чулкам хозяйки.
- Брысь! – сразу подхватывала она котёнка под пузико и, усадив на кровать, вручала ему его любимую игрушку кроличий хвостик: - Вот что тебе можно драть своими царапушками! Сиди, играйся.
- Ну, раз нельзя потрогать твои интересные блестящие ноги, тогда я поиграю с дверными шторами. Кроличий хвостик мне уже поднадоел, - отвечал ей Пушок мурлыканьем, спрыгивал с кровати и принимался играть со шторами.
Однако тяжелые шторы теребить было непросто, и уставший котишка искал себе другие игры.
- Веди себя хорошо! – велели ему нарядные хозяева и ушли в гости.
Как только за ними закрылись на замок двери, озорной взгляд Пушка упал на кисейную занавеску окна. Она вся была словно из снежных красивых узоров. Пушок побыстрее запрыгнул на стул, со стула на стол, а оттуда уже прыгнул на красавицу занавеску…
Поздно вечером хозяева вернулись из гостей и не сразу поняли, где очень жалобно мяукает их любимец. А когда нашли его, ужаснулись и рассмеялись. Озорник, как прыгнул на занавеску, выпустив для цепкости все когти, так сразу и застрял в кисее всеми четырьмя лапами. И провисел он так от ухода до прихода хозяев. Как бы он ни пытался освободиться из неожиданного плена, как бы зло ни ворчал на занавеску и как бы жалобно не взывал о помощи, коварная кисея крепко держала его за царапучие лапки!
Кое-как отдышался котишка, вызволенный добрыми хозяевами из плена, и больше в сторону занавески-красавицы ни одним глазом не косил. А самое интересное после этого случая было то, что Пушок перестал играться даже с дверными шторами. Мало ли что там у них на уме. Возьмут да и схватят сразу за все четыре лапы!
продолжение след.----------------------