Зимняя пора в нашем городе не балует солнечными днями. Сегодня чистое голубое небо, без единого облачка, безраздельно предоставило свои просторы для разгула лучистого светила, живительно освещающего заскучавших в недельных сумерках снегопада людей. Сейчас, когда я, как всегда, тороплюсь по делам, хвалю себя за правильный выбор общественного транспорта, а именно – трамвая. Длинная пробка на Строгинском мосту застопорила движение, а я – молодец! – оставила свою машину на стоянке недалеко от дома. Не «сижу» в телефоне, не листаю документы, а, сощурив глаза, подставляю лицо ослепительным солнечным лучам, заполняющим трамвайный вагон.
На остановке вошла молодая мама с малышом примерно четырёх лет, сидящим в коляске. Мамочка пристроилась на сидении за моей спиной, а малыш, круглолицый, круглоглазый и круглощёкий, остался на сидении передо мной и, задумчиво сощурившись от солнечных лучей, катнул две маленьких машинки, зажатых мохнатыми серыми варежками в каждой руке. Его грустные глаза взглянули за окно, где простиралась панорама Москва-реки, а пытливый взгляд ловил материнский, погружённый в смартфон, и не находил отклика. Длинный перегон от остановки всё длился и длился, и мне показалось, что его глаза наполнялись слезами. Ему хотелось рассказа о том, что это за река, какие волшебные корабли шли по ней в дальние страны, почему мороз не заморозил всю поверхность воды, откуда прилетели утки, копошащиеся на водном пятачке?..
Его грустные глаза всё печальнее смотрели мне за спину. Видимо, мама разок ответила на его призывный взгляд, и он улыбнулся с надеждой, которая быстро угасла. Рядом с его лицом стоял прикреплённый к поручням валидатор, посредством которого пассажиры фиксировали оплату проезда.
Малыш опять глянул в окно. Мне показалось, что его глаза снова наполнились влагой. К этим атрибутам грусти добавились плачущие губы со взрослым внутренним сдерживанием этого, не всегда даже взрослыми контролируемого, процесса. Затем он подошёл к валидатору, долго смотрел на него, тронул его варежками и произнёс:
– Алиса, расскажи мне сказку!
Мои нервы сдали. Мне захотелось сказать: «Иди сюда, малыш! Я расскажу тебе тысячу сказок!». Мои глаза, как и глаза этого малыша, увлажнились. Мелкий бисер брызнувших слёз я незаметно поймала в платок и поняла, что пора в отпуск.