ДВОРОВАЯ ЗИМА
«Смысл всего в том, что нет ни в чём смысла, а только глупость
беспредельная».
И.Ф. Наживин
Странно, что в приключенческих рассказах действие происходит либо на Крайнем Севере, либо в непроходимых джунглях, либо, на худой конец, в знойной пустыне. Жизнь в средней полосе авторов практически не привлекает. И в самом деле, что здесь может быть особо приключенческого? Сады, огороды, почти вырубленные леса, тихая охота, редкий подосиновик, дождь, когда надо идти на работу или с работы домой, и солнце, когда ты на работе. Ровно ничего интересного. Однако они ошибаются.
На смену размеренной жизни в иные времена года зимой в большой город приходит значительное оживление. И начинается оно с первым снегом. Ах! Какой он красивый, первый снег, особенно когда его много и он плавно ложится на ветви деревьев, крыши домов и дороги! Но увидеть его в первозданной красоте удаётся далеко не каждому, разве что на деревьях, потому что с крыш его сбрасывают, а на дорогах с ним борются. Но это не страшно, потому что борьба с ним – тоже зрелище захватывающее, по красоте своей равное уборке небывалого урожая или военному параду.
По широкому шоссе одна за другой в виде полураспущенного веера, не допуская ни сантиметра зазора между гигантскими щётками, шествует, согласно официальной статистике, столько-то единиц уборочной техники. Спереди и сзади из тех же единиц техники сыпется нечто, превращающее девственный снег в чёрную, цвета асфальта, жидкость, которая неизбежно оттесняется к тротуару, главным образом, в зону автобусных остановок или переходов. Вот тут-то изумлённый зритель и обнаруживает, что он попал в ловушку.
С быстротой фокуса невинный пешеход оказывается перед озером дёгтеобразной жидкой массы, которую невозможно перейти вброд без болотных сапог. В то же время водители автобусов, недоумевая, почему пассажиры не думают садиться в транспорт, качают головами, закрывают двери и мчатся дальше, весело, как игривые жеребята, разбрызгивая скопившуюся у обочины дороги жидкую грязь. Только проехав порожняком несколько остановок, они понимают, что останавливались слишком далеко от бровки тротуара.
Те же, которым судьба подбросила жребий окунуться в болото на пешеходных переходах, обыкновенно идут в такой вечер в театр, на встречу с друзьями или на свидание с букетом цветов. Поэтому далеко не каждый доходит до цели в прекрасном настроении. В меру заляпанный грязью, с промокшими ногами, обруганный другими прохожими, он понуро продолжает свой путь, мечтая о тепле и уюте. А между тем единицы техники праздничного красно-оранжевого цвета продолжают свой триумфальный путь по многострадальному многомиллионному городу, в котором развилось слишком много пешеходов.
Постепенно улицы высыхают, порядок на них восстанавливается и зима перекочёвывает во дворы. Она вылезает из подворотень в виде языков плавучего льда, подобно застывшей лаве отгремевшего вулкана.
Удивительно, что именно в средней полосе, где по одному своему названию не должно происходить ничего особенного, это особенное как раз и происходит, главным образом, по части побивания природных рекордов. Нигде больше не бывает таких дней, которые не оказались бы уникальными за последние сто лет. Температурные рекорды наскакивают друг на друга, как бойцовские петухи, осложняя жизнь жителям настолько, что главный метеоролог большого города, показываясь на экране телевизора, неизменно выглядит виноватым и извиняющимся. Обычно он сообщает, что завтра будет ещё хуже или, наоборот, немного лучше. Но опытные горожане знают, что в любом случае будет плохо, ибо если усилится мороз, кроме рук и ног надо будет беречь ещё нос и уши, а если будет оттепель, то народившийся под ногами лёд станет ещё более скользким и возрастёт вероятность падения с крыш огромных сосулек.
Однако нельзя сказать, чтобы все эти ужасы только и делали, что наносили вред. Наоборот, у тех, кому до сих пор недосуг было заниматься спортом или просто физкультурой, нагрузка, приходящаяся на шейный отдел позвоночника, быстро приводит суставы в норму, так как надо одновременно смотреть под ноги и на свесы крыш, уцепиться за первый попавшийся предмет, чтобы сойти на обледеневшую бровку ещё более обледеневшего тротуара, пропуская выезжающую из двора машину, и наконец, достичь прежней скорости в технике семенящего шага.
Значительную пользу приносит обледенение врачам, которым должны платить за сверхурочную работу по приёму нескончаемого потока травмированных. Может показаться странным, но великое обледенение помогает сэкономить на уличном освещении ( и без того небогатом), так как всякий лёд имеет тенденцию блестеть и тем себя обнаруживать при звёздах. А ребятня! Да если бы не лёд на дорогах, им буквально негде было бы порезвиться. Разве вы не знаете, что те ледяные горки во дворах, с которых так весело скатываться старым дедовским способом, теперь запрещены? Потому что спуск с горы выше сорока сантиметров приравнивается по новым законам к аттракциону, а потому требует наличия сертификата, госрегистрации и обслуживающего персонала. Так что прощайте горки и да здравствуют раскатанные дороги!
Я знаю, что на языке у вас вертится вполне резонный вопрос: «А почему всё это безобразие не убирают дворники?» Наивные! Это в наш-то век высокой техники и цифровой технологии! Дворник, особенно тот, который с бородой, теперь уже оттеснён к эпохе мамонта. Настоящий дворник молодеет, и потому обладает уже другими качествами. Это когда-то дворник (который с бородой) вставал раньше всех и раскидывал налево и направо лёгкий, как пушинка, выпавший за ночь снег, полностью очищая тротуары, а потом проезжую часть. Нынешний, молодой дворник, бессонницей не страдает, сон у него богатырский, да и оптимизма, хоть отбавляй. Он твёрдо уверен, что люди, выходящие утром на работу, обязательно протопчут дорогу, и раз по ней уже можно идти, смысла убирать снег, да ещё уплотнённый, нет. Был, правда, в какой-то момент развития дворник промежуточный, который тоже мог рано встать и даже выйти на улицу, но исключительно для того, чтобы узнать, какова обстановка.
- Что же это такое делается? – можете в сердцах спросить его. – Посмотрите, разве это дорога? Сплошные ямы под ногами.
- Женщина, - невозмутимо ответит дворник-философ, - не беспокойтесь. Вот сегодня снег обещали, так он всё и выровняет, ни одной ямы не останется.
Но не будем о дворнике промежуточном. Вернёмся к молодому. Молодому настолько, что о нём можно говорить, как о ребёнке. Такой дворник обычно на ваши глаза попадается осенью, когда у жилищной конторы есть, чем его развлечь, так как ребёнок успешно привлекается к труду только через игру. В руки его вкладывается воздуходувка, объясняют, на какую кнопочку следует нажать, и выпускают на широкую дорогу собирать в кучку опавшие листья. Правила игры простые: 1. Надо как можно громче пыхтеть и трещать мотором в любое время дня, 2. Использовать как можно больше бензина самого низкого качества, 3. Не забывать, что основной задачей является собирание большей части листвы, а не отдельных листиков.
Но молодой дворник – человек увлекающийся, как только что народившийся щенок. Он с радостью носится за каким-нибудь особо красивым листиком, гоняя его то налево, то направо, пока не подгребёт к основной куче так, чтобы она сама от ветра не распалась, иначе всё приходится делать заново. Старые люди говорят, что и раньше была такая игра, и называлась она бирюльками. Конечный результат его волнует мало, так как уши его заткнуты наушниками, и он гоняет листик, приплясывая. Безмерно устав, молодой дворник бесследно исчезает до зимы.
Зимой молодой дворник встречается значительно реже и редко в единственном числе, разве что когда, рискуя жизнью, сметает щёточкой в совок окурок с обледеневшей дороги. Девственная чистота льда ему нравится больше. В остальном, молодые дворники сбиваются в стайки по шесть-восемь человек и выходят на выполнение задания под чутким руководством чиновника из жилконторы. Чиновник одет, как правило, легко, но со вкусом. На нём белая рубашка с галстуком, модная куртка, годная на то, чтобы ездить в автомобиле, и лакированные туфли. В руках его всё фиксирующий телефон. Он полон ответственности за правильный фотоотчёт, который вынужден сделать по прихоти очередного жалобщика.
Жалобщик, замученный дорогами, пишет на «горячую линию» суть своего несчастья и терпеливо ждёт реакции со стороны жилищного ведомства. Последнее, по-видимому, поделённое на подведомства, а те на подподподведомства, выдерживает жалобщика в ожидании не менее восьми дней. Если за это время наступает оттепель, жалобщику пишут в ответ, что жалоба его несостоятельна, и ледяных заносов на самом деле в указанном месте нет. Но если, к искреннему огорчению жилищников, наледь не только продолжает существовать на восьмой день, но наросла, разыгрывается комедия исправления ошибок.
Жалобщик видит на присланных в качестве отчёта фото группу молодых дворников, утративших династийную сноровку, но с ломами в руках. Затем фото передаёт героический замах лома над пресловутой глыбой льда, и сообщение, что глыбу удалось уменьшить на десять сантиметром в высоту. Затем вся рабочая группа исчезает, и на её место вступает в борьбу с неблагоприятными погодными условиями малая уборочная техника. Она ничуть не похожа на ту технику, которая гордо выступала в начале рассказа. Нет, эта работает, можно сказать, ювелирно. Громыхая посреди двора своими колёсами, щетками и мотором, она изящно сдувает тонкий слой снега, появившийся ночью, и обнажает блестящую поверхность обледеневшей дороги, чтобы каждый прохожий её явственно видел и ползком обходил по сугробам, намётанным по обе стороны дороги.
Это только кажется на первый взгляд, что жилищное ведомство и его подведомства – вещь в себе и лица не имеет. Если вам так уж хочется разобраться, где какое подведомство кончается или начинается, просто растянитесь на дороге и постарайтесь подать в суд за сломанную руку. Далее вы столкнётесь с удивительной картиной. Теперь уже не один, а два интеллигентных представителя в галстуках и лакированных туфлях не по сезону будут промерять путь вашего падения и определять процентное содержание тела, приходящееся на то или иное подведомство. Ответчиком будет тот, на кого пришлась большая часть распростёртого туловища.
Однако уточнив подведомство в качестве ответчика, не радуйтесь, что иск будет удовлетворен, ибо никто иной как жилищники (иначе, коммунальщики)не печётся больше о вашем здоровье, и то, что с вами произошло, объясняется вашей же беспечностью. Посудите сами. Вам хочется узнать, куда делся песок, которым ещё бородатый дворник посыпал дорожки? Ответ прост – тонны этого природного материала идут на то, чтобы засыпать строптивые ледяные горки, приравненные к аттракционам без сертификации.
Привыкнув за лето к наиболее короткому маршруту в скверах и парках, вы непременно хотите сократить путь и зимой, ссылаясь на дикий холод и мечту о горячем чае. Однако всюду натыкаетесь на заграждения различной прочности, поставленные из одного только благого намерения спасти вас от гибели. Что касается разогрева, вы ведь его и так получаете, пройдя с хорошим гаком по расчищенному периметру парка. Кто может упрекнуть коммунальщиков в отсутствии к вам внимания?
Внимание усиленно проявляется во всех допустимых сферах сберегания здоровья простых обывателей. Надо только почаще смотреть телевизор, и тогда вы увидите, как нужно правильно падать. Хорошо подготовленный инструктор на ваших глазах упадёт, правильно сгруппировавшись, в заранее накиданный пушистый снег. Рекомендации предназначаются специально для пожилых дам, отправляющихся торной тропой в магазин или поняньчить внука. Почему-то никто при этом не рассказывает, что фокус правильного падения специально изучается на втором курсе актёрского или циркового училищ на протяжении нескольких занятий. Я так и вижу хлипкую старушку, обложенную специальными спортивными матами, тренирующейся под бдительным оком обеспокоенных и любящих родственников.
- Что это вы всё время пишете? – спрашивают меня.
- Да так, один рассказик о наших ужасных дорогах.
- Так почему бы вам о том же самом не написать в прокуратуру? Всё равно же пишете.
- Видите ли, они, наверное, сейчас завалены по горло жалобами, похожими одна на другую. Интерес к ним, скорее всего, притупился. А так, если кому-нибудь из них удастся прочесть это в другой форме, может, они и воспрянут?
- Ну – ну… А других предложений у вас нет?
- Есть. Как же? Давно мечтаю предложить архитекторам строить дома с выходом только на улицу и ликвидировать дворы для всеобщего блага.