Ужасный век, ужасные сердца! (А. С. Пушкин)
Эпоха правления Ярослава Мудрого (1019 - 1054 годы) традиционно считается у историков, а с их подачи в массовом сознании, временем наивысшего расцвета древнерусского государства. Успехи на внешнеполитическом фронте, продолжение колонизации земель финно-угров, начало каменного строительства, укрепление союза «трона и алтаря» связанные, совершенствование законодательства явно перевешивают отдельные неудачи (проигранная Мстиславу усобица, неудачный поход на Византию). Но дело даже не в сопоставлении успехов и неудач, а в том, что после смерти Ярослава на Русь обрушилась череда неприятностей.
В середине XI века в Причерноморье приходят половцы. Их первая встреча с русами состоялась в 1055 году и прошла вполне мирно1, и лишь через шесть лет летописи фиксируют половецкий набег на территорию Переяславского княжества2. Первое же по-настоящему крупное сражение с новым врагом произошло на реке Альта в 1068 году и закончилось разгромом княжеских войск.
С тех пор набеги и крупные вторжения половцев становятся регулярными, при этом военный успех чаще всего оказывается на стороне кочевников. В 1093 году они наносят тяжелое поражение князьям в битвах на Стугне и Желани, после чего совершают опустошительный рейд по оставшимся без защиты территориям. Если верить автору ПВЛ, с которым согласны и некоторые классики исторической науки, эти военные неудачи поставили под угрозу само существование южнорусских княжеств, и именно половецкая угроза заставила князей собраться в 1097 году в Любече, но, думается, причина была в другом.
Начнем с того, что летописец, а вслед за ним академические ученые преувеличивают половецкую угрозу - половцы, как и другие номады, отнюдь не стремились покинуть свои степи, а южнорусские земли интересовали их только как источник добычи (рабы, скот, зерно). Куда большую опасность таили княжеские усобицы - никакие половцы не могли отвлечь детей и внуков Ярослава Мудрого от начавшегося в 1078 году нового раунда борьбы за Киевский и Черниговский столы. (Спустя полтора столетия подобная ситуация повторится в Южной Руси во время вторжения монголов, когда предметом раздора станут Галицко-Волынское и Киевское княжества.)
Так что не половецкая угроза заставила князей сесть за стол переговоров в поисках компромисса, она лишь отвлекала князей от внутрисемейных разборок. Дело, как обычно бывает в подобных случаях, было в примерном равенстве сил. (Показательно, что половцы активно участвовали в междоусобице на стороне Олега Святославича.) В 1097 году на состоявшемся в Любече «общем собрании акционеров» был принят принцип «Каждый да держит отчизну свою», согласно которому каждое княжество закреплялось за своей династией, а лествичная система превращалась из общерусской во внутрикняжескую3.
Таким образом, Любечский съезд 1097 года коренным образом изменил лествичный строй наследования, переделав его в удельно-лествичное право.
Тяжело судить, насколько последующие победы над половцами были связаны с «новым Уставом ЗАО». По мнению С. А. Нефедова, дело было в налаживании массового производства оружия, в. т. ч. перенятых у половцев сабель, что позволило вооружить городские ополчения4, но, скорее всего, ни новый Устав, ни массовое производство здесь ни при чем - просто переменчивая военная удача на этот раз улыбнулась славянам. Как бы там ни было, после успешных ответных походов русских князей 1103 и 1111 годов вглубь степей набеги половцев поутихли.
Подведем итоги. На рубеже XI-XII веков Киевская Русь, пройдя путь многих раннефеодальных государственных объединений, распадается на десяток фактически независимых княжеств. При взгляде на карту 7 складывается впечатление, что восточнославянские племена, подчиненные киевскими князьями всего лишь столетие назад, вновь обрели независимость.
Карта 7. Распад Империи Рюриковичей
Однако вывод о разделе Руси, только по племенному признаку, может оказаться поверхностным: между историками до сих пор ведутся споры по поводу того, соответствуют ли территории новых независимых княжеств ранним этногеографическим образованиям или же они сформировались на основе существовавших с конца Х – начала ХII веков «наместничеств», которые постепенно закреплялись за той или иной ветвью рода Рюриковичей5. Но, возможно, сторонники обеих версий напрасно ломают копья. Не исключен и третий вариант – основой возникших княжеств действительно являлись «наместничества», границы которых были определены первыми правителями еще единой Руси не произвольно, а как раз с учетом существовавшего племенного размежевания. Как бы там ни было, но со 2-й четверти XII столетия термин «земля», употребляемый ранее только по отношению к государству в целом, начинает применяться и к отдельным регионам Руси6. Кратко охарактеризуем их.
Традиционно были несколько обособлены Новгородская (район расселения ильменских словен) и Псковская (псковские кривичи) земли, постепенно превратившиеся в аристократические республики, а также Полоцкое княжество, населенное полоцкими кривичами (полочанами) и дреговичами. На землях смоленских кривичей и радимичей возникло Смоленское княжество, на землях древлян – Турово-Пинское, на самой границе со Степью располагалось Переяславское княжество (основное население – северяне, поляне и частично уличи), а на восточной границе Руси – выделившееся из состава Черниговской земли Муромско-Рязанское княжество, об этническом составе населения которого в сообществе историков ведутся споры. Дулебы жили в Волынском княжестве, белые хорваты и тиверцы – в Галицком, северяне, радимичи, вятичи – в Черниговском. Особняком стоит «многонациональное» Ростово-Суздальское княжество, основными компонентами населения которого явились как постепенно переселяющиеся туда кривичи, ильменские словене, вятичи, так и жившие там до их прихода финно-угорские племена меря, мещеря, мурома и балтоязычное племя голядь.
И, наконец, центральное ядро древнерусского государства – Киевское княжество (поляне). Хотя официально оно сохраняло главенствующее положение, а Киев, где по-прежнему находилась кафедра митрополита, продолжал сохранять статус столицы Империи, его реальное значение неуклонно падало. С одной стороны, крепли и усиливались региональные центры, с другой – в силу целого комплекса причин, о которых будет сказано ниже, постепенно приходил в запустение сам великокняжеский домен.
При этом вся Русь продолжала формально оставаться единым целым, будучи как бы «закрытым акционерным обществом» многочисленных потомков Рюрика, которые считались братьями и совладельцами всей страны, а обособившиеся княжества можно уподобить вполне самостоятельным филиалам, во главе которых стояли исключительно члены Рюрикова рода7. «Паи акционеров» принадлежали Рюриковичам по праву происхождения и не зависели ни от каких условий8.
Что же привело к столь быстрому распаду единой державы и к последующим междоусобицам? Сработало безотказное правило для древних и средневековых империй – расширяться или умереть. Дело в том, что как только прекращаются приносящие сверхприбыли, но требующие объединения всех сил, внешние завоевания и начинается «внутреннее строительство», то тут же обнажаются доселе скрытые противоречия между различными группировками имперских элит. Более того, в условиях отсутствия прочных хозяйственных связей между регионами империи и сама империя оказывается региональным элитам попросту без надобности.
Этот универсальный процесс имел на Руси свои особенности. С прекращением крупных завоевательных походов и принятием христианства ее экспортные возможности резко сократились (в Константинополе не одобряли торговлю единоверцами), что привело к экономическому, а вслед за ним и политическому кризису. Полюдье, требовавшее, с одной стороны, единения элит Империи в «Почтенной Восточно-Европейской компании», с другой – приносящее этим элитам сверхдоходы, а с третьей – обеспечивающее центральные власти средствами для содержания наемного варяжского войска, осталось в прошлом. И вместе с ним исчезли соответствующие политико-экономические основы существования единого государства.
Экспорт рабов, правда, продолжался и в дальнейшем, однако русские князья теперь утратили в этом «бизнесе» прежнее монопольное положение – значительный «сегмент рынка» заняли половцы. Кроме того, половцы отрезали Русь и от Византии, и от ее «заморской колонии» – Тмутаракани, разорили южные земли Киевского, Переяславского и юго-восточную часть Черниговского княжества, тем самым еще более уменьшив экономические ресурсы элиты.
«Беловежские соглашения» 1097 года фактически узаконили распад Руси на несколько самостоятельных княжеств и положили начало процессу «демаркации» и укрепления границ между ними. Причины вполне понятны: если раньше Русь была общей собственностью, и в четком размежевании земель не было острой необходимости, то теперь каждый князь стремился как можно более надежно отгородиться от соседей. Не уменьшили новые «правила игры» и числа внутрисемейных войн.
Первая из них началась практически сразу после съезда в Любече. Историки до сих пор гадают, действительно Василько Ростиславович злоумышлял против Давида Игоревича, или тот просто решил захватить его владения, но факт остается фактом – Василько был схвачен Давидом сразу после окончания съезда и ослеплен, а княжеская междоусобица продолжилась.
Мало что поменял и новый съезд, состоявшийся в 1100 году в Витичеве под Киевом – ситуация внутри правящего страной семейного клана по мере его разрастания становилась все более запутанной и напряженной. «Во второй половине XII в. трудно даже сосчитать по летописи всех наличных князей, и эти князья уже не близкие родственники, а большею частью троюродные, четвероюродные и, бог знает, какие братья и племянники. Отсюда чуть ни при каждой перемене в наличном составе княжеского рода рождались споры: 1) о порядке старшинства и 2) об очереди владения»9. К спорам наследственным прибавились споры «межевые» – каждый князь стремился отхватить хоть клочок чужой земли, осуществляя тем самым одну из основных функций феодального государства – расширение своей территории10.
1. В тот момент половцы вели войну с прежними хозяевами причерноморских степей - печенегами и торками.
2. Набег был успешен, половцы нанесли поражения переяславской дружине, а затем приступили к захвату пленных и грабежу.
3. В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами до сих пор идут войны. Да отныне объединимся чистосердечно и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк — Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир — Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав — Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду — Владимир, Ростиславичам же: Володарю — Перемышль, Васильку — Теребовль». И на том целовали крест: «Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной». Сказали все: «Да будет против того крест честной и вся земля Русская». И попрощавшись, пошли восвояси. (ПСРЛ. Санкт-Петербург: Типография Эдуарда Праца, 1846. Т. 1. С. 109.)
4. Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. 1: С древнейших времен до Великой Смуты. Москва: Изд. дом «Территория будущего», 2010. С. 122.
Сабля обеспечила половцам и родственным им тюркским народам доминирование в Степи. Для легкой кавалерии она была гораздо более удобным и эффективным оружием, чем применявшиеся ранее однолезвийные палаши, не говоря уже о тяжелых обоюдоострых мечах. Кстати, это дает еще один повод усомниться в достоверности известной легенды о полянском мече и хазарской «сабле». Мечи менее удобны для конного боя, чем палаши (именно палашами, а не саблями, была вооружена кавалерии каганата), и вряд ли могли напугать хазарских старейшин.
5. Горский А. А. Русь: от славянского Расселения до Московского царства. Москва: Языки славянской культуры, 2004. С. 87–89.
6. Там же. С. 137.
7. За всю историю Руси вплоть до воцарения Бориса Годунова на княжеских, великокняжеских, царских престолах пребывали лишь потомки Рюрика. Единственным исключением являлась вызвавшая всеобщее возмущение и закончившаяся неудачей попытка боярина Владислава Кормиличича в 1216 сесть на галицкий престол.)
8. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Москва: Мысль, 1988. Т. III. С. 7.
9. Ключевский В. О. Курс русской истории. Москва: Мысль, 1987. Ч. 1. С. 190.
10. Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. Москва: Наука, 1984. С. 76.