9.
Трубадур в замешательстве отложил карандаш. Что за вопрос такой? Спрашивать, что есть человек, все равно что задаваться вопросами «что есть небо?» или «что есть жизнь?». Не думали на равнине, не размышляли над такими вещами. Чем завтра детей кормить – думали; когда ждать едкого ливня следующего – думали; что ненужное на что нужное у Купца в лавке менять – тоже думали. Что такое человек – не думали. Жизнь повода не давала. Как на такой вопрос отвечать? Видимо, последние слова он произнес вслух, потому что Бухгалтер решил помочь.
- Отвечайте так, молодой человек, словно Вы не с Бухгалтером в Анкетной башне говорите, а с Ворчуном в его трактире. Причем не на трезвую голову, а после пары кружек крепкого эля. Давайте я Вам вина добавлю для полного погружения.
Бухгалтер щедро плеснул в оба бокала. Трубадур был не против. Трубадур вообще никогда не был против веселящих напитков. Эль и самогон развязывали язык, давали свободу перед толпой, подсказывали слова и оживляли сюжеты песен. Однако в большом количестве лишали здоровья и памяти, а поутру требовали вышибать подобное подобным. Поскольку путь Трубадура всегда проходил через трактир, то с трезвостью – всегда относительной, неполной - певец прощался в момент прибытия в селение. Да и в дорогу старался брать достаточный объем «лекарства», чтобы голова, сердце, руки, ноги, смелость и решительность не отказали в самый неудобный момент.
И все же Трубадур берег здоровье и так рассчитывал количество выпитых кружек, чтобы не потерять способность выступать и путешествовать вдоль хребта по равнине. Но теперь он в том самом Городе, в конечном пункте путешествия длинною в жизнь. Он добрался. Дальше идти некуда и незачем. Оставалось только получить разрешение от Бухгалтера, как бы оно не выглядело и чем бы ни являлось, и следовать к туманной мечте сквозь Ворота – в них, за них, через них. Зачем сдерживать себя, зачем считать бокалы, зачем отказываться от вина?
- Расскажите, что Вы видели на тропе, - предложил Бухгалтер вместо тоста. – Вы начали про пиявку, но потом мы запутались в терминологии. Настало время внести ясность, я готов слушать. Черь был один? Что делал? Может, что-то говорил или как-то иначе взаимодействовал с Вами? Он был агрессивен или спокоен, утомлен или бодр, грустил или был весел? Ничего не упускайте, мне все интересно.
- Так ли интересно? Словно Вы черей никогда не видели, - усомнился Трубадур.
- Почему не видел? Видел, конечно, - ответил Бухгалтер. – По одной с Вами земле хожу, одним воздухом дышу, у тех же Ворот живу. Все в Городе черей видели. А вот на тропу к башне чери раньше не забредали. Что-то новое, даже для меня.
- И почему не забредали? – поинтересовался Трубадур. – Охранников у башни нет, Стражей в Городе я не заметил, кто им запретит?
- Черям по тропе ходить не положено, - сказал Бухгалтер так строго, что отрезал все дальнейшие расспросы.
- Он был не один, - сказал Трубадур, и Бухгалтер удивленно вздернул бровь над пенсне. – С ним была собака. Дикий пес.
- Выходит, пес не дикий, раз был с черем, - заметил Бухгалтер.
- Пес его слушался, - кивнул Трубадур. – На свист откликался.
- Черь, значит, свистел? – Бухгалтер сделал пометку на листе, для чего использовал «заушный» карандаш, хотя стол был полон других карандашей. – Издавал еще какие-либо звуки?
- Всхлипывал, - вспомнил Трубадур, - но не плакал, а как бы что-то рассказывал или просил. И еще он… танцевал
- Танцевал? – карандаш Бухгалтера быстро забегал по листу. – Как танцуют Агрономы на праздниках урожая? Два прихлопа три притопа? Или кружился и раскачивался, как пьяный народ в трактире после тяжелого трудового дня? Или крутил бедрами, как Шлюха, что приглашает гостей? Или приседал и прыгал, как дети, которых выпустили из недельного заточения на улицу после ливня?
- Ничего такого, - поспешно перебил Трубадур. – Он показывал одной рукой на Город, другой – на Анкетную башню. И снова, и снова, - Трубадур, рискуя смести со стола винный бокал, закрутил руками, как речная мельница крутит колесом.
- На Город? – уточнил Бухгалтер, придерживая вспорхнувшие от потока воздуха листы.
- Или на Радужную Стену, на Ворота, - подумав, добавил Трубадур.
- Есть догадки, молодой человек? – Бухгалтер прищурился поверх оправы. – Что могли означать эти незатейливые жесты?
- Не знаю, - Трубадур равнодушно пожал плечами. Вино наложилось на виски в доме Любы, а виски – на крепчайший эль в трактире Ворчуна. Было хорошо и спокойно. Черь со своим дрессированным псом на тропе словно были вчера. – Может, хотел к Вам в гости? Или хотел пройти за Ворота?
- Или и то, и другое, - подытожил Бухгалтер. – Поскольку одно обязательно следует за другим. – Как, думаете, - продолжил, чуть подумав, - почему я не принимаю черей в этом кабинете? Почему так удивился, когда узнал, что Вы видели черя на тропе?
- Могу только предполагать… - Трубадур сделал извиняющийся жест.
- Предполагайте, - разрешил Бухгалтер.
- Чтобы пройти за Ворота, - начал Трубадур после коротких раздумий, - нужно получить от Вас… пропуск? Я не знаю, как это работает.
- Так и работает, продолжайте.
- Чтобы получить пропуск, нужно ответить на несколько…
- На три.
- На три вопроса. Письменно или устно?
- Это мы решаем в индивидуальном порядке с каждым кандидатом, - важно сообщил Бухгалтер.
- Но чери не умеют писать, - сказал Трубадур. – Да и говорить тоже..
- Уверены?
- Нет, - признался Трубадур. – Я же всего день в Городе.
- Вот и я не уверен, - вздохнул Бухгалтер. – В древности, когда языков было великое множество, люди тоже не всегда понимали друг друга. Не знающих язык считали немыми. Так и называли: немцы. Или передразнивали непонятную речь – «бар-бар-бар» - и всех чужаков называли варварами.
- Я знал эти слова, но не знал их значения и происхождения, - сказал Трубадур.
Бухгалтер долго смотрел на собеседника сквозь мутные стекла, пока не ответил – ровно, но с досадой:
- Как же вы… Почему же вы, Трубадуры, представители последней профессии, что владеет великой магией слова, используете слова, значения которых не знаете? Напомните, как зовут Вашу подругу из Города?
- Люба.
- И что означает имя сие?
- Любовь, я думаю…
- Любовь? А знаете ли вы, что ваша Люба всего лишь Агапа, записанная на одном из древних языков? Конкретно – на древнеэллинском. Просто буквы были похожи, вот и вложили в них совершенно иное звучание. Любовь – Агапе, Вера – Пистис, Надежда – Эллис. И только Софья – мудрость – и звучит, и в написании – одинакова. Мудрость заключается не в том, чтобы использовать много слов, а в том, чтобы понимать значение каждого. Вы говорите, черь водил руками? Издавал звуки? Или, все же, произносил слова? Слова или звуки?
- Не знаю, - честно признался Трубадур. – Почему это так важно?
- Потому что в этом и заключается ответ на первый вопрос: «Что такое человек?», - подытожил Бухгалтер. – Вы хотите получить награду? Вы понимаете корреляцию между модальностями «хочу» - «могу» - «должен»?
- Я не знаю, что такое корреляция, - признался Трубадур. – И что такое модальность тоже не знаю.
- Это Ваши проблемы, - отмахнулся Бухгалтер.
Трубадур понял, что эта беседа в полутемном кабинете стала его утомлять. Чери, люди, вопросы, дикие псы, слова и звуки…
- Я пойду? – попросил он.
- Любе передавайте привет, - не стал спорить Бухгалтер.
- Вы знаете Любу? – удивился Трубадур.
- А как не знать? – Бухгалтер улыбнулся так, что пришлось поправлять пенсне. – Живет в Городе давно, встречает каждого новичка, старается… помочь – в ее понимании. Вам, например, помогла?
- Устроила в своем доме на ночлег, напоила виски.
- О! – восхитился Бухгалтер. – Вы были удостоены высших почестей. Вот возвращайтесь к ней, выпейте еще виски, займитесь сексом, наконец. Выспитесь. А следующей ночью возвращайтесь. Что ж Вы, прямо с дороги – да ко мне? На вопрос Вы не ответили, награду не заработали. Может, сон, Люба и виски помогут, и в следующий раз повезет.
- А если Люба подскажет мне правильный ответ? – слукавил Трубадур.
- Не подскажет, - отмахнулся Бухгалтер. – Правильных ответов не бывает, бывают только свои и чужие. Выпейте на дорогу. Дар Диониса, омоет душу и ногу Вашу излечит. А то до сей поры хромаете, хотя Ворчун Вам выдал полный «боевой лекарственный комплект».
Трубадур не стал удивляться. Послушно допил вино из бокала, встал и обнаружил, что больше не хромает. Совсем. Бухгалтер наблюдал за ним внимательно, с тихой улыбкой.
- Вот видите, - довольно заключил он. – Такой подарок Анкетная башня делает каждому прибывшему.
У провала дверей Трубадур нерешительно остановился. Обернулся. Бухгалтер занимался своими бумагами, словно и не было этой встречи, этого разговора. И будто бы Трубадура в его кабинете не было – уже не было, еще не было, вообще не было.
- Скажите… - спросил Трубадур осторожно.
- Да-да, - откликнулся Бухгалтер, не отрывая глаз от бумаг; его «заушный» карандаш был снова на месте – за ухом.
- Вопрос был «что есть человек?» или «чем чери отличаются от людей?»
Бухгалтер остановил работу, поднял глаза и прищурился, что было видно даже за пенсне.
- Формулируйте, как Вам будет удобно. Мне важен ответ, а не вопрос.
- Меня с детства учили слагать песни, запоминать сказания, выдумывать истории, - начал Трубадур.
- Такова Ваша профессия, - кивнул Бухгалтер.
- И какие бы странные персонажи не встречались в моих выдумках, я всегда знал, о чем или о ком пел. Все эти Дэвы и Ракшасы – это были существа из моего мира. Они помогали… или сражались с богатырями, рыцарями, витязями. Это были люди – чуть сильнее, чуть страшнее, чуть больше, но – люди. Просто я дорисовывал им дополнительные штрихи, для пущего эффекта, для лучшего разумения толпы.
- Таково свойство человеческого мышления, - согласился Бухгалтер.
- А вот о черях… - Трубадур никак не мог сжать мысли в кулак. – Я их не понимаю. Я не знаю, что и кто они такое. Я не смог бы сложить о них песню. Они – как эта Ваша корреляция. Слово звучит, а содержания в нем нет.
- Корреляция – это и есть взаимодействие, - пояснил Бухгалтер. – Вы хотите сделать вывод из всего сказанного?
- Да, - кивнул Трубадур. – Я складываю песни о понятном. О понятном мне, понятном толпе. О черях я бы не смог сложить песню.
- Восторг! – Бухгалтер откинулся на спинку кресла и хлопнул себя по бедрам. – Восторг! «О черях я бы не смог сложить песню!» - исключительное, исключительное определение. – Он тут же достал «заушный» карандаш и сделал быструю запись на листе. - Кстати, раз Вам так понравилось слово корреляция, то Вы просто обязаны знать, что определение иначе называют дефиницией. Прошу к столу, молодой человек! Вы справились с заданием. Закрепим Ваш успех вручением награды и бокалом добротного вина.
Когда Трубадур вернулся к столу, его уже ждал полный бокал вина. И столбик монет. Не малых медных, не огромных и тяжелых медяков. Не серебро. В белом круге светильника Трубадура ждали десять монет. Десять золотых монет. Даже издалека он видел, что рассказы не были преувеличением. На верхнем желтом диске был изображен Немой хребет. Или спящий Дракон. Значит, с другой стороны должны быть две человеческие фигуры – мужская и женская.
- Настоящие? – вот и все, чем сумел он выразить удивление, чем вызвал у хозяина кабинета взрыв безудержного смеха.
- Настоящие, - кивнул Бухгалтер, когда отсмеялся. – Золотые, настоящие, а главное - Ваши.
- За что? – спросил Трубадур.
- Давайте не будем вести нудные, однообразные, никчемные разговоры, - поморщился Бухгалтер. – Жду Вас следующей ночью. Или через год. Как будет вдохновение. Или как закончатся деньги.
Золотые приятно оттянули брючный карман, Трубадур должен был идти, но все никак не мог решиться покинуть этот кабинет.
- Эти деньги никогда не закончатся, - Трубадур был убежден в этом, поскольку лишь одна такая монета позволила бы стать первым человеком в любом селении вдоль хребта. – А каким будет следующий вопрос?
- Хитрец! – Бухгалтер нахмурился и погрозил пальцем, а Трубадур и сам не понял, как снова оказался на тропе к Городу.